Блог-6 (Моя Литва - моя Беларусь)

ОШИБКИ ИСТОРИКОВ

Споры о путанице в научной методологии историков Беларуси.

Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Наш читатель Эдуард Тобин (г. Смиловичи Минской области) прислал свои интересные размышления, связанные с нашей статьей «Литва и Русь в ВКЛ» (№6, 2010). Он их назвал «В чем ошибаются историки Беларуси?». Э. Тобин согласен, что многочисленные ошибки, встречающиеся в книгах историков, связаны с путаницей в терминах; он дает, кроме прочего, свою трактовку понятий «Русь» и «Литва».


http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=255

ЧТО ТАКОЕ «РУСЬ»?

Наш читатель предлагает свою версию происхождения слова «Русь»:

«Помня, что средневековые карты были в основном латиноязычными, освежим свои познания латыни, открыв любой академический латино-русский словарь на букву «R». Вот первая искомая дефиниция: RUS – деревня, сельская местность, провинция. Вне зависимости от локализации: будь то Африка, Азия, Европа.

Вторая и третья дефиниции: RUSTICUS – крестьянин, земледелец, простой. Или сельский, землевладельческий, простой. Тоже вне зависимости от национальности или местности.

Четвертая дефиниция: RUSTICUS, UM RUS – сельский, провинциальный, «неотесанный», грубый, наглый. Или, если коротко, - сельский ХАМ. Следовательно, термин Белая Русь может быть прочитан и как Белая Сельская Хамия, если населена хамами.

Как видим, первая дефиниция «рус» касается абстрактной территории, ландшафта. Остальные – определяют социальный статус человека, вне зависимости от его этногенеза. То есть, ни одна из дефиниций не содержит этнического измерения. Из чего следует, что термин «рус» или «Русь» изначально не являлся этнической категорией. Правда, после 1054 года, когда из Вселенской церкви выделилась православная, ее адепты стали именоваться русинами. От того же латинского RUSTICUS – простой. Похоже называлось и население Киевской и Галицкой Русей вне зависимости от вероисповедания. Как данники варягам-руси.

Таким образом, под словами «Русь» у Нестора в «Повести временных лет», очевидно, понимались ПРОСТЫЕ люди, обитатели сельских провинций вне зависимости от этноса. Это могли быть норманны, славяне Полабья, селяне о. Руген и другие варяги. В отличие от морских разбойников – викингов, Русь варяжская отличалась промыслом на суше. А вот территории, с населения которых Русь варяжская брала дань, именовались соответственно – Русями, то есть провинциями – Галицкая Русь (Галицкая провинция), Киевская Русь (Киевская провинция). И не больше того!»

Вообще говоря, мы об этом и писали в ряде статей – что Русями именовались данники варягов. Поэтому происхождение слова «RUS», которое предлагает Э. Тобин, кажется вполне вероятным. Но при этом следует помнить, что отношения дани длились лишь несколько веков, затем местное население было славянизировано, а сами варяги канули в Лету. Поэтому сменилось и значение слова «RUS». Оно обрело уже новый смысл конкретных в этническом плане территорий (несколько Русей рутенов-ободритов и ругов-русов в Центральной Европе, Галицкая и Киевская Руси, Новгородская Русь).

Тут существенно, говоря о термине «Белая Русь», то обстоятельство, что в древности оно относилось не к землям нынешней Беларуси, а к землям Золотого Кольца России (то есть к Московии). В эпоху создания Статутов ВКЛ «правителем Белой Руси» именовались московские князья Иван III, Василий III, Иван IV. Поэтому с научной точки зрения неверно говорить, что, дескать, Белая Русь создала Статуты – никаких «беларусов» как народов ВКЛ в Статутах нет (вместо них литвины), а сама Белая Русь той поры – это иностранное государство Московия. К этим аспектам терминологии мы вернемся чуть ниже…

ЧТО ТАКОЕ «ЛИТВА»?

Эдуард Тобин продолжает:

«А дальше посмотрим тот же академический латино-русский словарь – только на букву «L». Причем, обратим внимание на слова «Litus» - берег (моря), взморье и вспомним, что жителей таких мест принято звать поморами. Как горцами – жителей гор. Из этого следует, что, если венеды они же – славяне и одновременно жители Litus (литуса, взморья), то, совместив по три латинские буквы от двух слагаемых LITus + VENede = LITVENia, LITHUANIA и т.п. То есть, таким образом выявилось название нашей страны – ЛИТВА, Прибрежная Венедия, праславения, а не балтское образование. Балты по Птолемею поселились на земли наших предков где-то во второй половине первого тысячелетия от Р.Х. Так что в смысле названия нашей страны имеется аналогия с Московией, получившей название от мокшанской реки Мокшвы.

Наконец, дошел черед и до Поморов. Это они совместно с Полабами, Ободритами, Лужичанами и другими славянами образовали обобщенное понятие – полиэтничную Литву и Литву поморов».

Здесь у читателя ряд неточностей. Он не разобрался в вопросе западных балтов и их роли в появлении славян. Хотя в нашей статье мы писали, что ошибки современных историков возникают не только из-за непонимания терминов «Русь» и «Литва», но также из-за непонимания терминов «славяне», «балты», «западные балты», «восточные балты».

Напомним кратко историю появления славян. Уходя от нашествия гуннов, готы, населявшие Дон, двинулись в Европу через земли Беларуси, населенные нашими предками – западными балтами (тогда их называли гудами или гепидами). Наши племена присоединились к готам (и другим племенам, возможно, сарматским) – и отправились в большой поход на Европу. Язык готов являлся в прошлом отпочкованием от самого архаичного языка балтов, но все равно между этими двумя ближайшими языками были существенные различия. Чтобы понимать друг друга в этом походе, появился койне – межнациональный язык общения на основе западно-балтского и готского языков – славянский язык. А в смешении готов с западными балтами появился этнос славян, имевший свои особые черты (узкие черепа, низкий лоб и другие – это антропологические черты ободритов, которые исследовал академик Седов).

К IV веку армия готов и западных балтов (то есть славян-варягов) доходит до Полабья, населенного венедами – самым западным племенем западных балтов. Там они оседают, а туземных венедов постепенно славянизируют. Поэтому венеды – не славяне, а единственные антропологические славяне – это ободриты, русины о. Русин и Старгорода (ныне Ольденбург), отчасти ляхи и чехи. Остальные славянские народы – это только славянизированные варягами-Русью балты (Беларусь, Северная Польша, киевское течение Днепра, земли кривичей на территории РФ), сарматы (Балканы, Карпатская Русь, Западная Украина), тюрки (Болгария) и финны (Восточная Украина, РФ).

Что касается венедов, то сегодня их потомками себя считают лужицкие сорбы – тоже не славяне, а западные балты, ближайшая родня (антропологически, генетически, культурно) мазуров и беларусов.

Формула Эдуарда Тобина LITus + VENede = LITVENia, LITHUANIA – кажется в своей венедской составной явно ошибочной. Не только потому, что в эпоху создания термина «Литва» венедов уже не существовало, они именовались сорбами. Но по той простой причине, что «-ва» в слове «Литва» имело просто собирательный характер, типичный для самоназваний западных балтов: Крива, Ятва, Дайнова, Мазова. Поэтому про венедов в вопросе возникновения термина «Литва» следует забыть.

Но зато кажется верной первая часть этой формулы. Однако и тут следует вспомнить, что Поморье – это не некая абстрактная территория, а вполне конкретное княжество.

Действительно, очень многое совпадает. Во-первых, даты: поляки и немцы овладели Поморьем примерно в то же время, когда у нас в Новогрудке появляются (еще до Миндовга) первые литовские князья Булевичи и Рускевичи, которые в 1219 году подписывают Договор с Галицией. А сам исход поморских князей, дружин и горожан в Новогрудок происходил в 1219-1240-е годы, в течение примерно двух десятилетий.

Во-вторых, гербом поморских князей была наша «Погоня»: у Святополка, потом князя Богуслава I в 1214 г. и его преемника Казимира II, Барнима I Поморского в 1235 г.

«Святополк — первый поморский князь, получивший титул «dux», что означало одновременно суверенную власть и независимость. Эту идею отражала символика герба Святополка: рыцарь на коне со щитом и знаменем». (Czaplewski P. Tytulatura ksiazat pomorskich do poczatku XIV w. // Zapiski TNT 1949. T. 15. S. 9-61.).

Ну а в-третьих, об этом говорят и титулы поморских князей. Польский историк Ежи Довят сообщает:

«Богуслав I, князь Западного Поморья, титуловался princeps Liuticorum» (Dowiat Jerzy. Pochodzenie dinastii zachodnio-pomorskiej i uksztaltowanie sie terytorium ksiestwa Zachodnio-Pomorskiego. // Przeglad historyczny. Tom XLV. Zeszyt 2-3. Warszawa, 1954).
Казалось бы, в этой версии титул «princeps Liuticorum» и должен переводиться как «князь Поморский». Ведь Богуслав I таковым и был, и тогда получается, что литвины – это и есть поморы на латинском языке, а Литва – это Поморье на латыни. Но…

Есть две «неувязки».

1. На латинских картах Поморье продолжило существовать как Pomerania, то есть как транслитерация со славянского языка, а не как якобы латинский термин «Литва». Это кажется непоследовательным, ведь если в титуле Богуслава I такой транслитерации нет, то почему она на картах?

Этому, впрочем, можно найти какие-то теоретические объяснения (например, такое, что поляки стали авторами введения термина Pomerania в латинские карты и документы). Но вот вторая «неувязка» кажется уже принципиальной.

2. Почему титул «princeps Liuticorum», а не ожидаемый поморский «princeps Liticorum»? Ведь именно второй вариант соответствовал бы правилам латинского языка.

Беларуский историк Здислав Ситько «princeps Liuticorum» трактует как «князь лютичей, лютицкий», а в Папских буллах королевство Миндовга через полвека именуется тоже как Liutowa, то есть ЛЮТОВА. Получается, что имеются в виду не поморы, а именно лютичи.

Корень «Liut» отличается от латинского «Lit» - берег. А этот факт выстраивает уже совсем другую цепь обоснований происхождения слова «Лютва» от тотема волка «люта», от боевой одежды лютичей – волчьих шкур и волчьих голов. Так что точку тут ставить рано.

А вообще же, все может оказаться намного сложнее. Конечно, идентифицировать Поморье как «исконную Литву», трудно: этому нет подтверждений в источниках, а сама «Лютва» лютичей – это лишь небольшая часть Западного Поморья (само Поморье считали частью Руси). Однако не вызывает сомнений, что вильцы (второе название лютичей, очевидно, отражающее их миграцию в Европу с нашей реки Вилии) – это западные балты, которые потому и вернулись в Новогрудок, что помнили о своем исходе с наших земель. Поскольку язык западных балтов не сохранился (кроме пары искаженных немецким влиянием разговорников Погезании), то трудно судить о том, как на этом языке до славян называлось побережье и поморы. Возможно – и с корнем «Liut», а не латинским «Lit».

С VIII века вильцы постоянно нанимались на военную службу в Северной Франции (их численность порой указывалась в источниках до 100 тысяч, что кажется преувеличением), однако именно там они сформировали класс наемников, именовавшийся «литами». Это вроде бы доказывает «поморскую» версию. Но, с другой стороны, только в языках кельтов Северной Франции общеиндоевропейское «волк» вошло в современный французский язык как «le loup» (вспомните ЛУВР – означает буквально «логово волчицы»), и только у кельтов волка называли «лут» или «лют». Получается, что вильцы могли перенять название своего военного сословия именно у кельтов. А если оно заодно и совпадало с западно-балтским понятием «поморы» в языке вильцев (а на латыни «Lit» - как название и наемников, и поморов), то, как кажется, это и способствовало внедрению термина «Лютва», означающего сразу две стороны этнической самоидентификации вильцев.

Тем не менее, подобные попытки связать в единое целое две главные, но разные версии о происхождении слова «Литва» кажутся пока неубедительными.

Однако еще более неубедительным кажется такое «СОВПАДЕНИЕ» в титуле Богуслава I, который, будучи (теоретически) раздельно князем Поморов и князем Лютичей, должен был именоваться как «princeps Liuticorum et Liticorum» (князь Лютицкий и Поморский). Налицо поразительная тавтология, а самое главное – не было у него этого двойного титула, он имел титул только «princeps Liuticorum».

Так что с этой загадкой еще предстоит разбираться.

ОШИБКИ

Теперь перейдем непосредственно к ошибкам историков. Эдуард Тобин пишет:

«Среди таких «шедевров» на первом месте двухтомная Энциклопедия ВКЛ (Минск, 2006): в ней проблематично отыскать статью без фальсификатов, мифов, домыслов, стереотипов, профанации истории. В «шедевре» буквально воспевается фантомная …Беларусь».

Читатель считает принципиально неправильным само название книги Миколы Ермоловича «Беларуское Государство Великое княжество Литовское». Про книгу К. Тарасова «Память про легенды» Э. Тобин пишет:

«Автор книги без дефиниции «беларус» не видел истории своего средневекового Отечества. У него под Грюнвальдом воевали «беларуско-литовские полки». А в 1314 году против немцев выступали «новогрудцы, гродненцы, литовцы, полочане». Очевидно, он не знал, что в ту пору Полацак (именно так назывался этот древний город в означенный период) в качестве удельного княжества был в составе ВКЛ, а, следовательно, полочане уже были литвою, литвинами… Как и прочие из названных.

Так это ошибки историков или же их небезвредные невежество и безответственность?»

И далее:

«Исключительно в таком же ключе исполнено «Послесловие» к «Короткой истории Беларуси» Вацлава Ластовского. Автор «Послесловия», доктор исторических наук, профессор А. Грицкевич на стр. 122 написал: «Впервые в исторической литературе довольно полно показаны войны между Московским великим княжеством и Великим княжеством Литовским и Русским за Беларусь». Комментарии тут уместны?

Наконец, приведем ляпсус из «Истории имперских отношений: беларусы и русские», помещенный на внешней стороне второй обложки: «После захвата Российской империей в 1772-1795 гг. беларуской части Речи Посполитой…» Не существовало такой «части» в составе РП: ВКЛ было независимым и суверенным государством конфедерации РП».

Такова точка зрения читателя. Попробуем во всем этом разобраться – для чего я предложил бы свою классификацию ошибок историков.

1. ОШИБКИ ПО НЕЗНАНИЮ

Начнем с того, что многие историки просто не знают, что никакой «Беларуси» в прошлом не существовало. Это поразительно – но факт! Например, в прошлом году одна женщина-историк издала в Минске книгу о якобы «древнем названии Белая Русь», в которой фантазирует о существовании какой-то «Беларуси» еще аж с XI века. Почему такая страна с народом «беларусы» не упомянута ни единым словом в Статутах и вообще всех документах ВКЛ – ее не смущает.

Всеобщее заблуждение состоит и в том, что, дескать, в названии «Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское» под словом «Русское» понимается Беларусь.

Это – чудовищная ошибка, так как под словом «Русское» понималась Украина, а русинами называли не беларусов, а только и конкретно украинцев. Беларусы же назывались литвинами и Литвой, наш язык назывался литвинским и причислялся к славянской группе языков (никакого «беларуского» языка лингвисты той поры не знали, а под русским языком понимался только украинский).

Сюда же следует отнести басню о том, что, дескать, «беларусы – это славяне, а литовцы – это балты». На самом деле беларусы – это славянизированные западные балты, а жемойты (летувисы) – это восточные балты.

Многие историки продолжают верить в давно опровергнутый наукой миф царизма и СССР про какую-то фантастическую «древнерусскую народность», из которой якобы сформировались «три братских этноса»: славянизированные западные балты Беларуси (беларусы), славянизированные сарматы и финны Украины (украинцы), славянизированные финны и тюрки России (русские). Причем славянизированные татары и мордва считаются почему-то «старшим братом» в этой «семье».

2. ОШИБКИ ПРИ ПЕРЕНОСЕ ТЕРМИНОВ

Энциклопедия «Беларусь» (Минск, 1995, с. 517) сообщает: «В XIII-XVI веках сформировался беларуский этнос». Однако в указанный период этноса с таким названием не существовало, был этнос литвинов. И формировался он в Литве ВКЛ.

Без указания на этот факт – создается ложное впечатление о том, что в период формирования нашего этноса у нас якобы не было своего этнического государства (ведь мы жили в Литве, а не в «Беларуси»). Мало того, отсюда идут всякие спекуляции товарища Сталина о том, что, мол, раз у беларусов не было тогда своего этнического государства, то их угнетали жемойты, а беларусы жаждали стать холопами московских феодалов-освободителей.

Про Статуты ВКЛ Энциклопедия сообщает, что они написаны на «старобеларуском языке». Однако ни один источник того времени нигде не упоминает язык со странным названием «старобеларуский» (впрочем, как и «беларуский»). Вместо этого указывается совсем иной язык. Например, современник той эпохи Александр Гваньини, комендант Витебска, отмечал в своей книге, что жители Витебска говорят на своем ЛИТВИНСКОМ языке – и приводил слова этого языка, которые сегодня мы действительно относим к беларуской мове. Но зачем потребовалось выдумывать термин «старобеларуский» вместо реально существовавшего названия «литвинский»? Ответ нетрудно найти, если вспомнить, что это делалось под идейным руководством Сталина.

Однако неверным было бы считать все такие ошибки – только наследием идеологов сталинизма, желавших всячески оградить наш народ от своей славной истории Литвы. Вопрос куда глубже и заключается в отсутствии хоть какой-то научной методологической базы, которая бы регламентировала сам перенос современных терминов на события древности.

Надо заметить, что полный бардак в научную методологию был снова внесен именно советской московской историографией. Именно при Сталине историки СССР фантазировали о том, что московский Улус Орды при Иване Калите являлся не бесправным данником татар, а уже якобы Российским Государством (хотя ни одним атрибутом государственности не обладал). И что, якобы, Иван Калита «собирал русские земли в единое централизованное Русское Государство», хотя как «единое централизованное Русское Государство» может при этом «изнывать от татарского ига» и существовать в рамках Государства Орда – уму не постижимо. Забавно, что беларусам и украинцам при этом не отводилось такого же права «собирать земли» и жить в своем «едином централизованном Государстве», хотя оно таковым было не в фантазиях (как про московский Улус Орды), а в реальности. Ведь ВКЛ – Великое княжество Литовское (беларусов), Русское (украинцев) и Жемойтское (летувисов).

Так вот трудность не только в том, что мы все еще пребываем под спудом этих сталинских ложных подходов в переносе нынешних реалий на древнюю историю. Проблема еще и в том, что у Э. Тобина вызывает протест ВООБЩЕ сам такой перенос. Он в принципе против него, а Беларусь именует не иначе как «так называемая Беларусь».

Хорошо, пусть «так называемая» - потому что и «Республика Литва» - тоже «так называемая», ибо она должна правильно называться «Республика Жемойтия». Но нет путей изменить эти нынешние названия, поскольку они уже устоялись с 1918 года. Вряд ли народ Беларуси принял бы идею переименования в «Литву», а себя в литвинов. Мало того, даже в случае такого переименования ПРОБЛЕМА ОСТАЕТСЯ, но уже в своей «обратной стороне» - как называть историкам нашу страну и наш народ уже в «беларуский» период? Так что такое переименование не снимает проблемы переноса терминов, а только один период, требующий такого переноса, меняет на другой.

Звучали, кстати, с 1918 года предложения назвать нашу страну «Беларутенией», «Кривией», «Балторутенией», даже в пику всему нагло назвать себя «Речью Посполитой» и объявить себя наследником этой великой державы, как равно сделала Жмудь с наследием Литвы (то есть – перещеголять летувисов в этом аспекте).

Жизнь показала, что за 20 лет нашей независимости и в нашем народе, и в мире (особенно в России) многие не хотят принимать даже «косметического» переименования с «Белоруссия» на «Беларусь». Плюс власти страны скажут, что вложили миллионы долларов в «раскручивание товарной марки» «Беларусь», а переименование державы не только сделает эти затраты бессмысленными, но и повредит положению наших производителей на мировом рынке. Ведь, например, и трактор «Беларус» придется переименовывать в трактор «Литвин». Или как думает Эдуард Тобин – страну переименуем, а трактор – нет? И снова придется кому-то доказывать, что трактор «Беларус» означает «Литвин»? Путаницы от такого переименования, наверно, будет еще больше: нам придется, например, безуспешно добиваться от зарубежных историков Второй мировой войны, чтобы они называли беларуских партизан «литвинскими партизанами» и не путали их с «литовскими».

Поэтому все-таки признаем, что переименование нас снова в «Литву» вряд ли возможно, так как, кроме прочего, оно не наведет порядок в терминологии, а только посеет еще больший хаос. По этой причине надо признать неизбежность переноса терминов-реалий нашего дня – на нашу древнюю историю. И ограничить «проблемный круг» только выработкой научной методологии такого переноса. Что, кстати, вообще ничего не стоит – по сравнению с расходами и рисками при переименовании страны.

Я предлагаю такое решение. Установить в рамках научной методологии беларуской историографии постулаты о том, что литвины и Литва – названия беларусов и Беларуси до XIX века. Плюс четко разграничить термины древний «литвинский» (семантически «беларуский») и новодел царизма «литовский» (семантически «жемойтский», «летувисский»).

А чтобы ни у кого не возникало ПУТАНИЦЫ (ведь есть люди, трудно что-то понимающие), то использовать везде СДВОЕННУЮ терминологию (не использовать только там, где она будет уже повторением и усложнением текста). Например: не «старобеларуский язык» или «литвинский язык», а «старобеларуский-литвинский язык». Не «беларусы» или «литвины», а «беларусы-литвины». Не «Литва» или «Беларусь», а «Литва-Беларусь» и равно «ВКЛ-Беларусь».

Не «литовский» («литвинский») или «беларуский», а «литвинский-беларуский» (не путать с «литовско-беларуский», что искажает смысл и означает не синонимичность, а сочетание двух РАЗНЫХ частей, к тому же многие под частью «литовско-» поймут ошибочно Жемойтию).

Такая терминология позволит, как я склонен думать, решить если не все, то 90% проблем, вызванных путаницей. Давайте проверим это на примерах Э. Тобина.

Он считает принципиально неправильным название книги Миколы Ермоловича «Беларуское Государство Великое княжество Литовское». При новой методологии книга должна называться так: «Беларуское-Литвинское Государство Великое княжество Литовское». Думаю, такое название книги устроило бы Эдуарда Тобина. (Подчеркиваю: не «Беларуско-Литвинское», что означает сочетание двух частей, а только и именно «Беларуское-Литвинское» как синонимы.)

Про книгу К. Тарасова «Память про легенды» Э. Тобин пишет: «У него под Грюнвальдом воевали «беларуско-литовские полки».

Меняем: «беларуские-литвинские полки». Великолепно!

Профессор А. Грицкевич написал: «Впервые в исторической литературе довольно полно показаны войны между ВКМ и ВКЛ за Беларусь».

Меняем: «Впервые в исторической литературе довольно полно показаны войны между ВКМ и ВКЛ за Литву-Беларусь».

«После захвата Российской империей в 1772-1795 гг. беларуской части Речи Посполитой…»

Меняем: «После захвата Российской империей в 1772-1795 гг. литвинской-беларуской части Речи Посполитой…»

Как мы теперь убедились, устранение советского бардака в путанице терминов – решается не переименованием страны, а путем наведения элементарного порядка в базе терминов научной методологии.

3. ОШИБКИ-СПЕКУЛЯЦИИ

Сюда надо отнести тысячи примеров того, как историки-беларусофобы используют бардак в терминах для искажения исторических событий. Если наше население в войнах с Московией-Россией принимало сторону восточного оккупанта, то его именуют «беларусами», если сопротивлялось агрессии – то это уже «литовцы». Хотя не только имеется в виду тот же самый народ, но и те же самые люди в разных ситуациях. Например, в показанном на ТВ РБ документальном цикле «Летопись времен» жители Могилева называются «беларусами», когда подчинились оккупации царя Алексея Михайловича, а когда они же потом сами вырезали гарнизон московитов – то именуются уже «литовцами».

Предложенная выше новая методология исторических терминов не оставляет никаких лазеек для подобных спекуляций, ставших основным приемом пропаганды для противников Государственности Литвы-Беларуси еще со времен Муравьева и Сталина. По этой причине ее внедрение у нас – вопрос уже не научный, а вопрос противостояния концепций литвинизма и литвинофобии.

4. ОШИБКИ В ПЕРЕВОДАХ

Настоящим «кладезем» ошибок являются современные переводы древних источников, где слова автора откровенно искажаются, а комментарии историков меняют весь смысл повествования. Яркий пример – перевод книги Михалона Литвина «De moribus Tartarorum, Litvanorum et Moschorum», выполненный и изданный учеными Московского университета в 1994 году.

Ошибочен перевод уже самого названия книги: «О нравах татар, литовцев и москвитян». Вместо татар – надо «тартар». Вместо «литовцев» - следует писать «литвинов», так как и фамилию автора не перевели как «Михалон Литовец», а потому использование слова «литовец» неверно, по крайней мере, из-за непоследовательности. Но причина этого искажения понятна: московские авторы пытаются скрыть, что речь-то в книге идет не о «литовцах», а о литвинах – нынешних беларусах. Показательно, что в польских переводах этого искажения нет – там используется слово «litwinow».

Наконец, и слово «Moschorum» вовсе не переводится как «московитян», которому должно соответствовать «Moscovitae». Автор называет их не «московитянами», а мосхами – то есть мокшанами, народом мокша, которым обще в то время называли финское (мордовское) население Московии.

Таким образом, правильный перевод названия книги такой: «О нравах тартар, литвинов и мосхов».

Эта же ошибка («…над москвитянами (Moschorum)») – и на первой странице текста, хотя правильный перевод: «над мосхами». В комментариях к переводу (стр. 108) сказано:

«Согласно терминологии, принятой в ВКЛ, «москвитяне», «моски», «мосхи» - жители Московского княжества, а позднее и Русского государства. Противопоставление «москвитян» остальным русским – «рутенам», находившимся в ВКЛ, возникло в конце XV в., когда Иван III выдвинул претензии на все земли бывшего Древнерусского государства, населенные «русью» («русаками»). Отказывая этому князю в праве называться князем «всея Руси», литовские дипломаты и политические деятели признавали его лишь князем «Московии»».

Что значит фраза ««рутенам», находившимся в ВКЛ»? Почему «находившимся»? Они просто жили в своем собственном национальном государстве! Но нет – авторы перевода выдвигают лживую мысль о том, что, дескать, беларусы и украинцы всегда мечтали стать рабами московского феодала, да вот «литовские дипломаты и политические деятели» их этого счастья насильно лишали.

Слово «Московия» везде в комментариях подается в кавычках, как «злобная выдумка врагов власти Москвы над Беларусью и Украиной», хотя даже на картах, изданных при участии Петра I, значится не «Россия», а та же «Московия» (а через всю Сибирь – «Великая Тартария»).

Искажения начинаются уже с первых слов в предисловии (стр. 4): «Трактат Михалона Литвина входит в серию иностранных записок о Руси и России». Авторы удивительным образом тартаров и мосхов считают «Русью» и «Россией». А записки беларуса-литвина – «иностранными».

Впрочем, чему удивляться, если московские ученые и жителей Минска в войну 1654-1667 годов именуют «литовцами» или «поляками», а татар и мордву – «русскими войсками». Однако вот интересный момент – беларуский историк А.Е. Тарас в книге «Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой» отмечает: «Любопытен состав царского гарнизона в Минске на июнь 1656 года: 20 конных рейтар и 270 пеших ратников, последние «татары да мордва, русского не знают»».

У авторов перевода эти «татары да мордва», которые русского не знают, становятся вдруг «русскими» и «Русью».

Следом в предисловии сказано: «Читателю, не имеющему специальной подготовки, сопровождающий записки «конвой» (вступительная статья, комментарий и научно-справочный аппарат) позволит правильно оценить степень информированности и объективности автора».

В общем, Михалона Литвина «конвоируют» - весьма верное тюремное слово, которое использовали фальсификаторы.

Глава «Михалон Литвин и его трактат» тоже начинается с демагогии:

«Реальную опасность для Литовского княжества представляли притязания могущественного восточного соседа: Русское государство упорно претендовало на территории, входившие в состав Древней Руси, такие, как Киев, Полоцк, Витебск. Отношения с Россией регулировались уже в течение полустолетия лишь силой оружия…»

Тут все – ложь. Никакого «Русского государства» или «России» - просто не было. Был все тот же Московский улус Орды, который смог захватить власть над тремя ордынскими царствами, а четвертому – Крымскому – продолжал платить дань. В состав этого «Русского государства» не входили Псковская и Новгородская республики, которые провозгласили о своем вступлении в ВКЛ (и справедливо именуются в книге Литвина – частью ВКЛ). Таким образом, получается, что свои претензии на Киев, Полоцк и Витебск предъявляет Орда – а никакая не «Русь-Россия». Но Орда и раньше пыталась их захватить, так что тут нет ничего нового.

Что касается Киева, то он не «входил» в состав Древней Руси, а был ее столицей (сравните с аналогичной издевательской фразой: «Москва входила в состав Московского княжества»). Однако московские ученые своей демагогией пытаются поставить все с ног на голову: что, дескать, Киев был провинцией, а столицей Древней Руси была Москва. Хотя сей топоним впервые упомянут в татарских переписях только в 1270-е годы, да и то как захолустное село. Полоцк и Витебск освободились от власти Киевской Руси еще до рождения Москвы – и никакой «Древней Русью» не были, там с тех пор не правили Рюриковичи, а правили ятвяжские князья. Пребывание 70 лет Полоцкого Государства под властью Киева – не повод для его захвата в XVI веке мосхами, которые в тот период еще сами не являлись «Древней Русью» (ею стали только при Юрии Долгоруком).

Удивительно, что московские историки в 1994 году (даже после распада СССР!) считают эти баснословные притязания Ивана IV на города других государств «обоснованными». Возникает вопрос: а на каком же основании Иван IV захватил власть над Астраханской, Сибирской и Казанской Ордами? Те тоже входили когда-то в состав «Древней Руси»? И тоже их население – это РУССКИЕ? Понятно, что подобные «обоснования» абсолютно ненаучны, но они почему-то не просто концептуальны для ученых МГУ, но вообще главные, составляют некую «призму», сквозь которую они на все смотрят – и, конечно, все видят в искаженном свете.

В комментарии про Брацлов: «После захвата Подолья Ольгердом в 1362 г. …» У КОГО «захвата»??? Ольгерд освободил Подолье от ига Орды. Как видим, в данном случае ученые освобождение от Орды считают «захватом», так как свое древнее Отечество видят именно в Орде, а не в Руси.

Кто-то может подумать, что я напрасно критикую историков МГУ – мол, они не придавали слову «захват» никакого значения. Нет! У них сия терминология – часть «научной методологии». На стр. 131: «Вязьма и Дорогобуж были захвачены ВКЛ только при Витовте, …а Великие Луки, в 1486 году присоединенные к Русскому государству…»

«Методология» понятна: все земли, которые присоединялись к ВКЛ (в большинстве добровольно) – были «захвачены», а все земли, которые в абсолютном большинстве кроваво захватывал Московский Улус Орды, - «присоединялись». Про захват Твери, Новгорода, Пскова и Полоцка (последний был освобожден ВКЛ через 17 лет) Иваном Грозным ученые используют термин «присоединение», который совершенно НЕНАУЧЕН, так как было истреблено почти все городское население (на 100% - все духовенство). Это геноцид над Русью, а не «присоединение».

И опять-таки: «присоединение» К ЧЕМУ? К Астраханской, Сибирской, Казанской Ордам – и Москве во главе их. Это именуется историками «Русским государством». А у литвина – это только «Tartarorum et Moschorum».

Великодержавие историков МГУ – ощущается везде. Пример из многих на стр. 124: «На белорусских и украинских землях, входивших в состав ВКЛ…» Почему «входивших в состав»? Такая лживая формулировка призвана отрицать тот факт, что ВКЛ являлось национальным государством беларусов и украинцев. При этом профессора МГУ никогда не пишут про жемойтов и Жемойтию, что та тоже «входила в состав ВКЛ», хотя такая формулировка как раз ИСТИННАЯ, так как Жмудь – это туземная провинция ВКЛ, которая к тому же почти полтора века в Литве не была – была под властью немцев, а в ВКЛ были в этот период – как раз экспансии ВКЛ – только беларусы (литвины) и украинцы (русины). Жмудь мы отвоевали у немцев, напомню, в 1410 году. Но историки МГУ и тут все ставят с ног на голову: мол, беларусов и украинцев в ВКЛ «угнетали» жемойты и аукштайты, которые – вот «фокус»! – в это же самое время изнывали под тевтонским игом и ждали, когда мы их освободим.

А если бы мы их не освободили? Что тогда бы выдумывали историки МГУ, пытаясь титаническими усилиями показать ВКЛ как якобы не национальное государство беларусов и украинцев?

На стр. 37: «Литвин рассказывает о принятии христианства в Киеве, который, по его мнению, был «владением князей России и Московии»… Михалон одновременно с негодованием сообщает о намерении «князя мосхов» вернуть Киев».

Далее ученые МГУ критикуют «невежество» Литвина, который «не понимал» по своей средневековой отсталости, что мосхи и Московия – это и есть «Россия», а то, что «Россией» называл Михалон, - это не Россия, а Украина. Конечно, сегодня можно сколько угодно потешаться над «невежеством» всех средневековых авторов, которые называли «Россией» нынешнюю Украину, а Московию «Россией» не считали, как равно и ее жителей московитов (мосхов) не считали русинами (украинцами ныне). Но с научной точки зрения средневековые авторы были все-таки абсолютно правы, так как в ту пору понятие «Русь-Россия» было закреплено за Киевом – и именно из-за него ВКЛ имело в названии слово «Русское» - то есть «Российское» на латыни. А не «Великое княжество Литовское, Украинское и Жемойтское».

На стр. 50 выдумки из той же оперы: «…причины восхищения Литвина русскими… Михалон прославляет умеренность в России, где якобы не едят пряностей, не пьют вина, но продают его в Литву». Но для Литвина «русские» и «Россия» - это украинцы и Украина, и пишет он не о них, а о «мосхах» и Московии.

Следует возразить ученым МГУ, что Михалон как раз четко отличает русских ВКЛ (украинцев) от мосхов Московии. На стр. 72 он пишет: «…новые невольники, простые, бесхитростные, только что пойманные, из королевского народа, не московского (Moscovitico). Ибо род московитян (Moschorum), как хитрый и лживый, весьма дешево ценится там на невольничьем рынке».

Обратим внимание, что переводчики и тут обманывают: слово «Moschorum» надо переводить не «московитян», а «мосхов». Это научная фальсификация, так как Литвин писал о национальном характере мокшан (то есть финнов) – а не московитов как якобы просто всех подданных страны, ведь тогда в Московии-Орде абсолютным большинством населения (то есть подданными страны) являлись татары трех Орд, а не сами мосхи-московиты.

На стр. 44 сказано, что один из первых гуманистов Польши Ян Остророг в XV веке прославлял Вильнюс. А почему бы равно не написать, что Демидов жил в Свердловске, а Петр I основал Ленинград?

Абсолютно лжива и та концепция ученых, в которой литвинов нынешние читатели должны понимать как «летувисов» (то есть жемойтов), а не как беларусов. Хотя сам Михалон неоднократно подчеркивает разницу между жемойтами и литвинами. Например (стр. 93): «тогда как наша литовская и жемайтская (Litvana et Samogitana) молодежь…»

На стр. 131 в комментариях авторы без всякой аргументации пишут:

«Аукштайтский князь Миндовг (Миндаугас)… объединил под своей властью Восточную и Западную Литву – Аукштайтию и Жемайтию, а также Черную Русь с городами Новогрудком, Слонимом и Волковысском».

Все это – выдумки. Аукштайтия и Жемойтия никогда не считались в ВКЛ административно Литвой – причем сами потребовали у нас не считать их Литвой при их освобождении в 1410 году – вытребовали себе отдельное свое княжество аукштайтов и жемойтов – Княжество Жемойтское. Что касается Миндовга (а имя «Миндаугас» в истории не существовало), то это вовсе не «аукштайтский князь», а, как сказано в Великой Хр

ЗАГАДКА БЕЛОЙ РУСИ

Иван ЛЕПЕШЕВ, доктор филологических наук, профессор, г. Гродно
Специально для «Аналитической газеты «Секретные исследования»
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=257

В 1991 году минское издательство «Полымя» опубликовало книгу «Імя тваё Белая Русь» (составитель Г.М. Саганович). Здесь собраны все известные на то время материалы, в которых речь идет о «Белой Руси», возникновении этого названия на беларуской территории, происхождении термина «Белая Русь» и т.д. В последнее время в различных изданиях, и иностранных в том числе, помещено еще около десяти научных работ, посвященных этой же «загадке Белой Руси» (А. Грицкевич).

Более-менее подробно рассматривается этот вопрос и в книге В.П. Лемтюговой «Тапонімы распавядаюць» (2008), а также в ее статьях «Чаму ты белая, Белая Русь?» (Роднае слова. 2008. № 1. С. 47–50), «Беларусь (Белая Русь)» (Наша слова. 2009. № 21). Правда, хотя В.П. Лемтюгова коротко и характеризует почти все версии происхождения термина, но ее наиболее интересует определительный компонент «Белая» в этом терминологическом сочетании и совсем не интересует «Русь». Она пишет: «Белый цвет сопровождает нас (беларусов) на протяжении всей жизни. Даже край наш издавна называется Белой Русью». Не сказано, однако, КЕМ называется. Академик Е.Ф. Карский писал в 1904 г.: «Простой народ не знает этого названия. На вопрос: кто ты? – простолюдин отвечает – русский, а если он католик, то называет себя либо католиком, либо поляком; иногда свою малую родину назовет Литвой, а то просто скажет, что он «тутэйшы», конечно, противопоставляя себя лицу, говорящему по-великорусски, как пришлому в западный край». Так что же: может, «издавна называли свой край Белой Русью», а после забылись? Нет! Как отмечает известный украинский филолог-славист Р.А. Ильинский (1876–1937), здесь «не только никогда не употребляли «Белая Русь», но и чуждались этого наименования даже в официальной литовской терминологии».



Не употребляли названий «Белая Русь», «беларус» ни Ф. Скарина, ни С. Будный, ни Л. Сапега, ни другие ученые или политические деятели, нет этих слов ни в Статуте ВКЛ, ни в Литовской метрике. Зато, как зафиксировано в «Гістарычным слоўніку беларускай мовы» (т. 17), широко использовались слова «литвин» (в значении «житель Великого Княжества Литовского») и «литва» («население ВКЛ»). В «Этымалагічным слоўніку беларускай мовы» (т. 6) сказано, что этнонимы «литвины», «лицвяки», «литва» в большей степени относятся к юго-западной Беларуси, но распространяются и на всю Беларусь».

В некоторых германских хрониках средневековья и в трудах польских историков есть упоминания о Белой Руси. Но, как отметил беларуский правовед, доктор юридических наук Я.А. Юхо, многие из авторов этих работ «не знали достоверно, где находится Белая Русь». Так, известный польский ученый М. Меховский в «Трактате о двух Сарматиях» (1517), описывая Великое Княжество Литовское и Московскую державу, только один раз упоминает про Белую Русь, которая размещена «где-то между Уралом и Азовским морем».

Читая три названных выше работы В.П. Лемтюговой (текстуально они совпадают), замечаешь очевидную нестыковку. На одной странице говорится: из показаний печатных и рукописных источников вытекает, что в разные времена «Белой Русью» именовались такие земли, как Псковско-Новгородская, Смоленская, Полоцко-Витебская, Новгород-Северская, Киевская, Галицко-Волынская, Московия, и что только с XVI–XVII вв. это название начинает более конкретно привязываться к восточной и северо-восточной Беларуси. А в конце своего «расповеда» про Белую Русь сказано: «Трудно согласиться с мыслью, что одно и то же название долго кочевало по разным землям, пока наконец не нашло свое постоянное место… Имя «Белая Русь» было престижным титулом и своеобразной религиозной и политической визитовкой. Одним из основных претендентов на такое имя было древнее Полоцкое княжество, которое в 1044–1101 гг. достигло наивысшего расцвета… Нет сомнения, что «Белая Русь» как название первой кривичской державы появилось значительно раньше, чем свидетельствуют хроники, дошедшие до нас. Оно и дало имя нашей Отчизне – имя стародавнее, светлое, святое».

Думается, что название «Белая Русь» пришло на нашу территорию не с запада, как утверждает В.П. Лемтюгова, а с востока. Сошлемся на высказывание Я.Ф. Карского: «Название «Белая Русь» появилось не раньше терминов «Великая Русь», «Малая Русь», а позже их и в подражание им».

«Русь» – это название Киевской державы в средневековый период. Параллельно, как синоним, в течение столетий употреблялось и название «Украина» (его первое упоминание в письменных памятниках относится к 1187 году). В Украине впервые возникли и названия «Великая Русь» и «Малая Русь». Первое – для обозначения Киевского княжества, вторым называли Галицко-Волынское княжество. В книге В. Иванишина и Я. Родевича-Винницкого «Мова і нацїя» (Дрогобіч, 1994) говорится, что названия «Великая Русь» и «Малая Русь» пошли из синода царьгородского патриарха в 1303 году «в связи с образованием Галицко-Волынской митрополии».

Как документально засвидетельствовано в многотомной «Истории Российской» В.М. Татищева (1686–1750), в летописях великий князь Ростово-Суздальской земли Андрей Юрьевич (Боголюбский) с 1157 года называется уже князем Белой Руси. Скорее всего, для того, чтобы отличаться от князя единственной и первоначальной тогда Руси (Киевской), откуда родом его отец Юрий Долгорукий – великий князь киевский, с именем которого связано основание Москвы. И в дальнейшем это же название продолжает вноситься в титул московских князей. Например, Иван III (вторая половина XV века) считался князем Белой Руси. А на тогдашних западно-европейских картах соответствующая территория обозначалась как Russia Alba sive Moskowia (Белая Русь или Московия).

С приобретением Украины в 1654 году Московия начала называть себя Великой Русью, а Украину – Малой Русью. Да и константинопольский патриархат, как сказано в упомянутой ранее книге «Мова і нацїя» (с. 74), стал Московию именовать Великой Россией.

Продолжая великодержавную колониальную политику «собирания русских земель», царь Алексей Михайлович начал тринадцатилетнюю войну (1654–1667) с Великим Княжеством Литовским, используя и войска Украины (Малой Руси). Академик В.М. Игнатовский (1881–1931) отмечает: «После того, как были взяты обе столицы Литовско-Беларуского господарства, московский царь начал титуловать себя “всея Великия, Малыя и Белыя Руси самодержцем”». Хотя в 1667 г. было подписано замирение на 13 лет и царские войска вынуждены были покинуть земли Великого Княжества Литовского («Белой Руси»), но прежний титул самодержцев остался неизменным.

Императрица Екатерина ІІ, начиная друг за другом три раздела Речи Посполитой, объявила: «Отторгнутое возвратихъ». Захват наших земель официально считался воссоединением с Россией будто бы ее древней части – Белой России. На «воссоединенных» землях были созданы три губернии: Белорусская (на территории нынешних Витебской и Могилевской областей), Литовская (современная Минская и Гродненская области) и Ковенская (современная Летува). По отношению к первым двум губерниям использовался термин «Белоруссия», а позже он был запрещен и заменен другим названием – «Северо-Западный край» (употреблялся до 1917 г.).

Руководил же «Краем» генерал-губернатор Муравьев. Народ окрестил его кличкой «вешатель». Он прославился как кровавый палач, как беспощадный душитель повстанцев К. Калиновского, как свирепый искоренитель всего национально-беларуского (или, точнее, литвинского). Возглавляя процесс русификации, он говорил (в унисон с графом Уваровым): «Что не смог сделать русский штык, доделает русская школа». Ему же принадлежит и такая установка: «В Северо-Западном крае так называемый белорусский язык необходимо свести на нет. Ибо, если этого не сделать, он постоянно будет инспирировать мысль об отдельном белорусском народе и о праве этого народа на этническую самобытность и национально-государственную суверенность, чего допустить нельзя».

Во второй половине XIX в., несмотря на запрещение, слова «Белоруссия», «белорус» продолжали употребляться в печати – в работах фольклористов, этнографов, например, П. Шейна, Е. Романова, Е. Ляцкого, И. Носовича (его книги «Словарь белорусского наречия», «Сборник белорусских пословиц»), в произведениях русских писателей (например, у Н. Некрасова: «Видишь, стоит, изможден лихорадкою, высокорослый больной белорус», у Н. Добролюбова: «Белорусы еще скажут свое слово»), а в конце XIX в. и особенно после революции 1905 г. – в произведениях беларуских писателей («Дудка беларуская», «Смык беларускі» Ф. Богушевича, «Першае чытанне для дзетак беларусаў» Цётки), в многочисленных стихотворениях и поэмах Янки Купалы, Якуба Коласа, Змитрока Бядули, Тишки Гартного и других). В 1918 г., когда образовалась Беларуская Народная Республика, стали выходить газеты на беларуском языке (например «Вольная Беларусь»), начали работать более 300 беларуских школ и несколько гимназий, культурно-просветительские товарищества и издательства… Окончательно наименование «Беларусь» закрепилось за нашей республикой, когда она стала «БССР» (в обнародованной 31 июля 1920 года «Декларации об обвещении независимости…» республика называлась «ССРБ» – Советская Социалистическая Республика Беларусь).

Следует, кстати, отметить, что до 1924 года ССРБ, наша «Бацькаўшчына-маці», как называл ее Янка Купала, была обрезана со всех сторон. Западная Беларусь согласно Рижскому мирному договору 1921 г. отошла к Польше, а на востоке граница с РСФСР проходила за Борисовом, около Бобруйска и Мозыря. Республика насчитывала полтора миллиона жителей и состояла из пяти поветов бывшей Минской губернии. Душевная боль и горькая ирония чувствуются в строках стихотворения Я. Купалы «Не плюй у карытца»:

Бах, нашу Айчыну
Без нашае волі,
Як тую аўчыну
Ў шматкі папаролі.
А нам чужы статут
Паднёс пяць паветаў, –
Жыві і ўладай тут!
Ну, дзякуй за гэта!..
Не плюй у карытца –
Прыдасца напіцца.
І «польскі» і «рускі»,
І ўсякі чорт іншы
На сказ беларускі
Плюе, не купіўшы –
Каб нам, беларусам,
І немач, і ліха…
А мы што? – пад вусам
Бармочама сціха:
Не плюй у карытца –
Прыдасца напіцца.

В 1924 году Беларуси были возвращены Кремлем 15 поветов Витебской, Смоленской и Гомельской губерний, а в 1926 году – Гомельский и Речицкий поветы. В 1939 г. и Западная Беларусь вошла в состав БССР.

У Сергея Граховского есть стихотворные строки: «Я представляю смену поколений живой многоступенчатой ракетой». Подобное представление возникает, когда говорим об изменениях в названии нашей страны. И еще одно сопоставление приходит на мысль – сравнение с матрешкой, внутри которой помещаются отдаленные по времени названия: Республика Беларусь – БССР – БНР – «Северо-Западный край» – «Белоруссия» – Великое Княжество Литовское, Русское и Жамойцкое. «Литовское» в последнем названии соотносится с современным «беларуское»; «Русское» – с современным «украинское»; «Жамойцкое» – с современным «летувисское».

ПАРАДОКСЫ С ТЕРМИНАМИ

Вадим РОСТОВ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Со времен СССР мы продолжаем использовать термины, смысл которых ныне кажется, по меньшей мере, нелепым.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=262


ПРО «БЕЛОПОЛЯКОВ»

Наш читатель из Гродно Тадеуш Малевич пишет:

«Хочу выразить вам благодарность за статью «Существует ли история?» в «АГСИ» №22, 2009. Вы и ваши коллеги делаете большое дело по развенчиванию царских и особенно советских мифов об исторических событиях, происходивших на территории сегодняшней Республики Беларусь.

…Но даже у уважаемых авторов вашей газеты проскальзывают эпитеты и определения Польши 1918-1939 годов, мягко говоря, вызывающие удивление и сожаления – «белополяки», «буржуазно-помещичья» и «панская» Польша.

Насколько я припоминаю, кроме «белополяков» были еще «белофинны». Больше никого. Почему? Ведь никто не говорит и не пишет «краснобольшевики».

У меня в семье тоже есть «белополяки».

«Буржуазно-помещичьими» были в то время все государства Европы, кроме СССР, однако ни одно из них не называлось «буржуазно-помещичьим». Польша в то время была одной из европейских демократий не хуже других. И уж тем более не хуже братского фашистскому коммунистического тоталитаризма СССР.

Говоря о «панскости» Польши, нельзя забывать, что в колхозном рабстве СССР таким же ПАНОМ и еще хуже – феодалом – было само «социалистическое» родное государство.

Считаю, что сегодня подобные эпитеты не должны использоваться».

* * *

Все верно – слишком велика сила традиции. Например, в изданном несколько лет назад в Беларуси учебнике истории для вузов многократно с обличением повторяется: «буржуазная Польша». Но, простите, а сами авторы учебника в какой стране живут? В такой же сегодня буржуазной Беларуси.

Поражает термин «панская Польша». «Пан» - это вежливое обращение у всех славян, кроме россиян и балканских народов. И русское слово «господин» не является его аналогом, как кажется на первый взгляд, так как в словосочетание «панская Польша» люди, его использовавшие, вкладывали значение «помещичья», а не «господская».

Нелепость в том, что равно «панскими» были Беларусь, Украина, Чехия, Словакия – а вовсе не одна Польша. И в том, что уже в советский период там продолжали всех именовать панами – вспомните передачу «Кабачок 13 стульев» с его «пани Моникой», «паном Директором» и пр. Наконец, само слово «пан» у поляков означало в представлениях масс не барина, а уважаемого человека, что отразилось даже в названиях художественных произведений («Приключения пана Кляксы» и т.п.). Слово «пан» - это древнейшее славянское слово, которое не имело социального значения «угнетателя» и поэтому не было запрещено уже в социалистической Польше, как, например, в РСФСР было запрещено использовать слово «господин». А само выражение «панская Польша» аналогично, на мой взгляд, выражению «джентльменская Англия». Коммунизм не запрещал слова «пан», а потому термин «панская Польша» формально равно относится и к ПНР.

Особая история с «белополяками». Этот термин уже абсолютно маразматичен.

Во-первых, он неверен в сути. Под термином «белые» в РСФСР понимали монархистов: это «белогвардейцы», «белое движение», «белые генералы» Деникин, Врангель, Юденич и прочие.

А вот Польша ненавидела этих белых больше, чем ненавидела красных. Ярчайший тому пример такой. В 1919 году режим Ленина оказался в смертельной опасности – на Москву шел Деникин, который для окончательной победы над большевиками хотел использовать и польские войска в качестве союзника. При посредничестве Англии и Франции Деникин потребовал от Пилсудского начать наступление и прежде всего нанести удар по Мозырю, что было исключительно опасно для красных. Но польский главнокомандующий отказался. Его не устраивала программа аннексий белого генерала, воевавшего с девизом «Россия единая и неделимая», то есть без польской независимости. Вместо сотрудничества с Деникиным Пилсудский передал его планы командованию Красной Армии. Стянутые с польского фронта части (более 40 тыс. человек) были брошены против войск Деникина, и тот затем утверждал, что они отняли у него победу. Он прямо обвинял Пилсудского в том, что тот помог спасти власть большевиков.

Приближенные Пилсудского отмечали: «Пилсудский мог подать руку помощи белому генералу под Орлом, но из-за ненависти к прежней России не подал. «Все лучше, чем они. Лучше большевизм!» - сказал маршал Пилсудский».

Так как же можно называть Польшу «белой»? Белые ратовали за самодержавие и Российскую империю – а поляки более всех ненавидели самодержавие и жаждали полной гибели Российской империи. Какие же они «белые»? Они скорее, по этой терминологии, «черные» (то есть полная противоположность монархистам).

Во-вторых, если есть термины «белополяки» и «белофинны», то как называть сторонников «белого движения» (то есть монархии) среди русских? Правильно – это «белорусские».

Однако сия ниша уже принадлежит народу Беларуси. Тут вторая нелепость: авторы учебников истории пишут про «Белую Польшу» и «белополяков», но сами при этом РЯДОМ НА ТЕХ ЖЕ СТРАНИЦАХ пишут про «Белоруссию» и «белорусов». Что – и они «белые»??? Тоже монархисты???

«Белорусы сражались с белополяками…» Как же так: белые воевали против белых???
Если войска Пилсудского состоят из «белополяков», то войска Деникина состоят из кого? Правильно, из «белорусов». А не из «белогвардейцев», так как гвардейцев среди них было весьма мало. А монархические войска какого-нибудь африканского короля Гонделупы – это белонегритянские войска: «белые негры».

Равно не мог прижиться термин «красные русские», так как Красная Русь (Червонная) – это историческое название земли русинов Галиции.

СТРАННЫЕ ТЕРМИНЫ

Если взглянуть со стороны, то существовавшие в СССР термины кажутся просто непонятными – хотя тогда на это никто не обращал никакого внимания.

Зайдем, например, на завод. Вот у станка ударник коммунистического труда, у другого станка – победитель социалистического соревнования. Выходит, что первый рабочий – это коммунист, а второй рабочий – это социалист?

И что вообще значит понятие «коммунистический труд»? Это бесплатный труд? Ведь при коммунизме не будет денег. Какие-то недотепы придумали в СССР называть ударный труд «коммунистическим трудом». А как тогда называть обычный труд? Капиталистическим трудом? Однако неучи не понимали, что у каждого термина должна быть своя противоположность по значению.

А ведь эта нелепость существует по сей день – мы ее просто не замечаем. Например, один из крупнейших районов Минска – это Советский район. Означало ли это название во времена СССР, что в Минске был только один советский район, а в остальных районах не было Советской власти? Ведь смысл именно такой: точно так если вы назовете какой-то район Минска «Беларуским районом», то это будет означать, что остальные районы столицы – не беларуские (ведь, например, исторический Татарский район города – это место, где жили именно татары).

И потом: почему сегодня продолжает существовать название «Советский район»? Можно ли подумать, что там окопались какие-то сторонники СССР, которые создали там островок Советской власти и не признают наш буржуазный строй? Нет, конечно.

В свое время сатирики немало смеялись над названием «Коммунистический тупик», но почему-то никто не обратил внимания на такое же нелепое название «Коммунистический проезд». Что оно значит? Что по этой улице ездят туда-сюда одни коммунисты? И где тогда «Беспартийный проезд»?

Весьма характерным для общества СССР было ставить знак равенства между понятиями «советский», «социалистический» и «коммунистический», хотя на самом деле их смысл разный. Советы – это просто парламентская власть, аналогичная и буржуазным странам. Социалисты – это вовсе не коммунисты, а буржуазное политическое течение, которое хоть и ратует за права трудящихся, но коммунизм вводить не собирается. Но в СССР все это было в каше.

Некоторые понятия были вообще непонятны. Что, например, значит «Трудовое красное знамя»? Что есть еще какие-то нетрудовые красные знамена? Причем, о военных тут речи не идет, так как «Служба Родине – почетный труд и обязанность советского воина». Советский воин трудится, неся военную службу.

Как понимать термин «комсомольско-молодежный воскресник»? Комсомольцы воскрешать кого-то идут? Люди забыли, что день недели воскресение потому так назван и потому нерабочий день, что он в честь воскресения Иисуса Христа. Атеистическая молодежь СССР (Союз безбожников), что понятно, воскресения Христа не признавала. Но зачем же тогда свой «праздник бесплатного труда» они назвали церковным термином - «воскресником»? Еще бы «крестным ходом» назвали.

В энциклопедиях СССР: «Комсомольско-молодежные воскресники, одна из форм добровольной бесплатной работы советской молодежи на благо общества, характеризующая ее патриотизм и коммунистическое отношение к труду».

Что это за «коммунистическое отношение к труду» - мы хорошо знаем: работать бесплатно, чтобы заработанные деньги КПСС отправила на свои нужды расширения мирового могущества – на содержание гаремов всяких экзотических тиранов – туземных «друзей СССР» и на подкуп голубых депутатов парламента ФРГ. В ряде случаев деньги отправлялись на действительно благие дела, но все равно это было лишь формой дополнительного изъятия членских взносов.

ВПЕРЕД, К ПОБЕДЕ КОММУНИЗМА!

Без всякого осмысления всегда оставался главный вопрос: действительно ли «приобщался к коммунистическому труду» человек, не получающий за свой труд никакого вознаграждения? Нет. Так как формула коммунизма – «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Если вторая часть формулы не реализуется, то и нет никакого «приобщения к коммунизму», а в чистом виде наглая эксплуатация.

Джон Кеннеди пообещал своему народу, что в текущем десятилетии американцы высадятся на Луне. Обещание было выполнено. Никита Хрущев в то же время пообещал тоже своему народу, что через 20 лет настанет коммунизм. Обещание не было выполнено – так говорят историки. Но на самом деле коммунизм в СССР был всегда: он означал, что все заработанное трудящимся человеком распределяет за него какой-то дядя-коммунист, которому лучше знать, как и куда потратить заработанное рабочим. Отсюда в народе появился термин «скоммуниздить» - это взять то, что заработано другим. Если коммунисты могут коммуниздить, то почему бы не коммуниздить и беспартийным?

Парадокс тут заключается в том, что каждый год Институт русского языка АН СССР издавал брошюры «Новое в русском языке», в которых приводились новые термины и понятия, появившиеся в речи советского человека; термина «скоммуниздить» в этих изданиях так никогда и не появилось. Хотя термин был самым массовым образом распространен в советском обществе, да к тому же был производным от слова «коммунизм». Напоминаю, во времена, когда Хрущев обещал нам жизнь при коммунизме.

Казалось бы – с чисто теоретических позиций лингвистики – разве может некое производное от слова «коммунизм» является негативным? Оказалось, что может. Слово «скоммуниздить» нашли антисоветским. Фантастика! Добавить приставку «с» и из существительного «коммунизм» образовать глагол – это уже антисоветчина. А потому, мол, не может быть «реалией русского языка». Хотя при этом безграмотная номенклатура СССР порождала массу терминов, которые бездарно нелепы не только для русского языка, но вообще по своей логике.

АН СССР предлагала глагольную форму «коммунизировать», но в ее основе слово «коммуна», а не «коммунизм» и «коммунист». Коммунизировать – это создавать коммуну. А какой глагол должен означать коммунистическое распределение? Коммуниздить. Увы, этот термин не был признан АН СССР. Потому что как раз весьма точно своими полускрытыми языковыми нюансами выдавал суть явления, понятную всему народу. То есть, раскрывал всю СУТЬ КОММУНИЗМА.

Годы проходят, а старые термины живут. Один знакомый вынес с корпоративного банкета шашлык, говорит: «Вот, скоммуниздил». Спрашиваю: «Неужто ты коммунист?» Смеется – ему просто слово нравится, весьма точно суть отражает.

«МЫ НЕ ФАШИСТЫ, МЫ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТЫ»

Одно из наших самых массовых заблуждений – это путаница понятий «фашисты» и «национал-социалисты». Красноярский профессор А.М. Буровский писал в книге «Россия: курс неизвестной истории» (М., АСТ, 2004):

«В СССР приложили колоссальные усилия для того, чтобы представить немецких нацистов в виде своего рода «белокожих горилл», диких созданий, противостоящих всему цивилизованному миру. Даже собственное их название национал-социалисты – в СССР заменили на «фашисты», чтобы любой ценой откреститься от явного родства. Ведь нацисты – национал-социалисты – в Германии отродясь не были фашистами.

Фашисты в Италии и в Испании были консерваторами. Их цель была в том, чтобы сплотить нацию в фашо – пучок и за счет роста корпоративного начала, сворачивания демократических свобод, подавить движение социалистов. Ведь социалисты хотели воплотить в жизнь утопию, построить идеальное общество на выдуманных теоретиками началах. А фашисты хотели любой ценой не позволить им этого, сохранить завоевания цивилизации XIX века. Поэтому когда пленных немецких солдат в России называли «фашистами», они, мягко говоря, удивлялись.

- Мы не фашисты, мы нацисты! – отвечали они вполне мотивированно, а у советских людей окончательно заходил ум за разум.

Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei – национал-социалистическая немецкая рабочая партия (NSDAP) – так официально называлась партия, созданная Гитлером и пришедшая к власти в 1933 году (пришедшая к власти, кстати сказать, законным, вполне конституционным путем).

Идеология этой партии была очень схожа с коммунистической – рабочих и вообще всех трудящихся угнетает буржуазия, надо произвести социалистическую революцию, привести к власти настоящих вождей рабочего класса, установить государство социальной и политической справедливости. Нацистов порой называют «коричневыми», но это имеет тот же смысл, который в России имеет черный цвет. «Черный народ», «черная сотня»… В Германии это звучало как «коричневый народ». Простонародье, народная толща. И шли в бой «коричневые» не под каким-нибудь, а красным знаменем. Шли для того, чтобы освободить немецких рабочих от власти еврейской, французской и англо-американской буржуазии».

В этом плане является неточным и название СССР как «освободителя Европы от фашизма» (президент РФ Медведев в своей речи 9 мая 2010 года использовал как раз точную формулу: «СССР освободил Европу от нацизма»). Фашистская Испания Франко не принимала участия в войне и продолжала безмятежно существовать еще многие годы. А фашистская Италия сдалась западным союзникам, а не СССР. Единственный враг, которого поверг СССР, - это национал-социализм Германии. Поэтому правильна формулировка: «СССР – освободитель Европы от национал-социализма». Но, как верно заметил А.М. Буровский, такая формула задает некий «нежелательный нюанс», ведь хоть СССР освободил от национал-социализма, но все-таки СОЦИАЛИЗМА, а после «освобождения» эти страны принимают снова СОЦИАЛИЗМ, но уже несколько иной, не национальный Рейха, а большевистский СССР. Такая формулировка не дает идеологической четкости и заставляет думать лишь о смене социализма Гитлера на социализм Сталина. Вот почему и была введена ложная формула «СССР освободил от немецкого фашизма», хотя гитлеровцы были социалистами, а никакими не фашистами.

Следует также согласиться и с замечанием профессора о флаге Рейха. Этот флаг у нас часто неверно называют «фашистским флагом». Это заблуждение. На настоящих фашистских флагах изображался пучок стрел – фашо. Этого фашистского символа на флаге Гитлера нет, а потому флаг Рейха нельзя называть «фашистским». Вместо этого флаг Рейха выполнен как красный флаг социализма (аналогичный флагу СССР и флагам республик СССР), а отличается от флага СССР только свастикой – вместо масонских серпа и молота. Как объяснял сам Гитлер при введении этого государственного атрибута, красный цвет нацистского флага олицетворяет кровь борцов за интересы рабочего класса и рожден из флага Французской рабочей революции. Таким образом, флаг нацистской Германии следует называть красным флагом всемирного социализма, а не «фашистским».

ОРДЫНСКИЙ АТАМАН АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ

Когда я учился в лингвистическом институте, одна студентка оправдывалась перед преподавателем за то, что забыла тетрадь: «Я опаздывала и прибежала в институт в таких попыхах…»

Преподаватель поинтересовался у девушки: «Покажите нам ваши попыхи». Та покраснела, так как не поняла вопроса – но почувствовала, что сморозила нечто «с подвохом». А суть в том, что термин «впопыхах» появился в царской армии, попыхи – это нижнее солдатское белье, и в них они выскакивали из казармы во время внезапной тревоги. Поэтому фраза студентки «прибежала в институт в таких попыхах…» выглядит, прямо скажем, двусмысленно…

Конечно, сегодня значения многих старых терминов уже забыты. Но, однако, так же двусмысленно звучит в песнях про казачество прославление слова «атаман» как чего-то якобы «предельно русского» - когда на самом деле в эпоху Орды это слово имело противоположный смысл, обозначающий сборщика дани с Руси.

Изначально это слово было заимствовано у тюркских народов. Впервые оно встречается в Новгородской грамоте 1294 года: «Како есмь докончалъ съ Новымгородомъ [как я уговорился с Новгородом] ходити тремъ ватагам моимъ на море, а ватамманъ Ондрей Критцкыи». Новгородские говоры еще в XIX веке сохраняли слово «ватаман» (старатель рыболовецкой артели), а сама артель именовалась «ватагой» (Словарь русских народных говоров. Вып. 4. Л., 1969). Следовательно, ватаман был начальником ватаги, но впоследствии значения этих слов изменились, связь между ними утратилась.

Русское слово «ватага» известно с XII века, оно – заимствование из древнечувашского (булгарского) языка, где звучало «ватаг». В других тюркских языках оно обозначало палатку, юрту, шалаш или комнату и звучало там по-разному, хотя и похоже: отаг, отак, отау, отуу и т.п.

То же самое булгарское слово, вошедшее в русский язык как «ватага», послужило основой и для «ватаман», образованного с помощью тюркского суффикса –ман: ватаг + ман > ватагман > ватаман с закономерным исчезновением -г- перед согласным (ср. выпадение -г- перед согласным в названии крымского города Сугдак > Судак).

Известный немецкий историк Б. Шпулер считал атаманов помощниками баскаков. В тексте западнорусских летописей, на которые ссылается Б. Шпулер, атаманами называются представители местной власти, которые передавали дань ордынским баскакам. То есть, атаман – это коллаборационист от власти, предавший Русь в угоду интересам Орды. Первым таким атаманом в русской истории стал Александр Невский, кровью и огнем подавлявший русские земли, отказывавшиеся платить дань татарам.

Как указывают российские лингвисты, с XVI века форма «ватаман» сменилась на усеченную форму «атаман». Когда Москва захватила власть в Орде – изменилось и само «негативное ордынское» значение этого слова (в нашем сегодняшнем представлении про «татаро-монгольское иго»). Отныне это не «коллаборационист на услужении татар», а руководитель казацких отрядов, причем так именовались предводители всех рангов.

Второе существенное заблуждение среди казаков – это считать родственными слова «атаман» и «гетман». Их общее «ман» имеет на самом деле абсолютно разную природу. У слова «атаман» много подобий в тюркских языках, особенно у татар: «одаман» (старший чабан) в крымскотатарском, «утаман» (главарь) в татарском. Так что тут явно видны ордынские истоки термина: сами татары так именовали местного представителя власти в Руси, ответственного перед Ордой за сбор дани, сбор войск для войн Орды и вообще за колониальное подчинение.

Но вот у слова «гетман» происхождение иное: это слово пришло в Московию не из Орды, а из ВКЛ.

Слово «гетман» впервые на территории РФ упоминается в 1493 году в Новгородской IV летописи. Ученый Ф.П. Сороколетов указывает, что первоначально это наименование «применялось только для обозначения лиц командного состава польско-литовской [польско-беларуской] армии», причем термин обозначал начальников большего масштаба, чем капитан. В книге «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», изданной в Москве в 1647 году, термины «гетман» и «воевода» употребляются для передачи немецкого «General». Впоследствии в царской России «гетман» закрепляется в русском языке для обозначения высшего чина у запорожских казаков.

Следовательно, к украинским казакам и через века к русским это слово попало от беларусов и поляков, которые с 1410 года (Грюнвальдской битвы) знают термин «hetman» (также «etman», «hejtman»), заимствованный из немецкого языка. В основе его лежит не современная немецкая форма «Hauptmann», а диалектная средненемецкая «hauptmann», в которой первый слог произносился с «э» долгим. Следовательно, термин «гетман» имеет западное происхождение и никак не может быть связан с восточным термином «(в)атаман».

В ВКЛ-Беларуси система генеральских званий базировалась на терминах «гетман» и «воевода». Например, в войне 1654-1667 годов с Московией и Украиной Януш Радзивил был великим гетманом ВКЛ, Винцент Гасевский – полевым (походным) гетманом ВКЛ, Павел Сапега – воеводой Витебским и т.д. Этот исторический нюанс сегодня почему-то забыт в новосозданном беларуском казачестве, где его руководство называет себя «казачьими генералами» или «атаманами казачества», но, увы, почему-то не нашим историческим словом «гетман». Причем, в ВКЛ-Беларуси татарского термина «атаман» никогда не было, так как мы не были никогда под Ордой (под тюрками) – и дань им никогда не платили.

Тут, кстати, лежит еще одно заблуждение и казачества, и российских историков: они слово «гетман» закрепляют почему-то за одними украинцами (мол, Богдан Хмельницкий – гетман запорожских казаков), но напрочь забывают, что в куда большем объеме термин «гетман» использовался беларусами (упомянутые выше Януш Радзивил, Винцент Гасевский – и десятки других гетманов Беларуси).

Характерно, что термин «гетман» на территории самой РФ (бывшей Орды) так и не привился (может, из-за отношения к нему, как к чему-то западному, а не своему родному тюркскому). Вот, например, как себя именовал сибирский атаман Семенов в 1920 году:

«Главнокомандующий всеми вооруженными силами и походный атаман всех казачьих войск Российской Восточной Окраины генерал-лейтенант Григорий Михайлович Семенов предлагает Буферному государству ДВР образовываться вне всякого его участия. Я же лично со всеми верными мне частями ухожу в Монголию и Маньчжурию…»

Может быть, слово «гетман» казалось трудно сочетаемым с бурятской внешностью атамана? В то время в Чите даже стали производить папиросы "Атаман". На коробке красовался портрет Семенова (этнически похожего на бурята) в бурке и огромной барсучьей папахе, из-под которой смотрели маленькие, глубоко посаженные глаза монголоидного типа (атаман Семенов родился и вырос в среде ононских казаков – на юге Забайкалья, близ границы с Монголией).

И снова очередной парадокс: папиросы «Атаман» с монголоидными чертами атамана Семенова – словно возвращали к исконным ордынским истокам самого появления этого термина…

ПАРАДОКСЫ С ТЕРМИНАМИ

Вадим РОСТОВ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Со времен СССР мы продолжаем использовать термины, смысл которых ныне кажется, по меньшей мере, нелепым.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=262


ПРО «БЕЛОПОЛЯКОВ»

Наш читатель из Гродно Тадеуш Малевич пишет:

«Хочу выразить вам благодарность за статью «Существует ли история?» в «АГСИ» №22, 2009. Вы и ваши коллеги делаете большое дело по развенчиванию царских и особенно советских мифов об исторических событиях, происходивших на территории сегодняшней Республики Беларусь.

…Но даже у уважаемых авторов вашей газеты проскальзывают эпитеты и определения Польши 1918-1939 годов, мягко говоря, вызывающие удивление и сожаления – «белополяки», «буржуазно-помещичья» и «панская» Польша.

Насколько я припоминаю, кроме «белополяков» были еще «белофинны». Больше никого. Почему? Ведь никто не говорит и не пишет «краснобольшевики».

У меня в семье тоже есть «белополяки».

«Буржуазно-помещичьими» были в то время все государства Европы, кроме СССР, однако ни одно из них не называлось «буржуазно-помещичьим». Польша в то время была одной из европейских демократий не хуже других. И уж тем более не хуже братского фашистскому коммунистического тоталитаризма СССР.

Говоря о «панскости» Польши, нельзя забывать, что в колхозном рабстве СССР таким же ПАНОМ и еще хуже – феодалом – было само «социалистическое» родное государство.

Считаю, что сегодня подобные эпитеты не должны использоваться».

* * *

Все верно – слишком велика сила традиции. Например, в изданном несколько лет назад в Беларуси учебнике истории для вузов многократно с обличением повторяется: «буржуазная Польша». Но, простите, а сами авторы учебника в какой стране живут? В такой же сегодня буржуазной Беларуси.

Поражает термин «панская Польша». «Пан» - это вежливое обращение у всех славян, кроме россиян и балканских народов. И русское слово «господин» не является его аналогом, как кажется на первый взгляд, так как в словосочетание «панская Польша» люди, его использовавшие, вкладывали значение «помещичья», а не «господская».

Нелепость в том, что равно «панскими» были Беларусь, Украина, Чехия, Словакия – а вовсе не одна Польша. И в том, что уже в советский период там продолжали всех именовать панами – вспомните передачу «Кабачок 13 стульев» с его «пани Моникой», «паном Директором» и пр. Наконец, само слово «пан» у поляков означало в представлениях масс не барина, а уважаемого человека, что отразилось даже в названиях художественных произведений («Приключения пана Кляксы» и т.п.). Слово «пан» - это древнейшее славянское слово, которое не имело социального значения «угнетателя» и поэтому не было запрещено уже в социалистической Польше, как, например, в РСФСР было запрещено использовать слово «господин». А само выражение «панская Польша» аналогично, на мой взгляд, выражению «джентльменская Англия». Коммунизм не запрещал слова «пан», а потому термин «панская Польша» формально равно относится и к ПНР.

Особая история с «белополяками». Этот термин уже абсолютно маразматичен.

Во-первых, он неверен в сути. Под термином «белые» в РСФСР понимали монархистов: это «белогвардейцы», «белое движение», «белые генералы» Деникин, Врангель, Юденич и прочие.

А вот Польша ненавидела этих белых больше, чем ненавидела красных. Ярчайший тому пример такой. В 1919 году режим Ленина оказался в смертельной опасности – на Москву шел Деникин, который для окончательной победы над большевиками хотел использовать и польские войска в качестве союзника. При посредничестве Англии и Франции Деникин потребовал от Пилсудского начать наступление и прежде всего нанести удар по Мозырю, что было исключительно опасно для красных. Но польский главнокомандующий отказался. Его не устраивала программа аннексий белого генерала, воевавшего с девизом «Россия единая и неделимая», то есть без польской независимости. Вместо сотрудничества с Деникиным Пилсудский передал его планы командованию Красной Армии. Стянутые с польского фронта части (более 40 тыс. человек) были брошены против войск Деникина, и тот затем утверждал, что они отняли у него победу. Он прямо обвинял Пилсудского в том, что тот помог спасти власть большевиков.

Приближенные Пилсудского отмечали: «Пилсудский мог подать руку помощи белому генералу под Орлом, но из-за ненависти к прежней России не подал. «Все лучше, чем они. Лучше большевизм!» - сказал маршал Пилсудский».

Так как же можно называть Польшу «белой»? Белые ратовали за самодержавие и Российскую империю – а поляки более всех ненавидели самодержавие и жаждали полной гибели Российской империи. Какие же они «белые»? Они скорее, по этой терминологии, «черные» (то есть полная противоположность монархистам).

Во-вторых, если есть термины «белополяки» и «белофинны», то как называть сторонников «белого движения» (то есть монархии) среди русских? Правильно – это «белорусские».

Однако сия ниша уже принадлежит народу Беларуси. Тут вторая нелепость: авторы учебников истории пишут про «Белую Польшу» и «белополяков», но сами при этом РЯДОМ НА ТЕХ ЖЕ СТРАНИЦАХ пишут про «Белоруссию» и «белорусов». Что – и они «белые»??? Тоже монархисты???

«Белорусы сражались с белополяками…» Как же так: белые воевали против белых???
Если войска Пилсудского состоят из «белополяков», то войска Деникина состоят из кого? Правильно, из «белорусов». А не из «белогвардейцев», так как гвардейцев среди них было весьма мало. А монархические войска какого-нибудь африканского короля Гонделупы – это белонегритянские войска: «белые негры».

Равно не мог прижиться термин «красные русские», так как Красная Русь (Червонная) – это историческое название земли русинов Галиции.

СТРАННЫЕ ТЕРМИНЫ

Если взглянуть со стороны, то существовавшие в СССР термины кажутся просто непонятными – хотя тогда на это никто не обращал никакого внимания.

Зайдем, например, на завод. Вот у станка ударник коммунистического труда, у другого станка – победитель социалистического соревнования. Выходит, что первый рабочий – это коммунист, а второй рабочий – это социалист?

И что вообще значит понятие «коммунистический труд»? Это бесплатный труд? Ведь при коммунизме не будет денег. Какие-то недотепы придумали в СССР называть ударный труд «коммунистическим трудом». А как тогда называть обычный труд? Капиталистическим трудом? Однако неучи не понимали, что у каждого термина должна быть своя противоположность по значению.

А ведь эта нелепость существует по сей день – мы ее просто не замечаем. Например, один из крупнейших районов Минска – это Советский район. Означало ли это название во времена СССР, что в Минске был только один советский район, а в остальных районах не было Советской власти? Ведь смысл именно такой: точно так если вы назовете какой-то район Минска «Беларуским районом», то это будет означать, что остальные районы столицы – не беларуские (ведь, например, исторический Татарский район города – это место, где жили именно татары).

И потом: почему сегодня продолжает существовать название «Советский район»? Можно ли подумать, что там окопались какие-то сторонники СССР, которые создали там островок Советской власти и не признают наш буржуазный строй? Нет, конечно.

В свое время сатирики немало смеялись над названием «Коммунистический тупик», но почему-то никто не обратил внимания на такое же нелепое название «Коммунистический проезд». Что оно значит? Что по этой улице ездят туда-сюда одни коммунисты? И где тогда «Беспартийный проезд»?

Весьма характерным для общества СССР было ставить знак равенства между понятиями «советский», «социалистический» и «коммунистический», хотя на самом деле их смысл разный. Советы – это просто парламентская власть, аналогичная и буржуазным странам. Социалисты – это вовсе не коммунисты, а буржуазное политическое течение, которое хоть и ратует за права трудящихся, но коммунизм вводить не собирается. Но в СССР все это было в каше.

Некоторые понятия были вообще непонятны. Что, например, значит «Трудовое красное знамя»? Что есть еще какие-то нетрудовые красные знамена? Причем, о военных тут речи не идет, так как «Служба Родине – почетный труд и обязанность советского воина». Советский воин трудится, неся военную службу.

Как понимать термин «комсомольско-молодежный воскресник»? Комсомольцы воскрешать кого-то идут? Люди забыли, что день недели воскресение потому так назван и потому нерабочий день, что он в честь воскресения Иисуса Христа. Атеистическая молодежь СССР (Союз безбожников), что понятно, воскресения Христа не признавала. Но зачем же тогда свой «праздник бесплатного труда» они назвали церковным термином - «воскресником»? Еще бы «крестным ходом» назвали.

В энциклопедиях СССР: «Комсомольско-молодежные воскресники, одна из форм добровольной бесплатной работы советской молодежи на благо общества, характеризующая ее патриотизм и коммунистическое отношение к труду».

Что это за «коммунистическое отношение к труду» - мы хорошо знаем: работать бесплатно, чтобы заработанные деньги КПСС отправила на свои нужды расширения мирового могущества – на содержание гаремов всяких экзотических тиранов – туземных «друзей СССР» и на подкуп голубых депутатов парламента ФРГ. В ряде случаев деньги отправлялись на действительно благие дела, но все равно это было лишь формой дополнительного изъятия членских взносов.

ВПЕРЕД, К ПОБЕДЕ КОММУНИЗМА!

Без всякого осмысления всегда оставался главный вопрос: действительно ли «приобщался к коммунистическому труду» человек, не получающий за свой труд никакого вознаграждения? Нет. Так как формула коммунизма – «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Если вторая часть формулы не реализуется, то и нет никакого «приобщения к коммунизму», а в чистом виде наглая эксплуатация.

Джон Кеннеди пообещал своему народу, что в текущем десятилетии американцы высадятся на Луне. Обещание было выполнено. Никита Хрущев в то же время пообещал тоже своему народу, что через 20 лет настанет коммунизм. Обещание не было выполнено – так говорят историки. Но на самом деле коммунизм в СССР был всегда: он означал, что все заработанное трудящимся человеком распределяет за него какой-то дядя-коммунист, которому лучше знать, как и куда потратить заработанное рабочим. Отсюда в народе появился термин «скоммуниздить» - это взять то, что заработано другим. Если коммунисты могут коммуниздить, то почему бы не коммуниздить и беспартийным?

Парадокс тут заключается в том, что каждый год Институт русского языка АН СССР издавал брошюры «Новое в русском языке», в которых приводились новые термины и понятия, появившиеся в речи советского человека; термина «скоммуниздить» в этих изданиях так никогда и не появилось. Хотя термин был самым массовым образом распространен в советском обществе, да к тому же был производным от слова «коммунизм». Напоминаю, во времена, когда Хрущев обещал нам жизнь при коммунизме.

Казалось бы – с чисто теоретических позиций лингвистики – разве может некое производное от слова «коммунизм» является негативным? Оказалось, что может. Слово «скоммуниздить» нашли антисоветским. Фантастика! Добавить приставку «с» и из существительного «коммунизм» образовать глагол – это уже антисоветчина. А потому, мол, не может быть «реалией русского языка». Хотя при этом безграмотная номенклатура СССР порождала массу терминов, которые бездарно нелепы не только для русского языка, но вообще по своей логике.

АН СССР предлагала глагольную форму «коммунизировать», но в ее основе слово «коммуна», а не «коммунизм» и «коммунист». Коммунизировать – это создавать коммуну. А какой глагол должен означать коммунистическое распределение? Коммуниздить. Увы, этот термин не был признан АН СССР. Потому что как раз весьма точно своими полускрытыми языковыми нюансами выдавал суть явления, понятную всему народу. То есть, раскрывал всю СУТЬ КОММУНИЗМА.

Годы проходят, а старые термины живут. Один знакомый вынес с корпоративного банкета шашлык, говорит: «Вот, скоммуниздил». Спрашиваю: «Неужто ты коммунист?» Смеется – ему просто слово нравится, весьма точно суть отражает.

«МЫ НЕ ФАШИСТЫ, МЫ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТЫ»

Одно из наших самых массовых заблуждений – это путаница понятий «фашисты» и «национал-социалисты». Красноярский профессор А.М. Буровский писал в книге «Россия: курс неизвестной истории» (М., АСТ, 2004):

«В СССР приложили колоссальные усилия для того, чтобы представить немецких нацистов в виде своего рода «белокожих горилл», диких созданий, противостоящих всему цивилизованному миру. Даже собственное их название национал-социалисты – в СССР заменили на «фашисты», чтобы любой ценой откреститься от явного родства. Ведь нацисты – национал-социалисты – в Германии отродясь не были фашистами.

Фашисты в Италии и в Испании были консерваторами. Их цель была в том, чтобы сплотить нацию в фашо – пучок и за счет роста корпоративного начала, сворачивания демократических свобод, подавить движение социалистов. Ведь социалисты хотели воплотить в жизнь утопию, построить идеальное общество на выдуманных теоретиками началах. А фашисты хотели любой ценой не позволить им этого, сохранить завоевания цивилизации XIX века. Поэтому когда пленных немецких солдат в России называли «фашистами», они, мягко говоря, удивлялись.

- Мы не фашисты, мы нацисты! – отвечали они вполне мотивированно, а у советских людей окончательно заходил ум за разум.

Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei – национал-социалистическая немецкая рабочая партия (NSDAP) – так официально называлась партия, созданная Гитлером и пришедшая к власти в 1933 году (пришедшая к власти, кстати сказать, законным, вполне конституционным путем).

Идеология этой партии была очень схожа с коммунистической – рабочих и вообще всех трудящихся угнетает буржуазия, надо произвести социалистическую революцию, привести к власти настоящих вождей рабочего класса, установить государство социальной и политической справедливости. Нацистов порой называют «коричневыми», но это имеет тот же смысл, который в России имеет черный цвет. «Черный народ», «черная сотня»… В Германии это звучало как «коричневый народ». Простонародье, народная толща. И шли в бой «коричневые» не под каким-нибудь, а красным знаменем. Шли для того, чтобы освободить немецких рабочих от власти еврейской, французской и англо-американской буржуазии».

В этом плане является неточным и название СССР как «освободителя Европы от фашизма» (президент РФ Медведев в своей речи 9 мая 2010 года использовал как раз точную формулу: «СССР освободил Европу от нацизма»). Фашистская Испания Франко не принимала участия в войне и продолжала безмятежно существовать еще многие годы. А фашистская Италия сдалась западным союзникам, а не СССР. Единственный враг, которого поверг СССР, - это национал-социализм Германии. Поэтому правильна формулировка: «СССР – освободитель Европы от национал-социализма». Но, как верно заметил А.М. Буровский, такая формула задает некий «нежелательный нюанс», ведь хоть СССР освободил от национал-социализма, но все-таки СОЦИАЛИЗМА, а после «освобождения» эти страны принимают снова СОЦИАЛИЗМ, но уже несколько иной, не национальный Рейха, а большевистский СССР. Такая формулировка не дает идеологической четкости и заставляет думать лишь о смене социализма Гитлера на социализм Сталина. Вот почему и была введена ложная формула «СССР освободил от немецкого фашизма», хотя гитлеровцы были социалистами, а никакими не фашистами.

Следует также согласиться и с замечанием профессора о флаге Рейха. Этот флаг у нас часто неверно называют «фашистским флагом». Это заблуждение. На настоящих фашистских флагах изображался пучок стрел – фашо. Этого фашистского символа на флаге Гитлера нет, а потому флаг Рейха нельзя называть «фашистским». Вместо этого флаг Рейха выполнен как красный флаг социализма (аналогичный флагу СССР и флагам республик СССР), а отличается от флага СССР только свастикой – вместо масонских серпа и молота. Как объяснял сам Гитлер при введении этого государственного атрибута, красный цвет нацистского флага олицетворяет кровь борцов за интересы рабочего класса и рожден из флага Французской рабочей революции. Таким образом, флаг нацистской Германии следует называть красным флагом всемирного социализма, а не «фашистским».

ОРДЫНСКИЙ АТАМАН АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ

Когда я учился в лингвистическом институте, одна студентка оправдывалась перед преподавателем за то, что забыла тетрадь: «Я опаздывала и прибежала в институт в таких попыхах…»

Преподаватель поинтересовался у девушки: «Покажите нам ваши попыхи». Та покраснела, так как не поняла вопроса – но почувствовала, что сморозила нечто «с подвохом». А суть в том, что термин «впопыхах» появился в царской армии, попыхи – это нижнее солдатское белье, и в них они выскакивали из казармы во время внезапной тревоги. Поэтому фраза студентки «прибежала в институт в таких попыхах…» выглядит, прямо скажем, двусмысленно…

Конечно, сегодня значения многих старых терминов уже забыты. Но, однако, так же двусмысленно звучит в песнях про казачество прославление слова «атаман» как чего-то якобы «предельно русского» - когда на самом деле в эпоху Орды это слово имело противоположный смысл, обозначающий сборщика дани с Руси.

Изначально это слово было заимствовано у тюркских народов. Впервые оно встречается в Новгородской грамоте 1294 года: «Како есмь докончалъ съ Новымгородомъ [как я уговорился с Новгородом] ходити тремъ ватагам моимъ на море, а ватамманъ Ондрей Критцкыи». Новгородские говоры еще в XIX веке сохраняли слово «ватаман» (старатель рыболовецкой артели), а сама артель именовалась «ватагой» (Словарь русских народных говоров. Вып. 4. Л., 1969). Следовательно, ватаман был начальником ватаги, но впоследствии значения этих слов изменились, связь между ними утратилась.

Русское слово «ватага» известно с XII века, оно – заимствование из древнечувашского (булгарского) языка, где звучало «ватаг». В других тюркских языках оно обозначало палатку, юрту, шалаш или комнату и звучало там по-разному, хотя и похоже: отаг, отак, отау, отуу и т.п.

То же самое булгарское слово, вошедшее в русский язык как «ватага», послужило основой и для «ватаман», образованного с помощью тюркского суффикса –ман: ватаг + ман > ватагман > ватаман с закономерным исчезновением -г- перед согласным (ср. выпадение -г- перед согласным в названии крымского города Сугдак > Судак).

Известный немецкий историк Б. Шпулер считал атаманов помощниками баскаков. В тексте западнорусских летописей, на которые ссылается Б. Шпулер, атаманами называются представители местной власти, которые передавали дань ордынским баскакам. То есть, атаман – это коллаборационист от власти, предавший Русь в угоду интересам Орды. Первым таким атаманом в русской истории стал Александр Невский, кровью и огнем подавлявший русские земли, отказывавшиеся платить дань татарам.

Как указывают российские лингвисты, с XVI века форма «ватаман» сменилась на усеченную форму «атаман». Когда Москва захватила власть в Орде – изменилось и само «негативное ордынское» значение этого слова (в нашем сегодняшнем представлении про «татаро-монгольское иго»). Отныне это не «коллаборационист на услужении татар», а руководитель казацких отрядов, причем так именовались предводители всех рангов.

Второе существенное заблуждение среди казаков – это считать родственными слова «атаман» и «гетман». Их общее «ман» имеет на самом деле абсолютно разную природу. У слова «атаман» много подобий в тюркских языках, особенно у татар: «одаман» (старший чабан) в крымскотатарском, «утаман» (главарь) в татарском. Так что тут явно видны ордынские истоки термина: сами татары так именовали местного представителя власти в Руси, ответственного перед Ордой за сбор дани, сбор войск для войн Орды и вообще за колониальное подчинение.

Но вот у слова «гетман» происхождение иное: это слово пришло в Московию не из Орды, а из ВКЛ.

Слово «гетман» впервые на территории РФ упоминается в 1493 году в Новгородской IV летописи. Ученый Ф.П. Сороколетов указывает, что первоначально это наименование «применялось только для обозначения лиц командного состава польско-литовской [польско-беларуской] армии», причем термин обозначал начальников большего масштаба, чем капитан. В книге «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», изданной в Москве в 1647 году, термины «гетман» и «воевода» употребляются для передачи немецкого «General». Впоследствии в царской России «гетман» закрепляется в русском языке для обозначения высшего чина у запорожских казаков.

Следовательно, к украинским казакам и через века к русским это слово попало от беларусов и поляков, которые с 1410 года (Грюнвальдской битвы) знают термин «hetman» (также «etman», «hejtman»), заимствованный из немецкого языка. В основе его лежит не современная немецкая форма «Hauptmann», а диалектная средненемецкая «hauptmann», в которой первый слог произносился с «э» долгим. Следовательно, термин «гетман» имеет западное происхождение и никак не может быть связан с восточным термином «(в)атаман».

В ВКЛ-Беларуси система генеральских званий базировалась на терминах «гетман» и «воевода». Например, в войне 1654-1667 годов с Московией и Украиной Януш Радзивил был великим гетманом ВКЛ, Винцент Гасевский – полевым (походным) гетманом ВКЛ, Павел Сапега – воеводой Витебским и т.д. Этот исторический нюанс сегодня почему-то забыт в новосозданном беларуском казачестве, где его руководство называет себя «казачьими генералами» или «атаманами казачества», но, увы, почему-то не нашим историческим словом «гетман». Причем, в ВКЛ-Беларуси татарского термина «атаман» никогда не было, так как мы не были никогда под Ордой (под тюрками) – и дань им никогда не платили.

Тут, кстати, лежит еще одно заблуждение и казачества, и российских историков: они слово «гетман» закрепляют почему-то за одними украинцами (мол, Богдан Хмельницкий – гетман запорожских казаков), но напрочь забывают, что в куда большем объеме термин «гетман» использовался беларусами (упомянутые выше Януш Радзивил, Винцент Гасевский – и десятки других гетманов Беларуси).

Характерно, что термин «гетман» на территории самой РФ (бывшей Орды) так и не привился (может, из-за отношения к нему, как к чему-то западному, а не своему родному тюркскому). Вот, например, как себя именовал сибирский атаман Семенов в 1920 году:

«Главнокомандующий всеми вооруженными силами и походный атаман всех казачьих войск Российской Восточной Окраины генерал-лейтенант Григорий Михайлович Семенов предлагает Буферному государству ДВР образовываться вне всякого его участия. Я же лично со всеми верными мне частями ухожу в Монголию и Маньчжурию…»

Может быть, слово «гетман» казалось трудно сочетаемым с бурятской внешностью атамана? В то время в Чите даже стали производить папиросы "Атаман". На коробке красовался портрет Семенова (этнически похожего на бурята) в бурке и огромной барсучьей папахе, из-под которой смотрели маленькие, глубоко посаженные глаза монголоидного типа (атаман Семенов родился и вырос в среде ононских казаков – на юге Забайкалья, близ границы с Монголией).

И снова очередной парадокс: папиросы «Атаман» с монголоидными чертами атамана Семенова – словно возвращали к исконным ордынским истокам самого появления этого термина…

ПАРАДОКСЫ С ТЕРМИНАМИ

Вадим РОСТОВ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Со времен СССР мы продолжаем использовать термины, смысл которых ныне кажется, по меньшей мере, нелепым.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=262


ПРО «БЕЛОПОЛЯКОВ»

Наш читатель из Гродно Тадеуш Малевич пишет:

«Хочу выразить вам благодарность за статью «Существует ли история?» в «АГСИ» №22, 2009. Вы и ваши коллеги делаете большое дело по развенчиванию царских и особенно советских мифов об исторических событиях, происходивших на территории сегодняшней Республики Беларусь.

…Но даже у уважаемых авторов вашей газеты проскальзывают эпитеты и определения Польши 1918-1939 годов, мягко говоря, вызывающие удивление и сожаления – «белополяки», «буржуазно-помещичья» и «панская» Польша.

Насколько я припоминаю, кроме «белополяков» были еще «белофинны». Больше никого. Почему? Ведь никто не говорит и не пишет «краснобольшевики».

У меня в семье тоже есть «белополяки».

«Буржуазно-помещичьими» были в то время все государства Европы, кроме СССР, однако ни одно из них не называлось «буржуазно-помещичьим». Польша в то время была одной из европейских демократий не хуже других. И уж тем более не хуже братского фашистскому коммунистического тоталитаризма СССР.

Говоря о «панскости» Польши, нельзя забывать, что в колхозном рабстве СССР таким же ПАНОМ и еще хуже – феодалом – было само «социалистическое» родное государство.

Считаю, что сегодня подобные эпитеты не должны использоваться».

* * *

Все верно – слишком велика сила традиции. Например, в изданном несколько лет назад в Беларуси учебнике истории для вузов многократно с обличением повторяется: «буржуазная Польша». Но, простите, а сами авторы учебника в какой стране живут? В такой же сегодня буржуазной Беларуси.

Поражает термин «панская Польша». «Пан» - это вежливое обращение у всех славян, кроме россиян и балканских народов. И русское слово «господин» не является его аналогом, как кажется на первый взгляд, так как в словосочетание «панская Польша» люди, его использовавшие, вкладывали значение «помещичья», а не «господская».

Нелепость в том, что равно «панскими» были Беларусь, Украина, Чехия, Словакия – а вовсе не одна Польша. И в том, что уже в советский период там продолжали всех именовать панами – вспомните передачу «Кабачок 13 стульев» с его «пани Моникой», «паном Директором» и пр. Наконец, само слово «пан» у поляков означало в представлениях масс не барина, а уважаемого человека, что отразилось даже в названиях художественных произведений («Приключения пана Кляксы» и т.п.). Слово «пан» - это древнейшее славянское слово, которое не имело социального значения «угнетателя» и поэтому не было запрещено уже в социалистической Польше, как, например, в РСФСР было запрещено использовать слово «господин». А само выражение «панская Польша» аналогично, на мой взгляд, выражению «джентльменская Англия». Коммунизм не запрещал слова «пан», а потому термин «панская Польша» формально равно относится и к ПНР.

Особая история с «белополяками». Этот термин уже абсолютно маразматичен.

Во-первых, он неверен в сути. Под термином «белые» в РСФСР понимали монархистов: это «белогвардейцы», «белое движение», «белые генералы» Деникин, Врангель, Юденич и прочие.

А вот Польша ненавидела этих белых больше, чем ненавидела красных. Ярчайший тому пример такой. В 1919 году режим Ленина оказался в смертельной опасности – на Москву шел Деникин, который для окончательной победы над большевиками хотел использовать и польские войска в качестве союзника. При посредничестве Англии и Франции Деникин потребовал от Пилсудского начать наступление и прежде всего нанести удар по Мозырю, что было исключительно опасно для красных. Но польский главнокомандующий отказался. Его не устраивала программа аннексий белого генерала, воевавшего с девизом «Россия единая и неделимая», то есть без польской независимости. Вместо сотрудничества с Деникиным Пилсудский передал его планы командованию Красной Армии. Стянутые с польского фронта части (более 40 тыс. человек) были брошены против войск Деникина, и тот затем утверждал, что они отняли у него победу. Он прямо обвинял Пилсудского в том, что тот помог спасти власть большевиков.

Приближенные Пилсудского отмечали: «Пилсудский мог подать руку помощи белому генералу под Орлом, но из-за ненависти к прежней России не подал. «Все лучше, чем они. Лучше большевизм!» - сказал маршал Пилсудский».

Так как же можно называть Польшу «белой»? Белые ратовали за самодержавие и Российскую империю – а поляки более всех ненавидели самодержавие и жаждали полной гибели Российской империи. Какие же они «белые»? Они скорее, по этой терминологии, «черные» (то есть полная противоположность монархистам).

Во-вторых, если есть термины «белополяки» и «белофинны», то как называть сторонников «белого движения» (то есть монархии) среди русских? Правильно – это «белорусские».

Однако сия ниша уже принадлежит народу Беларуси. Тут вторая нелепость: авторы учебников истории пишут про «Белую Польшу» и «белополяков», но сами при этом РЯДОМ НА ТЕХ ЖЕ СТРАНИЦАХ пишут про «Белоруссию» и «белорусов». Что – и они «белые»??? Тоже монархисты???

«Белорусы сражались с белополяками…» Как же так: белые воевали против белых???
Если войска Пилсудского состоят из «белополяков», то войска Деникина состоят из кого? Правильно, из «белорусов». А не из «белогвардейцев», так как гвардейцев среди них было весьма мало. А монархические войска какого-нибудь африканского короля Гонделупы – это белонегритянские войска: «белые негры».

Равно не мог прижиться термин «красные русские», так как Красная Русь (Червонная) – это историческое название земли русинов Галиции.

СТРАННЫЕ ТЕРМИНЫ

Если взглянуть со стороны, то существовавшие в СССР термины кажутся просто непонятными – хотя тогда на это никто не обращал никакого внимания.

Зайдем, например, на завод. Вот у станка ударник коммунистического труда, у другого станка – победитель социалистического соревнования. Выходит, что первый рабочий – это коммунист, а второй рабочий – это социалист?

И что вообще значит понятие «коммунистический труд»? Это бесплатный труд? Ведь при коммунизме не будет денег. Какие-то недотепы придумали в СССР называть ударный труд «коммунистическим трудом». А как тогда называть обычный труд? Капиталистическим трудом? Однако неучи не понимали, что у каждого термина должна быть своя противоположность по значению.

А ведь эта нелепость существует по сей день – мы ее просто не замечаем. Например, один из крупнейших районов Минска – это Советский район. Означало ли это название во времена СССР, что в Минске был только один советский район, а в остальных районах не было Советской власти? Ведь смысл именно такой: точно так если вы назовете какой-то район Минска «Беларуским районом», то это будет означать, что остальные районы столицы – не беларуские (ведь, например, исторический Татарский район города – это место, где жили именно татары).

И потом: почему сегодня продолжает существовать название «Советский район»? Можно ли подумать, что там окопались какие-то сторонники СССР, которые создали там островок Советской власти и не признают наш буржуазный строй? Нет, конечно.

В свое время сатирики немало смеялись над названием «Коммунистический тупик», но почему-то никто не обратил внимания на такое же нелепое название «Коммунистический проезд». Что оно значит? Что по этой улице ездят туда-сюда одни коммунисты? И где тогда «Беспартийный проезд»?

Весьма характерным для общества СССР было ставить знак равенства между понятиями «советский», «социалистический» и «коммунистический», хотя на самом деле их смысл разный. Советы – это просто парламентская власть, аналогичная и буржуазным странам. Социалисты – это вовсе не коммунисты, а буржуазное политическое течение, которое хоть и ратует за права трудящихся, но коммунизм вводить не собирается. Но в СССР все это было в каше.

Некоторые понятия были вообще непонятны. Что, например, значит «Трудовое красное знамя»? Что есть еще какие-то нетрудовые красные знамена? Причем, о военных тут речи не идет, так как «Служба Родине – почетный труд и обязанность советского воина». Советский воин трудится, неся военную службу.

Как понимать термин «комсомольско-молодежный воскресник»? Комсомольцы воскрешать кого-то идут? Люди забыли, что день недели воскресение потому так назван и потому нерабочий день, что он в честь воскресения Иисуса Христа. Атеистическая молодежь СССР (Союз безбожников), что понятно, воскресения Христа не признавала. Но зачем же тогда свой «праздник бесплатного труда» они назвали церковным термином - «воскресником»? Еще бы «крестным ходом» назвали.

В энциклопедиях СССР: «Комсомольско-молодежные воскресники, одна из форм добровольной бесплатной работы советской молодежи на благо общества, характеризующая ее патриотизм и коммунистическое отношение к труду».

Что это за «коммунистическое отношение к труду» - мы хорошо знаем: работать бесплатно, чтобы заработанные деньги КПСС отправила на свои нужды расширения мирового могущества – на содержание гаремов всяких экзотических тиранов – туземных «друзей СССР» и на подкуп голубых депутатов парламента ФРГ. В ряде случаев деньги отправлялись на действительно благие дела, но все равно это было лишь формой дополнительного изъятия членских взносов.

ВПЕРЕД, К ПОБЕДЕ КОММУНИЗМА!

Без всякого осмысления всегда оставался главный вопрос: действительно ли «приобщался к коммунистическому труду» человек, не получающий за свой труд никакого вознаграждения? Нет. Так как формула коммунизма – «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Если вторая часть формулы не реализуется, то и нет никакого «приобщения к коммунизму», а в чистом виде наглая эксплуатация.

Джон Кеннеди пообещал своему народу, что в текущем десятилетии американцы высадятся на Луне. Обещание было выполнено. Никита Хрущев в то же время пообещал тоже своему народу, что через 20 лет настанет коммунизм. Обещание не было выполнено – так говорят историки. Но на самом деле коммунизм в СССР был всегда: он означал, что все заработанное трудящимся человеком распределяет за него какой-то дядя-коммунист, которому лучше знать, как и куда потратить заработанное рабочим. Отсюда в народе появился термин «скоммуниздить» - это взять то, что заработано другим. Если коммунисты могут коммуниздить, то почему бы не коммуниздить и беспартийным?

Парадокс тут заключается в том, что каждый год Институт русского языка АН СССР издавал брошюры «Новое в русском языке», в которых приводились новые термины и понятия, появившиеся в речи советского человека; термина «скоммуниздить» в этих изданиях так никогда и не появилось. Хотя термин был самым массовым образом распространен в советском обществе, да к тому же был производным от слова «коммунизм». Напоминаю, во времена, когда Хрущев обещал нам жизнь при коммунизме.

Казалось бы – с чисто теоретических позиций лингвистики – разве может некое производное от слова «коммунизм» является негативным? Оказалось, что может. Слово «скоммуниздить» нашли антисоветским. Фантастика! Добавить приставку «с» и из существительного «коммунизм» образовать глагол – это уже антисоветчина. А потому, мол, не может быть «реалией русского языка». Хотя при этом безграмотная номенклатура СССР порождала массу терминов, которые бездарно нелепы не только для русского языка, но вообще по своей логике.

АН СССР предлагала глагольную форму «коммунизировать», но в ее основе слово «коммуна», а не «коммунизм» и «коммунист». Коммунизировать – это создавать коммуну. А какой глагол должен означать коммунистическое распределение? Коммуниздить. Увы, этот термин не был признан АН СССР. Потому что как раз весьма точно своими полускрытыми языковыми нюансами выдавал суть явления, понятную всему народу. То есть, раскрывал всю СУТЬ КОММУНИЗМА.

Годы проходят, а старые термины живут. Один знакомый вынес с корпоративного банкета шашлык, говорит: «Вот, скоммуниздил». Спрашиваю: «Неужто ты коммунист?» Смеется – ему просто слово нравится, весьма точно суть отражает.

«МЫ НЕ ФАШИСТЫ, МЫ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТЫ»

Одно из наших самых массовых заблуждений – это путаница понятий «фашисты» и «национал-социалисты». Красноярский профессор А.М. Буровский писал в книге «Россия: курс неизвестной истории» (М., АСТ, 2004):

«В СССР приложили колоссальные усилия для того, чтобы представить немецких нацистов в виде своего рода «белокожих горилл», диких созданий, противостоящих всему цивилизованному миру. Даже собственное их название национал-социалисты – в СССР заменили на «фашисты», чтобы любой ценой откреститься от явного родства. Ведь нацисты – национал-социалисты – в Германии отродясь не были фашистами.

Фашисты в Италии и в Испании были консерваторами. Их цель была в том, чтобы сплотить нацию в фашо – пучок и за счет роста корпоративного начала, сворачивания демократических свобод, подавить движение социалистов. Ведь социалисты хотели воплотить в жизнь утопию, построить идеальное общество на выдуманных теоретиками началах. А фашисты хотели любой ценой не позволить им этого, сохранить завоевания цивилизации XIX века. Поэтому когда пленных немецких солдат в России называли «фашистами», они, мягко говоря, удивлялись.

- Мы не фашисты, мы нацисты! – отвечали они вполне мотивированно, а у советских людей окончательно заходил ум за разум.

Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei – национал-социалистическая немецкая рабочая партия (NSDAP) – так официально называлась партия, созданная Гитлером и пришедшая к власти в 1933 году (пришедшая к власти, кстати сказать, законным, вполне конституционным путем).

Идеология этой партии была очень схожа с коммунистической – рабочих и вообще всех трудящихся угнетает буржуазия, надо произвести социалистическую революцию, привести к власти настоящих вождей рабочего класса, установить государство социальной и политической справедливости. Нацистов порой называют «коричневыми», но это имеет тот же смысл, который в России имеет черный цвет. «Черный народ», «черная сотня»… В Германии это звучало как «коричневый народ». Простонародье, народная толща. И шли в бой «коричневые» не под каким-нибудь, а красным знаменем. Шли для того, чтобы освободить немецких рабочих от власти еврейской, французской и англо-американской буржуазии».

В этом плане является неточным и название СССР как «освободителя Европы от фашизма» (президент РФ Медведев в своей речи 9 мая 2010 года использовал как раз точную формулу: «СССР освободил Европу от нацизма»). Фашистская Испания Франко не принимала участия в войне и продолжала безмятежно существовать еще многие годы. А фашистская Италия сдалась западным союзникам, а не СССР. Единственный враг, которого поверг СССР, - это национал-социализм Германии. Поэтому правильна формулировка: «СССР – освободитель Европы от национал-социализма». Но, как верно заметил А.М. Буровский, такая формула задает некий «нежелательный нюанс», ведь хоть СССР освободил от национал-социализма, но все-таки СОЦИАЛИЗМА, а после «освобождения» эти страны принимают снова СОЦИАЛИЗМ, но уже несколько иной, не национальный Рейха, а большевистский СССР. Такая формулировка не дает идеологической четкости и заставляет думать лишь о смене социализма Гитлера на социализм Сталина. Вот почему и была введена ложная формула «СССР освободил от немецкого фашизма», хотя гитлеровцы были социалистами, а никакими не фашистами.

Следует также согласиться и с замечанием профессора о флаге Рейха. Этот флаг у нас часто неверно называют «фашистским флагом». Это заблуждение. На настоящих фашистских флагах изображался пучок стрел – фашо. Этого фашистского символа на флаге Гитлера нет, а потому флаг Рейха нельзя называть «фашистским». Вместо этого флаг Рейха выполнен как красный флаг социализма (аналогичный флагу СССР и флагам республик СССР), а отличается от флага СССР только свастикой – вместо масонских серпа и молота. Как объяснял сам Гитлер при введении этого государственного атрибута, красный цвет нацистского флага олицетворяет кровь борцов за интересы рабочего класса и рожден из флага Французской рабочей революции. Таким образом, флаг нацистской Германии следует называть красным флагом всемирного социализма, а не «фашистским».

ОРДЫНСКИЙ АТАМАН АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ

Когда я учился в лингвистическом институте, одна студентка оправдывалась перед преподавателем за то, что забыла тетрадь: «Я опаздывала и прибежала в институт в таких попыхах…»

Преподаватель поинтересовался у девушки: «Покажите нам ваши попыхи». Та покраснела, так как не поняла вопроса – но почувствовала, что сморозила нечто «с подвохом». А суть в том, что термин «впопыхах» появился в царской армии, попыхи – это нижнее солдатское белье, и в них они выскакивали из казармы во время внезапной тревоги. Поэтому фраза студентки «прибежала в институт в таких попыхах…» выглядит, прямо скажем, двусмысленно…

Конечно, сегодня значения многих старых терминов уже забыты. Но, однако, так же двусмысленно звучит в песнях про казачество прославление слова «атаман» как чего-то якобы «предельно русского» - когда на самом деле в эпоху Орды это слово имело противоположный смысл, обозначающий сборщика дани с Руси.

Изначально это слово было заимствовано у тюркских народов. Впервые оно встречается в Новгородской грамоте 1294 года: «Како есмь докончалъ съ Новымгородомъ [как я уговорился с Новгородом] ходити тремъ ватагам моимъ на море, а ватамманъ Ондрей Критцкыи». Новгородские говоры еще в XIX веке сохраняли слово «ватаман» (старатель рыболовецкой артели), а сама артель именовалась «ватагой» (Словарь русских народных говоров. Вып. 4. Л., 1969). Следовательно, ватаман был начальником ватаги, но впоследствии значения этих слов изменились, связь между ними утратилась.

Русское слово «ватага» известно с XII века, оно – заимствование из древнечувашского (булгарского) языка, где звучало «ватаг». В других тюркских языках оно обозначало палатку, юрту, шалаш или комнату и звучало там по-разному, хотя и похоже: отаг, отак, отау, отуу и т.п.

То же самое булгарское слово, вошедшее в русский язык как «ватага», послужило основой и для «ватаман», образованного с помощью тюркского суффикса –ман: ватаг + ман > ватагман > ватаман с закономерным исчезновением -г- перед согласным (ср. выпадение -г- перед согласным в названии крымского города Сугдак > Судак).

Известный немецкий историк Б. Шпулер считал атаманов помощниками баскаков. В тексте западнорусских летописей, на которые ссылается Б. Шпулер, атаманами называются представители местной власти, которые передавали дань ордынским баскакам. То есть, атаман – это коллаборационист от власти, предавший Русь в угоду интересам Орды. Первым таким атаманом в русской истории стал Александр Невский, кровью и огнем подавлявший русские земли, отказывавшиеся платить дань татарам.

Как указывают российские лингвисты, с XVI века форма «ватаман» сменилась на усеченную форму «атаман». Когда Москва захватила власть в Орде – изменилось и само «негативное ордынское» значение этого слова (в нашем сегодняшнем представлении про «татаро-монгольское иго»). Отныне это не «коллаборационист на услужении татар», а руководитель казацких отрядов, причем так именовались предводители всех рангов.

Второе существенное заблуждение среди казаков – это считать родственными слова «атаман» и «гетман». Их общее «ман» имеет на самом деле абсолютно разную природу. У слова «атаман» много подобий в тюркских языках, особенно у татар: «одаман» (старший чабан) в крымскотатарском, «утаман» (главарь) в татарском. Так что тут явно видны ордынские истоки термина: сами татары так именовали местного представителя власти в Руси, ответственного перед Ордой за сбор дани, сбор войск для войн Орды и вообще за колониальное подчинение.

Но вот у слова «гетман» происхождение иное: это слово пришло в Московию не из Орды, а из ВКЛ.

Слово «гетман» впервые на территории РФ упоминается в 1493 году в Новгородской IV летописи. Ученый Ф.П. Сороколетов указывает, что первоначально это наименование «применялось только для обозначения лиц командного состава польско-литовской [польско-беларуской] армии», причем термин обозначал начальников большего масштаба, чем капитан. В книге «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», изданной в Москве в 1647 году, термины «гетман» и «воевода» употребляются для передачи немецкого «General». Впоследствии в царской России «гетман» закрепляется в русском языке для обозначения высшего чина у запорожских казаков.

Следовательно, к украинским казакам и через века к русским это слово попало от беларусов и поляков, которые с 1410 года (Грюнвальдской битвы) знают термин «hetman» (также «etman», «hejtman»), заимствованный из немецкого языка. В основе его лежит не современная немецкая форма «Hauptmann», а диалектная средненемецкая «hauptmann», в которой первый слог произносился с «э» долгим. Следовательно, термин «гетман» имеет западное происхождение и никак не может быть связан с восточным термином «(в)атаман».

В ВКЛ-Беларуси система генеральских званий базировалась на терминах «гетман» и «воевода». Например, в войне 1654-1667 годов с Московией и Украиной Януш Радзивил был великим гетманом ВКЛ, Винцент Гасевский – полевым (походным) гетманом ВКЛ, Павел Сапега – воеводой Витебским и т.д. Этот исторический нюанс сегодня почему-то забыт в новосозданном беларуском казачестве, где его руководство называет себя «казачьими генералами» или «атаманами казачества», но, увы, почему-то не нашим историческим словом «гетман». Причем, в ВКЛ-Беларуси татарского термина «атаман» никогда не было, так как мы не были никогда под Ордой (под тюрками) – и дань им никогда не платили.

Тут, кстати, лежит еще одно заблуждение и казачества, и российских историков: они слово «гетман» закрепляют почему-то за одними украинцами (мол, Богдан Хмельницкий – гетман запорожских казаков), но напрочь забывают, что в куда большем объеме термин «гетман» использовался беларусами (упомянутые выше Януш Радзивил, Винцент Гасевский – и десятки других гетманов Беларуси).

Характерно, что термин «гетман» на территории самой РФ (бывшей Орды) так и не привился (может, из-за отношения к нему, как к чему-то западному, а не своему родному тюркскому). Вот, например, как себя именовал сибирский атаман Семенов в 1920 году:

«Главнокомандующий всеми вооруженными силами и походный атаман всех казачьих войск Российской Восточной Окраины генерал-лейтенант Григорий Михайлович Семенов предлагает Буферному государству ДВР образовываться вне всякого его участия. Я же лично со всеми верными мне частями ухожу в Монголию и Маньчжурию…»

Может быть, слово «гетман» казалось трудно сочетаемым с бурятской внешностью атамана? В то время в Чите даже стали производить папиросы "Атаман". На коробке красовался портрет Семенова (этнически похожего на бурята) в бурке и огромной барсучьей папахе, из-под которой смотрели маленькие, глубоко посаженные глаза монголоидного типа (атаман Семенов родился и вырос в среде ононских казаков – на юге Забайкалья, близ границы с Монголией).

И снова очередной парадокс: папиросы «Атаман» с монголоидными чертами атамана Семенова – словно возвращали к исконным ордынским истокам самого появления этого термина…

ДОСЛАВЯНСКИЙ ЯЗЫК БЕЛАРУСОВ

Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»



Еще несколько веков назад беларусы говорили на западнобалтском языке, а не на «старобеларуском славянском». Славянского языка у нас не было.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=264


БЕЛАРУСЫ – НЕ СЛАВЯНЕ

Беларусы привыкли считать себя «славянами», однако славяноязычный народ – это вовсе не славянский народ. На самом деле беларусы на две тысячи лет старше юного славянского этноса.

Известнейший ученый доктор биологических наук А.И. Микулич в книге «Беларусы в генетическом пространстве. Антропология этноса» пишет, что популяции коренных жителей Беларуси ведут свою родословную непрерывно не менее 130-140 поколений, это означает – самое позднее с середины 2-го тысячелетия до н.э.

Это мнение разделяют и другие беларуские историки и антропологи: беларусы по своей антропологии (долихокранный широколицый тип) и генам неизменны минимум 3500 лет. Это означает, что никакого значимого «прихода славян» на территорию нашей страны никогда не было – был только при принятии христианства переход населения на общеславянский койне.

Возникает вопрос – на каком же языке говорили до этого наши предки-беларусы?

Первые упоминания о наших предках относятся к эпохе великого переселения народов, когда к готам, уходящим с Дона под натиском гуннов, на территории нынешней Беларуси присоединились для похода в Европу местные племена гутов или гепидов. Их смешение в дальнейшем (к VI веку) и родило в Полабье новый этнос славян.

Сегодня ученые считают гутов-гепидов западными балтами, но самого научного термина «балты» не существовало ни в средние века, ни даже в XIX веке. Вместо него авторы второго тысячелетия использовали термин «литовские племена». Но это понятие ошибочно смешивало две разные группы балтов – западных балтов (ныне потерявших свой язык, а в свое время ставших основой для появления славян, а еще ранее от них отпочковались романские и германские племена, уходившие заселять Европу) – и восточных балтов (латышей и жемойтов), которые из-за своей затворнической жизни и самоизоляции смогли сохранить язык, наиболее близкий к древнему индоевропейскому.

В VIII-XIII веках на территории Беларуси жили три главных племени («литовских» в старой терминологии, а в нынешней научной – западнобалтских): это ятвяги Ятвы (столица Дарагичин), дайновичи Дайновы (столица Лида) и кривичи Кривы (столица Полоцк). Замечу, что упоминавшиеся в ряде летописей эпизодически в течение короткого периода племена радимичей и дреговичей (любимые многими историками из-за их якобы более «славянскости», чем всеми забытые ятвяги и дайновичи) – на самом деле в историческом плане ничего собой не представляли и исчезли. У них не было ни княжеств со своими названиями типа Ятва или Дайнова, ни своих столиц; судя по всему, это были только отпочкования тех же кривичей или смешение кривичей с сарматами Украины.

На каком языке говорили эти племена? Ятву и Дайнову все бесспорно относят к группе западнобалтских языков, их язык был родственен прусскому языку Погезании Миндовга и языку мазуров Мазовы. Но точно так и о Криве кривичей ученые говорят, что ее изначальный язык до славянизации варягами – западнобалтский. То есть «литовский» по средневековым определениям и определениям ученых царской России, хотя этот термин неверен, так как балтийские языки существовали за тысячи лет до рождения Литвы в Поморье.

Здесь необходимо сделать некоторое отступление. Сегодня многие люди полагают, что и в прошлом языки европейских народов различались между собой в не меньшей мере, чем различаются сегодня. Это – огромное заблуждение. 3500-2500 лет назад все индоевропейское население Европы говорило практически на одном языке, где латынь и греческий (как и архаичные языки восточных балтов, сохранившиеся почти неизменными с тех времен) – казались только ГОВОРАМИ одного языка. Поэтому древние беларусы тоже говорили на таком же языке – а не на каком-то ином, как кому-то кажется. На этом же языке говорили будущие немцы, французы, испанцы, англичане, славяне – их языки появятся только многие века или десятки веков спустя. Именно по этой причине была возможна экспансия Римской империи на почти всю Европу: в то время Европа была населена индоевропейскими племенами, понимающими друг друга и римский язык – без переводчика.

Однако к IV веку (эпохе великого переселения народов) ситуация несколько изменилась: племена романцев, германцев и западных балтов утратили постепенно падежные окончания древнего индоевропейского языка. Смешение с другими народами (часто не индоевропейскими) вело к утрате изначальной синтетичности языка; так у немцев, французов, испанцев, португальцев и особенно англичан язык становился все более аналитическим (без 6-ти индоевропейских падежей, с вынесенными за слово флексиями). Аналогичное мы видим в болгарском языке – единством славянском аналитическом языке (там славянизация болгар-тюрок не была закончена).

Западные балты, родившие славян в смешении с готами (и, возможно, сарматами или кельтами), смогли сохранить в новосозданном славянском языке и 6 падежей латыни, и фамилии на «-ич», что соответствует латинской и древнегреческой форме прилагательного «-ис». Это показывает – вместе с остальным прочим – огромную связь западнобалтского языка (и через него славянского) с латинским и греческим, что на порядки теснее, чем связь с ними романских и германских языков. Еще больше связь восточно-балтских языков, но эта связь, как я писал, объясняется только тем, что этносы восточных балтов вели на протяжении двух тысяч лет затворнический образ жизни, последними в Европе обрели свою письменность и приняли Христианство.

На каком языке говорили наши предки гуты-гепиды в VI веке? Никаких источников на эту тему нет, но, судя по всему, их язык в то время был весьма близок древнему исконному индоевропейскому языку. А вот готы, с которыми смешались западные балты в создании этноса славян, имели уже более аналитический язык. И создание в этой смеси славянского языка стало «компромиссом»: новый койне, служивший языком межнационального общения в смешанных варяжских дружинах готов и западных балтов, был, конечно, уже менее похож на древний индоевропейский язык, чем язык западных балтов. Собственно говоря, постоянный «ОТХОД» от норм древнего индоевропейского языка и определялся фактами зарождения новых койне – неких утрированных смесей для общения между теми или иными народами в Европе.

Славянский язык появился в Полабье, где окончили к VI веку свой поход готы и гепиды, захватив там местное западнобалтское племя венедов и его славянизировав. Славяне – это формация, основой которой был во многом именно готский субстрат. Фамилии на «ов» - это почти не измененные готские фамилии на «-он», которые у готов звучали с «н» носовым и более походили на «оу», чему близки румынские формы на «у» и украинские на «о». Имена – германские, готские. Например: Владимир – готское Вальдемар (германский термин wald, walt соответствовал праславянскому voldъ – «валадарить», владеть), Ярослав – готское Gero-slavъ от германского «ger» - боевое копье, означало «славный копейник» или «слава копья». По-славянски звучат имена готских князей периода как раз образования славянского языка: Витимер (ум. 376), Валамер (461), Тиудимер или Теодимер (ум. 474), Хлодомер (524), Гислемар (ум. 683), Теодрад (ум. 794).

А вот у нас никакого славянского языка не было – он появился, только когда варяги (готы-славяне) стали тут контролировать путь «из варяг в греки» и строить на нем свои укрепления. Фактически язык кривичей, ятвягов и дайновичей почти ничем не отличался от языка их недавних предков гутов-гепидов. Это был западнобалтский язык, который походил в равной мере на язык готов и славян только потому, что и породил это смешение, а равно походил на язык восточных балтов латышей и жемойтов (и на прусский язык), так как был частью древнего индоевропейского языка.

Напомню, что даже сегодня в беларуской мове около четверти лексики – это древняя западнобалтская, которой нет ни у кого и которая аналогична прусской лексике, абсолютно архаична и уходит корнями в древний индоевропейский язык.

Все это показывает абсолютно неверную позицию нынешней беларуской науки, которая – следуя еще указаниям товарища Сталина – считает «древнебеларуским языком» язык Статутов ВКЛ. Этот язык никак нельзя называть «древнебеларуским», так как этот язык БЫЛ ПЕРЕНЯТ У КИЕВА для документооборота ВКЛ. Он, может быть, в каких-то мелких нюансах и отличается от «рутенского языка Киева», но эти смехотворные отличия не делают его «старобеларуским», так как в ту эпоху наш народ говорил не на этом для нас иностранном языке ВАРЯГОВ, а на своем еще дославянском языке.

Что вообще означает с точки зрения научной методологии сам термин «древнебеларуский язык»? В средние века не существовало понятия «беларуский язык», и сегодня историки ОШИБОЧНО считают таковым язык Статутов ВКЛ – но это фактически украинский язык. Налицо методологическая ошибка. В ту эпоху не было этноса «беларусы», наш народ назывался литвинами, и их язык соответственно – это литвинский язык. Именно об этом и писали тогда авторы хроник: что литвины ВКЛ взяли для государственного документооборота ЧУЖОЙ (киевский) рутенский язык, а на своем литвинском говорят в семьях.

Таким образом, настоящий древнебеларуский язык – это не язык Статутов ВКЛ (украинский), а литвинский язык. А сам этот литвинский язык – это фактически язык ятвяжский: ятвяги с 1220-х годов (после миграции к ним лютичей Поморской Лютвы) стали называть себя литвинами.

Что писали древние авторы? Возьмем, например, «Хронику» Феодосия Софоновича (1673 год). О ятвягах он пишет:

«Ятъвежи были едного народу з литвою и з половцами, и з прусами старыми, з готтов пошли, которых столечное мЂсто было Дрогиїчинъ, а Подляшъе все аж до Прус, з Волыня почавши, осЂли были, Новгородок Литовскиї и околичниї волости держали».
И далее: «Тыі всЂ народы были потом готами и епидами, ядвЂжами, печенигами и половцами названыи. И иншиї засЂли тамъ, где теперь Литва, и над моремъ Прускимъ».

В XIII веке название «ятвяги» исчезает – вместо него в районе Новогрудка живет уже народ «литвины». Поэтому литвинский язык – это ятвяжский язык.

Папа римский Пий II, известный в миру под именем Эней Сильвий Пикаломини (1405 – 1464) в своей «Истории Чехии» писал:

«Литва своими просторами граничит с Польшей на востоке… Немного у литвинов городов, а также мало деревень… Язык народа – славянский. Это язык наиболее распространен и разделен на разные диалекты. Среди славян одни подчиняются Римской церкви, как далматы, хорваты, карнийцы и поляки. Другие придерживаются ошибок греков, как болгары, русины и многие из литвинов».

Вот этот «славянский» язык литвинов – это ятвяжский язык, западнобалтский и потому похожий на славянский (в сравнении с языками восточных балтов жемойтов и латышей) – но все-таки не славянский. Таким образом, древнебеларуский язык – это ятвяжский язык. А в более широком смысле – вообще западнобалтский язык коренного населения всей Беларуси: ятвягов, дайновичей и кривичей.

Кстати говоря, нынешние жители западной половины Беларуси антропологически и генетически идентичны ятвягам, о которых историки царской России и СССР писали (в угоду великодержавным мифам), что те, дескать, все «вымерли и исчезли». Никуда они не исчезли - они (гепиды, потом ятвяги, потом литвины) и есть сегодня беларусы.

«ЛИТВИНЫ ЗАБЫЛИ СВОЙ ЯЗЫК»

Есть масса свидетельств о том, что у беларусов (литвинов) был до «рутенского» свой особый литвинский язык. Например, в 1501 году посол ВКЛ в Риме при Папе Александре VI Эразм Телак докладывал Папе, что литвины забыли свою собственную мову. В связи с тем, что русины (украинцы) заселяли почти половину Княжества, литвины обще стали пользоваться их мовой, так как она «удобная для использования».

Таким образом получается, что т.н. «старобеларуский язык Статутов ВКЛ» - никакой не наш, а только «говорка» украинского языка.

Вот еще факт. В том же 1501 году виленский католический епископ Альберт (Войцех) Табар получил от Великого князя Литовского и Русского Александра письмо. Речь шла о том, что, не зная «литвинского говора», священники не могли никак научить паству слову Божьему (ибо службы велись на латинской мове). Епископу поручалось назначать ксендзов, которые бы знали эту «литовскую говорку» - обращаю внимание, вовсе не «русинскую мову» и не «жемойтскую мову».

В документе названы 28 католических центров, население которых не знало «рутенской мовы» и говорило на своем литвинском языке. Среди них: Лида, Дубинки, Пабойск, Слоним, Дубичи, Красное Село, Воложин, Молодечно, Радашковичи, Койданово (ныне Дзержинск) и прочие города главным образом нынешней Минской области, а также Гродненской и частично Брестской. Там же в списке: Гродно, Новогрудок, Волковысск, Слуцк – и даже далекий Стрешин над Днепром.

Это реальный факт, который показывает, что в 1501 году все население нынешней Западной половины Беларуси (включая Минщину) еще говорило на своем «литвинском языке» (очевидно, ятвяжском) и не знало рутенской (украинской) мовы. (См. книгу Павла Урбана «Старажытныя лiцьвины: Мова, паходжаньне, этнiчная прыналежнасьць». Минск, Тэхналогiя, 2001. Стр. 31-33. Урбан ссылается на Codex Ecclesiae Vilnensis. Nr. 507. P. 616-617.)

На фоне этих ярких фактов выглядят просто бредовыми фантазии иных историков Беларуси про какое-то «славянское» происхождение беларусов и про существование у нас в древности чуждых нам понятий и самоназваний «Русь» или «Белая Русь».

Что вообще считали в то время «Белой Русью»? Упомянутый выше посол ВКЛ в Риме при Папе Александре VI Эразм Телак в своих двух докладах Папе римскому в 1501 году всюду называет «Белой Русью» Московию. Как пишет Карамзин, московский князь Иван III свои письма Папе подписывал как «князь Белой Руси»; Московию именовали «Белой Русью» все путешественники, посещавшие Москву.

А вот «Белая Русь» (White Russia) на карте Эммануэля Боуэна (Emmanuel Bowen) 1747 года. Область «Белая Русь» охватывает Москву и лежит между ней и Литвой, которая вся по карте ныне – современная Республика Беларусь, то есть Литва, а не Белая Русь. На карте топонимы Белой Руси – Тверь, Ржев, Москва и др. Топонимы Литвы – Смоленск, Могилев, Рогачев, Речица, Минск, Новогродек, Витепск, Полоцек, Вильна, Троки. Территория нынешней Республики Летува к Литве никакого отношения не имеет и обозначена как самостоятельное государство Самогития. Обращаю внимание – эта карта составлена уже накануне первого раздела Речи Посполитой! Получается, что до царской оккупации этих земель никакой «Белой Руси» тут не было. А название нам было искусственно перенесено только в рамках оккупации.

Русский этнограф-беллетрист Сергей Васильевич Максимов (1831-1901) был в 1868 году (через 100 лет после оккупации) командирован Русским Географическим обществом в «Северно-Западный Край», где объездил губернии Смоленскую, Могилевскую, Витебскую, Виленскую, Гродненскую, Минскую – и в 1877 в Санкт-Петербурге издал свои наблюдения. Он докладывал в издании «Живописная Россія»:

«Названіе «Белоруссъ» – искусственное, книжное и офиціальное. Сами себя потомки Кривичей подъ этимъ именемъ не знаютъ. …подъ именемъ Белой Руси понимаетъ тамошнiй народъ Великороссiю. Местная интелигенція начала считать названіе «Белоруссомъ» даже обидным...»

Вот так! Сегодня в Беларуси это забыли – хотя забывать этого нельзя. Неужто наши предки, говоря в 1868 году, что они никакая не «Белая Русь», были нас глупее? Им-то вообще-то было куда виднее, чем нам сегодня – якобы умникам, воспитанным в СССР…

Кстати, многие беларуские историки фантазируют о том, что, дескать, население Восточной Беларуси (кривичи) себя в прошлом именовало «русинами». Это неправда. Например, в договорах 1440 г. между ВКЛ и Новгородской и Псковской республиками перечислены этносы ВКЛ: Литвины (жители ныне западной половины Беларуси), Полочане, Витебляне, Смоляне, Русины (украинцы). Александр Гваньини, написавший Хронику Европейской Сарматии, служил комендантом Витебска; он называет витеблян только литвинами, а вот московитов (с которыми и велась война) именует «белорусцами», а Московию – Белой Русью. Ясно, что человек, защищавший Витебск от московитов-белорусцев, никак не мог именовать витеблян «белорусцами». Поэтому ненаучен нынешний термин «древнебеларуский язык»: этот термин в средние века означал язык московитов – то есть язык совершенно другого народа и другой страны.

Надо сказать, что древние авторы все-таки выделяли западно-балтский язык – среди языков славянского и восточно-балтского. Первый епископ Пруссии Христиан, назначенный Ватиканом, писал: «Wenedia olim, nunc Lithphania, hinc sinus Venedicus dicitur». Это значило: когда-то звалась Венедией, а теперь это Литва, отсюда и название Венедского залива.

Очевидно, что речь идет о Лютве лютичей-вильцев на территории Поморья (откуда они к нам и мигрировали в 1220-е годы в район Новогрудка, создав ВКЛ и саму нашу новую Литву). Сегодня потомками Венедии и венедов себя именуют лужицкие сорбы, но в прошлом все эти земли были западнобалтскими – как не славянами, а западными балтами были сорбы, лютичи, венеды (до их славянизации), мазуры, западные пруссы, ятвяги, дайновичи, кривичи и днепровские балты, жившие в районе нынешнего Киева.

В трактате 1464 г. «Terra Pomerania quomodo subjecta est Ordini Fretrum Theutonicorum», говоря про «славянское происхождение померанов» (то есть лютичей-вильцев Поморья) неизвестный автор писал, что «язык поморов равно могут понимать поляки, русины, литвины и пруссы». Ясно, что эта указанная особенность выдает какую-то разновидность именно западнобалтского языка.

В Хронике Тамаша Гиерна (ок. 1649) сказано, что изначально у латышей и у вильцев-лютичей был один язык и они были одним народом – вместе с пруссами и ятвягами. Вильцами они звались от нашей реки Вилия. Но потом вильцы-лютичи с территории нынешней Беларуси ушли в Дакию или Валахию, а оттуда переселились в район между Лабой и Одрой, где и стали зваться лютичами и Лютвой-Литвой. Получается, что лютичи, придя в 1220-е в район Новогрудка, просто вернулись на свою Родину (и, очевидно, потому вернулись сюда, что помнили о ней и о своем отсюда исходе).

Кстати, именно тут находились главные языческие святыни западных балтов, связанные с богом Родом. Как считают исследователи, божество Род принадлежало к высшим небесным богам-творцам и хозяевам Мира, означало рождение всего живого и человеческого рода. На территории РБ по реке Радунь возле селения Радунь (имевшего, кстати, Магдебургское право) находилось древнее языческое место поклонения возле камня Рода. Там хоронили своих князей еще вильцы-лютичи, а затем это было местом могил и князей ВКЛ. Отсюда и название Радуницы – нашего языческого праздника кормления могил предков. Как пишет Павел Урбан, именно на этой святой долине был позднее заложен Нижний замок и нижний город Вильни – по причине близости с ритуальным местом погребения наших князей.

ЯЗЫК ЛИТВИНСКИЙ И ЯЗЫК «ЛИТОВСКИЙ»

Польский историк Ян Длугаш описал эпизод первого массового крещения литвинов (западных беларусов) в 1387 г., в котором участвовал сам Ягайло, архиепископ из Гнезно и целая свита польских священников. Автор отметил, что Ягайло «знал язык своего народа». Затем Длугаш описал также участие Ягайло в крещении жемойтов в 1413 г., но в этот раз сообщил, что, не зная жемойтского языка, польские священники пользовались услугами переводчиков.

Длугаш подчеркивал, что у литвинов (западных беларусов) язык более-менее понятен полякам, так как изначально «латинский язык» литвинов (то есть БАЛТСКИЙ) из-за широких контактов с соседями «приобрел особенности славянской мовы». В отличие от жемойтского языка. Об этом писали и другие авторы, например, другой польский хронист Мацей Мяховский в своем «Описании сарматов азиатских и европейских». Заметим также, что князья ВКЛ не знали языка нынешней Республики Летува – а знали именно язык литвинов-беларусов.

О том, что литвинский и жемойтский языки являются абсолютно разными языками – масса свидетельств. Тот же Длугаш в 11-ой книге своих хроник писал о назначении епископа для Жемойтии: «На первого епископа кафедры в Медниках был предложен Матей, по происхождению Немец, который, однако, родился в Вильне. Он хорошо знал мовы литовскую [литвинскую] и жемойтскую».

И даже в царской России жемойтский язык не называли «литовским». Вот яркий пример. Профессор истории Тэодор Р. Уикс (США) писал в статье «Русификация: слова и дела (1863-1914)» (журнал «ARCHE», №№7-8, 2008, стр.827), что генерал-губернатор Муравьев готовился к «введению преподавания жмудского письма [жмудская грамота] русскими буквами во всех школах Самогитии».

В документах 1870 года губернатор использовал только этноним «жмудский народ»: «Пристрастия к полякам у жмудского народа не было и не будет, пока местная администрация будет держать под строгим контролем деятельность польских землевладельцев и шляхты».

Тэодор Р. Уикс поясняет, что термином «литовцы» тогда именовали не жемойтов, как сейчас, а жителей губерний, ныне расположенных в Беларуси, то есть – нынешних западных беларусов.

В работе академика АН Литовской ССР К. Корсакаса и старшего научного сотрудника Института литовского языка и литературы АН Литовской ССР А. Сабаляускаса «Балтийские языки», опубликованной в журнале «Русская речь» в 1971 году (№4), сказано: «литовский литературный язык сформировался на основе диалектов западных аукштайтов». Время формирования – «конец XIX века».

Но с какой стати «литовским языком» называют жмудский язык – пусть и в его вариации аукштайтов как жителей той же самой Жмуди? Павел Урбан в этой связи пишет в цитированной выше книге (С. 33):

«Интересно, что историки, которые Аукштоту отожествляли с именно Литвой и подчеркивали не только географическую, но и государственную идентичность этих понятий, не могли назвать ни одного архивного документа, где хоть бы один из великих князей ВКЛ характеризовался как «князь» или «король» Аукштоты. Наоборот, есть акты, например, времен Великого князя Гедимина, в которых упоминались также земли Аукштоты и Жемойтии, но сам Гедимин титуловался в тех актах как «король Литвы»».

Следует также заметить, что никакого литературного языка с названием «литовский» в конце XIX века не формировалось. Ученые Литовской ССР фантазируют. На самом деле в царской переписи населения 1897 года в графе «литовские племена» три раздела: латыши (еще один «литовский язык»), жемойты (очевидно, с аукштайтами, а отдельно никакого упоминания об аукштайтах нет) и литовцы – то есть НЕПОСРЕДСТВЕННО литвины-беларусы, ибо проживают они, согласно данным переписи, именно в Минской области, в Гродненщине, Виленщине (с Суваликей), Брестщине и Белосточчине. То есть, эти «литовцы» в переписи – не восточные балты, а западные балты, бывшие ятвяги и дайновичи. Ныне – беларусы.

Следует также напомнить, что нынешние южные земли Республики Летува, подаренные ей Сталиным (Сувалкия и Дзукия, то есть Виленщина), считались ЭТНИЧЕСКИ БЕЛАРУСКИМИ всеми учеными периода царской России и досталинского СССР. Это отражено на картах проживания беларуского этноса, составленных Риттихом (1875), Карским (1903), Московской Диалектологической Комиссией (1915), Станкевичем (1921).

Зачем АН Литовской ССР понадобилось изобретать вымысел о «сотворении» какого-то нового «литовского» языка из слияния совершенно не литовских языков Жмуди? Ответ ясен: желание примазаться к чужой истории славной Литвы. Причем, даже свое название «жмудины» (так их поляки называли) там сегодня считают «оскорбительным», как и термины губернатора Муравьева «жмудская грамота» и «жмудский народ». «Оскорбляет», очевидно, что не «литвинами» и «Литвой» именовали, а именно своим историческим именем.

Некоторые историки и политики Жмуди дошли до того, что вообще в любых чертах балтизма на территории Беларуси видят «следы своего былого жемойтского владычества» над беларусами, а своими «владениями Жмуди» считают даже Минскас. Однако в формировании таких представлений невежественного Сталина, позволяющих прирастать Жемойтии в ХХ веке нашими этническими землями, более повинна великодержавная Историческая Школа царизма и СССР, которая априори считала беларусов «восточными славянами» и «младшим русским братом великороссов» - в рамках «обоснования исторического права Москвы» на наши земли.

Нынешний статус государственности и независимости Беларуси лишил смысла сие «обоснование прав Москвы» на нас как свою колонию. А с этим утратился и политический «заказ» на насаждение всех мифов, этим «обоснованием» созданных. И появилась наконец возможность сказать правду о нашей НАСТОЯЩЕЙ истории, которая была два века запрещена: истории литвинов (ятвягов и кривичей) Литвы. Не славян, а западных балтов – только славянизированных несколько веков назад.

НАСТОЯЩИЙ СТАРОБЕЛАРУСКИЙ ЯЗЫК

Во многих уголках Беларуси сельское население продолжает говорить на своем дославянском языке. Вот сообщение нашего читателя из Республики Летува:

«1978 году, в Бресте, местный житель В. Зинов нашёл старую книгу, написанную на латыни, в которой в конце был рукой написан разговорник-переводчик с польского на непонятный язык. Рукопись была в очень плохом состоянии, поэтому он 215 слов переписал в тетрадь. Позже эту тетрадь он принёс в Вильнюсский университет. Вначале там подумали, что это подделка, но потом стали анализировать эти слова. 11% из этих слов можно отнести к прусскому, летувисскому или латышскому языкам. К примеру: degt, ezt, karo, nakt, sala. 20% слов относятся только к латышскому и летувисскому языкам. К примеру: barnay, kaj, lets, maz, tews, upa. 25% слов соответствует только летувисскому языку: daug, gimna, gyr, terd, ugne. И т.д. Учёные думают, что это и есть старый ятвяжский язык».

То есть, уточним: он же есть литвинский язык, он же язык лютичей-вильцев, он же «старобеларуский язык». Это родной язык Ягайло и наших жителей, которых он крестил в 1387 г. Он же – литвинский язык 1501 года 28-ми католических центров ВКЛ, население которых не знало «рутенской мовы» и «жемойтской мовы». Это – вся Западная и Центральная часть нынешней Беларуси.

В 2006 году мне позвонила жительница Минска Лидия Ефимовна (Евфимовна, как она уточняет – отчество исковеркали в СССР службы ЗАГС), которая рассказала, что является представителем «прусской составной» беларуского народа, но, видимо, там просто сохранились наши древние западнобалтские истоки.

Она в семье говорит на «прусском языке», как на этом же языке говорит вся ее родня. Что она и продемонстрировала, перейдя в разговоре со мной на РАЗГОВОРНЫЙ «прусский язык». Это, конечно, вызвало у меня шок, так как, согласно научным представлениям, пруссы давно вымерли как народ, а два-три сохранившихся письменных памятника относятся к XV-XVI векам. И – что вообще открытие – никакого прусского разговорного языка сегодня в принципе нет, как считает наука.

«А вот есть такой разговорный язык!» - сообщает читательница. В Пинской и Брестской областях до сих пор живут десятки тысяч «пруссов», которые в семье, между собой, говорят на родном «прусском языке». Это не беларуский язык, не польский и не летувисский, а прусский, и детям из поколения в поколение передают деды, что вы – «пруссы», а не беларусы, поляки или летувисы.

Читательница также сообщила, что ряд древних беларуских текстов, которые историками комментировались как «написанные неизвестными письменами неизвестным языком», ею вполне читаются, так как написаны на ее родном «прусском языке». В том числе она привела пример соглашения о заключении Любленской Унии 1569 года (объединение ВКЛ и Польши в союзное государство Речь Посполитую – Республику): текст соглашения в одном из документов был написан, как комментируют историки, «непонятным никому языком». А вот наша читательница сей текст понимает в каждом слове, ибо он, как она говорит, на ее языке и написан. Каждое слово понимает – из текста, который объявлен нашими учеными «неразрешимой загадкой». (К сожалению, Лидия Ефимовна не уточнила, что именно это за документ и где она его видела; просим ее откликнуться и рассказать подробнее.)

Читательница назвала и несколько «прусских» сел в Беларуси, где сегодня до сих пор живут «пруссы», сохраняющие свою «прусскую» самоидентификацию, вспомнив из многих, как я записал, Одрижин и Акдемер. Есть и села, названия которых образованы от слова «пруссы». Назвала и ученого, который занимался 10 лет назад историей беларуских пруссов, – это Шелягович, тогда являвшийся преподавателем БГУ.

На территорию Западной Беларуси действительно мигрировало большое количество пруссов, спасавшихся от немецко-польской экспансии. Пруссом (королем Погезании) был и сам Миндовг, основатель ВКЛ. Однако в данном случае я все-таки не стал бы говорить о том, что речь имеет именно о прусском (погезанском) языке. Дело в том, что этот язык абсолютно ничем не отличался от ятвяжского языка нашего местного населения – потому сюда и бежали пруссы. Поэтому в данном случае – это все тот же наш древнебеларуский западнобалтский язык.

Когда я рассказал об этом в газете, мне позвонил еще один наш постоянный читатель (не назвавший своего имени) – родом из д. Купятичи под Пинском. Он подтвердил, что в его родной деревне до сих пор говорят на непонятном языке, а его мать и бабушка, говорившие в быту на трасянке, во время ссор все время переходили на свой непонятный язык – язык их предков.

Читатель приводит такие примеры из лексики этого языка: дочь в этом языке – дохна, золовка – ятробка, кружка – кварта, поля – дологи, канава – прысть. И так далее. Вся утварь дома в этом языке именовалась иначе, чем на беларуском или летувисском языках. Что любопытно – бабушка читателя даже не знала, что это за язык, на котором она говорит.

Читатель сообщил, что в 1958 г. в деревню приезжала этнографическая экспедиция из Минска, работе которой он, тогда школьник, активно помогал. Потом была и вторая экспедиция по изучению «диалекта», а затем больше никто не приезжал. На многие десятилетия, вплоть до сего дня, тема стала забытой и неинтересной в Минске. Видимо, по той причине, что «подрывала» мифы официоза про наше «славянское» происхождение.

Анатолий Иванович Житкевич из г. Барановичи продолжил тему забытых языков Беларуси. Он писал, что упомянутые читательницей Лидией Ефимовной деревни Одрижин и Акдемер находятся вблизи г. Иваново и г. Дрогичина в Брестской области:

«Мне известно, что и в самом г. Иваново проживают люди, которые именуют себя «лаборами» и сохраняют из поколения в поколение особый лаборский (лабурский) язык. Происхождение этого языка мне до настоящего времени было необъяснимым. Смею предположить, что язык этот и является прусским, а возможно полабским (наименование «лабор» имеет общий корень).

У меня имеется книга, подаренная автором Анатолием Денисейко, который проживает в г. Дрогичине, «Невыдуманные истории», в аннотации к которой автор пишет: «Эта книга задумывалась как сборник золотых россыпей живого житейского юмора земляков, ярких забавных историй полесского края». Интерес вызывает рассказ «Лаборская история», в котором упоминается об этом своеобразном для многих непонятном (только не местным жителям) лаборском языке. Герой рассказа - бывший реальный житель г. Иваново, проживавший по ул. Чкалова, 12. Направляю Вам ксерокопию этого рассказа.

Моя жена, уроженка г. Иваново, знает некоторые слова на лаборском языке, передаваемом местными жителями из поколения в поколение. Привожу примеры этих слов: корова - гэмытка; конь - волот; молоко - гальмо; сало - крысо; девушка - биячка; юноша - бияк; мужик (крестьянин) - мэть; бить - копсать; красть - япэрыть; понимать - сиврать; идти - пнать; домой - на похазы; хотеть (желать) – волыты».

Перескажу кратко своими словами рассказ Анатолия Денисейко «Лаборская история», присланный Анатолием Ивановичем.

Итак, в местечке Янов Кобринского уезда Гродненской губернии жил народ лаборы, говоривший на лаборском языке. В СССР язык вырождался, а интерес к нему помог воскресить забавный случай, который произошел на Белорусском вокзале Москвы в мае 1968 года, где в ожидании отправления поезда, мечтая о встрече с ласковой женой, любвеобильный Миша, потомок лабора, дал в Яново телеграмму: «Марфа... бияк на показы пнае кебитэ волить».

«Не успел наш полешук сесть в поезд, как загадочный текст его телеграммы уже лежал на столе в одном столичном ведомстве. И буквально поднял его на ноги. Пытаясь раскрыть, разгадать тайну слов, за работу взялись лучшие специалисты этого дела. Но лаборский орешек оказался им явно не по зубам, и они беспомощно развели руками. Из центра в край полешуков улетела шифровка. Местному отделению комитета госбезопасности города Пинска (обслуживало Яново) предписывалось "незамедлительно" раскрыть содержание телеграммы и доложить по инстанции».

В Пинске отыскали человека, владеющего лаборским языком, - старого лабора Пепко.

«Молча выслушав гостей, Пепко, полный важности, устроил им лаборский ликбез:

- "Бияк" - это такой боевой парень. Словом, забияка-лабор. "На показ пнае" - значит пнется, торопится показаться на глаза". Затем старый Пепко как-то стыдливо замялся, покашливая перевел до конца загадочный текст:

- Марфа, готовься. Парень торопится домой любовью заниматься.

В тот же день шифровка лаборского перевода ушла в Москву. Телетайп из столицы принес только одно слово: "Дураки". Прочитали полешуки ответ и немало удивились непривычной самокритичности москвичей».

На мой взгляд, этот лаборский язык – очередная вариация нашего древнебеларуского языка. Само слово «лабор» - это на древнем индоевропейском значило «труженик», то есть это язык черни Беларуси – в противовес знати и горожанам ВКЛ, которые говорили на рутенской мове Киевской церкви.

Ятвяги, снова повторю, никуда не исчезли – хотя именно так о них продолжают писать историки России. Другой наш читатель Андрей рассказал в своем письме о неудавшейся попытке создания национального движения ятвягов «Етвызь» в первой половине 1990-х:

«В то время на территории западного Полесья возникла организация «Етвызь», провозгласившая наличие особого этноса - ятвягов, как малой народности балтского происхождения.

Я не специалист и не берусь судить о том, насколько такие заявления обоснованы исторически и культурологически, но надо признать, что ятвяжское движение нашло некоторый отклик в среде местных жителей. Так, издавалась газета «Збуднинне» тиражом 25.000 экз., регулярно проводились фестивали западно-полесской песни. Ятвяжское движение, насколько я знаю, имеет довольно длительную историю. Оно возникло в межвоенный период, активно боролось с польской оккупацией. Впоследствии ятвяжское движение раскололось на два лагеря: проукраинский, имевший своим знаменем сине-желто-красное полотнище, и пробеларуский с бело-сине-белым штандартом (синий цвет символизировал Припять). Одно время ятвяжское движение было настолько активным, что националистические беларуские организации рассматривали его как одну из угроз нашей державности.

Со временем ятвяжское движение исчезло само по себе. Насколько мне известно, сейчас каких-либо организаций данного направления не существует. Хотя на момент создания «Етвызь» ставила целью объединение ятвяжского народа на землях Западного Полесья, Волыни и Подляшья в рамках единой державы».

Тут – ярчайший пример поразительного парадокса: беларуские националисты, воспитанные на баснях КПСС, не знают о том, что беларусы и произошли от ятвягов-литвинов, а вовсе не от каких-то «славян» - и видят ятвяжское движение «угрозой нашей державности». На самом деле это точно так же глупо и нелепо, как, например, в Москве местные националисты увидели бы «угрозой себе» некое движение энтузиастов термина «московиты»: получилось бы, что русские москвичи борются с москвичами этноса московитов. У нас ситуация именно такая: глупые трения на почве массового невежества о происхождении своей нации.

ПАРАДОКСЫ ИСТОРИОГРАФИИ БЕЛАРУСИ

Следует заметить, что новейшие учебники истории Беларуси для СШ уже не столь категоричны в «славянских истоках беларусов», как советские издания. Там осторожно пишется, что на этот счет у историков есть разные гипотезы, а в целом говорится, что некие славяне пришли в Беларусь и славянизировали живших тут испокон веков балтов.

Но все это остается на уровне даже не гипотезы, а только басни. Не сообщается, откуда и зачем, когда сии славяне пришли в Беларусь, кем они были, сколько их было, как вообще они мог

БЕЛАРУСЫ 100 ЛЕТ НАЗАД

Вадим РОСТОВ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=265


Как и чем жили беларусы сто лет назад? Картину той жизни создают «сообщения с мест», которые публиковались в первой беларуской газете с рисунками «Наша Нiва». Очень любопытны, на наш взгляд, корреспонденции из Слонимского повета Гродненской губернии, которые подписывались как «Старый Дед», «Старый Михась» или «Дед Михась». Как считают сегодня историки, под псевдонимом скрывался Михаил Андреевич Романович (род. ок. 1850), работавший в разное время наставником разных народных училищ Слонимского повета. С середины 1914 г. письма от Старого Михася перестали появляться на страницах издания «Наша Нiва»: началась Первая мировая война, и территория Слонимского повета была оккупирована немецкими войсками. Как сложилась дальнейшая судьба деда Михася – неизвестно. Ниже – отрывки из его «сообщений с мест» в нашем переводе на русский язык.



СЛУЖБА В АРМИИ ПОДРЫВАЕТ БЕЛАРУСКОСТЬ

Сообщение в №28-29/367, 1911 г.:

«Местечко Здзитово, Гродненской губ., Слонимского пов. С давних времен в нашем местечке хлопцы поют песни, ведут хороводы на улицах. Недавно еще пели свои родные песни, теперь поют солдатские и очень грубые, аж стыдно слушать. Девчата уже едва-едва поют беларуские песни, так как и они уже начали перенимать солдатские. Язык наших здзитовцев средний между украинским и беларуским. Родные песни наши очень добрые и хорошие. В этих песнях чувствуется вся пережитая народом тяжелая доля, благая жизнь; и, как запоют девчата эту родную свою песню, то слушал бы всю ночь, так как ее сложил народ и перелил в нее всю душу свою. Проклят пусть будет тот человек, который отрекается от своего родного, от своего отечества. Как мать одна у человека, так и одно у него отечество. Для нас, беларусов, наша Беларусь святая и дорогая, и мы должны, как родились, так и умереть беларусами».

АНТИБЕЛАРУСКАЯ ГАЗЕТА «БЕЛОРУССКАЯ ЖИЗНЬ»

Сообщение в №35/445, 1911 г.:

«Из Слонимского повета Гродненской губ. В нашем повете стала в последнее время по волостным правлениям и у учителей появляться газета «Белорусская жизнь», но никто ее не хотел выписывать [то есть, власти заставляли в рамках «принудительной подписки». – Прим. Авт.]. С первой статьи можно было понять, что она слишком сварливая, подобна на Моську, которая лаяла на Слона… Хотя она называется «Белорусская жизнь», но в ней ничего не было беларуского, и она не поддерживала беларускую национальность; чужая она для нас, беларусов, и никто из нас не жалел, что она закрылась, или, точнее, перекрестилась в «Северо-Западную Жизнь». Как видим, она любила держать нос по ветру. Правда, беларусы начинают просыпаться и не верят тому, кто слишком кричит и трясется. Известно, что пустая бочка по камням страшно грохочет».

Надо отметить, что за последующие 99 лет беларусов постоянно заставляли выписывать издания, которые они выписывать не хотели и которые «не поддерживали беларускую национальность» - то есть являлись скорее изданиями «Северо-Западной Жизни», а не жизни беларусов.

ЕДИНСТВЕННЫЙ ДОКТОР ЖИВЕТ ЗА 60 ВЕРСТ

Сообщение в №37-38/478, 1911 г.:

«Местечко Здзитово, Гродненской губ., Слонимского пов. В нашем местечке случилось несчастье, от которого погибло шесть душ людей. 7 сентября одна баба наварила грибов и ими накормила мужа и четверых своих детей и сама наелась. На второй день у всех стали болеть животы, стало их рвать. За доктором не посылали, так как участковый доктор живет за 60 верст… 10 числа умерли четверо детей, муж и баба, 12 умерла последняя девочка [получается 7, а не 6. – Прим. Авт.]. Все они умерли в страшных муках. Съехались два доктора и нашли, что вся семья умерла от грибов. Вначале подумали, что от холеры, и боялись заходить к больным, но доктора успокоили людей».

О ПРЕДАТЕЛЯХ БЕЛАРУСКОЙ МОВЫ

Сообщение в №22/4, 1912 г.:

«В одном номере «Крестьянина» за этот год я прочитал заметку одного беларуса из Могилевской губ. и диву дался. В этой заметке беларус, едва научившись читать по-российски и говорить пополам с грехом, смеется над своей родной мовой, которой научила его мать, значит, смеется над своей матерью. Писулька его была написана нелогично, видно, что ему тяжело излагать свои мысли и пытаться по ветру нос держать. Кто слышал, чтобы англичанин, поляк, жид, россеец, немец, француз, турок смеялись над своей мовой? Каждый из них умеет говорить своей родной мовой; она напоминает ему его родной край, он гордится своим отечеством. Мова людей сближает, роднит, дает человеку самопознание. Наша беларуская мова давняя; на ней писались королевские грамоты, царские указы, в судах решения. Достаточно заглянуть в старые архивы, чтобы в этом убедиться. Можно знать все языки, но у человека только одна родная мать и только одна родная мова».

Увы, и через 98 лет многие беларусы «по ветру нос держат» и смеются над беларуским языком. А ветер и через век не изменился: дует все с того же направления.

ВСЕ БЕЛАРУСЫ УВЛЕКЛИСЬ АМЕРИКОЙ

Более половины сообщений – про тотальное бегство беларусов на заработки в Америку. Причина – полная нищета и безысходность жизни под царской Россией.

Из сообщения в №8/4, 1912 г.:

«Раньше здзитовцы далее соседнего села нигде не бывали, а как узнали про Америку, молодежь и кто только имел силу и здоровье покинули свой родной край, жену, детей, хозяйство, да махнули за море. Известно, без хозяина хозяйство, как говорят, плачет, а жена, работая одна, от тяжелой работы тратит здоровье, силы и в свою очередь плачет. Глядишь, молодица, которая была, как цветок, за 3-4 года совсем сдает: одни кожа и кости. Ждет бедная семья хозяина и не дождется; дети выглядывают батьку в окно и не дождутся. Так проходит несколько лет. Правда, Америка дает хорошие заработки, если кто попадет на хорошую работу, держит себя, не пьянствует; только тогда он может высылать гроши домой. Но бывает и так, что пьяница пропивает в Америке гроши, а жена и дети пухнут с голоду».

А вот отрывок из сообщения в №41/4, 1912 г.:

«Вернувшись из Америки, если что привезет, старается показывать себя, что он при деньгах [в тексте: грашавiты] и давай пить и поить других. Глядишь, за три-четыре месяца от полтысячи не осталось ни шелега, и снова покидает семью и выезжает в Америку; жена и дети остаются голодать».

Тут интересно, что Дед Михась использует наше национальное название валюты ВКЛ – шелег. Не рубль, не злотый, не доллар – а шелег. Тогда еще была в народе память об этом нашем главном номинале беларуской валюты, второе ее название – солид. Брестский монетный двор (открыт в 1659 г.) начеканил для ВКЛ 240.680.150 медных солидов на огромную по тем временам сумму в 2,7 млн. злотых. Более молодой Гродненский монетный двор выпускал монеты в 3 и 6 грошей, а также талер «Таргавiцкай канфедэрацыi». Последний талер ВКЛ был отчеканен Гродненским монетным двором в 1794 году, тогда Гродненский монетный двор был закрыт оккупационными войсками Суворова.

Отрывок из сообщения в №42/2, 1912 г.:

«И так уже завелось, что если кто и вернется из Америки, то долго не живет тут: убегает назад. Ибо, по правде говоря, хотя в Америке огромная дороговизна и очень тяжелая работа, но живется вольно, каждый сам себе пан и ровня другим».

В некоторых районах Беларуси в 1910-1913 гг. в Америку мигрировало около 20% населения (каждый пятый!). Вот отрывки из сообщения в №21/1-2, 1913 г.:

«Один священник мне говорил, что с одного прихода, в котором было 8 тысяч человек, теперь осталось 6 тысяч 300 душ. Вся молодежь, даже и девчата, выезжает в заморскую страну – Америку. Теперь я расскажу, как они туда едут. В каждом местечке есть патентованные и тайные агенты, которые отправляют людей в Америку. К ним и обращается тот, кто хочет ехать. Патентованные агенты за 200 руб. соглашаются по заграничному паспорту доставить человека в Америку…, а если нет грошей, то и в долг под вексель за 36%. Приехавший в Америку, конечно, должен иметь на первое время 50 руб. и какого-нибудь знакомого или родственника, чтобы заручился и принял к себе. Но и это еще не все. На пристани доктора усиленно осматривают эмигранта, здоровый ли он и способный для работы, а то с корабля его не выпустят».

Далее Старый дед Михась, возмущенный этой эмиграцией, рассказывает о других трудностях по пути из его местечка в Америку: про индустрию местных врачей-мздоимцев и изготовителей поддельных паспортов, про нечестных «проводников» в «новую жизнь», которые разными путями обманывают беларусов и бросают их обворованными на пристани в Нью-Йорке – и приходится несолоно хлебавши там жить бродягой или возвращаться назад. Автор подводит итог:

«Я думаю, что на всем свете нет такого народа терпеливого, как наш беларус, его крутили и крутят на все боки, но он остался терпеливым беларусом, несмотря на тяжкие условия, сохранил свою мову и свои обычаи пока в целости – и любит свое отечество».

МНЕНИЕ ДЕПУТАТОВ О НУЖДАХ БЕЛАРУСОВ

Сообщение в №39/4, 1912 г.:

«Много раз приходилось мне беседовать с селянами и одним выборщиком, который был избран из повета в губернские выборщики: чего они хотели бы от Думы, чтобы поправить свою жизнь. Мои собеседники, поскребя в затылке (видать, им трудно было ответить мне), не сразу мне вот что сказали: «Нужно для мужика позволить пасти скотину в казенных местах бесплатно, без билета собирать ягоды и грибы, и чтобы снять с водки акциз, а то очень дорогая».

- А что же нужно для тех людей, которые далеко живут от леса, не собирают грибов или ягод и не пасут скотину? – спросил я у них.

- Таго ня ведаемо, - ответили они мне.

Мне показалось, что со мной говорят не взрослые люди, а малые дети. Защемило мое сердце тяжкой болью. Не удивительно, что наши беларусы и другие думские депутаты гроши брали и ничего не сделали. Не удивительно, что они, будучи в Таврическом дворце, переходили на ту сторону, где им корыстней было и куда их разными обещаниями манили».

* * *

В чем же изменилась наша жизнь за 100 лет? Да, у нас огромные успехи в общественной медицине, да и в Америку уже не бежит за три года пятая часть населения. А в остальном-то особых изменений нет, в некоторых аспектах стало еще хуже. Например, переход в семьях с общения на беларуской мове – на «расейскую», что произошло уже при Машерове. И «беларуское возрождение» за век никак не продвинулось – хотя над нами давно не стоит с пистолетом ни царский жандарм, ни пилсудчик, ни убийца из НКВД или СМЕРШа.

На мой взгляд, самые главные и самые судьбоносные слова в 1912 году были про наших депутатов: «Мне показалось, что со мной говорят не взрослые люди, а малые дети. Защемило мое сердце тяжкой болью».

Потому что дед Михась увидел (защемившим сердцем почувствовал) не малых детей, а зловещих МАРГИНАЛОВ, которые и вели ХХ век в бездну тоталитаризма, когда дарованные общественной реформой гражданские свободы не вызывали у масс желания быть Гражданином страны и управлять ею как своим собственным хозяйством – а делегировались «Железной Руке» в лице популистов-параноиков. Так мы вошли в столетие маргинальных толп и их кровавых вождей Ленина, Троцкого, Муссолини, Гитлера, Сталина, Мао, Пол Пота.

Во многих сообщениях (тут не приведенных из-за узких рамок публикации) автор показывает ужасающее мракобесие и невежество селян – и считает, что выход из замкнутого круга тяжкой туземной жизни дикарей даст только образование. Это верно – но на деле создались тоталитарные режимы, которые в своем «русле» подачи народного образования только укрепляли маргинальные идеологии. Такое «образование» вело к созданию поколения людей Комсомола и Гитлерюгенда, к ужаснейшей Второй мировой войне – войне маргинальных масс за своих вождей.

Вот и удивительно: прошло 100 лет, но многие суждения Старого деда Михася звучат актуально, как будто сказанные сегодня на злобу дня. Получается, что век прожили – а изменилось в сути жизни не так уж и много…

И еще одна мысль приходит в голову: а ведь какой счастливой, процветающей и богатой была бы наша страна, если бы сто лет назад весь наш народ был таким, как этот дед Михась…

АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ: РОЖДЕНИЕ РОССИИ

Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Размышления о фильме и об истории.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=269


Не утихают споры вокруг фильма 2008 года «Александр. Невская битва». Фильм, безусловно, фантастический, в котором, к тому же, немало ляпов.

Одежда у ряда персонажей почему-то принадлежит эпохе XV века, шведов называют «варягами, которые идут бить русских», хотя слова «варяги» и «русины» в XIII веке – это синонимы (что, например, прямо говорил Нестор в «Повести временных лет»). Некий голос шведа за кадром рассказывает зрителям (шведам?): «русские, называющие себя православными» - что просто смешно, так как во всех западных языках «православные» звучит как «ортодоксы»: так неужели русские себя называют «ортодоксами»?

Этот же голос шведа за кадром в первые же минуты фильма вещает: «Оказались мы в славянской земле от Балтийского моря до гор Урала». Это создателям фильма так хочется, чтобы эта земля была «славянской», однако в 1240 году это была земля тюрок и финно-угров. Единственные славяне в Новгороде – колонисты-ободриты Рюрика, приплывшие из Полабья. Причем, позвали Рюрика на княжение сами шведы – жители шведской колонии Ладога. Авторы фильма местное население – чудь – считают «славянами», хотя это саамы, которые, кстати, и составляли главное воинство как в дружине Александра, так и в дружине шведов. То есть, чудь дралась с чудью, а не «русские дрались со шведами».

Но самое любопытное – это «вопрос отношений с татарами». Авторы фильма тут все поставили с ног на голову.

«МОНГОЛЫ ВЕРУ НЕ НАВЯЗЫВАЮТ»

Откуда вообще взялся историко-романтический миф об Александре как каком-то «великом полководце»? В 1547 году этот миф создал Иван Грозный, который и канонизировал Александра Невского в святые (вместе, кстати говоря, с десятками татарских мурз, перешедших на службу Грозному). Этот 1547 год знаменателен и тем, что князь Иоанн IV решил себя самопровозгласить «царем». В то время московский правитель собирался захватить власть в Ордынских царствах – поэтому потребовался и царский титул (который правителям Орды дал византийский император Михаил в 1271 году, но московские князья его, конечно, никогда не смогли бы получить). В рамках этих «идеологических» приготовлений к власти над Ордой Иван Грозный создал, в том числе, и миф об Александре как якобы «руководителе борьбы Руси с Западом», хотя тот на самом деле был закрепостителем Руси в Орду.

Во-первых, героизация двух битв Александра как бы уводила в тень его коллаборационизм с татарами. А во-вторых, Иван Грозный требовал от переходящих ему на службу инородных племен – принятие московской веры одновременно с присягой ему как богоцарю, и святой Александр очень подходил на роль «кумира» для новообращенных ордынцев: с татарами дружил, воевал только с Западом. То есть, «свой».

Третью причину называет московский историк Алексей Бычков в книге «Московия» (М., 2005):

«Три раза Александр отражал нападения литовцев [то есть литвинов-беларусов]. Побеждая западных врагов – шведов, немцев и литовцев [литвинов-беларусов], Александр совершенно иначе держал себя по отношению к татарам. В 1252 году он утвердился на великокняжеском Владимирском престоле. Полную покорность хану [царю] он считал единственным средством сохранения власти, а потому он ездил в Орду с богатыми дарами, выказывая безусловное повиновение воле хана и убеждая других повиноваться. Вероятно, за это он и был причислен церковью к лику святых».

Не церковью, а лично Иваном Грозным, который в 1547 году делает себя «царем» и в этом же году канонизирует Александра как образец княжеского послушания царю.

Надо, кстати, уточнить, что правители Орды никогда не именовались «ханами» (их так стали называть только историки царской России). Хан – это просто князь, коган, конунг, но правили Ордой цари – и именно в царском титуле они фигурируют во всех древних русских летописях. Эта ошибка, кстати говоря, встречается и в книгах А. Бычкова, который употребляет, например, выражение «царствование хана Узбека», хотя хан может только ханствовать, а не царствовать. Но вернемся к фильму.

Важнейший эпизод картины – встреча Александра с татарскими баскаками. «Монгол» говорит юному князю, что, дескать, вся Русь платит дань, а ты один не платишь. (Это неправда, Александр не только сам ее исправно платил, но и служил у Орды «выбивателем» дани с непокорных русских земель.)

Александр отвечает дорогому гостю, что признает величие Батыя как владетеля всей Вселенной, а дань не платит только потому, что отбивает нападение Запада на сей улус Орды. Монгол принял объяснение, они еще немного пошутили и посмеялись, веселый баскак уехал с лучшими дружескими чувствами.

Бояре Новгорода недовольны – они обвиняют Александра не просто в коллаборационизме с татарами, но и в том, что у него с ними какие-то свои личные тесные отношения. Дабы «сгладить» этот момент, авторы фильма заставляют Александра сказать: «Монголы враги» - что выглядит просто обманом новгородцев, так как князь никогда руки не поднял против монголо-татар, вообще ни одним поступком не показал непокорность захватчикам.

Почему же князь решил воевать не против Орды, а против Запада?

Александр в фильме говорит: «Монголы враги, но свою веру не навязывают». Еще бы – ведь монголы с русскими были одной веры – православной несторианской.

Сын Батыя Сартак – был именно такой веры. Мало того, Сартак и Александр Невский были породнены Батыем в братья через ритуал смешения крови. А. Бычков пишет (стр. 172): «Между прочим, Бату, в свою очередь, поручил своему сыну и соправителю Сартаку – христианину (вероятно, несторианской конфессии) – управлять русскими делами. С этого момента русские должны были иметь дело только с Сартаком».

Несторианство – это ответвление в православии, обожествляющее власть не только как «данную Богом», но как представляющую Бога на Земле. То есть, у несториан правитель – это и есть Бог (как фараон у древних египтян).

Эта ересь не была религией ни в Византии (хотя Александр в фильме фантазирует, что у него «византийская вера»), ни в Киевской Руси, ни в ВКЛ. Суздальское государство переняло несторианство у своих восточных соседей, где оно было распространено, и точно так несторианство стало религией Орды. В храмах Москово-Суздальского улуса на фресках как ровня Иисуса и апостолов изображались цари Орды, а затем – после обретения независимости Москвы – уже правители Московии: князья Иван III, Василий III, Иван IV, царь Борис Годунов. При Романовых эти древние фрески массово сбивались во всех храмах.

Поэтому слова Александра в фильме «Монголы… свою веру не навязывают» - абсолютно нелепы, так как у московитов и монголов вера была одна общая. Мало того, сам князь содействовал упрочению единения этой москово-татарской веры: в 1261 году царь Орды Берке одобрил инициативу Александра Невского об организации русского несторианского епископства в Сарае, что полностью объединяло религию Александра с религией Орды.

Орда оставалась полностью православной (несторианской) страной до самой смерти Александра, а приняла ислам только при царе Узбеке, правившем в 1313-1341 годах (это его уже исламское имя, православного с рождения не сохранилось). Тогда десятки представителей рода Чингизидов не пожелали принимать ислам и, будучи верными православию несторианского толка, бежали в Московию, где навсегда осели.

Зная все это, становится понятным, почему Александр воевал против Запада. Во-первых, он был одной веры именно с татарами Орды, а не с латинянами. Во-вторых, переход в латинскую веру сводил Александра только до уровня банального феодала (в фильме он говорит, что в латинстве может быть только слугой у западных правителей). А вот в несторианских рамках Орды он являлся частью обожествляемой власти, эдаким фараоном для своих подданных. Это, конечно, куда больше, чем место просто феодала в западной феодальной иерархии.

ГЕРОЙ ОРДЫ

Первым коллаборационистом стал отец Александра. А. Бычков пишет:

«Восточные русские князья первыми вынуждены были присягнуть Бату на верность».

Почему «вынуждены были»? Им кто-то руки выворачивал? Могли уйти в партизаны, уехать в Литву-ВКЛ, свободную от Орды, где продолжали бы борьбу за свободу своих земель от татарской оккупации. Но не сделали этого. С такой формулировкой и генерал Власов «был вынужден присягнуть Гитлеру на верность».

И далее:

«Еще в 1242 году великий князь владимирский Ярослав I направился в ставку Бату, где его утвердили в должности… Его сын Константин был отправлен в Монголию, чтобы заверить регента в своей и отцовской лояльности».

Напомню, что старших сыновей князей-коллаборационистов татары у себя в Орде держали как заложников: чуть «утвержденный в должности» повел себя не так – его старшего сына на куски порежут лютой казнью.

«В 1246 году, как мы знаем, великий князь Ярослав Всеволодович сам отправился в Каракорум, где присутствовал на церемониях, посвященных восхождению Гуюка на трон. Ярослав Всеволодович больше не вернулся на Русь; он заболел и умер в Монголии. …Получив известие о смерти отца, сыновья Ярослава Александр Невский и Андрей Суздальский отправились в ставку Бату, чтобы присягнуть ему на верность. Бату приказал им обоим направиться в Каракорум, для того чтобы засвидетельствовать свое почтение великому хану [великому царю] (1247)».

Н.М. Карамзин писал в «Истории государства Российского», что в 1249-1250 гг. Александр и его брат вернулись от великого царя Орды, который был столь доволен ими, что поручил Невскому всю «южную Россию и Киев», где господствовали чиновники Батыевы. Андрей же сел на престоле Владимирском.

Вот откуда берутся претензии московитов на Киев – им великий царь Орды его подарил.

Вместо Киева Александр отправился в Новгород. В 1258 году братья Александр и Андрей кроваво подавят там с помощью татар антиордынский мятеж, который был поднят против попыток рекрутировать жителей Новгорода в ордынскую армию.

Но что же получается? В одном случае Невский защищал жителей Новгорода от агрессии со стороны Запада – а через несколько лет сам стал агрессором: выражая волю Орды, уничтожал свободу Новгорода и убивал его защитников.

Отсюда возникает закономерный вопрос: а за что все-таки воевал в Невской битве и Чудском сражении Александр – за Русь или же за Орду?

Вот первый аспект этого вопроса: надо заметить, что сын Александра Невского участвовал в других походах Орды – не менее героических, чем Невская битва и Чудское сражение. Но о них историки России предпочитают «не помнить», так как это подмывает значение этих двух битв его отца как якобы «битв за Русь». А.Бычков пишет уже в другой книге «Ледовое побоище и другие «мифы» русской истории» (М., 2008):

«В 1277 году Менгу-Тимур развязал кампанию против кавказских алан (осетин). Ряд русских князей, в том числе и сын Александра Невского Андрей Городецкий, участвовали в войне против алан. В 1278 г. русские войска захватили главную крепость алан – город Дедяков. Русским досталась богатая добыча. За существенный вклад в деле разгрома врага Менгу-Тимур похвалил русских и наградил многими дарами».

Как видим, сын Александра героически воюет вовсе не за Русь, а за расширение империи Орды. Конечно, «сын за отца не отвечает», но ведь отец-то был тех же убеждений.

Мало того, сыновья Александра, очевидно, участвовали и в походе Орды против ВКЛ. Важнейшая не менее, чем Грюнвальдская, но замалчиваемая историками царизма и СССР Окуневская битва состоялась возле Койданово (ныне Дзержинск Минской области) осенью 1275 года по владимирскому летоисчислению или в начале 1276 года по беларускому.

В "Року 1276 Курдан солтан, царь заволский, мстяся забитого отца своего царя Балаклая, от литовских и руских князей (забитого) под Кайдановым, зобрал все орды свои Заволские, Ногайские, Казанскую, Крымскую и тягнул на руские князства, огнем и шаблею плюндруючи". (ПСРЛ, М.1975 г., т. 32, стр. 24).

"Того же лета ходиша татарове и Рустии князи на Литву", - под 1275 годом сообщает нам владимирский летописец. (ПСРЛ. М.1965 г., т.30. стр. 95). Под понятием «Рустии князи» тут следует, конечно, понимать отпрысков Александра Невского и его брата.

Против этой силы выступил князь Новогрудский Тройнята Скиримонтович. К нему на помощь пришли два его брата, стоявшие во главе Карачаевского и Черниговского княжеств, Писимонт Туровский и Стародубский. Прибыл Великий Князь Киевский Святослав, Семион Друцкий, Давид Луцкий, княжата Волынские.

Историк Е. Макаровский писал в статье «Битва Куликовская, битва Окуневская…»:

«Сюда, где расположился татаро-суздальский (татаро-московитский) стан, подошли и белорусско-украинские (литвинско-русинские) рати и смело атаковали врага. Битва началась ранним утром и продолжалась весь день. Обе стороны дрались с большим ожесточением, но к вечеру сопротивление татар-суздальцев было сломлено, и они побежали. Преследование продолжалось до глубокой ночи. Лишь с небольшой частью сил Курдану удалось спастись. Много полегло в этом бою и белорусско-украинского (литвинско-русинского) рыцарства. Полегли на поле боя Любарт Карачевский, Писимонт Туровский, братья Тройняты, Симеон Друцкий и Андрей Давидович.

Советский историк А.Н. Насонов указывает на то, что: "Летопись неохотно сообщает о походе татар в 1275 г. на Литву с участием "русских князей"; поход этот, между прочим, сопровождался опустошением тех русских земель, через которые проходили ордынские войска, а успех похода был более чем сомнительным; мы не знаем даже, кто из русских (московитских – Авт.) князей в нем участвовал". (А.Н. Насонов. Монголы и Русь. М-Л., 1940 г., стр. 63-64). Что еще может сказать московский историк о сражении, в котором Москва и Орда потеряли последнюю надежду на совместную власть над Русским Миром?»

Тут речь идет не только о коллаборационизме Александра Невского, его брата и их детей, которые свои земли согласились видеть частью Орды и сами согласились лобзать сапоги (как ритуал приветствия) своих ордынских хозяев. Они, как и генерал Власов, еще и повели свои войска «Владимиро-Суздальской Руси» уже против самой Руси – в рядах ордынской армии. Это уже предательство Руси в квадрате: они хотели СВОБОДНУЮ Русь тоже сделать частью Орды.

А как же: ведь «Александр и его брат вернулись от великого царя Орды, который был столь доволен ими, что поручил Невскому всю «южную Россию и Киев»». Вот они и шли сюда войной, так как цари Орды им «всю Западную Русь даровали».

Вот второй аспект вопроса. В битве на Синей Воде в 1362 году (см. нашу статью «Битва на Синей Воде», №5, 2010) Великое княжество Литовское освободило земли Киева (ныне Украину) от Орды, от дани Орде, сделало снова свободными.

Это освобождение Руси Киева – российские власти и историки считают «захватом Руси Литвой» (на самом деле тогда уж о захвате земель Орды надо говорить), так как еще Александр Невский получил от царя Орды ярлык на владение «южной Россией и Киевом». Дескать, это освобождение «противоречит ярлыку».

В дальнейшем правители России именно на этот ярлык всегда ссылались (или его подразумевали, его не упоминая) в своих «исторических претензиях на Киев».

Но вопрос надо ставить иначе – только в плоскости национальной свободы русских земель от власти Орды. Вместо этого в России постулируется противоположный принцип: называть «русским» только то, что осталось в Орде и интегрировалось в Орду. Что, в таком случае, по своему смыслу и ментальности – и есть уже Орда, а никакая не Русь. Например, Лев Гумилев находит в книге «От Руси до России», что «украинцы и беларусы перестали быть Русью в XIII-XIV веках», потому что были свободны от жизни в Орде. То есть получается, что «Русью» надо считать не свободную от Орды Русь, а только ту ее часть, которая «изнывала от татаро-монгольского ига», но при этом старалась в это иго и свободную Русь затащить – но раз ее не затащила, то та уже «и не Русь вовсе». Аналогичен термин РПЦ «Святая Русь», под которой понимается только «Русь», которая интегрировалась в Орду и стала ее столицей и ее сердцем. Мало того, и переименовала Орду в Россию.

Все это позволяет сделать вывод, что Александр Невский – это не защитник Руси и не герой Руси, а защитник и герой Орды, которая только в 1721 году при Петре I из Великой Тартарии была переименована в Россию.

Причем, термин «Московия» или «Московская Русь» в отношении эпохи Александра неприменим, так как никакого «Московского Государства» не существовало до князя Ивана III, который в 1480-х впервые провозгласил независимость Москвы от ордынских царей. Плюс и Москвы как чего-то заметного при Александре еще не было. Можно говорить только о «Суздальской Руси» и «Новгородской Руси», но их интересы, как мы видим, Александр Невский ставил ниже интересов Орды.

Лев Гумилев этим восхищается и находит в этом «дар провидца» у князя, который своей политикой коллаборационизма с монголами «заложил основы будущей огромной России». Этот концепт исходит только из той реалии, что Иван Грозный смог захватить власть в Орде – и затем удалось за века славянизировать (по языку, конечно, но не ментально) ордынские Астраханское царство, Казанское царство, Сибирское царство – а позже и Крымское царство. То есть, Орда исчезла, став Россией.

Однако такой вариант будущей истории был отнюдь не очевиден в средние века – и тем более его не мог предвидеть Александр Невский в своем коллаборационизме с монголами (хотя Гумилев ему фантастически такое предвидение дает). Куда более вероятно было, что финно-угры Залесья (так тогда именовалось нынешнее «Золотое Кольцо России») полностью растворятся в средах Орды, утратив все «русские» черты, которых и без того у них было весьма мало – так как лишь только что были колонизированы киевскими князьями в Русь.

ИЛЛЮЗИИ И РЕАЛИИ

Что было бы на территории нынешней Центральной России при том или ином раскладе истории – это вопрос весьма спорный. Мало того, это не были «славянские земли от Балтийского моря до гор Урала», как придумали авторы фильма устами некоего шведа за кадром. Как раз наоборот – еще до появления славян в районе Дона была Великая Готия, то есть родина шведов (германские племена заселили юг нынешней России еще за несколько веков до рождества Христова). Потом было нашествие гуннов из Азии (вызвавшее великое переселение народов), которые вынудили местных готов и сарматов (аланов) бежать на Запад. Без этого нашествия на Дону жили бы как раз те, кого мы сегодня называем «шведами».

Поэтому в фильме выдумка – он начинается с того, что гот якобы говорит о походе в земли Рюрика: «славянские земли от Балтийского моря до гор Урала». Не мог этого говорить гот, так как во всех их сагах была недавняя память об их исходе с этих якобы «славянских» земель во время, когда славян вообще как этноса еще не существовало. Причем сами славяне – это только смешение готов с западными балтами, и это смешение как рождение славян произошло только при бегстве готов с Дона в Полабье. То есть – это факт! – если бы не нашествие гуннов на готов Дона – то и не родился бы в IV-VI веках при их бегстве в Европу и сам этнос славян.

Без этого нашествия гуннов сегодня коренным населением всей Южной России и Восточной Украины являлись бы готы – то есть германцы. Таким образом, без нашествия гуннов: 1) не появилось бы славян; 2) Южная Россия и Восточная Украина были бы исконной землей готов – то есть германского племени.

Но самое любопытное в этом суждении про «славянские земли до Урала» - а куда же делась Золотая Орда и ее татары? Неужто и татары – это славяне? Сегодня политики и дикторы ТВ называют Астрахань «древним русским городом», однако на самом деле Астрахань – это столица Астраханского царства Орды. Конечно, ныне население Орды русифицировано, но если бы действительно во времена Александра там жили одни славяне – то и захватывать их было бы некому, так как и самой Орды не было бы.

В реальности в то время славяноязычным было только городское население Суздальского княжества (Залесья), а восточнее и южнее его – не было ни славян, ни Руси. Орде было гораздо легче наказывать за строптивость близкие к ней Суздальские земли – чем другие удаленные русские земли. Это, конечно, уже само по себе склоняло суздальских князей к сотрудничеству с Ордой. К тому же служба у Орды давала свои бонусы, а самое главное – Александр Невский действительно считал Батыя властелином Вселенной.

ГЕРОЙ-СИМВОЛ

В прошлом году Александра назвали «символом России», хотя настоящую биографию князя мало кто знает – назвали не самого князя, а лишь его ОБРАЗ в ментальности россиян.

Как было сказано выше, первым возвел Александра в «герои» Иван Грозный. Хотя Александр Невский убил новгородцев больше, чем шведов и немцев (как и сам Иван IV, что их сближает), да и битвы Невская и на Чудском озере – это, скорее, драки, мелкие стычки, коих были в те века десятки тысяч. Реальную борьбу с немцами вел во времена Александра наш князь Миндовг и литвины-беларусы – они выиграли целый ряд битв куда как более кровопролитных и исторически значимых. Однако образ Невского прижился по той причине, что весьма устраивал Московскую церковь – был символом борьбы с латинской верой и вообще с Западом. А «второе рождение» образу дал товарищ Сталин.

Красноярский профессор А.М. Буровский пишет в книге «Россия: курс неизвестной истории» (М., АСТ, 2004):

«До 1936 года даже имам Шамиль или племенной вождь в Казахстане Кеннесары Касымов объявлялись «прогрессивными» борцами с «тюрьмой народов». Потом уже стали объявлять «прогрессивными» собирателей русских земель, и особенно Александра Невского. Ранее колониализм – абсолютное зло, теперь он превращается в зло относительное, и стало необходимым отмечать «прогрессивность» присоединения к России (Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Новейший период. Вермонт, 1984).

В конце 1930-х началась и «посмертная реабилитация» Петра Первого и Ивана Грозного, крупнейших царских военачальников – особенно тех, кто воевали с Наполеоном.

Стало «необходимо» найти как можно больше доказательств того, сколь русский народ древен, могуч и велик и как все к нему добровольно присоединялись. Появились книги с такими, например, перлами: «Великий русский народ – первый среди равных в братской семье народов СССР. Он сыграл решающую роль в Октябрьской революции, в установлении власти Советов, в создании и укреплении Советского Союза, в построении социализма в нашей стране» (Панкратова А. Великий русский народ. М.: Госполитиздат, 1952)».

В целом, ряд героических символов Сталина – аналогичен этому же ряду у Ивана Грозного: все образы-герои воевали против Западной Цивилизации. В том числе и Дмитрий Донской, воевавший против католика Мамая, который обещал отдать Западу пушной промысел Москвы (как писал Лев Гумилев). Еще в 1934 и 1936 годах пресса СССР обсуждала необходимость расплавить памятник Минину и Пожарскому, «двум отвратительным лавочникам», но теперь их стали возводить в культ как «борцов с Западом» (в лице беларусов-литвинов и поляков). Сталин стал готовить СССР к большой войне, к захвату Финляндии, Польши, Бесарабии, стран Балтии, если удастся – вообще всей Европы. Потому и потребовались эти идеологические символы.

ЧТО ЕСТЬ РУСЬ?

Зачем сегодня понадобилось снимать фильм «Александр. Невская битва» и подавать его героя как образ, обозначенный Сталиным? Это отголосок неких имперских чувств и рецидив сталинизма? Нет, как кажется, авторы фильма хотели разобраться в главном: они (и в целом вся историческая Россия) с Ордой или с Западом? Создатели картины дают свой ответ – что они и не с Ордой, и не с Западом, а сами по себе. Но это является заблуждением, так как никакого «промежуточного места» тут нет, а попытка «усидеть между двух стульев» иллюзорна.

Выбор Невской битвы верен не в том смысле, что эта битва имела какое-то историко-военное значение для шведов или новгородцев. А в том смысле, что это стал как бы переломный момент для менталитета россиян – отказ от выбора Западного пути развития. Причем, Новгород от этого пути так и не отказался – продолжал интеграцию с Западом, хотел вступления в ВКЛ и в Речь Посполитую – за что был полностью уничтожен Иваном Грозным. Отказалось тогда от этого пути только одно Владимиро-Суздальское княжество – которое потом и стало «сердцем России».

Однако авторы фильма упустили важнейшее обстоятельство: что Русь – это и была часть Западной Цивилизации (как и та же Византия). Но жители Залесья (маленькой и самой восточной части обширной Руси) были лишь недавно славянизированными финнами, поэтому себя не осознавали частью Западной Цивилизации, а монголы им казались более понятными, чем шведы. В этом ракурсе Александр, неграмотный и по крови уже сильно смешанный с местными не славянами, по сути, и не совершал «судьбоносного выбора вектора развития», а только следовал менталитету Залесского населения. Этот менталитет во всей Руси был прозападным, а только в одном Залесье – более восточным. Поэтому Александр Невский был уже «не вполне русским», а более Залесским князем.

Вообще говоря, тут – огромное поле для споров историков, но выбор Невской битвы авторами фильма верен на 100% хотя бы в одном: именно с нее начинается постепенный многовековой переход понятия «Русь» («Россия» на латыни и на греческом) с исконной Руси – на Орду. В итоге Орду, слившуюся с Москвой в языке и культуре, считают уже «древней Русью» и «Россией» (яркий пример – Астрахань). А исконную Русь – «не Русью», так как она не похожа на этнос великороссов, созданный в симбиозе народов Орды. Тот же Буровский в своей книге пишет: «Нет, Киев уже давно не русский. …А нынешний Киев – это украинский город, и с этим ничего нельзя поделать». В другом месте: «Россией в представлении окружающего мира становятся страны вовсе не русские, включенные в СССР, но населенные другими, совершенно особыми народами, осознающими себя вовсе не русскими. Например, Украина. Но русский народ – население Великороссии…»

«Киев стал не русским…» С Киевом как раз ничего не произошло – как был Матерью городов Русских, так им и остается. Проблема только в том, что для славянизированных народов Орды Киев кажется ужасно непохожим на них и чужим – и только потому его не могут считать русским, что все народы Орды стали себя «Русью-Россией» называть. Не похож на Орду – значит «не русский».

Этот концепт авторы фильма четко почувствовали: сборщик дани монгол – подан как представитель власти будущей Единой России. Но это означает, что Россия – это Орда, и создали Россию монголы именно при согласии и участии Александра Невского. Ведь без них Россия сегодня оставалась бы только в границах княжества этого князя. Впрочем, об этом и писал Лев Гумилев…

МИФ О «ТРИЕДИНОМ НАРОДЕ»

Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

В XIX веке царизм придумал ненаучный миф о «триедином русском народе», состоявшем из великороссов, малороссов и белорусов. К сожалению, и сегодня кое-кто продолжает верить в эту выдумку.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=271


СРЕДИ МИФОВ

Москвичка Татьяна Миронова, член-корреспондент Международной Славянской академии наук, доктор филологических наук, опубликовала в украинском издании «Новый Регион» статью с сенсационным названием «Русские, украинцы и белорусы являются единым народом».

Все национальное беларуское и украинское, включая языки, она отвергает как «дурное польское влияние», а также отвергает государственность Украины и Беларуси. Возникает вопрос – правильно ли называется «Международная Славянская академия наук», членом-корреспондентом которой является Миронова? Ведь там не признается национальная самобытность беларусов и украинцев, а поляки подаются как «враги славян».

Татьяна Миронова пишет:

«Как легче всего ослабить, обескровить народ? Ответ прост и проверен веками. Чтобы ослабить народ – его надо раздробить, раскроить на части и убедить образовавшиеся части, что они есть отдельные, самостийные, сами по себе, даже враждебные народы.

В середине XIX века мы беспечно приняли так выгодную полякам, немцам, евреям идею дробления русских на три самостоятельных «народа» - русских, украинцев и белорусов. Новоиспеченным народам - украинцам и белорусам - стали спешно создавать отдельную от русского народа историю. В самостийных украинских учебниках 20-х годов XX века украинцы повели свое происхождение от «древних укров». Украинцам и белорусам изготовили собственные литературные языки – украинский и белорусский, которые подражали польским литературным моделям, хотя в ту пору малорусское и белорусское наречия русского языка, именно так они именуются в словаре В. И. Даля, отличались от русского литературного языка, как диалекты Смоленщины или Вологодчины, и языковеды по сию пору не находят на картах четких границ между говорами русских, белорусских и украинских народов. Народная языковая стихия доказывает их родство, однако ж украинский литературный язык, напротив, стремится отсечь украинцев от русского корня. Исследования выдающегося слависта академика Н. И. Толстого убедительно доказывают, что литературный украинский – искусственное новообразование, на треть состоит из германизмов, немецких слов, на треть – из полонизмов, слов польского языка, и на треть - из варваризмов, наречия поселян Украины».

Тут все поставлено с ног на голову. Давайте разбираться.

Что значит фраза «В середине XIX века мы беспечно приняли так выгодную полякам, немцам, евреям идею дробления русских на три самостоятельных «народа» - русских, украинцев и белорусов»? Кто такие «мы»? Царизм? Все наоборот – именно в середине XIX века появилась бредовая концепция «западнорусизма», которая объявляла литвинов (переименованных царизмом в «белорусов»), русинов (украинцев) и московитов («русских») якобы одним народом. До этого никто эти три народа не считал даже родственными. Например, Михалон Литвин в своей книге «О нравах тартар, литвинов и мосхов» («De moribus Tartarorum, Litvanorum et Moschorum») писал, что мосхи (московиты-мокшане) вообще нехристианской веры, как и татары – поскольку московиты в то время (начало XVI века) исповедовали Несторианскую веру.

Беларуский историк В. Орлов отмечал:

«Для меня и моих коллег, профессиональных историков нового поколения, которые рассматривают прошлое с позиций существования белорусской нации и государственности с многовековой традицией, совершенно очевидно, что версия происхождения восточных славян из «единого корня» — это плод творчества российских ученых XVIII-XIX вв., призванных обосновать притязания кремлевских правителей на белорусские и украинские земли. Логика тут чрезвычайно простая: поскольку мы, мол, из одного корня, значит, и жить должны в одном государстве — разумеется, в русском.

Реальное существование единой древнерусской народности, откуда якобы вышли белорусы, украинцы и русские, ничем не доказывается. С самого начала этногенез трех народов происходил на разных территориях и с участием разных этнических компонентов.

…В летописях вы не найдете названия «Киевская Русь». Территория, которую обозначают таким образом, не была единой ни этнографически, ни тем более политически. Полоцкое княжество, откуда берет начало белорусская государственность, попадало в зависимость от Киева на считанные годы, и каждый раз киевлянам приходилось для этого применять оружие. В 1129 г. при сыне Владимира Мономаха Мстиславе полоцких князей удалось выслать в Византию, но спустя три года Мстислав умер, и Полоцк снова стал независимым. Государство Рюриковичей было лишено главного признака, характеризующего этническую общность, — единого самосознания. До середины XIII в. летописцы называют население Беларуси прежними именами — кривичи, дреговичи, радимичи. Не только Полоцк, но и Новгород, Ростов, Суздаль, Рязань не считались в то время Русью, а, напротив, ей противопоставлялись. За Владимиро-Суздальской землей это название закрепилось только со второй половины XIII в., когда население белорусских земель уже представляло собой отдельное этническое целое».

Доктор биологических наук, лауреат Государственной премии Беларуси Алексей Микулич в интервью 30 июня 2010 года сказал, что антропологически (по генам и внешности) беларусы близки мазурам Польши, а не украинцам и русским, причем русские близки по генам финно-уграм. Ибо и являются славянизированными финнами, а не славянами.

Вернемся к словам Татьяны Мироновой: «Новоиспеченным народам - украинцам и белорусам - стали спешно создавать отдельную от русского народа историю».

Простите, а какая могла быть «НЕ ОТДЕЛЬНАЯ» от русского народа история, если до российской оккупации 1795 года литвины-беларусы никогда не жили под властью Москвы-Петербурга. Мало того, московиты являлись главным историческим врагом беларусов на протяжении многих веков. Достаточно напомнить, что только в войне 1654-1667 годов московиты по указанию царя уничтожили половину беларуского населения, 300 тысяч беларусов увели в кандалах в рабство.

И почему беларусы – это в середине XIX века «новоиспеченный народ»? В энциклопедии «Беларусь» сказано: «В 13-16 веках сформировался беларуский этнос». Как видим, не в середине XIX века, и не в составе Российской империи – то есть «вместе с русским народом», а в своем национальном государстве литвинов-беларусов – ВКЛ.

«ИСКУССТВЕННЫЕ ЯЗЫКИ БЕЛАРУСОВ И УКРАИНЦЕВ»

Татьяна Миронова утверждает, что в середине XIX века «Украинцам и белорусам изготовили собственные литературные языки – украинский и белорусский, которые подражали польским литературным моделям». Кто же в царской России изготовил украинцам и беларусам собственные литературные языки? Царизм?

На самом деле царизм ЗАПРЕТИЛ беларуский язык в 1839 году, украинский – в 1861. По указу царя в 1839 году были сожжены все Библии на беларуской мове, было запрещено использовать беларуский язык в богослужениях – нашу паству, абсолютно не понимавшую московскую речь, состоящую наполовину из татарских и финских слов, заставляли обращаться к богу на этом иностранном языке.

И что значит «подражали польским литературным моделям»? С какой стати? Доктор филологических наук должна знать, что всякий литературный язык формируется на основе преобладающих в коренном населении говоров – иначе он будет непонятен населению. Поэтому если Миронова узрела в наших беларуском и украинском языках нечто «польское», то это не «искусственное», а из языка наших селян. А они-то никакими поляками никогда не были.

Действительно, «языковеды по сию пору не находят на картах четких границ между говорами русских, белорусских и украинских народов». Но объясняется это только тем, что земли Смоленской, Курской, Брянской областей и части Псковской и Тверской – это этнически беларуские земли западных балтов кривичей, которые были захвачены у нас Россией. Там в деревнях по сей день говорят не на русском языке, а на беларуском – который Миронова считает «испорченным полонизмами русским языком». Но кто же портил «полонизмами» язык селян на Смоленщине или Брянщине?

Что вообще подразумевает филолог под термином «полонизмы»? Она пишет: «Исследования выдающегося слависта академика Н. И. Толстого убедительно доказывают, что литературный украинский – искусственное новообразование, на треть состоит из германизмов, немецких слов, на треть – из полонизмов, слов польского языка, и на треть - из варваризмов, наречия поселян Украины».

Никаких «германизмов» в украинском и беларуском языках нет, есть только пласты архаичной индоевропейской лексики. Это не «немецкие слова», а древние индоевропейские. И они не только в литературном языке Беларуси и Украины, но в самом народном языке. Что касается «слов польского языка», то это не «ПОЛЬСКИЕ» слова, а ОБЩЕСЛАВЯНСКИЕ слова. В Международной Славянской академии наук этого, конечно, не знают, там поляков славянами не считают. Что касается «варваризмов, наречия поселян Украины», - то это непонятно. Неужто коренное население Украины – это варвары? Получается, что Татьяна Миронова говорит о едином народе русских и варваров Украины и Беларуси???

Если это якобы «триединый народ», то почему в таком случае беларусы, украинцы, поляки, чехи, словаки говорят в знак согласия славянское «Так», а русские говорят «Да» - как болгары, турки и румыны с молдаванами?

Эта странность объясняется просто. Коренное финское население Центральной России учили славянскому языку болгарские попы – с приобщением паствы к христианству. Отсюда и пришло в язык московитов балканское «Да», которое чуждо славянскому языку.

Языки беларусов и украинцев – на порядок древнее юного русского языка, который сформировался только во времена Ломоносова. Вот лишь один яркий пример. Ватрушки - мучное сдобное изделие славянской кухни. В России сие название появляется только в середине XIX века – как перенятое у славян-соседей. И это очень странно, так как это название распространено исстари у всех славян – в украинском, польском, чешском, беларуском, сербском, хорватском языках. Название происходит от древнеславянского слова ВАТРА – очаг, огонь, имеющего одинаковый исходный смысл у всех славянских языков. А вот в юном русском языке его нет. Так ватрушки показывают совершенно юное рождение русского языка (искусственного и не исторического славянского), не имеющего никаких древних славянских традиций.

Что касается беларуского языка, то, как я аргументировано показал в статье «Дославянский язык беларусов» (№13, 2010), он стал формироваться в нынешнем виде в начале XVI века, а до этого в деревнях население говорило не на славянском городском койне, а на своем западно-балтском наречии кривичей, ятвягов и дайновичей. Однако отличие между беларусами и русскими в том, что субстратом беларуского славянского языка был западно-балтский язык (индоевропейский и самый близкий славянскому языку – смешению языка готов и западных балтов), а вот субстратом нынешнего русского языка, как считают сами российские лингвисты, были финские языки коренного населения Центральной России (Московии) – то есть вообще не индоевропейские.

(Субстратом украинского языка были индоевропейские языки днепровских балтов и ираноязычных сарматов (аланов), сегодня их язык сохранился в виде осетинского языка (от языка последних появились гидронимы Дон, Днепр, Днестр) – коренного до славянизации населения Центральной и Западной Украины. Восточная же Украина населена, как Московия, славянизированными финскими племенами – отсюда и нынешние конфликты в этой стране – конфликты между разными субстратами.)

Татьяна Миронова считает, что беларуский и украинский языки «испорчены полонизмами» в сравнении с – надо полагать – чистым от полонизмов русским языком.

Хорошо, пусть слово «сябр» - полонизм. Но что тогда не полонизм? Слово «товарищ»? Но это – татарское, ордынское слово (произошло от такого же татарского «товар»), это вообще не славянское и не индоевропейское слово. Миронова хочет, чтобы беларусы и украинцы забыли свое индоевропейское слово и стали вместо него использовать татарскую лексику в русском языке?

Пусть слова «госпадарка» и «госпадар» - полонизм. Менять его на «не полонизм» русское «хозяйство» и «хозяин»? Но это ордынские слова от «хозя», «ходжа», вошедшие в язык московитов в ордынский период. Так с какой стати мы, в Орде не жившие, должны использовать конструкцию «хозяин колхоза» или «хозяин машины» - буквально «ходжа колхоза» и «ходжа машины»? Зачем менять наши индоевропейские слова на неиндоевропейские и неславянские?

Пусть слово «гроши» - «германизм». Но это все-таки индоевропейская лексика – в сравнении с навязываемым нам русским словом «деньги» - от ордынского «тэнге».

В русском языке гораздо меньше славянской и индоевропейской лексики, чем в беларуском и украинском. Вся лексика царской России XIX века в сфере торговли и в сфере народной одежды – была целиком взята из татарского языка.

Татьяна Миронова нашла, что беларуский и украинский языки «подражали польским литературным моделям». Конечно! Ведь литературный русский язык – никакой не славянский, а только полуславянский, он наполовину основан на финской грамматике. Ясно, что раз у других славянских языков нет этих самобытных русских реалий языка – то они якобы все «под полонизмом», в общем – и не славянские вовсе.

Русский язык – это единственный индоевропейский язык, где глагол «иметь» заменяется, как в финских языках, конструкцией с глаголом «быть»: «у меня есть», «у нас есть», «у них есть» - вместо индоевропейского «я имею», «мы имеем», «они имеют». Почему? А потому что в финских языках нет глагола «иметь», он в них заменен этой конструкцией с глаголом «быть».

Поскольку субстратом русского языка был финский язык – то русская грамматика и унаследовала многие черты финской неиндоевропейской грамматики. Это и многопадежность русского языка в создании разных падежных окончаний для форм одного падежа (в финских языках до 22 падежей). Это и наличие частиц «-ка» и «-то», что является прямым заимствованием у финнов и не присутствует ни в одном ином индоевропейском языке. И финская окающая фонетика, и много другое, о чем писали российские лингвисты, исследуя финский субстрат русского языка.

Так почему русский язык не похож на беларуский и украинский? Вовсе не потому, что, как считает Татьяна Миронова, эти два языка «испорчены польским влиянием». А потому что сам русский язык формировался на субстрате финских языков и формировался в ордынский период, впитав целые пласты татарской лексики.

Так что вопрос «чей язык более испорчен» - если такой вопрос вообще имеет право на научную постановку (а это делает Татьяна Миронова, хотя я такой вопрос считаю ненаучным и неэтичным) – должен иметь такой ответ: более всех «испорчен» финским и татарским влиянием русский язык, и он более всех отстоит от других славянских языков. Во всяком случае, все славяне понимают другие славянские языки без переводчика, и только одни русские не понимают ни один другой славянский язык. Потому что в других славянских языках нет финского субстрата и нет татарской лексики.

Мне непонятны и обвинения в том, что у беларусов в их языке нет русских языковых реалий, а есть якобы «полонизмы». Простите, но мы не жили в Орде, а жили в Речи Посполитой. Язык формируется на основе реалий жизни. Если Татьяна Миронова считает, что нам надо освободить язык от полонизмов – то чего тогда она не призывает освободить свой русский язык от ордынской лексики? Почему не требует запретить слова татарской лексики «деньги», «товарищ», «хозяин»? Почему не требует использовать форму «я имею» вместо финской «у меня есть»? Где последовательность?

На деле получается, что под предлогом «избавления от полонизмов» член-корреспондент Международной Славянской академии наук требует от беларусов и украинцев отказаться от своих индоевропейских языковых реалий – и вместо них принять финские грамматические нормы литературного русского языка и татарскую лексику русского языка. Мне такая замена индоевропейского на не индоевропейское кажется совершенно нам не нужной.

«БЕЛАРУСЬ И УКРАИНА – ЭТО ЗАГОВОР ВРАГОВ»

Татьяна Миронова рассказывает:

«Идея переделывания русских в «щирых украинцев» была щедро профинансирована австрийским правительством. В городе Львове, входившем тогда в состав Австрии, историк М. С. Грушевский сочинил «Историю Украины-Руси», где князей русских Владимира Святославича, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха поименовали украинскими князьями, писателей Николая Гоголя и Николая Костомарова принялись именовать великими украинскими писателями и переводить их труды на украинский язык, который, в свою очередь, был сотворен из тех самых полонизмов, германизмов и варваризмов так, чтобы ни в коем случае не походил на русский литературный язык. Переводы эти выглядели довольно дикими. К примеру, шекспировская фраза Гамлета «Быть или не быть: вот в чем вопрос?» в так называемом литературном украинском переводе Старицкого получила несвойственную благородному принцу датскому базарную развязность: «Буты чи не буты: ось-то заковыка?»»

Оставляю в стороне вопрос о том, что смеяться над другими языками (или приписывать им «базарную развязность») – это дурной тон.

Член-корреспондент: «Вот так вредоносная идея, всего-навсего словесная игра, затеянная с национальным именем русский, смогла расчленить и ослабить единый народ, породить взаимную неприязнь у единокровных братьев. И сколько теперь нужно усилий, какую громадную гору неприязни и лжи нужно ниспровергнуть, чтобы побороть эту вредоносную идею, а вместе с ней и искусственное разделение русских на три «восточнославянских народа» - русских, украинцев и белорусов».

На мой взгляд, именно Татьяна Миронова забивает огромный клин в наших отношениях, не признавая наши уже не этносы – а с 1920-х – НАЦИИ беларусов и украинцев, не признавая наши языки наций, не признавая наше право наций на свою Государственность, не признавая, наконец, право членства в ООН соучредителей этой организации – Беларуси и Украины.

Все это она отрицает, но при этом – вот парадокс! – считает себя «другом славян».

Непонятно, почему существование наций беларусов и украинцев она называет «вредоносным»? «Вред» тут только великодержавному имперскому шовинизму, а Киеву и Минску – польза, ибо надоело быть марионетками то Варшавы, то Москвы. Впрочем, если сторонники версии о «происхождении России из Киева» так хотят объединения, то пусть Россия распускает свое правительство и переносит столицу в Киев: в Киевской Руси правили киевские князья – вот пусть и сегодня украинская власть правит Россией. Однако такой вариант радетелей «единства» никак не устраивает: в их представлениях Беларусью и Украиной должны править только Кремль и Газпром. Получается, что под ширмой демагогии о «триедином народе» - на самом деле проталкивается идея власти Кремля и московской олигархии над Беларусью и Украиной.

Заканчивает свою статью Миронова так:

«Русские, украинцы, белорусы – суть один народ, ибо рождены из одного русского корня, единокровные братья и братья по Вере. Наречия украинское (малорусское), белорусское и великорусское отличаются друг от друга меньше, чем немецкие диалекты между собой. Потому и русским, и украинцам, и белорусам, помня наше родство, надо уметь пренебрегать ухищрениями врагов русского единства и русской силы, пытающихся нас разделять и ссорить. Формула нашего национального разделения, универсально высказанная в завещании польского русофоба Мерошевского, должна стучать в наши сердца, не давая забывать о том, что русские, украинцы и белорусы есть один язык, один род и одна кровь».

Никакого «одного русского корня нет», и по вере мы не братья. При оккупации Беларуси-ВКЛ Россией в 1795 году у нас было среди населения в нынешних границах Беларуси: 38% католиков, 39% униатов, 10% иудеев, 6,5% православных. Это с кем же россияне у нас в ВКЛ «братья по вере»? С иудеями? С католиками и униатами?

Странно, что доктор наук оперирует не фактами, а заклинаниями советской пропаганды.

Про наречия «белорусское» и очень «малорусское» (то есть нерусское, мало там русского, такой смысл) – было сказано выше. Что касается паранойи про «врагов русского единства и русской силы, пытающихся нас разделять и ссорить», то это чисто постимперское словоблудие великодержавников, которые хотят Минск и Киев видеть и в XXI веке сателлитами Кремля.

В таком аспекте само нынешнее существование независимых Беларуси и Украины представляется радетелям Русской Империи – русофобией.

Но нет ничего нового – все уже было. Точно так в 1930-е годы, когда Западная Беларусь и Западная Украина входили в состав Польши, польские великодержавные академики заявляли, что стремление беларусов и украинцев к своей национальной идентичности – это «полякофобия», что беларуский и украинский языки – это тот же самый польский язык, только испорченный влиянием языка «мосхов». Что наши внешние враги великой и могучей Речи Посполитой («московиты» главным образом) стараются разъединить нашу общность единокровного посполитого народа, у которого, как писала Татьяна Миронова, «есть один язык, один род и одна кровь»

Так что мы это уже проходили. Дежа вю – пусть под иным акцентом, но смысл тот же самый.

Я не согласен со словами Пушкина, сказанными после нашего антироссийского восстания 1830-1831 годов: «С кем быть Литве – извечный спор славян». Почему именно «с кем быть»? А разве нет альтернативы быть самими собой?

Вопрос риторический…

БОЛЬШЕВИЗМ ПРОТИВ БЕЛАРУСИ

Нынешние ненаучные и чисто политические декларации о том, что, дескать, беларусы и русские – это «один народ», являются только повторением указаний вождей СССР о ликвидации всех нерусских народов (и примером того, как политика грубо калечит научные представления, плодя нелепые мифы).

В послереволюционной статье Ленина «О национальном и национально-колониальном вопросе» сказано:

«Разграничение наций в пределах одного государства вредно. Мы, марксисты, стремимся сблизить и слить их. А так как слияние народов возможно только при ассимиляции нерусских народов в русском, значит, именно в этом и должна заключаться национальная политика большевиков».

Это – чисто фашистское утверждение (аналогичное говорил Гитлер о полной германизации лужицких сорбов и других коренных славян Германии, о ликвидации их культуры и языка), и реализовывалось оно затем в СССР чисто фашистскими методами. Кстати говоря, этой же «логикой Ленина» руководствовались сербы Милошевича в Югославии – что вызвало там гражданскую войну. И этой же «логикой Ленина» руководствовались грузины Гамсахурдиа, которые упразднили автономии Южной Осетии и Абхазии, упразднили их языки и перевели в паспортах их фамилии на новые с грузинскими окончаниями. Мол, это «один грузинский народ». Чем это обернулось в Грузии – мы все знаем. Однако непонятна логика российских радетелей «триединого народа» - почему они только русский народ считают «триединым», а грузинский «триединым» не признают – наоборот войной на Грузию пошли именно из-за отрицания «триединого грузинского народа»? Снова двойные стандарты?

Безусловно, концепция Ленина является преступной – в том числе по меркам ЮНЕСКО, где национальная самобытность охраняется ООН, а всякая преднамеренная ассимиляция считается этноцидом. Не удивительно, что А. Авторханов в книге «Империя Кремля: Советский тип колониализма» (Мюнхен, 1988) подчеркивает, что Ленин был «больше великодержавник, чем все русские цари, вместе взятые, и больше империалист, чем любой император в истории».

Согласно плану вождей большевизма, русификацию следовало начинать не сразу – а через «коренизацию», что означало внедрение идей большевизма в нерусское население на их родных языках – а уже затем, когда населению привьется большевистская идеология, его следовало русифицировать. Если же начинать прямо с русификации, то идеи большевизма будут восприниматься населением как чуждые и колониальные – при этом население их вообще не поймет из-за незнания русского языка.

Период «коренизации» длился до 1929 года. В БССР тогда беларуский язык был языком даже армии – причем, в обязательном порядке учили беларускую мову даже офицеры из РСФСР, которых командировали служить в БССР. (Парадокс – но Красная Армия БССР до 1929 года говорила на беларуском языке, а армия независимой и буржуазной Республики Беларусь за 20 лет своего существования так и не может вернуться на свой язык!)

Во всех учреждениях БССР тогда использовался государственный беларуский язык, его учили государственные и партийные работники небеларуского происхождения. Глядя на это, и в Польше были вынуждены тоже ввести беларусизацию на территории Западной Беларуси, но когда СССР свернул «коренизацию» к 1929 году – ее свернули и в Польше.

Начался, согласно плану Ленина, этап русификации нерусских народов СССР. Проводил его Сталин, который, по формулировке Ленина, был «истинно русским человеком, великороссом, шовинистом, в сущности подлецом и насильником».

Уже в ноябре 1927 года в Беларуси любые проявления национального самосознания были объявлены, по требованию Сталина, «мелкобуржуазным национализмом» и «национал-демократизмом», а Франциск Скорина запрещен как «жупел мелкобуржуазных студентов-националистов». Резолюция XI съезда КП(б)Б по этому вопросу гласила:

«В прошлом [люди с беларуским национальным сознанием] были прогрессивным явлением, боролись с самодержавием и давали отпор угнетению русского царизма, но в условиях диктатуры пролетариата сделались контрреволюционным явлением».

Начались процессы над той частью интеллигенции БССР, которая являлась генератором национального самосознания народа. Среди прочих сфабрикованных процессов первым ударом по Беларуси стало дело о «Союзе освобождения Беларуси» (1930-31 гг.). Жертвами этой фальсификации стали 108 деятелей беларуской науки и культуры. Среди них ученые из Академии наук, преподаватели высших учебных заведений, литераторы, журналисты, театральные деятели и даже бывшие наркомы БССР.

Их обвиняли в том, что они поставили своей «окончательной целью отрыв Белоруссии в этнографических границах от Советского Союза и создание так называемой Белорусской Народной Республики».

Никто из высланных и посаженных домой не вернулся. После отбытия сроков заключения или ссылки все они без следствия и суда получили новые приговоры. Почти все эти люди погибли. Вернуться домой через 25 лет довелось лишь нескольким.

Аналогично в УССР в 1930 году было сфабриковано дело о мифическом «Союзе освобождения Украины» - уничтожено 42 видных деятеля украинской науки и культуры. Вся вина их, как и 108 беларуских ученых и деятелей культуры (а также тысяч других, в том числе репрессированных уже из «освобожденных от Польши» Западной Украины и Западной Беларуси), была только в том, что они не верили в «триединый народ».

Это делает концепцию Татьяны Мироновой (и иных нынешних политиков) о «триедином народе» - такой же кровавой, как концепции нацистов Гитлера, которые точно так истребляли всех, кто был не согласен с «расовой теорией». То есть, всякий, кто сегодня разделяет эту идею о «триедином народе», - автоматически становится соучастником преступлений сталинизма, замазывает себя в крови жертв, единственная вина которых была в том, что они не верили в «триединый народ».

А.А. Грицанов и А.Е. Тарас пишут в книге «Научный антикоммунизм и антифашизм» (Минск, 2010):

«Подавляя «местный национализм», московское руководство фактически пыталось уничтожить национальное самосознание десятков миллионов людей. Расправы с национальными меньшинствами длились несколько десятилетий. Уже в предвоенные годы началось массовое выселение целых народов. Жертвами депортации стали поляки, курды, корейцы, буряты и другие. Цифрой 3,5 миллиона исчисляется число людей, репрессированных исключительно по национальному признаку с середины 1940-х по 1961 год. Были выселены из родных мест калмыки, вайнахи (чеченцы), крымские татары и другие народы. Депортация коснулась 14 народов целиком и 48 – частично!

По нашему мнению, именно безумная национальная политика ВКП(б) – КПСС сыграла главную роль в распаде СССР.

Вспомним в этой связи прогноз 1938 года. Находившийся в эмиграции украинский общественный деятель М.А. Славинский квалифицировал попытку создания в СССР единой имперской нации («советского народа») как «нациологический курьез» и отметил:

«Такой народ не способен на благоразумный отказ от своих претензий на властвование. И особенно не могут сделать этого его командные слои, бывшие и настоящие, ибо эти претензии стали органической частью в составе их национального мироощущения, а то или иное изменение этого мироощущения требует, как известно национологам, весьма длительного времени…

Подкомандным нациям на этот счет не годится создавать никаких иллюзий. Борьбой и кровью окрашен их отрыв от имперской России, в той же атмосфере произойдет и их освобождение от СССР. Других путей к разрешению национально-государственной проблемы на востоке Европы история не знает, а современная действительность не указывает».

Авторханов охарактеризовал результат национальной политики коммунистического государства следующим образом:

«История страны и партии на протяжении десятилетий подвергалась фальсификации и извращению. Это в первую очередь относится к истории национального вопроса… Ведущая идея фальсификации – выдавать советский тип колониализма за идеальное решение национального вопроса, а советскую великодержавную политику русификации нерусских народов – за политику «интернационализации»».

БЫТЬ БЕЛАРУСОМ В СССР СЧИТАЛОСЬ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ

Как вспоминал Якуб Колас, при Сталине минчан арестовывали только за то, что они дома и на улице говорили по-беларуски. Так в Минске и затем в других городах БССР был полицейскими методами насажден русский язык – население под угрозой ареста просто боялось говорить на своей родной мове. Этого нюанса, к сожалению, сегодня не помнят поборники «двуязычия» в Беларуси.

Пантелеймон Пономаренко, в 1938-1947 годах первый секретарь ЦК КП(б)Б, отправил 21 ноября 1938 года такое письмо в Кремль о «фашистских писателях» Якубе Коласе и Янке Купале (полный текст на http://www.clow.ru/a-history/64.htm):

«Центральный Комитет ВКП(б)
товарищу Сталину И.В.
О белорусском языке, литературе и писателях

Изучив состояние белорусского языка и литературы, ознакомившись с белорусскими писателями и их настроениями, хочу ознакомить Вас с некоторыми выводами и попросить совета по мероприятиям, которые, как мне кажется, вытекают из этих выводов.

Враги народа, пробравшиеся в свое время к партийному и советскому руководству Белоруссии, ставившие целью отторжение Белоруссии от Советского Союза и организацию "самостоятельного" Белорусского государства, под протекторатом Польши, прилагали много усилий для идеологической подготовки этого отторжения... Работали они умело. Матерых националистов, "щирых белоруссов" [обратите внимание – формулировка Татьяны Мироновой. – Прим. В.Д.] вербовали сразу, и вводили в курс задач-идей...

Наиболее крупную контр-революционную националистическую работу провел союз "советских" писателей Белоруссии, идейно возглавляемый всегда десятком профашистских писателей (в том числе известные Янка Купала и Якуб Колас), и всегда для прикрытия (в том числе и сейчас) имевший у руководства коммунистов. В этом союзе несправедливой критикой, клеветой, издевательством, пренебрежением затравили не одного честного коммуниста и беспартийного писателя. Здесь разлагали литературное движение, здесь боролись с советской властью под видом борьбы за эту власть. Здесь ненависть ко всему русскому доходила до болезненной истеричности. Здесь был центр-штаб национал-фашистской пропаганды. Здесь говорили о застое культуры и объясняли его тем, что белорусский и украинский языки близки к русскому, как языки славянские, и наиболее сильная славянская культура русская, их ассимилирует. Другое дело, говорили, Грузия, там язык совсем другой, руководители свои грузины, преданные своей грузинской культуре, не так как в Белоруссии, где всегда "московские генерал-губернаторы". Говорили о том, что русская культура действительно выше культур других союзных республик, но объясняли это тем, что русская культура выросла на костях малых народов.

Сама мысль о сближении белорусского и русского языков была ужасной. Янка Купала пустил крылатое выражение "пока живе мова, живе народ"... Пользуясь полной свободой, не стесняемые ничем, эти писатели монополизировали за собой право толкователей языка, право создания новых слов, терминов, лозунгов и т.д. Они перед этим пытались и внешне отдалить язык от русского. Был проект перевода белорусской письменности на латинскую основу, когда это не прошло, предложили знаки для обозначения звуков дз и дж, которые затрудняли бы русским чтение, и внешне делали бы письменность непохожей на русскую... Существующее белорусское правописание искажено в националистическом духе, оно преднамеренно построено так, чтобы отличалось от русского даже там, где в живом произношении нет разницы».

Если бы Пономаренко попал в 2010 год, то – увидев независимое Беларуское Государство (да еще воспевающее «фашистов» Якуба Коласа и Янку Купалу) – точно так назвал бы его «фашистским», а нас всех – «фашистами». Удивительно – до какой степени предательства Отечества можно деградировать, чтобы все свое национальное считать «фашистским»!

А ведь некоторые и по сей день говорят, что наша история ВКЛ – это «нечто фашистское, прозападное и нам глубоко чуждое». То есть, чуждое концепциям отрицания Родины. Эти концепции насаждались и после смерти Сталина. Машеров способствовал массовой дебеларусификации беларусов БССР, ибо товарищ Хрущев сказал нам, посетив Минск: «Чем быстрее мы все перейдем на русский язык – тем быстрее построим коммунизм». Удивительное дело – оказывается, что при коммунизме все говорят только на русском языке. Но если ты на беларуском говоришь – то ты не коммунист. А фашист.

В СССР беларусам вбивалось в головы на уровне подсознания, что все свое национальное беларуское – это нечто гадкое, фашистское, западное. Разве есть логика в том, что бело-красно-белый флаг и «Погоню» считают «фашистскими» из-за того, что с ними кучка коллаборационистов при оккупации ходила по улицам, но не считают «фашистскими» триколор России и герб Москвы «Георгий Победоносец», хотя с ними воевала против СССР полумиллионная Армия Власова? Логики в этом вы не найдете, так как все национальное беларуское априори считается «фашистским» - ведь еще в 1938 году Пономаренко без всяких ссылок на немецкую оккупацию называл «фашистскими» беларуский язык, беларуских классиков литературы и саму идею Независимой Беларуси. То есть все просто: если ты беларус – то ты фашист, а если отказался быть беларусом – то ты уже хороший из-за принимаемой русификации, ты часть русского «триединого» великодержавия.

Здравый смысл подсказывает, что нам, беларусам, уже 20 лет живущим в своем Независимом Государстве, надо давно отказаться от навязанных нам в СССР представлениях, что, мол, все наше национальное – это «фашистское». И надо, в том числе, как можно быстрее реализовать план Якуба Коласа и Янки Купалы по переводу беларуской мовы с кириллицы на латиницу – для укрепления престижа и места государственного языка как равного в семье других европейских славянских языков. Ведь в СССР наш язык и стал главной целью издевательств и насилия со стороны врагов беларуской идентичности – был сознательно исковеркан ими до безобразного состояния «полурусского языка».

О «СЛАВЯНСКОМ ЕДИНСТВЕ»

Что же касается темы «славянского единства», то таковое вовсе не означает отказ одних от своей идентичности – в пользу «единства» с другими (например, в пользу полонизации, русификации или сербизации).

Татьяна Миронова, член-корреспондент Международной Славянской академии наук, пытается, фактически, постулировать принцип Ленина: «Разграничение наций в пределах одного государства вредно. Мы, марксисты, стремимся сблизить и слить их». Ей кажется, что этот «марксистский» принцип, взывающий к памя

ЛИТВА: ПОИСКИ ИСТОКОВ

Сергей Борисов, г. Речица
Специально для «Аналитической газеты «Секретные исследования»

Не утихают споры ученых о происхождении слова Литва.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=273


1. Магия слов

Ни для кого не секрет, что слова играют в нашей жизни первостепенное значение. Именно с их помощью мы общаемся между собой, строим нашу жизнь, влияем на события настоящего и будущего тем самым творим историю. И именно поэтому так важно знать значение каждого произнесенного или прочитанного нами слова.

Из-за некоторых слов происходят настоящие «войны за наследство», в которые включаются помимо ученых лингвистов и историков даже люди, далекие от науки.

Потому что своего рода «обладание» конкретным словом дает человеку чувство гордости за себя, свой язык, свою историю и культуру. За примером ходить далеко не надо. Возьмем слово «Русь». Существует сейчас государство Российская Федерация, граждане которой именуются россиянами, в повседневности русскими. Что же дает им слово «Русь», которое имеет не одного претендента на обладание собой? Оно дает гордость, чувство приобщенности к прошлому, к той истории, которая так или иначе связана с данным словом. Что первоначально собой означало это слово «Русь», до сих пор пока не известно.

Есть варяжская версия происхождения этого слова. Есть североиранская версия, которая настаивает на том, что этноним «рос» имеет иное, чем «рус», происхождение, являясь значительно более древним. Впервые упомянут ещё в VI веке в «Церковной Истории» Захарием Ритором, где он помещается в Северном Причерноморье. А есть еще и финская версия, и даже прусская версия, которая ссылается на Воскресенскую летопись: «А оть Пруса четвертое на десять колено Рюрикъ. И въ то время въ Новеграде некый бе старейшина именемъ Гостомыслъ, скончаваеть житие, и созва владалца сущая съ нимъ Новаграда, и рече: „советь даю вамъ, да послете въ Прускую землю мудрыя мужи и призовете князя отъ тамо сущихъ родовъ“… И послы же Новоградские шедше во Прусскую землю, обретоша князя Рюрика».

Однако современные россияне, кто бы они ни были по своему происхождению, к какому бы молодому этносу ни относились, и, возможно, первоначально не имеющие никакого отношения к «Руси» - ощущают себя более старшим этносом, который наравне с другими народами Европы влиял на ход истории.

Поэтому знание первоначального значения слова так важно для каждого человека.

Возьмем для примера другое слово: «Литва». Существовало государство - Великое Княжество Литовское. Воевало, мирилось, развивалось. В конце 18 века его территория вместе с Польшей была поделена между более сильными на тот момент государствами Российской Империей, Австрией и Пруссией. Государство перестало существовать, однако остался этноним «литвин», под которым до середины 20 века себя понимала часть беларусов. Надо отметить, что термины «беларус», «Белоруссия» в отношении территории современной Республики Беларусь искусственные и навязанные нам царизмом.

С распадом Российской Империи на землях, которые входили в ее состав, стали возникать независимые государства. В их числе возникла Литовская Республика. 16 февраля 1918 Тариба провозгласила независимость Литвы. До 1940 года Литовская Республика просуществовала как самостоятельное государство, после чего Народный Сейм провозгласил установление в Литве советской власти. Свою независимость снова Литва обрела 11 марта 1990 года. Но на право обладания этим словом «Литва» и всем прошлым, что связано с ним и государством Великим Княжеством Литовским, претендует еще один народ. Современные беларусы. Утверждают беларусы следующее – слово «литва» имеет корни в славянском языке. Появилось оно на территории, которая принадлежит и принадлежала беларусам-литвинам, а этнос, к которому относят себя современные литовцы, был включен в состав ВКЛ только в 15 веке. Язык, на котором говорили и писали литвины, сейчас называют древнебеларуским, и так далее.

Поэтому чтобы разрешить это противоречие и дать читателю самому решить, кто имеет право именоваться Литвой и литвинами (именно так в средневековых источниках называются жители Великого Княжества Литовского), необходимо дать две версии, два взгляда на то, что означает слово «Литва». А именно: современную летувисскую и беларускую.

И начинать, видимо, необходимо с тех, кто в данный момент «владеет» этим словом, а именно литовцев. При этом необходимо сделать одно замечание, процитировав литовских исследователей. «Бесспорным остается лишь тот факт, что первоисточником данного этнонима является литовская форма Lietuva<*Letuva, из которой без всякого труда выводятся все формы указанного этнонима, имеющиеся в различных языках, в том числе и славянских. Выведение форм в обратном направлении – от славянских к балтийским (литовским), невозможно, так как славянский гласный i в никакой позиции не превращался в литовский дифтонг ie. Почему это так важно, ведь вроде бы, какая разница, как пишется первоначально литва – с дифтонгом ie или без него?

На самом деле это очень важно, и об этом всем пойдет речь ниже. Сейчас надо отметить, что правильно нам надо писать так, как этого хотят современные литовцы: название их государства Республика Лиетува (Летува), а граждан этого государства – лиетувисы (летувисы). Поэтому в дальнейшем, когда речь пойдет о современных жителях Республики Лиетува, будем называть их так, как принято в лиетувисском языке.

И еще одно, на мой взгляд, важное замечание: почему лиетувисы так уверены, что «литва» в первоначальном своем значении именно этноним (то есть название народа)? А не топоним (название географического объекта) или же гидроним (название водного объекта реки, озера или моря)?



2. Общая концепция лиетувисских исследователей

Вот что они пишут: «Во многих языках название Литвы так или иначе связано с латинским Lituania, напр.: итальянское, испанское, румынское Lituania, португальское Lituania, французское Lituanie, английское Lithuania, сербохорватское Литвaниja, албанское Lituani, венгерское Litvania, турецкое Litvanya, вьетнамское Li–tuy–a–ni (наряду с Litva), японское Ritowaniya (в японском языке отсутствует согласный л). Первоисточник всех трёх названий Литвы (с корневыми ie, i, ei) – литовская форма Lietuva (ранее Lietava)».

С самого начала и возникает вопрос: каким образом это слово попало в эти языки? И зачем это пояснение, что первоначально форма слова Литва было как Lietuva? Сами литовские исследователи не уточняют. Поэтому попробуем разобраться сами.

Первое, что приходит на ум, – это то, что слово «литва» попало в эти языки через непосредственный контакт ВКЛ со всеми вышеперечисленными странами. И если Франция, Венгрия, Италия не вызывают сомнения, то о контактах ВКЛ с японским императорами или же с Вьетнамом ничего не известно.

Следовательно, в эти языки данное слово попало каким-то другим путем. Ответ – все тем же дипломатическим. Только появилось в этих языках уже в 20 веке. Когда возникла Республика Лиетува, которая начала устанавливать дипломатические отношения с другими государствами.

Так с 1918 года по 1924 год Республика Лиетува заключила дипломатические отношения с Италией, Японией, Францией, Испанией и другими странами. Как видим, среди них есть Япония, которую приводят лиетувисские исследователи. Далее. Лиетувисские исследователи пишут о том, что название Литва впервые упоминается Кведлинбургской летописью (Anales Quedlinburgenses) в 1009 г. при описании смерти святого Брунона. Цитата «…где читаем: «Святой Брунон, называемый Бонифацием, архиепископ и монах, в одиннадцатый год своего обращения у границы Руси и Литвы, получив от язычников удар по голове, 9 марта (=14 февраля) 1009 г. отправился на небеса вместе с 18 своими спутниками». Дается форма Litua (текст на латыни), причем буквой u здесь обозначается современная буква v, таким образом следует читать Litva.»

Естественно, что оспаривать это событие и саму летопись никто не собирается.

(На самом деле В. Деружинский в своей книге «Тайны беларуской истории» (Минск, 2009) и в своем докладе на конференции «Миллениум Литвы» в Академии Наук Республики Беларусь убедительно показал, что в данном событии 1009 года речь идет совсем о другой «Литве» лютичей-вильцев, которая находилась тогда на территории Поморья (Померании). Причем, слово «Поморье» и звучало на латыни как «Литва», поскольку «Lit» на латыни – «побережье». В немецких летописях под словом «Русь» в то время понимали только пограничную немцам Полабскую Русь, а вот Киевское Государство «Русью» еще не именовали, а называли его в летописях только «греческой колонией». – Прим. Ред.)

Однако следует обратить внимание на форму написания слова Литва, а именно – Litua, корень «lit». Как видите, здесь не присутствует лиетувисский дефтонг «ie», а написано – Litua. А как отмечалось ранее самими лиетувисским исследователями, славянский гласный «i» никаким образом не переходит в лиетувисский дифтонг «ie». То есть первоначальное написание слова «литва» имеет славянский вариант, а не лиетувисский.



3. Гипотезы лиетувисских исследователей

1. В XV–XVI вв. форму Lietuva считали искажённым L’Italija, поскольку предполагалось, что литовцы, как якобы потомки римлян, переселились из Италии. Эта версия появилась в то время, когда Жмудь стала полноправной частью Великого Княжества Литовского и местная знать начала поиски своего «великого» прошлого.

2. Название Lietuva связывалось с кельтским (ирландским) Letha, «западная окраина бывшей Галлии у Атлантического океана».

3. Разочаровавшись в поисках происхождения названия Литвы в других странах и языках, стали выводить его из литовского слова lietus ‘дождь’. Lietuva (Литва), стало быть, – край дождя, дождливый край.

4. В последнее время исследователи всё больше склоняются к тому, что истоки названия Литвы следует искать в гидронимике (наименованиях водоемов). Именно эти названия, особенно наименования рек, меньше всего менялись на протяжении времени и часто наследовались одними племенами у других при переселениях.

5. Название Литвы мог породить какой-то гидроним с корнем Liet-, находившийся в тех местах, где началось создаваться Литовское государство. Эта версия наиболее популярна в настоящее время в среде лиетувисов, поэтому на ней необходимо остановиться подробней.

Так лиетувисский языковед Казимерас Кузавинис выдвинул гипотезу о том, что начало названию Литвы мог дать славянизированный гидроним Lietauka. Так в настоящее время называется правый приток реки Нерис (так лиетувисы называют Вилию), вытекающий из болотистой местности с тем же названием и впадающий в Нерис (Вилию) несколько выше устья реки Швентойи. Это небольшая речка, протяжённостью около 11 км, находящаяся в 30 км от Кернаве. Название Lietauka (существует также её приток под названием Lietaukele – уменьшительная форма от Lietauka) – явно славянизированная форма лиетувисского гидронима (жители этих мест были в значительной мере ассимилированы), преобразованная при помощи славянского суффикса -к(а) из Lietava.

Мнение лиетувисских исследователей:

«Само производящее слово *Lieta (возможно, существовало и нарицательное *lieta?) следует считать суффиксальным образованием: его корень – тот же, что и в глаголе lieti ‘лить’. О первоначальном значении названий Lietava// Lietauka можно судить и по особенностям рельефа местности, названной этим именем. Замечено, что данная и другие реки, носящие названия с корнем Liet- (Leit-), протекают в низменных местах, берега их пологи, а долины широки, поэтому реки легко выходят из берегов – разливаются (лит. issilieja). Существуют и другие объяснения названия Литвы, но они являются менее убедительными. Сомнение может вызывать лишь то обстоятельство , что гидронимом именуется сравнительно небольшая речка».



4. Основная концепция лиетувисских исследователей

Наконец-то найдена версия, которая считается лиетувисскими исследователями достоверной, подается как официальная и может служить доказательством того, что первоначально слово с корнем -лит возникло в лиетувисском языке и на территории, которая принадлежит современной Республика Лиетува.

Источник, от которого произошло слово Литва, это гидроним, название речки Lietauka, которая впадает в Вилию. Но сразу, как и с «ie», начинаются пояснения и объяснения, как и что надо понимать. Гидроним, то есть название речки, оказывается славянизированным. И даже приток данной речушки почему-то славянизирован. А вот теперь, когда лиетувисы остановили свой выбор на гидронимии в поиске истоков Литвы, можно вспомнить беларуского исследователя Виктора Вераса, который писал: «Официальная наука предполагает, что слово "литва" – производное от "Летаука", названия небольшой речушки – правого берега Вилии в окрестностях Кернаве-Чёбишкис (недалеко от Вильно). Его этимология неясна (однако сами лиетувисские исследователи прямо указывают на славянское происхождение названия этой речушки). Но такое же название есть и в окрестностях г. Новогрудка – так называется природное озеро и деревня – Літоўка. Но в то же время топоним "Литва" до сегодняшнего времени сохранился в Верхнем Понеманье.»

То есть речка с названием Литовка не единственная с таким названием: есть речка и возле Новогрудка. Название речки имеет славянское, а не лиетувисское происхождение. Кстати, не стоит забывать и то, как город Вильно, ныне называемый Вильнюсом, стал лиетувисским. Город Вильно и его окрестности были переданы лиетувисам И.В. Сталиным за то, что они вошли в состав СССР, эдакий царский подарок.

Вот и находятся корни славянского влияния на гидронимию рек Лиетувы. Изначально эти территории им не принадлежали. Здесь попросту веками жили другие этносы, а вот когда эти территории попали в состав ЛССР, тогда-то и появилось их лиетувисское написание. Получается, что только с 20-х годов 20 века, начиная с возникновения независимой Лиетувы и перевода всех терминов в топонимике и гидронимии на лиетувисский, только тогда стало возможным обосновывать свои претензии на прошлое Великого Княжества Литовского, его историю и даже территорию. Видимо в том хаосе, который творился на территории бывшей Российской Империи после окончания Первой мировой войны, лиетувисы быстро сориентировались и, играя на противоречиях сторон РСФСР и Польши, в первую очередь смогли получить и наименование Литва и частично территорию бывшего ВКЛ, которая не была и не могла стать их при другом стечении обстоятельств.

Рассматривая лиетувисский подход этимологии слова «литва», хочется упомянуть еще одну версию лиетувисского исследователя, к схожему варианту которой обратимся при рассмотрении беларуского взгляда на слово «литва».

Это гипотеза происхождения названия Lietuva, автором которой является Симас Каралюнас. Согласно данной гипотезе названию Lietuva начало дал не гидроним, а нарицательное существительное *lieta (*leita), как будто имевшее значение 'дружина, войско'. Однако в литовском языке вовсе нет никаких следов существования в прошлом такого слова с указанным значением. Данное значение имеется лишь в родственных словах других языков, но не в самом литовском.

Завершая рассмотрение лиетувисских версий слова «литва», хочется привести цитату одного из их исследователей:

«Таким образом, мы еще не имеем общепринятой этимологии этнонима Литва. Бесспорным остается лишь тот факт, что первоисточником данного этнонима является литовская форма Lietuva<*Letuva, из которой без всякого труда выводятся все формы указанного этнонима, имеющиеся в различных языках, в том числе и славянских».

Комментарии, я думаю, излишни. «Элегантно» признав, что в лиетувисском языке нет такого слова «литва», лиетувисы просто делают свое утверждение ничем не доказуемой аксиомой. Поэтому любой, кто не согласен с ними, автоматически считается любителем и фантазером.

Рассмотрим теперь те версии, которые выдвигают беларуские исследователи и историки.



5. Гипотезы беларуских исследователей

1. Начнем с исследователя Здислава Ситько: «…литва - это сословие профессиональных воинов, собранных не по этнической принадлежности, а в целях защиты своих земель».

Как следует из первоисточников, пишет Здислав Ситько, литва - это не племя. Ни из немецких хроник, ни из русских летописей нельзя выявить область первого расселения литвы. Не обозначили его и археологи. Даже в специальных научных изданиях этнотерриторией литвы признавались разные территории. Междуречье Вилии и Двины, где находят памятники материальной культуры, которые приписывают литве, населяли другие племена. А тот регион Понемонья, который считается «исторической Литвой», не имеет соответствующих археологических памятников.

Из анализа известных строк немецкой хроники - Кведлинбургских анналов ("in confinig Ruscial et Lituae" - между Русью и Литвой) следует, что слово Lituae означает название поселения. В русских летописях выразительно выявлена литва как социум, не связанный ни с определенным этносом, ни с определенной территорией. Таким образом Здислав Ситько указывает на два варианта значения слова «литва» - это поселение или социум, не связанный первоначально с каким то определенным этносом. Скорее всего воины, которые собирались вместе, чтобы защищать определенную территорию. Это, кстати, перекликается с версией Симаса Каралюнаса о том, что литва это дружина, войско.

2. Версия Алеся Жлутка.

Памятники 13-14 вв. на латинском языке, синхронные времени возникновения ВКЛ, дают такие формы Литва: Litua, Litouia, Luthowia, Luthawia (чешский учёный Шафарик утверждает, что слово лютва преобразовалось в литву). В Кведлинбургских анналах 1009 г. есть вариант Litua, Litua встречается в документах 13 в., но относится к Олтении (Румыния). В привелее угорского короля Беллы 4 от 2 июня 1247 г. есть земля литва - земли княжества воеводы Литвая. Славянский язык был на румынских землях языком делопроизводства и церкви до середины 18 в., поэтому имена Синеслав и Литавой славянские. В рукописи бискупа Христиана 13 в. говорится о том, что название Литва происходит от легендарного военачальника князя Litvo. Во владениях князя оказались земли между Бугом и Неманом, где он построил крепость Городия. Земля получила название Малая Литва. На территории Чехии и Словакии, с 1300 г. на территории словацкой округи Жилина упоминается provincial Lytwa - провинция Литва - вместе с castrum Lytwa - замком Литва. На страницах документов они встречаются уже с 1135 г.

Название литва синхронно или до возникновения ВКЛ и встречается на тех территориях, где восточных балтов нет. На этих территориях литва имеет территориальный или топонимистический характер. Формы наименования и ее локализация на славянских территориях позволяют ставить вопрос о возможности ее славянской этимологии.

3. Версия Витовта Чаропки.

Одно из названий реки Неман, пишет Витовт Чаропка, является Люта. Вероятно, от этнонима "лютичи" происходит название Литва. Сначала "Лютва" как собирательное всех лютичей. Лютичами, лютинами у велетов звали воинов-зверей; дружину велетских воинов-зверей называли "литва". Литва - значит дружина.

Здесь еще раз стоит обратить внимание, что независимо друг от друга и беларуские исследователи, и лиетувисские пришли к одному и тому же предположению. Слово «литва», возможно, означает дружину, войско. Только произошло оно не из лиетувисского языка, а из славянского. От слова литься, сливаться воедино - и окончания «–ва», которое указывает на множественное число, как к примеру в словах брат-ва, лист-ва.

4. Еще одну версию происхождения слова «литва» разрабатывал беларуский историк Павел Урбан, который жил и работал в эмиграции. По его мнению, литва – часть сильного западнославянского племени лютичей, которое издревле заселяло северно-восточную часть сегодняшней Германии между реками Одрой и Лабой (теперь – Одер и Эльба). После долгой и кровавой борьбы за свою землю с превосходящими силами немцев часть лютичей была уничтожена или онемечена, а часть их, спасаясь от неволи, еще в X веке двинулась на земли других славянских народов.

Переселение лютичей на беларуские просторы нашло подтверждение в скандинавских сагах, немецких народных преданиях и восточнославянских летописях. По мнению исследователей (П. Шафарика, П. Урбана), названия «лютичи» и «литва» образованы по имени князя-родоначальника Люта (от слова «люты», что в переводе означает «суровый»). Кстати, человека с таким именем можно встретить и в древнерусских летописях, так как сыном главы варяго-русской партии Свенельда был Лют. Что опять может указывать на то, откуда пришли варяги, под которыми, как отмечает беларуский историк и лингвист Рогалев, до 9-10 веков понимали поморских славян. В ряде славянских языков это имя произносилось и писалось еще и как Лит. Лютвой называлась литва в документальных источниках и беларуских народных сказаниях. Поселения и реки с наименованиями Лютава, Литава, Литва встречались и встречаются на всей территории, заселенной когда-то славянами: в Болгарии и Словакии, в Польше и Северной Германии. Но больше всего – на землях Беларуси.

Место, где жило раньше племя литва, точно определил и наш историк Микола Ермалович. Он первый обратил внимание на группу населенных пунктов с названиями Литва в западно-центральной части Беларуси в области между Новогрудком, Минском, Слонимом и Кревом. На этом основании, анализируя летописные сведения, он очертил тут территориальное ядро Древней Литвы. От этого ядра, с присоединением новых территорий, употребление названия расширялось и охватывало все большую территорию. Возникла новая политическая единица – земля Литовская, а затем – Великое Княжество Литовское со столицей в Новогрудке.

Как видим, слово литва, которое не смогли найти в лиетувисском языке и дать ему объяснение, само собой нашлось, если можно так сказать, в славянских языках. Несомненным является происхождение этого слова. Оно славянское и точно не лиетувисское. Можно предположить, что литва в своем первоначальном варианте - это некий союз, соединение чего-то, что может распространятся не только на людей, но и на территории, объединенные и подчиняющиеся одному правителю.

Литвой называли наш край (а нас самих – литвинами) все наши соседи аж до начала 20 века. Эти наименования окончательно уступили свое место определениям «Беларусь», «беларусы» только после принудительного присоединения наших земель к Российской империи в конце 18 века, во многом под воздействием русификаторской политики Москвы. Поэтому в историческом плане название «Литва», которое изначально определяло беларуское государство и наш народ, тождественно наименованию Беларусь, точно так же, как и «литвин» - беларус. И сами беларусы, особенно на западно-центральных территориях (около Новогрудка, Ивацевичей, Столина и в других местах) и теперь иногда называют себя литвинами.

БЕЛАРУСЬ ПРОТЕСТАНТСКАЯ

Михаил Голденков
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Если бы не давление Ватикана и Польши с запада и не давление Византии и России с востока, какую бы религию выбрали наши предки? Изучая этот вопрос, приходишь к единственному выводу, что будь все так, как было в XVI-XVIII веках, то мы были бы сейчас страной с подавляющим количеством протестантов от общего числа верующих.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=274

ЗАРОЖДЕНИЕ ПРОТЕСТАНТИЗМА В БЕЛАРУСИ

Религию только тогда можно назвать истинно народной, когда она сама пробивает себе дорогу, причем не сверху указами князей и королей, а снизу, через простых священников, через обычных крестьян и горожан. И такой христианской религией стал в Беларуси протестантизм.

Когда ВКЛ подписало унию со Швецией в Кейданах в 1655 году, то парламент ВКЛ состоял из одних лютеран и кальвинистов, включая лишь двух православных и, что удивительно, ни одного католика! Куда же делись все католики и большая половина православных в середине XVII века, если в начале XVI века от всех верующих католики и православные составляли соответственно 38 и 39 процентов? Протестантов в начале XVI века было всего лишь 1,5 процента от всех верующих, если верить статистике. Ни указов, ни приказов об особых условиях протестантам в ВКЛ никто не создавал. Куда как больше, чем лютеран и кальвинистов, в Беларуси было иудеев (10 процентов). И вдруг, через каких-нибудь пятьдесят лет, ВКЛ при католическом короле и великом князе уже можно назвать всецело протестантской страной – страница истории, которую почему-то обходят стороной все беларуские историки!

Рост протестантских церквей на территории современной Беларуси (их количество уже превзошло количество храмов православных и католических) имеет, как видим, исторические корни.

Реформаторское движение в Великом Княжестве Литовском было тесно связано с гуманистической культурой и реформаторскими событиями на Западе Европы. Значительную роль сыграло Возрождение и Реформация в Польше, а также зависимое от Польши соседнее Прусское княжество, в котором в 1525 году лютеранство стало государственной религией. В 1544 году в Кенигсберге был основан лютеранский университет, где получали образование многие и литвинские протестанты.

Самое раннее упоминание о появлении протестантизма на территории Беларуси относится к 1535 году, когда князь Юрий Семенович выделил в принадлежавшем ему городе земельный участок для построения лютеранской церкви. Первым проповедником лютеранства в Беларуси был в 1539 году Аврам Кулева или как его еще называли – Авраам Кульма. Образование и ученую степень доктора богословия он получил в Германии, где был посвящен в сан римско-католического священника. Возвратившись в Вильно, Кулева начал распространять не римское католическое, а лютеранское учение. Но лютеранство на тот момент не нашло большого количества последователей на территории ВКЛ.

Как только протестантизм распространился в ВКЛ, самым популярным течением протестантского движения стал кальвинизм. Главным популяризатором кальвинизма был беларуский князь Миколай Радзивил Черный, канцлер ВКЛ и воевода виленский. Приняв учение Кальвина в 1533 году вместе со своей семьей, Радзивил Черный использовал собственные средства и влияние для распространения кальвинизма в своих владениях. Радзивил открыл молельню прямо в своем загородном особняке. Чуть позже он получил разрешение короля на установку в самом Вильно на площади около рынка большой палатки, в которой собирались кальвинисты для молитвы и слушания проповедей. В 1561 году Радзивил открыл также молельни в Несвиже, Клецке, Орше, Шимянах, Ивье, Кейданах, Бресте, Витебске, Городее, Заславле, Минске, Слуцке, Сморгони. К 1660-м годам в кальвинизм перешло достаточно много литовских магнатов: Радзивилы, Кишки, Сапеги, Нарушевичи, Воловичи и другие. Кальвинизм принимает также большая часть беларуской шляхты, а также крестьянство. Отдельные сохранившиеся источники свидетельствуют о том, что во владениях беларуских магнатов-протестантов многие крестьяне добровольно исповедовали эту же веру.

Так, в Новогрудском воеводстве проживало свыше 600 княжеских фамилий изначально римско-католических и православных, из которых в православной вере осталось только 16, остальные же 584 перешли в протестантизм! Из всех 700 римско-католических приходов в Княжестве, по свидетельству иезуита Циховия, в 1556 году осталась в католицизме только одна тысячная часть католиков! Более массового перехода в протестантизм трудно представить. Иностранные путешественники в 1555 году отмечали в Западной Литве (Запад Беларуси плюс Виленская область) подавляющее количество именно кальвинистских храмов.

В 1557 году в Вильно под председательством Радзивила Черного состоялся первый учредительный синод литвинских протестантов. Синод избрал руководящие органы протестантской церкви Виленского княжества. Руководил деятельностью кальвинистских общин суперинтендант. Он созывал синоды и заведовал текущими делами. Непосредственную работу среди членов общин вели проповедники. Из светских лиц избирались сеньоры, обязанностью которых было контролировать жизнь церковных общин.

Еще до того дня, как в 1565 году литвинский просветитель Иван Федоров (Ян Федорович из Барановичей) издал в Москве свою первую и первую печатную московскую книгу «Апостол», в ВКЛ помимо православных книг на русском, католических на латинском, вышли в свет уже и первые протестантские книги, благодаря все тому же Радзивилу Черному. Он для распространения кальвинизма построил типографии в Бресте и Несвиже.

Для подготовки юношества были открыты кальвинистские школы в Вильно, Новогрудке, Несвиже, Слуцке, Орше и Шимянах. Особенно легендарной среди протестантов ВКЛ стала книга виленского пастора Самуэля Дамбровского «Пастилля». Про нее ходили легенды, рассказывали, что книга «Пастилля» не горела, когда ее бросили в печь католические священники. Имя пастора Дамбровского (чей отец Петр был гуситом и бежал в Пруссию от преследований в Чехии), также незаслуженно забытого нашими историками, на свой час до самой его смерти в 1625 году было по истине легендарно не только в Вильне. Его «Пастиллю» издали за счет оршанского старосты Петра Нонгарда в городе Торуне.

ПОД ДВУГЛАВЫМ ОРЛОМ

В результате захвата Беларуси (Литвы) Российской Империей (1772-1795 гг..), протестантские парафии бывшего Великого Княжества Литовского были подчинены различным департаментам имперского правительства. Так, после последнего раздела (1795 г.) и сама Литовская Консистория в Вильне стала подчинена российскому Министерству (Коллегии) Юстиции.

В восточной Беларуси, ставшей частью России ещё в 1772 году, лютеране и кальвинисты первоначально ощутили даже некоторое облегчение от притеснений со стороны радикальных католических кругов в прежние времена Речи Посполитой. В частности, лютеранская парафия в Полоцке основала новое здание церкви в 1775 году. В 1780 году, по личному разрешению Екатерины II, новую церковь основали и могилевские лютеране: при посещении Могилева императрица указала тамошнему православному епископу Конисскому передать лютеранам одну из невостребованных православных построек. На плане Минска 1809 года появилась лютеранская церковь, которой ещё не было на плане 1793 года. В Витебске в 1833 году российскими властями было передано под лютеранскую святыню здание бывшего костёла XVIII века.

Однако при якобы «сравнительно терпимом» отношении к лютеранству и кальвинизму российские власти в то же время установили и ряд ограничений. В случае брака с православным или православной, лютеране и кальвинисты по закону не могли воспитывать своих детей в протестантском исповедании. Переход лютеран в московское православие в то же время всемерно поощрялся, тогда как обращение православных в лютеранство являлось в России уголовным преступлением (для самого верующего и для пастора). На постройку "инославной" церкви требовалось согласие местных православных церковных властей, и т.д.

Российские власти стремились ликвидировать и какую-либо самобытность беларуской (литвинской) лютеранской традиции. Уже в 1805 году из Петербурга был предписан к употреблению новый обряд литургии (похожий на шведский) – вместо использовавшегося в ВКЛ прежде, происходившего от старо-саксонского.

В 1832 году (после польско-беларуского восстания 1831 г.) остатки автономии и самобытности лютеран Беларуси были окончательно ликвидированы, виленская Литовская Консистория распущена, и из лютеранских приходов бывшего Великого Княжества – Виленской, Ковенской, Гроденской, Минской, Витебской и Могилевской губерний – была образована "8-я диоцезия" Курляндской консистории (г. Митава, ныне Елгава, Латвия), управлявшаяся на основании унифицированного устава.

Одновременно петербургские власти ввели и новый лютеранский служебник (Агенду) – составленный теперь уже по прусскому образцу. Делопроизводство должно было вестись только по-немецки. Единственной особенностью положения лютеранства на землях бывшего ВКЛ, также и после ликвидации Виленской Консистории, оставалось разве что соединение лютеран и кальвинистов Российской Империи, согласно указу Александра І от 1819 года.

С 1832 года старший пастор в Литве (т.е. "8-й диоцезии") имел титул пробоща (по-немецки пробст). Во всех вопросах духовных они были подчинены Курляндской консистории в Митаве, а в административных – Генеральной консистории в Санкт-Петербурге.

Тем не менее, лютеранство в Беларуси ещё долгое время не утрачивало элементов своей исторической самобытности. Несмотря на новый приток немецких и латышских колонистов, которые пополняли число лютеран бывшего ВКЛ, оставалось ещё значительное количество и «старых» лютеран, особенно на западе Беларуси.

«Укоренённость» лютеран зашла в ту эпоху так далеко, что, например, в 1815 году один из лютеранских пасторов жаловался в Петербург на беларуских униатских священников, у которых некоторые лютеране стали принимать крещение, похороны и венчания. Между тем, большинство исконных немецких обывателей – например, роды Плятеров, Тизенгаусов, Сакенов, Лелевелей, были уже поколениями, ассимилированными в беларуской протестантской среде. Согласно «Канфесii на Беларусi…», даже немецкие колонисты тогда уже утратили свой язык. К середине XIX века многие лютеране Беларуси, происходившие из числа прежних колонистов, перешли на местный язык и на польскую письменность.

Интересным явлением можно назвать и случаи обращения иудеев в лютеранство в Беларуси во второй половине ХІХ в. Как известно, евреи были лишены многих общегражданских прав в Российской Империи, однако, в случае принятия – по тем или иным причинам – христианства, они становились практически полноправными подданными Империи. Из числа евреев, принимавших тогда крещение в Беларуси, многие выбирали именно лютеранство. Возможно, это было связано с весьма сильной национально-культурной обусловленностью российского православия, неблагоприятным (гонимым) положением католицизма, а также близостью между языком идиш и немецким языком.

Как представляется, этот процесс содействовал и определенному укреплению материального положения лютеранских приходов Беларуси к концу ХІХ века, но в то же время закреплял господство там немецкого языка. Хотя немецкий язык преобладал, однако, давняя традиция проповеди по-польски сохранялась в XIX в. в парафиях со значительным присутствием ненемецкоязычных прихожан, как например, в Вильно. Попытки ввести в богослужении нейдорфской лютеранской парафии на Брестщине немецкий язык, для чего в 1868 году туда был назначен специальный учитель немецкого языка, после четырёх лет работы были прекращены по причине безнадёжности. А из данных переписи населения 1898 года следует, что более 1600 лютеран записались тогда просто беларускоязычными, хотя за беларуским языком в Империи не признавалось иного статуса, нежели диалекта русского языка, состоящего из четырех диалектов: великоросского, малоросского, белорусского и русинского (языка карпатских русин). Кроме того, в некоторых районах северной Беларуси, где селились латышские колонисты, проповеди велись и по-латышски.

Либерализация российских законов о религии после революции 1905 года сделала возможным для нескольких сотен верующих в беларуских губерниях Империи вернуться (или обратиться) из православия в лютеранство.

ЗАКАТ

События первой половины ХХ в. разделили земли бывшего Великого Княжества между СССР, Польшей, и Республикой Летува. На востоке Беларуси большевистская оккупация положила конец существованию лютеранских парафий. В Минске, Полоцке, Витебске, Слуцке, Могилеве и ряде других городов в конце 1930-х гг. НКВД БССР провело, кроме «польской операции», также и две специальные операции по массовым репрессиям против населения немецкого и латышского национального происхождения, поскольку эти лица и составляли тогда преимущественное количество беларуских лютеран. В результате физически существенно сократилось общее число остававшихся ещё в восточной Беларуси верующих этого исповедания.

Тем временем в Западной Беларуси в начале 1920-х гг. лютеранские парафии вошли в состав Костёла Евангелическо-Аугсбургского Польши и так просуществовали до Второй мировой войны. Вначале все парафии Западной Беларуси были включены в Северо-Восточную диоцезию (суперинтендентуру); в 1937 году она была разделена на три диоцезии, причем, например, приходы в Бресте (с филиалом в Пинске) и Мостицах (бывший Нейдорф) попали в новую Люблинскую диоцезию, а остальные парафии, в частности, в Гродно, Изабэлине, Белостоке, Вильне – в Виленскую диоцезию. Богослужения велись по-польски и по-немецки, однако только треть пасторов Виленской диоцезии были немцами, остальные - беларусами. В Гродно, Изабэлине, Бресте и Белостоке кальвинистские парафии пользовались общими церковными зданиями с лютеранами.

В 1920-х годах в Западной Беларуси остро встал вопрос об издании Св. Писания на современном беларуском языке (предыдущий беларуский перевод был издан в 1570-х гг.). Так, в 1928 г. пастор (позже сеньор Виленской лютеранской диоцезии) З. Лёппэ писал: «Как евангелическо-лютеранский пастор в Вильне, который не только хорошо знаком с ситуацией, но и следит за её развитием, я молю Бога и слуг Его: Дайте нам Новый Завет и Псалмы на белорусском языке!..» Заслуга инициативы такого перевода и издания (1926-1931 гг.) принадлежала беларуским методистам и баптистам. Полная версия Нового Завета и Псалмов по-беларуски, известная как «перевод Антона Луцкевича и Луки Дзекуць-Малея», была опубликована в 1931 г., рекордным для всего западнобеларуского книгоиздательства тиражом в 25.000 экземпляров. Этот перевод был позже переиздан в 1948, 1985 и 1991 гг.

Протестантами были некоторые из беларуских общественных и культурных деятелей первой половины XX века, в частности первый редактор «Нашай Нівы», позже сенатор, А. Власов (методист-протестант), литератор Гальяш Левчик-Левкович (тоже методист), драматург Франц Олехнович (кальвинист), один из начинателей беларуского возрождения, политический и культурный деятель профессор Вацлав Ивановский (кальвинист). Сочувствовал кальвинизму выдающийся беларуский деятель Антон Луцкевич…

Лютеранками были жены некоторых беларуских общественных деятелей. Из лютеранской семьи происходила жена классика беларуской литературы Якуба Коласа, Мария. Были евангелики и среди польских деятелей – уроженцев Беларуси: в частности маршал Юзеф Пилсудский, лютеранин. В период Второй мировой войны протестанты также принимали определенное участие в беларуской общественно-политической жизни: так, один лютеранин и четыре баптиста находились среди делегатов II Всебелорусского Конгресса (Минск, 1944 г.).

В период нацистской оккупации к лютеранам в Беларуси (т.е. комиссариат Weissruthenia) была применена такая же сегрегативная политика, как и в Польше. Кроме того, жители Беларуси немецкого происхождения рассматривались как "фолькдойч" и были принуждены выехать в Рейх, и к приходу советской армии в 1944 году в Беларуси уже почти не оставалось лиц немецкого происхождения, а осмелившихся остаться в СССР тотально репрессировали сталинские власти. За малым исключением, религиозные общины в Советском Союзе были ликвидированы, их собственность конфискована, священство подвергалось преследованиям, церковные здания всех конфессий разрушались, прочие же церкви были преданы запустению или приспособлены под различные советские госучреждения, иногда для культурных и даже промышленных целей. После войны исчез нейдорфскоий збор, как не стало на послевоенных картах и самих лютеранских деревень Брестщины, составлявших его парафию.

В советский период действующих лютеранских церквей в Беларуси не существовало вообще. Так, например, здание лютеранской церкви в Гродно стало областным архивом до начала 1990-х гг., брестская церковь была перестроена почти до неузнаваемости и приспособлена под кинотеатр «Смена», а в Полоцке здание церкви занимает местный музей.

* * *

ДОПОЛНЕНИЕ РЕДАКЦИИ:

ОТ ЗАКАТА К ВОЗРОЖДЕНИЮ

Для самодостаточного государства нужна своя национальная религия. У нас этой задаче не отвечали ни польский костел, ни киевское православие, ни тем более москово-ордынская религия несторианского толка – которая в наибольшей степени была подчинена своим царям. Католиков именовали «поляками», православных – «русинами» (то есть украинцами); это разбивало единство беларусов-литвинов, препятствовало формированию нации как в прошлом, так и сегодня.

В начале XVI века было очевидно явное противоречие между политической силой Литвы-Беларуси – и ее подчиненным в религиозном вопросе статусом. Литва-Беларусь владела огромными территориями: туземной Жмудью, всей Украиной, на востоке граница проходила до Московской области, в разное время вассалами нашей державы являлись Псковская и Новгородская республики с Великим княжеством Тверским. Но при этом у нас не было своей национальной религии, которая была бы базисом ВКЛ: возможно, это стало главной причиной последующего упадка Великого княжества Литовского как альтернативного Москве центра собирания земель. Центр религии ВКЛ-Беларуси был обязан находиться не в Киеве или Кракове (и тем более не в Москве), а у нас.

Популярность протестантизма в Беларуси объяснялась именно тем, что это был удобный случай отказаться от иностранных религий – и обрести свою национальную веру, которая отражала бы нашу специфику: национальный менталитет, язык народа, исторические особенности. Украинское и польское содержание, а тем более москово-ордынское восточное казались у нас суррогатом – поэтому у нас никогда не существовало религиозного фанатизма, а вместо него царила веротерпимость: ни одна из этих религий не воспринималась «родной».

Протестантизм в ВКЛ-Беларуси быстро стал нашей национальной верой – чего не случилось ни в Кракове, ни в Киеве, ни даже в Жемойтии. Как известно, каждую религию создает для самого себя каждый народ. Наша модель общества была совершенно противоположной ордыно-московской деспотической модели – поэтому нам абсолютно не подходила религия московитов, обожествляющая свою власть. Киевская модель отражала чуждые нам балканские национально-религиозные истоки, а краковская католическая казалась хоть и близкой, но развращенной неуправляемой властью церкви. Мы же являли собой в этом регионе Европы скандинавский тип культуры – ментально близкий не южанам, а шведам (с которыми позже и заключили Унию). Подобно другим скандинавским народам, мы охотно приняли протестантизм – он наиболее полно соответствовал нашему североевропейскому характеру, представлениям о справедливости Бога и Общества.

Со времен царизма и по сей день попы и иные великодержавники продолжают говорить о том, что, дескать, поляки у нас занимались переманиванием в католичество беларуского православного населения. На самом деле польские иезуиты в течение нескольких поколений хитростью переманивали наших ПРОТЕСТАНТОВ в католичество, так как страна давно стала не православной и не католической, а протестантской.

Например, наш Договор о создании Союзного государства со Швецией в 1655 году был подписан всей беларуской шляхтой «лагеря Радзивилов»: все они были протестантами, и только четверо являлись православным исключением – Мартиян Огинский, Ян Быховец, Константин Поклонский и Андрей Курбский. Однако через несколько поколений иезуиты переманили почти всю эту нашу протестантскую шляхту в католичество. Если оставить в стороне ложь попов о том, что «иезуиты переманивали православных» (а чаще врут, что «силой и пытками заставляли отказываться от православия», это было запрещено и Ватиканом, и законами Речи Посполитой), то без такого «переманивания» наша шляхта должна была и по сей день оставаться протестантской. А вовсе не православной.

Какая из этих трех конфессий была бы лучшей именно для беларусов?

Православная конфессия практически перестала существовать после падения Византии и принятия Грецией униатства – то есть главенства Папы Римского. Страны православия, как верно заметил российский историк А. Бушков, опустились в «века проклятия, невезения и испытаний». А что касается московской веры, то она, фактически, не являлась и не является православной – в византийском духе, а является наследником несторианского течения, популярного в Орде и в восточных странах. Это государственная сугубо российская религия (в прошлом опора самодержавия), которая служит только одной России и не может быть принятой народами других стран – ибо будет априори подрывать их государственность. Напомним, что при царизме принятие московского православия являлось одновременно присягой московскому богоцарю.

Равно польский католицизм служил полонизации нашего населения, что пусть и было меньшим злом, чем ордынизация со стороны Москвы, но все равно противоречило задачам беларуской церкви как хранителя национального самосознания народа.

Реализовать наше национальное лицо мы могли лишь в протестантизме, что позже все равно проявлялось уже в нашем униатстве и в особой специфике беларуского католицизма (в сути своей они сохраняли черты нашего протестантизма). Именно в протестантских странах решили поставить в основу общежития Заповеди Бога – и этим создали самые эффективные и богатые государственные модели с самым высоким уровнем социальной защищенности простого человека (знаменитый «скандинавский социализм»).

Не вызывает никаких сомнений, что если бы нам удалось защитить свое национальное лицо религии от влияния Польши и потом от религиозного геноцида со стороны России, то сегодня мы были бы в одном ряду со странами «скандинавского социализма». Поэтому вопрос веры – это вопрос и выбора своей модели общества и государства. Когда в Норвегии мать-одиночка получает от Государства ежемесячное пособие в 5000 долларов – это заслуга именно национальной протестантской религии и «социализма» христианских партий. Католики и православные таких целей не ставили – а потому и таких результатов в своих странах не имеют.

Вместе с тем сегодня Беларусь возрождает свой протестантизм и в этом отличается от всех стран СНГ. Фактически, Беларусь уже следует считать протестантской страной, так как протестантизм является главной религией столицы и областных центров.

Новейший Атлас «География Беларуси» для 10 класса (2009 г.) приводит на стр. 33 карту страны с указанием конфессиональной структуры религиозных сообществ в РБ по состоянию на 2007 год. Во всех областных центрах (кроме Витебска) лидерство занимают протестанты. В Могилеве – 55,9% протестантских общин; 20,6% православных; 5,9% католических. В Минске – 51,6% прот.; 25,4% прав.; 9,1% кат. В Бресте - 47,1% прот.; 23,5% прав.; 8,8% кат. В Гродно - 44,7% прот.; 18,4% прав.; 21,1% кат. В Гомеле – 43,6% прот.; 33,3% прав.; 2,6% кат. В Витебске - 31,9% прот.; 52,2% прав.; 5,8% кат.

Протестантизм стал ведущей религией у около половины районных центров Беларуси. Протестанты составляют примерно половину религиозных общин (и иногда до 80% (!), как в Чечерске) в следующих райцентрах: Чечерск, Костюковичи, Хотимск, Кричев, Чериков, Краснополье, Корма, Рогачев, Светлогорск, Добруш, Брагин, Хойники, Мозырь, Ельск, Петриков, Калинковичи, Житковичи, Столин, Любань, Солигорск, Лунинец, Пинск, Ганцевичи, Иваново, Кобрин, Иванцевичи, Береза, Жабинка, Барановичи, Несвиж, Новогрудок, Слуцк, Клецк, Ляховичи, Бобруйск, Старые дороги, Марьина Горка, Червень, Березино, Кировск, Быхов, Славгород, Кличев, Белынычи, Смолевичи, Крупки, Круглое, Горки, Орша, Толочин, Чашники, Лепель, Новополоцк, Россоны, Узда, Дзержинск.

За 15 лет (1992-2007 гг.) число протестантских сообществ в процентном отношении к сообществам иных конфессий возросло почти вдвое. В 2007 году общая картина по всей Беларуси выглядела так: 47,4% православных общин; 33,4% протестантских; 14,9% католических; 4,4% прочих. По прогнозам, к 2012-2014 году общее число протестантских общин в Беларуси превысит число православных и затем отметку в 50%. Отныне Беларусь перестанет официально считаться «православной страной», она станет протестантским государством.

17 СЕНТЯБРЯ ДЛЯ БЕЛАРУСИ – ЭТО…



Михаил Голденков
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Прошла очередная дата объединения Беларуси 17 сентября. Отметили ее более чем скромно. Оно и понятно. С распадом СССР дата счастливого объединения БССР обрела и темные пятна. Об этом якобы освободительном походе Красной армии и о том, как он начинался и как в самом деле проходил, наша газета уже не раз писала. Но вот взгляд на события тех лет очевидца, беларуского писателя ИВАНА ДАНИЛОВА, чья книга «Записки западного белоруса» уже дважды издавалась в России и Беларуси малыми тиражами. Сегодня я хочу предложить читателям некоторые особенно интересные для нашей истории фрагменты из книги Данилова с небольшими отступлениями.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=275

«ЗАГАДКА СТАРОГО МАКАРА»

«Tajemnica starego Makara («Загадка старого Макара»)». Небольшую книгу такого названия я принес домой из школьной библиотеки в 1935 году. Первым, кому я показал ее, был дядя Володя, младший на 4 года брат моего отца. В отличие от своего старшего брата он хорошо владел польским языком, много читал… Например, у него была на украинском языке повесть Н. Гоголя «Тарас Бульба», которой зачитывалась вся деревня, а в Польше не то, чтобы была запрещена, но официально не издавалась. В нашей деревне вполне серьезно верили, что католический святой мученик Андрей Боболь, (убитый в Пинске казаками Московии в 1655 году. - Прим. М.Г.) был младшим сыном Тараса Бульбы. Указанную книжку про Макара дядя Володя прочел с интересом. Потом ее читали другие жители деревни. Но сперва расскажу ее содержание. Старый Макар, член КПЗБ (Компартия Западной Беларуси. - Прим. М.Г.) очень возмутился статьями в польских газетах, писавших о голоде Украины, о принудительной коллективизации и голодающих колхозниках. В общем, как потом выяснилось, польские газеты писали абсолютно достоверную правду, но простой белорусский или украинский крестьянин из т.н. польских «крессов» никак не мог поверить, что украинский народ, живущий на черноземных плодотворных землях, может голодать.

Поэтому старый Макар, наш полещук, человек осторожный, живя вблизи от польско-советской границы, решил тайно перейти ее и если все будет хорошо, остаться в СССР. Дело было осенью, ночи длинные, места знакомые, деревня по ту сторону границы тоже известная, и он благополучно по лесным тропам перешел границу. Утром, находясь на окраине села, он услышал знакомый звон удара в рельсу (после первой мировой войны при многих церквях вместо колоколов висели рельсы на колокольнях, как и в нашей церкви в Винче), и на картофельное поле, возле которого он залег в кустах, высыпалось много женщин, одетых в очень рваные одежды. Юбки у них были из мешковины. Это Макара неприятно удивило, т.к. на польской стороне женщины в таком рванье на поле не выходили.

Одна из женщин постарше отстала от молодых, и, когда она поравнялась с тем местом, где прятался Макар, он вполголоса попросил у нее хлеба. Она ответила, что они уже год не видели хлеба. Она сразу догадалась, откуда он пришел, и добавила, что когда женщины во время перерыва напекут картошки, она постарается бросить ему пару картофелин… В обед раздался рельсовый звон, все стали быстро сходить с поля. Старая женщина подошла ближе к месту, где лежал Макар, забрала свою кошелку и бросила ему несколько картошин. Она обозвала его глупцом и добавила, что его скоро арестуют, если он не спрячется глубже в лесу и не вернется ночью домой… Макар удачно вернулся домой и все рассказал местному учителю, который помог ему написать и издать данную книжку…

История не хитрая, тогда многие затуманенные советской пропагандой переходили границу, тем более что с польской стороны она почти не охранялась. Так, Василь Быков в своей книге «Доўгая дарога да дому» пишет, что тогда, в тридцатые годы, комсомольцы Западной Беларуси уходили в Советский Союз целыми группами с гармошкой и песнями. Макар же перешел границу где-то за Микашевичами. Раз книжка из школьной библиотеки побывала у дяди Володи, то отец сходил к нему, чтобы поподробнее узнать ее содержание. Вернувшись домой, он сказал мне, что никакого Макара не было и что это очередная попытка польских властей обмануть крестьян. Он пустился в очередной раз рассказывать про урожаи в Саратовской губернии, которая одна может прокормить пол России, и «поэтому в Советском Союзе никак не может быть голода»… Не мог мой отец со своим революционным мусором в голове даже представить себе, что творилось в его любимой хваленой России, как он часто называл Советский Союз».

Далее Данилов приводит в пример отрывок из упомянутой книги Василя Быкова о том, как в первую мировую войну отец Быкова попал в немецкий плен и позже сравнивал жизнь в плену и в колхозе. Его выбор был явно за немецким пленом: «Конечно, нужно было работать, но немцы кормили, одевали, как-то заботились о работниках, не то, как происходило после, в родных колхозах. Батька часто вспоминал свой плен добрым словом, что у меня, вечно голодного подростка, вызывало удивление и зависть»…

Данилов пишет: «Известно, что после раздела Польши и присоединения Западной Беларуси, старая советско-польская граница еще длительное время находилась под замком. От кого ее так тщательно продолжали охранять советские пограничники? От своих же граждан, чтобы те не смогли до поры до времени увидеть и сравнить условия жизни по обе стороны границы. А это сравнение было очень не в пользу советской действительности. И вот мать Василя Быкова поздней осенью 1939 года решилась перейти все еще строго охраняемую старую границу и навестить своего родного брата. На нее потом донесли, что нелегально сходила в «Польшу». Польши уже давно нет, а граница «на замке», чтобы голодный колхозник или городской люд не хлынул массово на бывшую польскую территорию и не опозорил советскую власть. Но это было все равно, что прятать шило в мешке. Мать В. Быкова знакомыми местами удачно сходила через границу к брату и вернулась с подарками голодным детям. «Мать принесли в мешочке немножко муки и баранью ляжку. Оказалось, что брат под панским гнетом все же жил лучше, чем сестра-колхозница, у которой на столе давно не было хлеба».

Так что не одному деду Макару сказали, что в колхозах Восточной Беларуси давно уже не ели хлеба. Но куда как хуже дела обстояли в соседней черноземной «житнице-Украине», где в начале 1930-х годов лютовал ужасный голод, а люди умирали миллионами. Солдаты НКВД стояли на украинских дорогах, не пропуская крестьян-беженцев в большие города или же за границу Украины.



17 СЕНТЯБРЯ

Данилов в своей книге выдает достаточно новую (и все еще оспариваемую многими историками) даже для наших дней информацию по 1939 году: захват польской части Беларуси, начавшийся 17 сентября, не был стихийно организован СССР из-за агрессии Германии 1 сентября 1939 года, но планировался обоими государствами уже несколько лет.

Данилов пишет: «Почему коммунистическая ячейка уже в 1937 году знала о предстоящем разделе Польши между Германией и Советским Союзом? Почему мой отец был так уверен в этом и ждал прихода Красной армии осенью 1938 года или, в крайнем случае, в начале 1939 года? Об этом он не раз мне говорил сам. Он не намного ошибся. Руководство КПЗБ знало об этих планах через Коминтерн и спускало соответствующие инструкции своим низовым ком-ячейкам… Если бы не было предварительного, тайного сговора и последующего подписания пакта Риббентропа-Молотова, то Гитлер серьезно задумался бы, начинать ли ему вторую мировую войну»…

Конечно, история не терпит сослагательного наклонения. Думаю, Вторая мировая война началась бы по-любому. Но Данилов в своей книге, тем не менее, сообщает весьма важные факты – Сталин давно положил глаз на Западную Беларусь и Украину, и агрессию СССР 17 сентября 1939 года вызвало вовсе не нападение на Польшу Гитлера. Все было давным-давно расписано. Как в 1794 году, когда Екатерина разделила между Пруссией и Австро-Венгрией территорию Речи Посполитой, словно играя в покер на деньги.

Вновь предоставим слово Данилову: «Зимой 1940 года начались массовые аресты и депортация в Сибирь семей, арестованных ранее в 1939 году польских чиновников, полицейских (не обязательно поляков, большей частью служивших в польских администрациях беларусов. - Прим. М.Г.) и других представителей польской интеллигенции. Почти каждую неделю, а иногда и чаще, кого-то из нашего класса арестовывали, в основном польских юношей (католиков. - Прим. М.Г.) и девушек. Мы уже знали, что у многих учеников нашего класса арестованы отцы, и они знали, какая их ждет участь. Эти аресты производили на нас жуткое впечатление. Опишу их подробнее. Во время урока, не дожидаясь перемены, кто-то из администрации школы входил в класс, просил извинения у преподавателя за прерванный урок и называл фамилию ученика, которому предлагалось взять свои вещи и следовать за ним. Тут же вскакивали девочки (наш класс был в основном женский), подбегали к своей подруге и со слезами обнимали и целовали ее на прощание. Учительница крестила ее католическим знамением, говорила слова утешения и тоже обнимала и целовала на прощание. Мы выбежали следом за арестованной на коридор, там уже стоял красноармеец с длинной винтовкой и офицер из НКВД со знаками в петлицах, в которых мы еще тогда плохо разбирались. Он очень возмущался, т.к. многие из нас все еще продолжали прощаться с арестованной. Возникла необычная для него ситуация, с которой он ранее не сталкивался там у себя на востоке. Он вернулся в класс, что-то грубо сказал учительнице, а красноармеец тем временем пытался отбить от нас арестованную и увести ее по коридору к выходу. Офицер побежал следом за арестованной, а мы вернулись в класс. Учительница сидела за столом и плакала»…

Все это не способствовало авторитету советской власти, и местное население ждало перемен от грядущей войны. В своих воспоминаниях маршал Г.К. Жуков писал, что Сталин однажды спросил его, правда ли, что на Украине местное население встречает немцев с хлебом и солью?

Так советская власть, которую торжественно встречали украшенными елками и цветами, стала для жителей Западной Беларуси и Западной Украины мачехой».

Но особенно интересные и точные мысли содержатся во вступление к книге, где автор рассуждает о том, почему же именно в России коммунизм так легко победил здравый смысл человеческого бытия: «Ни в одной стране Европы не было столько самозванцев, как в России, что также является результатом склонности российского общества к мифотворчеству. Этому в значительной мере способствует православная религия, которая приучает свою паству верить во всевозможные чудесные превращения и отвлекает ее от повседневных забот… Протестантская религия, наоборот, считает труд и накопление материальных ценностей богоугодным делом, поэтому все протестантские страны имеют наиболее высокие экономические показатели. Чем не пример для России с ее застывшей православной стагнацией?»

Добавить к этим словам что-то сложно, хотя я добавлю. По поводу православной религии. Добавлю словами другого известного беларуса – профессора В.У. Ластовского, который еще в 1910 году писал по поводу агрессии Московии, захватившей всю Беларусь (Литву) в 1655 году: «… при этом вышло, что беларусы и московцы различаются во всем, и даже в самой вере православной… В Москве думали, что русское – это тоже самое, что московское, а все другое – пусть и русское, но что объяснялось особенным складом местной жизни, - а значит и то, что создала беларуская культура, московцы считали латинствующим или польским, литовской ересью»…

Естественно зажиточность и богатство «западных русских» московские попы объясняли своей пастве тем, что бедность не порок, что важно быть богатым духом, а не материальными ценностями, поощряя наплевательские настроение на накопления маломальского богатства и добра. При этом сами попы не чурались материального богатства, обдирая своих прихожан, как липку. Именно мракобесие РПЦ Москвы запрещало россиянам садить и есть картофель, который они называли «латинским яблоком» или «дьявольским яблоком». И лишь крайние меры Николая I, предпринятые им в 1840-е годы, когда было жестоко подавлено войсками четыре подряд «картофельных бунта», впервые приучили россиян к картофелю, сто лет спустя после беларусов!

СТОЛЕТИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ БЕЛАРУСИ

Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Ровно сто лет назад, в 1910 году, в Вильно вышла знаменитая «Короткая история Беларуси» Вацлава Ластовского. Труды по беларуской истории выходили и раньше, но они писались иностранцами, где наша история подавалась в искаженной призме их интересов. А это была первая книга, написанная на беларуском языке беларусом и для беларусов. Фактически, это было рождением исторической науки Беларуси.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=277

Судьба этой книги оказалась непростой. Сразу после издания на нее набросились минские черносотенцы и прочие великорусские шовинисты: дескать, книга защищала беларуский «сепаратизм» и намекала на то, что у беларусов есть право на свое собственное Государство. Уже в советское время по этому же обвинению книга была запрещенной и до развала СССР пряталась даже от историков-профессионалов в закрытых хранилищах. И только в 1993 году Минское издательство «Унiверсiтэцкае» выпустило ее издание факсимильного типа.

В двух словах об авторе этого первого отечественного исследования истории Беларуси. Вацлав Устинович Ластовский родился в 1883 году, с юности был членом социалистических партий. С 1909 по 1914 работал в Вильно секретарем редакции «Нашай Нiвы», а в 1916-1917 годах редактором газеты «Гоман». Участвовал в создании БНР.

Забавно, что Беларускую Народную Республику считают чем-то «нехорошим» даже сегодня многие историки и чиновники Беларуси. Одна дама, например, сказала, что «БНР была создана во время немецкой оккупации, а потому отношение к БНР негативное». Но это совершено неважно – как была создана БНР, а важна именно и только сама идея Народной Республики. Почему, например, Монгольская Народная Республика – это «хорошо», а Беларуская Народная Республика – это «плохо»?

Именно этот вопрос задавал Вацлав Ластовский, который предлагал такую же независимость социалистической Беларуси, каковой обладала Монгольская Народная Республика. Однако советские власти ничего вразумительного ответить не смогли. Как, впрочем, и сегодня противники БНР не могут объяснить, чем же им не нравится сама идея государственности Беларуси.

Весной 1919-го Ластовский вступил в Беларускую партию социалистов-революционеров, был включен в ее ЦК. В начале 1920-х жил в Ковно (ныне Каунас), занимался там научной работой. Был редактором журнала «Крывiч», который выходил в Ковно в 1923-1927 гг., издал несколько книг. В 1927-м он признал Советскую власть, стал гражданином СССР и переехал в Минск, где работал директором Беларуского государственного музея. Позже работал в Институте беларуской культуры, в 1928 году стал членом Беларуской Академии наук и ее постоянным секретарем. В 1930 году был арестован вместе с другими нашими учеными и без суда сослан. В 1938 г. после повторного ареста его расстреляли как «врага народа». Через полвека, в 1988 году, его реабилитировали.



ПОИСКИ НАШЕЙ ИСТОРИИ

«Короткая истории Беларуси» Вацлава Ластовского (Власта) состоит из пяти частей: 1) до 1129 г.; 2) 1132-1430 гг.; 3) 1430-1569 гг.; 4) с 1569 до разделов Речи Посполитой; 5) «Беларусь под Россией».

27-летний автор не занимался сам историческими исследованиями – его труд является скорее компиляцией из других источников, но компиляцией, созданной в призме интересов Беларуси. Интересно, что в «списке литературы» Ластовский приводит книгу Кояловича «Чтения по истории Западной России» (СПБ., 1884) – одиозного беларусофоба и изобретателя коллаборационистской концепции «западнорусизма». Коялович презирал все беларуское и украинское и мечтал о том, чтобы беларусы и украинцы забыли свои языки и стали говорить на «языке великороссиян».

Нынешние историки упрекают Ластовского в том, что он практически ничего не сказал о восстаниях беларусов против царизма в XIX веке, ни словом не упомянул Кастуся Калиновского. Однако это как раз вполне понятно: книга издавалась в 1910 году в царской России, критиковать тогда царей – это критиковать режим, то есть революционная литература. Но автор писал не революционную брошюру, а книгу по истории. Поэтому пришлось о событиях XIX века говорить весьма осторожно.

Что касается нашего древнего прошлого, то тут у автора множество принципиальных ошибок и заблуждений. Да, он всячески пытался показать, что у беларусов своя собственная история, не связанная с историей украинцев или московитов. Но, к сожалению, он не смог разобраться вообще в главном: что такое «Русь», «Литва», «Беларусь», кто такие «славяне», «балты», «литовцы», «литвины», «беларусы». А без четкого определения этих категорий – и каша в любых исследованиях.

Похвально хотя бы, что Ластовский ясно указывает: наша история не имеет ничего общего с историей «Киевской Руси» - хотя с ней как с писаной торбой до сих пор носятся многие беларуские профессора. Однако выпячивание ее «исторического значения» - это изобретение царизма, который таким образом хотел обосновать «древность своей власти» и «не ордынское происхождение» Московии-России. Беларусы были под господством Киева всего около 70-ти лет, зато потом сами два века владели Киевом как своей захудалой провинцией, пока при создании Речи Посполитой не подарили его Польскому Королевству.

Ошибочные взгляды Ластовского таковы: «беларусы – это славяне», а «литовцы – это латыши, жемойты, ятвяги». Недалеко от таких взглядов ушли и современные ученые. Например, доктор исторических наук, профессор А. Грицкевич, написавший послесловие к факсимильному изданию книги Ластовского в 1993 году, отмечает:

«Первая часть книги (до 30-х гг. XII в.) начинается с описания славянских племен кривичей, дреговичей и радимичей, которые слились в один беларуский народ. Однако современный беларуский археолог Г.В. Штыхов и иные также относят создание беларуской народности к более раннему периоду. Правда, один раз автор упоминает среди этих племен и ятвягов, но историки считают их племенами не славянского, а балтского происхождения».

И далее: «…на западе беларусы жили вперемешку с литовцами (литвинами), на территории современной автору Виленской губернии».

Те же самые нелепые заблуждения. «Литовец» и «литвин» - это не синонимы, как ошибочно считает профессор Грицкевич, а совершенно разные этносы. Слово «литовец» появилось только в XIX веке в русском языке, этим словом царизм называл жмудинов и латышей. То есть, восточных балтов. А слово «литвин» - это самоназвание беларусов до 1840-х годов (хотя селяне Минской области себя называли «литвинами» или «тутейшими» на опросах даже середины ХХ века).

В документах ВКЛ (Метриках, Статутах, Переписях войска ВКЛ и пр.) нет ни одного «беларуса» - как и никакой «Беларуси». Наша страна – Литва, а народ – литвины. Нынешние «литовцы» там фигурируют только как «жемойты». Как нет и ни одного украинца, они фигурируют как «русины», а нынешние русские – как «московиты». Мало того, второе название страны московитов того времени – это «Белая Русь», а правители Москвы подписывали свои письма титулом правителя Белой Руси.

Карамзин привел в своей «Истории государства Российского» письма, которые слал в Рим Иван III перед своим браком с униаткой Софьей Палеолог в 1472 году. Иван III подписывался как «князь Белой Руси».

В книге Александра Гваньини (кстати, коменданта Витебска) «Описание Московии»:

«Я намерен, благосклонный читатель, описать Московию и пределы ее, коими она замкнута; я полагаю, что прежде всего надлежит мне рассказать, откуда берет она свое наименование. Это – некая область в центре Белой (как называют там) Руссии, лежащая на северо-востоке, от которой получают наименование Московии и все прочие области Руссии, лежащие вокруг (хотя и названные совершенно различными именами); жители их на местном языке называются московитами, и сам монарх областей Руссии именуется великим князем Московии. Далее, московиты были вначале малым и незначительным народом русских, но теперь уже благодаря прибавлению многих государств к Руссии, частично присоединенных на правах законного наследования, частично подчиненных силой или хитростью, она начала сильно расти за счет завоеванных и захваченных областей соседних народов, так что может считаться обширнейшей державой».

Как видим, с первых строк книги автор указывает, что Москва – центр Белой Руси, а также Белой Русью являются далее им перечисляемые «области вокруг» в лице Пермии, Мордовии, Рязани-Эрзя, Суздаля – и прочие все финские территории ныне Центральной России. То есть, это и есть – в понимании московитов того времени – Белая Русь.

Можно привести еще десятки подобных цитат той эпохи, где Литвой именуется Кривия кривичей, а Белой Русью и «белорусцами» – именно Московия и московиты.

К сожалению, без понимания этой смены названий – нет и понимания при чтении исторических документов. Так садятся в лужу даже самые маститые историки Беларуси. Например, они находят в документах ВКЛ несколько упоминаний про «белорусцев» - и вещают, что это «первые случаи употребления названия в отношении нынешних беларусов». Когда на самом деле речь идет о беглых крестьянах из Московии – то есть «Белой Руси» московитов-белорусцев.

Как название «белорусец» перешло с московитов на этнос кривичей, который в ВКЛ называл себя литвинами?

Чтобы ответить на этот вопрос, вначале взглянем на карты проживания беларуского этноса (то есть КРИВИЧЕЙ), составленные Риттихом (1875), Карским (1903), Московской Диалектологической Комиссией (1915), Станкевичем (1921). Территория кривичей-беларусов доходит до Пскова, Ржева и Вязьмы, включая в себя Смоленск, Курск, Брянск.

Эти земли как этнически однородные княжества одного этноса – объединил некогда князь Альгерд, тем самым преодолев для этноса кривичей период феодальной раздробленности. Понятно, что российские и советские авторы так не считают, а представляют дело иначе – дескать, «литовский князь захватывал русские княжества». «Русские» они были или не «русские» (тем более в извращенном смысле «господства Москвы») - это никакого значения не имеет в свете того факта, что все эти земли – кривичские, и Альгерд собрал Криву. Кстати, в этом плане акцент Ластовского на Криве кривичей как этно-государственной общности весьма верен!

А вот восточнее ВКЛ Альгерда лежали границы уже финно-угорских земель Московии: меря, эрзя, мещера, мокша, мурома и прочие. Их Альгерд «собирать» не стал – так как там жили племена уже другой расы – не индоевропейской, с непонятным языком, где только княжеская власть и попы говорили по-болгарски (славянскому языку учились из болгарских книг и от болгарских попов).

Так было собрано этническое государство кривичей, которые, правда, к этому времени назывались уже литвинами и Литвой, но по сути это нынешние синонимы слова «беларусы». Это признавали тогда и московиты; например, в Задонщине (1480) Брянск назван «славным городом литвинов».

Но в дальнейшем Московия (Белая Русь) начинает откалывать один за другим куски ВКЛ-Кривы, под ее власть уходят Смоленск, Брянск, Курск. Название «белорусцы» распространяется и на них. А когда отживает название «московиты», то название «белорусцы» начинает ментально связываться уже с кривичами-литвинами, которые кардинально в этническом плане отличались от местных в Московии финно-угров. Это, конечно, весьма упрощенная схема, но она в принципе показывает появление этого названия, совершенно чуждого для нас, так как мы были или Кривой, или Литвой – но не были никакой «Русью». Тем более «Белой», то есть Московской.

Эта тема переноса названия Московии как «Белой Руси» на земли кривичей-литвинов – лишь начинает изучаться, и тут непаханое поле для работы современных историков. Но этот вопрос имеет какое-то принципиальное значение лишь в том смысле, что само название «Белая Русь» не является для кривичей исконным и родным, а является заимствованным у московитов, наносным и чуждым. А вот куда важнее два других главных заблуждения как Ластовского, так и профессора Грицкевича.



ДВА ГЛАВНЫХ ЗАБЛУЖДЕНИЯ

Первое главное заблуждение касается неверного определения, что кривичи – это якобы «славяне». На самом деле это славянизированные западные балты, что к сегодняшнему дню доказано научными исследованиями во всех сферах (археология, антропология, генетика, языкознание, культурология и пр.). Кем были фантастические «радимичи» и «дреговичи» - неясно, ибо о них не упоминается с поры первых и единственных о них упоминаний, зато вполне «материальны» ятвяги Ятвы (столица Дарагичин) и дайновичи Дайновы (столица Лида). Это тоже западные балты. А еще западные балты – это мазуры Варшавы, от смешения с которыми ляхи Кракова утратили свой до этого чистейший славянский язык и стали пшекать.

Конечно, Вацлаву Ластовскому простительно ничего не знать в 1910 году о западных блатах – ведь концепции о них активно появились у ученых только в 1970-е годы. Но вот незнание профессора Грицкевича трудно объяснить. У него под понятием «балты» фигурируют только восточные балты: жемойты и латыши, а западные балты (весь этнос Беларуси и весь народ Северной Польши – мазуры) у него считаются «славянами». Но отчего же тогда они пшекают и дзекают, плюс имеют около четверти древнейшей лексики, которая древнее времени образования славянского языка? Напомню, что славяне – это самое юное образование в Европе (IV-VI века), которое появилось из смешения готов с западными балтами (и с еще какой-то составной) в походе готов и западных балтов в Европу во время великого переселения народов. А вот западные балты – древнее и германцев, и романцев, а, например, прусский язык лежал в основе всех индоевропейских языков, как это открыли лингвисты при изучении чудом сохранившихся нескольких немецко-прусских разговорников.

Впрочем, сама Пруссия (Порусье) была до немецкого завоевания абсолютно неоднородной в этническом плане. Ее самая западная часть Помезания (пограничная Поморью, где, кстати, жили лютичи и где до Нашей Литвы западная часть Поморья именовалась «Лютвой») – управлялась князем Святополком, называлась «Русью», там жили колонисты ободриты-русины, то есть славяне. Погранично лежали княжества западных балтов, которыми управлял в начале XIII века их король Рингольд, а потом его сын Миндовг (создатель ВКЛ). Это: Погезания, Земля сассов, Галиндия, Судовия (Северная Ятва ятвягов, захвачена немцами в 1279-83 гг.) – этнически это земли западных балтов, родственных (в том числе язык понимали как свой) нашим ятвягам, дайновичам, мазурам и кривичам. А вот восточнее лежали земли уже восточных балтов, чей язык в одной группе с жемойтским и латышским. Это Бартия, Натангия, Самбия, Скаловия, Надровия.

Историю Пруссии нельзя понять, не выделяя в три разные группы славян, западных балтов и восточных балтов. Однако кто изучал эту историю Пруссии, хотя она – ближе к нам, чем далекий Киев?

Тут - второе заблуждение беларуских историков. Вопреки их фантазиям, нашу Литву-ВКЛ создали вовсе не местные племена ятвягов, кривичей или тем более туземных тогда язычников жмудинов, не имевших не только письменности, но даже гончарного круга и металлических орудий труда. А создали Литву-ВКЛ мигранты к нам из Порусья, Поморья и Полабья: их князья со своими дружинами и своими горожанами. Именно они сделали «на пустом месте» великую державу «от моря до моря», о чем мы рассказывали в ряде наших публикаций.

Сегодня только начинает изучаться этот аспект нашей древнейшей истории – ведь в царской России и СССР любые попытки исследовать истоки беларуского этноса «не со стороны Киева или Москвы» на корню пресекались.



ТЕМЫ НОВЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Как оказалось, мы вообще почти ничего не знаем о нашей истории предков, которая подменялась всякими мифами соседей. Все началось с мифа про якобы «италийское происхождение» восточных балтов, из-за чего еще в новосозданной Речи Посполитой власти стали ошибочно считать «Литвой» восточных балтов, а не кривичей (см. нашу статью «Утраченная Литва», №4, 2010). Дескать, язык жмудов похож на латынь, а потому они – «италийцы», а само слово «Литва» - это от слова «Италия» с усеченным артиклем «L’». На самом деле язык восточных балтов – это просто индоевропейский реликт, так как эти племена на протяжении двух тысяч лет вели затворнический образ жизни, скрываясь в чащах лесов от любых завоевателей. То есть, с научной точки зрения, авторы концепта про «римские корни Жмуди» сели в лужу. Это наши литвинские мыслители XVI века Михалон Литвин (он же Венцеслав Миколаевич, ок. 1490-1560), Вацлав Ян Агриппа (ок. 1525-1597) и виленский войт Ротундус Мялевский, (1520-1582).

В определенном смысле – это и есть наши первые историки-беларусы, а вовсе не В.У. Ластовский. Но, во-первых, они не использовали термины «беларусы» и «Беларусь» (ибо таковые тогда применялись не к нашему народу, а к московитам). Во-вторых, писали на латыни, а не на нашей мове. А в-третьих, придумали совершенно дикие концепции, в которых «литвинами» следовало отныне считать не кривичей, а туземных жемойтов, да еще и латышей, которые к Литве вообще никогда никакого отношения не имели. То есть заблуждение перенесло термин «Литва» с западных балтов на всех восточных балтов.
Эта тема – огромное поле для новых исторических исследований, так как сей выдуманный концепт Литвина, Агриппа и Мялевского потом лег в основу историко-этнических представлений царской России (там везде под графой «Литовское племя» записывали жмудинов и латышей), а затем и СССР периода Сталина.

Другая важнейшая тема – полный пересмотр выдуманной Екатериной II при оккупации Речи Посполитой «концепции» о каких-то «восточных славянах». Куда она, кстати говоря, записала еще и поляков (к тому же записала их в «Древнюю Русь»). Нет никаких «восточных славян», есть только славянизированные западные балты (беларусы и днепровские балты), есть славянизированные финно-угры («Золотого кольца» России и Восточной Украины) и славянизированные сарматы (западной половины Украины).

Третья тема – разобраться с тем, что понималось под словом «Русь». Его историки РФ и Украины узурпируют и перетягивают на себя, как одеяло, хотя изначально Русь – реалия Центральной Европы, название колоний варягов – то есть смешанных колоний готов и западных балтов, промышлявших грабежом, рэкетом с торговых путей и наемной военной службой при дворах европейских государей.

Точно так надо разобраться с понятием «Литва». Это понятие не имеет никакого отношения к нынешней Республике Летува, которая в ВКЛ именовалась Княжеством Жемойтским. Как Жмудь стала «Литвой» - это вопрос отдельных исследований. О рамках этой темы, впрочем, было сказано выше, но именно «в приложении» к нынешней Беларуси. Однако, думаю, отдельная тема интересных исследований – это «историография» нынешней Летувы – как «заимствования» и переиначивания там на свой манер в полном виде истории наших беларуских предков. Тут тоже можно написать много интересных диссертаций.

Казалось бы, хорошо известны события XIX и XX века. Однако и там много «белых пятен». Например, не поставлены «точки над i» в вопросе – за кого все-таки воевал наш народ в войне 1812 года – за Наполеона или за Российскую империю. Или: почему и отчего БССР стала соучредителем ООН, но, например, соседняя Литовская ССР не стала? Причем, как и РСФСР. Таких вопросов очень много.

С развалом СССР оказалось, что мы, беларусы, очень мало знаем о своей истории. Практически – витаем в плену каких-то мифов, которые о нашей истории сложили соседи из своих эгоистичных соображений. Создание Независимой Беларуси в 1991 году задало и нашим историкам цель – сделать концепцию национальной истории нашей Державы, которая бы стала инструментом возрождения национального сознания и патриотизма, служила бы целям упрочения нашей Государственности и единения беларуской нации – на фоне угроз и вызовов эпохи. Пока историческая наука Беларуси тут делает лишь первые шаги – так как приходится преодолевать чудовищные завалы мифов и демагогии, что накоплено за весьма долгое время отрицания нашего права на свое Государство. Видимо, только лет через 10, 20, 30 – наши историки Беларуси смогут создать четкие представления о том, кто такие беларусы и что такое Беларусь как субъект истории Цивилизации.

Наша историческая наука Беларуси возродилась фактически только в эпоху Перестройки (хотя, конечно, были историки и до этого, не только Ластовский, но и эмигранты или диссиденты). Однако следует вспомнить, что первый учебник «Истории БССР» был издан только после смерти Сталина, да к тому же он был написан «школой западнорусизма» - последователями Кояловича. Поэтому беларусы на протяжении всего ХХ века не знали своей настоящей истории, а большинство наших историков были под влиянием навязываемых нам извне беларусофобских концептов.

Вот почему переиздание книги Ластовского в 1993 году у нас было принято как «сенсация», «откровение», «утраченные знания». Хотя в плане действительного изучения наших истоков эта книга переполнена мифами соседей – и потому не совсем хороша (но обязательно нужна), что и написал в комментарии профессор А. Грицкевич.

Конечно, начало нынешней беларуской исторической науке положила в 1910 году книга Вацлава Ластовского «Короткая история Беларуси». Ее главная ценность в том, что она задавала самоопределение Беларуской Нации и закладывала основы Государственности Беларуси. Именно из-за этого книга была потом запрещена в СССР и скрыта от беларусов в тайных хранилищах СССР до самого развала этой страны.

Но вот ведь вопрос – существовала ли беларуская историческая наука в СССР – в период от издания книги с 1910 года до 1991 года? Были рецидивы, но они пресекались коммунистами (это детально рассмотрено в нашей статье «Старые споры», №7, 2009). Поэтому, может быть, и нельзя говорить, что мы отмечаем СТОЛЕТИЕ исторической науки Беларуси, которая в СССР просто не существовала. По другим многим признакам – такой науки вообще пока нет даже сегодня, а есть только пересказ концептов соседних стран. То есть, даже до книги Ластовского 1910 года мы пока ментально не доросли из нашего СССР, в котором продолжаем ментально жить…

Хотя – сто лет прошло. Вот и думайте сами: есть сто лет исторической науки Беларуси – или же она вообще пока себя не родила Миру в академических рамках…

ТАК БАЛТЫ ИЛИ СЛАВЯНЕ?

Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Не утихают споры о том, кем являются беларусы – славянами или балтами.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=282

22 октября 2010 года агентство БелаПАН распространило заявление на пресс-конференции заведующего лабораторией нехромосомной наследственности Института генетики и цитологии Национальной академии наук, член-корреспондента НАН Беларуси Олега Давыденко. По его словам, исследование по этногеномике беларуского народа проводилось в 2005-2006 годах. В ходе него было изучено около тысячи проб ДНК коренных беларусов шести географических районов: северное Подвинье, западно-восточное Полесье, центральная, восточная и северо-западная Беларусь.

Олег Давыденко, в частности, сказал:

«Основной результат исследований: белорусы — это индоевропейцы, славяне (а никакие не балты). Во-вторых, наиболее близкие родственники к нам по числу генетических систем — это русские и украинцы. Ближе всего к этой группе славян стоят балты, следующие по близости — германцы, остальные все от нас дальше».

Эти заявления вызвали большой резонанс в стране, были перепечатаны многими газетами. Всех удивило, что суждения Давыденко противоречат суждениям других беларуских ученых. Так, 30 июня 2010 года СМИ Беларуси распространили интервью с антропологом и генетиком Беларуси, доктором биологических наук, лауреатом Государственной премии Беларуси А.И. Микуличем «История белорусов зашифрована в их крови». Известнейший ученый разоблачил миф о каком-то «родстве» беларусов и русских: русские являются славянизированными финнами, а беларусы генетически наиболее близки вовсе не русским и украинцам, а мазурам Польши – т.е. западным балтам.

Интересно, что в феврале 2011 года на Первом телеканале РБ показали передачу «Генетический код», в которой Олег Давыденко снова повторил, что «беларусы – это славяне, никакие не балты», но в этот раз он привел свою аргументацию этого тезиса. Он заявил: «У летувисов в генах 35-37% финской гаплогруппы, а у беларусов только 9-14%. Если бы беларусы были балтами, то у них тоже должно было быть около 35% финской гаплогруппы. Поэтому беларусы – славяне, никакие не балты».

Удивительная логика! Какое вообще отношение к «балтийскости» имеет финская гаплогруппа? Она показывает только степень смешения с финнами, но равно это смешение может быть у разных народов. Например, у татар 20% финской гаплогруппы, у ненцев – 38%, но это же не означает, что татары и ненцы – это балты.

Да, у латышей 41% финской гаплогруппы, но этот показатель появился после смешения с финским племенем ливов. У эстонцев 34%, но при этом ни ливы, ни эстонцы – НЕ ЯВЛЯЮТСЯ БАЛТАМИ.

Следует понимать, что финны – не индоевропейцы, а балты – индоевропейцы, причем самые архаичные (западнобалтский язык пруссов лежал в основе индоевропейских языков, включая санскрит). Поэтому балтов нельзя рассматривать как смешение индоевропейцев с финнами – лингвистика такой подход отрицает. Что касается генофонда летувисов и латышей, то Олег Давыденко должен был наоборот сказать, что их нельзя считать в полной мере балтами из-за значительного смешения с финнами. В этом плане беларусы как раз намного более чистые балты, чем летувисы и латыши. Западнобалтской является гаплогруппа R1a, показатель которой наиболее высок у славянизированных (по языку) западных балтов: на первом месте стоят лужицкие сорбы (63%), на втором мазуры Польши (57%), на третьем беларусы (50%). Ретроспективно показатель R1a на уровне 60% должен был быть у западнобалтских племен ятвягов и погезан (пруссов) Миндовга, которые не граничили с ареалом финнов. Это и есть балты в чистом виде, а вовсе не летувисы или латыши.

СТАРЫЕ СПОРЫ

Концепцию, именуемую «теорией балтского субстрата беларусов», сформировали и аргументировано доказали в своих исследованиях академик Ефим Карский, известный российский археолог профессор Валентин Седов, беларуский историк Николай Ермолович, польский лингвист Я. Розвадовский, американский лингвист Ю. Шерех и многие другие ученые. Однако ее категорически запрещали в СССР и предписывали говорить словами Олега Давыденко: «белорусы — это славяне, а никакие не балты».

Об этом рассказывает в своей работе «Балтский субстрат в формировании беларуской народности» доктор философских наук (1969), профессор (1970) Георгий Петрович Давидюк (1923 г.р.):

«Российские историки в своем большинстве до сих пор выступают против теории балтского субстрата. В основе их аргументации лежат постулаты, сформулированные идеологами царского самодержавия и Русской православной церкви, а позже воспроизведенные идеологами ЦК КПСС. Таково «научное обоснование» шовинистической политики правителей России всех времен.

…Труднее понять, почему некоторые беларуские историки после обретения независимости в 1991 году продолжают рьяно защищать выдумки о «родстве» беларусов и россиян, их «славянской чистоте», о «братской любви» россиян к беларусам.

…Идейные вдохновители [их] в 60-70-е годы ХХ века организовали борьбу против теории «балтского субстрата». Уже в тот период она поставила под сомнение «славянскую чистоту» происхождения беларусов, равно как и теорию единой древнерусской народности, из которой будто бы вышли русские, украинцы и беларусы. А это под корень уничтожало «научные» концепции многих беларуских историков – академиков, членов-корреспондентов, докторов и кандидатов наук. Поэтому они решительно выступили против этой теории, защищая собственное благополучное существование.

В 1973 году в Минске пытались организовать Всесоюзную научную конференцию на базе Института истории АН БССР по проблеме этногенеза беларусов, с той целью, чтобы «разбить идейно-порочную теорию балтского субстрата». Однако в тезисах многих докладов, присланных на конференцию, содержалась поддержка этой теории. Это напугало высшее партийное руководство БССР, затеявшее проведение форума. Оно спустило «директиву»: конференцию не проводить. Директору Института истории Н.В. Каменской поступило телефонное «указание» от секретаря ЦК КПБ по идеологии А.Т. Кузьмина: «материалы конференции уничтожить». Каменская, в свою очередь, приказала заведующему сектором профессору Адаму Залесскому сжечь тексты докладов, присланных на конференцию. Заядлый великорусский шовинист, ненавистник всего беларуского, Залесский с великой радостью выполнил приказ директора института.

В то время я работал в Институте философии и права АН БССР заведующим отделом социальных исследований. Однажды директор нашего института академик Казимир Буслов под секретом рассказал мне об этом злодеянии людей, смеющих называть себя учеными.

В настоящее время, несмотря на отсутствие прямого идеологического вмешательства властей и проправительственных организаций в научную деятельность, ряд историков Беларуси все еще отстаивает теорию «славянской чистоты» беларусов. Поэтому в журналы по общественным наукам, выпускаемые государственными издательствами (например, в журнал «Беларускi гiстарычны часопiс»), а также в школьные и вузовские учебники «теория балтского субстрата» по-прежнему не допускается. Приходится ждать, когда научная концепция балтского субстрата, достоверно отражающая реальность, преодолеет догматизм и рутину беларуской историографии и займет в ней достойное место».

Как видим, еще в СССР активно прятали факты, указывающие на балтийское, а не славянское происхождение беларусов. Взглянем и мы на эти факты без догматизма ЦК КПСС.

ПРЕДЫСТОРИЯ БЕЛАРУСОВ

В октябре 2010 года вышел в свет сборник работ беларуских ученых «Предыстория беларусов с древнейших времен до XIII века» (Минск, Харвест, 2010, 544 с.). В разделе «Беларусы в генетическом пространстве» А.И. Микулич пишет:

«Обобщенный анализ позволил выяснить, что генофонды беларусов, а также смежных районов Летувы и России почти не различаются между собой».

Это не означает родства беларусов с восточными балтами или с русскими, а только показывает, что данные территории (Виленщина, Смоленская, Брянская области) являются этнически беларускими. Это совпадает с картами проживания беларуского этноса, составленными Риттихом (1875), Карским (1903), Московской Диалектологической Комиссией (1915), Станкевичем (1921). Поэтому сравнение генофонда у населения внутри области проживания беларуского этноса – это не сравнение генофонда беларусов с генофондом летувисов или русских, а сравнение беларусов с беларусами (хотя в Летуве и России они уже и не считаются беларусами).

А. Микулич отмечает (стр. 179):

«Этнические облака» беларусов и украинцев достаточно компактны и в графическом пространстве двух главных компонент существенно перекрываются. Русское же «облако» весьма размыто, и лишь незначительная его часть перекрывается с предыдущими двумя. Если украинский этнос вообще не граничит с финно-угорским, а беларуский лишь достигает его границ, то русский этнос фактически смешивается с ним (находится в одном кластере с ним)».

Он ссылается и на российские исследования (стр. 151): «…то «русские популяции во всех диаграммах оказываются в одном кластере с финно-угорскими, а не славянскими этносами» (Лимборская С.А. и др., 2002)».

Стр. 153: «На карте генетических расстояний населения Восточной Европы от средних беларуских частот генов (см. карту 7), построенной на основе значительного количества маркеров (57 аллелей 21 локуса), прекрасно видна своеобразная особенность генофонда беларусов. К ним присоединяются коренные жители Псковской, Новгородской, Смоленской и Брянской областей, Виленского края, Украинского Полесья».

Согласно этой карте, беларусы также идентичны по генам населению восточной половины Летувы и Латвии, но при этом абсолютно не родственны населению Московской области и восточнее ее.

На карте 8 наложены территория расселения прабеларуского этноса, территория расселения балтов, границы ВКЛ и БНР в 1918 г, граница РБ сегодня. Прабеларуский этнос охватывает указанные выше районы и целиком лежит на территории расселения балтов.

Везде в своей работе А. Микулич подчеркивает, что беларусы генетически и антропологически минимум в три раза старше славян и остаются по генам и антропологии балтами.

Стр. 99: «Согласно нашим расчетам по «генетическим часам», этот срок [рождение беларуского этноса] для коренных сельских популяций углубляется до 130-140 поколений (3250-3500 лет)»

Теперь посмотрим, что заявляет О. Давыденко.

«Основной результат исследований: белорусы — это индоевропейцы, славяне (а никакие не балты). Во-вторых, наиболее близкие родственники к нам по числу генетических систем — это русские и украинцы», — сказал Давыденко.

Но славяне – это не раса, а – цитирую книгу на стр. 72: «Иными словами, то, что мы сегодня считаем славянскими землями, - это огромная масса разноэтничного народа, лишь постепенно славянизированного [только по языку]».

Как, например, можно считать в расовом плане русских славянами, если «русские популяции во всех диаграммах оказываются в одном кластере с финно-угорскими, а не славянскими этносами» (Лимборская С.А. и др., 2002)?

Что понимает ученый под термином «балты»? Он говорит не о древних балтах-беларусах, а о восточных балтах Летувы и Латвии. НО ВЕДЬ НИКТО И НЕ УТВЕРЖДАЛ НИКОГДА, ЧТО БЕЛАРУСЫ – ЭТО ВОСТОЧНЫЕ БАЛТЫ!

В заключении к книге «Предыстория беларусов с древнейших времен до XIII века» беларуские ученые Алексей Дермант и Сергей Санько («Этногенез беларусов: наука и идеология») пишут:

«1) согласно имеющимся сегодня сведениям разных наук исконными обитателями, то есть автохтонами нашего края были балтоязычные племена;

2) консервативность антропологическо-генетического облика беларусов не позволяет принять теорию о массовой славянской миграции на территорию будущей Беларуси;

3) славянизация местного балтского населения имела в основном языковый (частично и культурный) характер;

4) особенности процесса формирования беларуского этнического сообщества соответствуют этногенетической ситуации, когда предполагаемые переселенцы составляли меньшинство, однако через административно-религиозный фактор оно произвело изменения в языково-культурном ландшафте местного населения;

5) балтские корни родословной беларусов находят подтверждение в специфических антропологических, этнографических, лингвистических чертах;

6) они также объясняют факт длительного исторического сосуществования предков беларусов и летувисов в границах одного государства – Великого княжества Литовского, равно как и органический характер его образования».

ИСТОКИ ОШИБОК

Миф о славянах активно насаждался в царской России (выдуман Екатериной II) и в СССР, так как служил великодержавным целям. Понятно, что он насаждался и в антропологии, и многие беларуские ученые продолжают ему следовать даже после развала СССР. В лучшем случае говорят, что ставить вопрос «являются ли беларусы чистокровными славянами или же балтами» - неправомерно. Именно так сказала в одном из своих интервью доктор биологических наук Инесса САЛИВОН:

«- Так балты мы или славяне? - с таким бесконечно дискутируемым вопросом я [журналистка] обратилась к Инессе Ивановне - кто еще может ответить на него наиболее квалифицированно?! Данная проблема - тема ее постоянных научных исследований.

- Предположительно до расселения славян на территории Беларуси преобладало балтское население. Причем довольно многочисленное, о чем свидетельствует тот факт, что и сегодня, зная закономерности наследования устойчивых во времени признаков, можно проследить определенную степень сходства белорусов Гродненской, Витебской и в меньшей степени Минской областей с населением восточных районов Литвы и Латвии. Многие их жители - высокорослые, крупно сложенные. Это тип северных европеоидов. А вот среди населения Полесья чаще встречаются люди ниже среднего роста, с темными волосами и глазами. Эти особенности южных европеоидов, возможно, и привнесены на территорию Беларуси миграционным потоком южной ветви славян.

Лингвистические исследования также показывают, что в Беларуси сохранились древние балтские названия рек и поселений. Например, реки Реста, Брожа, Эса, Цна, деревни Бершты, Ятвезь, Литва, Жемайтишки, фамилии Сурвила, Ловейка, Зыль... Так что есть гипотеза, что до проникновения первых славянских миграций - примерно IV-VI веков нашей эры - на территории Беларуси жили балтоязычные племена.

Но, как бывает, материальный и духовный комплекс культуры пришельцев даже при численном преобладании коренного населения может им постепенно усваиваться. Именно с этого начинается формирование новой этнической общности, происходит смена этнической принадлежности потомков. Такой процесс, судя по всему, происходил и на территории Беларуси при расселении славян, ассимилировавших балтское население. В этническом же плане белорусы сформировались в XIV-XVI веках и уже не на балтской, а на восточнославянской основе. Отсюда в нашей культуре определяющими являются славянские, а не балтские черты. Словом, спорить о том, являются ли белорусы чистокровными славянами или же балтами, неправомерно. Этническая принадлежность определяется не биологическими особенностями, а совокупностью элементов духовной и материальной культуры, самосознанием. Так, в Соединенных Штатах негр и европеоидного облика человек не родственники ни в расовом отношении, ни в национальном - они жители Америки и представляют один этнос».

Этот пример Инессы Ивановны с США и показывает всю абсурдность представлений о том, что со сменой языка якобы меняется антропология – дескать, раз беларусы стали славяноязычными, то перестали быть балтами. На самом деле негр, став говорить по-английски, – НЕ СТАНОВИТСЯ АНГЛИЧАНИНОМ, а балты беларусы, став говорить по-славянски, – НЕ СТАЛИ СЛАВЯНАМИ. А остались балтами – но уже славяноязычными балтами.

Сами славяне – это, как уже говорилось, не некая «этническая группа», а нечто, как раз и напоминающее народ США: пестрая смесь разных рас. Доктор исторических наук Алексей Александрович Бычков – известный российский историк, его последняя книга - «Происхождение славян» (2008). В разделе на эту тему в книге «Предыстория беларусов…» он, в частности, отмечает:

Стр. 62: «Так кто составлял воинскую силу у антов, которых многие исследователи считают «ославянившимися» сарматами (Седов, 1994, с. 273-274; Абаев, 1965)?»

Стр. 72: «Иными словами, то, что мы сегодня считаем славянскими землями, - это огромная масса разноэтничного народа, лишь постепенно славянизированного. …В чем заключается колоссальная ассимилирующая сила славянского языка? Напомним: население современной Польши, Чехии, Словакии – отчасти потомки носителей пшеворской и пражско-корчаковской культур, а отчасти – потомки кельтов, германцев, западных балтов. Но в средние века это сплошь славяне, то есть люди, говорящие на славянских языках и считающие себя славянами.

Население всей полосы европейской степи и лесостепи – это много столетий подряд ираноязычные народы (скифы, сарматы, аланы), а на ее западных рубежах – еще и готы, и фракийцы (геты, даки, карпы). Но уже к Х веку это сплошь славяне, по тем же признакам».

И так далее. Ошибка антропологов налицо: они строят генетическую классификацию «славян» (или «восточных славян») на основе лишь языка – хотя он-то как раз к антропологии никакого отношения не имеет. Точно так английский язык является родным для жителей Гонконга или Индии, но если принять «научную методологию» наших горе-антропологов, то у них китайцы и индусы должны попасть в одну антропологическую и этническую общность с англичанами – только из-за языка, из-за наличия в прошлом мигрантов (колонистов) из Англии и из-за влияния на Гонконг и Индию английской культуры.

При последней переписи населения РФ в русский этнос записалось 160 тысяч бурятов (бурятского не знают, все православные с русскими именами и фамилиями). Согласно принятой «научной методологии» - это уже антропологически и генетически славяне, им надо особую группу выделять среди славян: «очень восточные славяне с узкими глазами».

Если кто-то найдет комичным считать славянизированных бурятов славянами – то с какой стати мы вообще считаем русский этнос славянским? Ведь в нем костяк – это порядка 70 миллионов славянизированных финно-угров «Золотого кольца России» и еще столько же – славянизированные народы Золотой Орды. Они – такие же не индоевропейцы, как и буряты. Они, правда, европеоиды – и только на этом основании кажутся «славянской внешности», хотя под этой фразой всегда понимается только «европеоидная внешность», так как антропологически и генетически эти русские идентичны не чехам или лужицким сорбам, а своим коренным народам России.

Кроме того, все дружно обходят стороной самый таинственный вопрос: откуда же в России взялось 140 миллионов славян? То есть, столько – сколько вообще всех остальных славян мира. И куда исчезли финно-угры РФ и народы Орды?

Инесса Саливон утверждает, что «в Соединенных Штатах негр и европеоидного облика человек не родственники ни в расовом отношении, ни в национальном». Но с какой же стати беларус – это вдруг родственник в расовом и национальном отношении для потомков татарских мурз, перешедших со своими народами на службу московскому царю, - татарина фельдмаршала Кутузова или татарина Карамзина, автора «Истории государства Российского»?

Вот еще вопрос для любителей определять этнос по языку.

У нас в Минске есть приют для детей, больных болезнью Дауна. У них особые черты лица, а многие так и не научились говорить и понимать речь. НО КТО ОНИ ПО НАЦИОНАЛЬНОСТИ? Коль советская антропологическая школа доказывает, что национальность определяется по языку, то выходит – что эти несчастные дети вообще не имеют национальности? Ведь часто неизвестна национальность и отказавшихся от них еще в роддоме родителей?

Но как может жить человек вообще без национальности???

Или аналогично: КОГДА НАСТУПАЕТ КАЧЕСТВО НАЦИОНАЛЬНОСТИ? С рождения ребенка – или с того момента, когда он после двух-трех лет начал понимать национальный язык и на нем заговорил? И почему мы считаем наших детей «беларусами», если они до школы не знают мовы, а говорят только по-российски? Они, согласно концепциям ученых, не беларусы, а россияне.

Я полагаю, что уже с рождения ребенок имеет свою национальность, так как анализ его генов и иных антропологических черт – автоматически относит его в свою этническую группу. Обращаю внимание – ЕЩЕ ДО ТОГО, КАК ОН СТАЛ ПОНИМАТЬ РЕЧЬ.

То есть, когда рождается беларуский младенец – то он уже при рождении имеет расовые балтийские гены и особую антропологию населения Беларуси, отчего и является с рождения балтом и беларусом. А вот выучит ли он потом беларуский язык (став славяноязычным – то есть славянином) или же вообще останется ребенком-дауном без речи, или увезут его в США, Японию или Пакистан, где он обретет совсем иные язык и культуру – это уже ничего не значит в плане того, что ОН РОДИЛСЯ БЕЛАРУСОМ.

Поэтому БЕЛАРУС – это понятие изначально все-таки генетическое и антропологическое с БАЛТИЙСКИМ содержанием, а не лингвистическое и культурологическое. Точно так негр – это не лингвистическое понятие; однако ученые советской школы говорят, что, мол, мы в сравнении с неграми действительно отличаемся не только лингвистически, но, дескать, в сравнении с русскими (согласно требованиям идеологического отдела ЦК КПСС) мы похожи и отличаемся только лингвистически. Однако эти генные различия между русскими и беларусами сегодня позволяют криминалистам определять по генматериалу трупа или следам преступника, уроженцем какой области Беларуси или РФ он является. А в перспективе (писала Лимборская) – можно свести поиск вообще к конкретному району (в радиусе 50-60 км). То есть, отличия не только конкретны, но используются МВД, КГБ, ФСБ.

Одним словом, вопрос явно носит политический характер, так как ученые советской школы всегда делают акцент на схожести беларусов именно с русскими – мол, на этом основании мы им «младший брат». На самом деле у беларусов куда больше схожего с украинцами, чем с русскими – но почему-то никто не заявляет на этом основании, что украинцы – «старший брат беларусов». То есть, налицо ПОЛИТИКА. По этому поводу А. Микулич отмечает в своей работе (стр. 167):

«У русских тоже нет 7 аллелей [Аллели – различные формы гена, расположенные в одинаковых участках (локусах) гомологичных (парных) хромосом. – Прим. В.Д.], но только три из них те же, что отсутствуют и у беларусов: 41-й, 47-й, 55-й. Эти редкие аллели отсутствуют у всех трех восточнославянских этносов. Среди украинцев нет почти половины евразийских аллельных вариантов – 12 (25, 27, 28, 31, 33, 37, 39, 41, 45, 47, 53, 55). Таким образом, если у беларусов вместе с русскими одинаково отсутствуют только три аллеля, то у беларусов вместе с украинцами – уже семь, или в 2,3 раза больше. Этот факт свидетельствует о большей общности исторической судьбы нашего народа с южным соседом, чем с восточным».

Почему же генетики и политики, твердящие о «родстве беларусов и русских» всегда «забывают» уточнить, что при этом беларусы в 2,3 раза генетически ближе украинцам, чем русским? Видимо, только потому, что этот факт «политически никем не востребован» - ведь в Киеве нет великодержавных политиков, желающих использовать генетическую общность как предлог для включения Беларуси в состав Великой Украины.

Мало того, имея в 2,3 раза больше генетически общего с украинцами, чем с русскими, беларусы что-то не горят желанием создавать с Украиной Союзное Государство (а еще больше у беларусов генетического родства с мазурами Польши). Уже это показывает спекулятивность всяких тезисов о «генетической близости» в вопросах внешней политики.

БЕЛАРУСЫ – БАЛТЫ

Кандидат исторических наук Олег Дернович пишет в очерке «Этническая история Беларуси»:

«Пути миграции кривичей всегда проходили через балтские территории, и это насторожило исследователей – здесь нет никаких славянских признаков. Антропологически кривичи оказались не просто похожими, но общими с латгалами (обитателями Восточной Латвии). А гидронимия (названия водных объектов) кривичской территории – бесспорно балтская. Беларуский археолог Александр Медведев теперь прямо пишет, что кривичи – это балты.

…Следует напомнить, что автор «Повести временных лет» не называет кривичей среди «словенских языков Руси». …Все же кривичей по объективным признакам мы можем отнести к балтам».

Дреговичи – тоже западные балты; по мнению московского лингвиста Георгия Хабургаева, название балтского сообщества Припятского региона имело форму DREGUVA, что соответствует всем западнобалтским названиям соседних племен: Мазова, Литва, Ятва, Дайнова, Крива.

Историк Алексей Дермант в очерке «Кривичи» пишет: «Особенности кривичей-полочан археологически связаны с культурой ранних длинных курганов Полотчины и атокинским вариантом банцеровской культуры, а этнически – прежде всего с балтским субстратом… Это обстоятельство позволяет отказаться от противопоставления в этническом смысле определений «кривичский» и «балтский», ибо априорная славянскость кривичей просто исчезает, а их славянское слагаемое (безразлично, откуда оно могло происходить) оказывается фикцией».

То же самое писал еще в 1973 году В. Топоров в работе «К вопросу о балтизмах в славянских языках»: «Чрезвычайно интересно то, что понятие «славянский», употребляемое в традиционном смысле, меняет (а отсюда и теряет) свое значение также и в свете ряда иных достижений последних лет в области реконструкции этнолингвистической карты Восточной Европы. …Иначе говоря, для этой части Восточной Европы «славянский» элемент, как он понимался до сих пор, для определенной эпохи, когда балтский элемент был бесспорно актуальным, оказывается фикцией».

Историк И. Ляпушкин: «До VIII-IX веков вся область Верхнего Поднепровья и прилегающих к ней районов до верховий Оки на востоке и до Немана на западе, от границы с лесостепью на юге и до бассейна Западной Двины на севере, была занята балтскими племенами».

М. Артамонов писал еще в 1974 году: «Вследствие того, что славянские памятники, которые определенно относятся к VIII веку, в Верхнем Поднепровье до сих пор не обнаружены, славянский период на этой территории (…) надо начинать с IX века». (А не с IV-VI веков, как это делает И. Саливон.)

Алексей Дермант: «Бесспорно, что в IX-XI веках произошли значительные изменения как в материальной, так и в духовной культуре здешних обитателей, но объяснение этих трансформаций исключительно поиском следов «массовой славянской миграции» выглядит как упрощенный и ангажированный подход».

Это, очевидно, как раз и относится к суждению «белорусы — это славяне (а никакие не балты)». Никакой массовой миграции славян на территорию Беларуси никогда не было, поэтому просто нелепо искать у беларусов «славянские гены», называя таковыми на самом деле гены нашего коренного западнобалтского населения – которое к тому же старше славян на 2000 лет и неизменно по генам 3500 лет.

Алексей Дермант: «Г. Дебец, который исследовал черепа из захоронений кривичей, дреговичей и радимичей X-XII веков, констатировал отсутствие между ними реальных различий, а также отметил их весьма большое сходство с серией черепов из Люцинского кладбища (Латвия). На основании этого автор утверждает, что включение территории современной Беларуси в круг славянских культур не сопровождалось какими-то значительными переселениями, а происходило через окультурацию.

Т. Трофимова приобщала полоцких кривичей к долихоцефальному широколицему типу и, отмечая его связь со Средним и Верхним Поднепровьем и Прибалтикой, считала этот тип реликтовым, известным по крайней мере с эпохи бронзы».

Т. Алексеева в труде «Этногенез восточных славян по данным антропологии» отмечала в отношении полоцких кривичей: «…долихокрания в сочетании с относительной широколицестостью характеризует балтоязычное население средневековья, и, вероятно, генетически этот комплекс не связан со славянами. Территориальное размещение (северная часть зоны расселения славян) также свидетельствует против славянской его принадлежности».

Алексей Дермант: «Псковская группировка кривичей антропологически наиболее похожа на население ятвяжского ареала. …По абсолютным размерам мозгового отдела черепа и скелета лица в отношении головного показателя и ширины лица, мазовшане (славянизированные западные балты), полоцкие кривичи, ятвяги и латгалы объединяются одним комплексом физических черт и в этом приближаются к норвежцам и англо-саксам».

Вот такие мы «славяне», и вот такая у нас «близость беларусов с русскими»…

И далее: «Изучение одонтологических (зубных) материалов показывает, что западные серии кривичей полностью соответствуют так называемым ранним латгалам Видземе и жемойтам, но наибольшее сходство у них выявляется с восточными латгалами VIII-XIII веков. Отмеченная близость зубного комплекса кривичей и синхронных им латгалов может быть объяснена в пользу местного (балтского) происхождения первых.

Явных антропологических следов проникновения славян на территорию Подвинья нет. Те материалы, которые некоторые ученые идентифицируют со славянами, могут быть связаны и с другими этносами, в том числе с балтскими племенами. При этом единственное, что позволяют утверждать антропологические исследования, это отсутствие массовых миграций, которые могли бы привести к существенному изменению физического типа населения Беларуси.

Таким образом, засвидетельствованное большинством антропологов значительное сходство балтских племен (особенно латгалов) и полоцких кривичей позволяет поддержать мнение о славянизации кривичей путем замены ими своего балтского языка на славянский».

Кстати, еще в XIX веке летувисский историк С. Даукантас связывал славянизацию кривичей с «русским» фактором и указывал на дославянский балтский язык кривичей:

«Род кревов (krievai) так соединился с русами, что разговаривает по-русски, а не по- своему. Кревы …говорили на том же языке, что и литовцы, жемойты, леты, пруссы. В стране кревов было два языка – один письменный, так называемый русский, второй – людской, так называемый кревский».

Однако постепенный переход крестьянского (это тогда 95%) западнобалтского населения кривичей на «русский» язык (славянский койне) – не означал, что Крива стала пресловутой «Русью». Алексей Дермант отмечает:

«При этом к собственно «Русской земле», или «Руси» в узком смысле слова (которая существовала в Среднем Поднепровье), Полоцк и Смоленск не принадлежали. До последней трети IX века полоцкие кривичи не зависели ни от Киева, ни от Новгорода, и только в 70-е годы IX века киевские князья Аскольд и Дир совершили поход на Полоцк и, возможно, включили его в орбиту своего влияния. Но, в любом случае, при князе Олеге Полоцк уже не подчинялся Киеву.

Все вышеупомянутые города, которые являлись конкурентными государствообразующими центрами, принадлежали к трем крупным этнокультурным и географическим ареалам: финско-словенскому Северу (Новгород), ирано-полянскому Поднепровью (Киев) и балто-кривскому Верхнему Поднепровью и Подвинью (Полоцк, Смоленск). Два первых ареала, не завершив самостоятельного развития в государственные структуры, были объединены Рюриковичами и уже вместе пошли к созданию общего государства, Полоцкая же земля проявила максимум упрямства и не попала в эту компанию. Известный историк и культуролог Л. Акиншевич утверждал по этому поводу, что «во времена княжеские (X-XIII века) беларуские княжества, бесспорно, менее, чем украинские и российские, имели тенденцию к объединению в единое «русское» целое».

БАЛТСКАЯ КУЛЬТУРА БЕЛАРУСОВ

В начале 90-х вопрос «славяне или балты?» обрел «патриотическое звучание»: в порыве доказать, что история ВКЛ являлась историей нашего этноса и государства наших предков – а не Летувы жемойтов, беларуские историки стали представлять историческую Литву как славянское государство.

Ошибка заключалась в том, что в реальности наши предки, создавшие ВКЛ, не были ни славянами (то есть славянизированными), ни восточными балтами (то есть этнической группы летувисов и латышей). Они были ЗАПАДНЫМИ БАЛТАМИ – полностью ныне ассимилированной большой этнической группой, от которой некогда и отпочковались славяне (в смешении с другими этносами). Поэтому западные балты так легко славянизировались.

Вопрос 90-х фактически стоял так: «славяне или восточные балты?». Причем, судя по заявлениям Олега Давыденко, для некоторых ученых и сейчас вопрос стоит именно так. На самом деле этот вопрос заведомо ОШИБОЧЕН, потому что наши предки не были ни славянами, ни восточными балтами.

Еще в 1950-е годы Витовт Тумаш опубликовал работы «Балтский элемент при становлении современного белорусского народа» и «К вопросу о белорусской южной этнографической границе». В них он убедительно показал культурную и духовно-психологическую близость беларусов к «современным балтам». Однако эта близость должна объясняться не процессами этноконтактов между «славянами» и восточными балтами, а самой сутью нашего западнобалтского субстрата, к которому восточные балты (летувисы и латыши) как сегодня не имеют никакого отношения, так не имели к нам никакого отношения и вообще во всем нашем прошлом. Так что наше балтийское содержание – это сугубо наше западнобалтское, а не от соседей восточных балтов.

Что касается балтских культурных реалий, то таковых существует масса у беларусов, мазуров и лужичан – только вот их почему-то причисляют к «славянским традициям». Например: фамилии на «-ович», топонимы на «-но» и «-овичи», пшеканье/дзеканье и иные реалии балтской фонетики, до трети в языке архаичной западнобалтской лексики (по Е. Карскому в беларуском языке 83% корней слов балтские), древнейшая кухня на основе блюд из овса, имеющая возраст минимум 3500 лет (что на 2000 лет старше славян, у которых овсяных блюд уже не было), уникальные балтские народные традиции и праздники.

Короче говоря, в культуре у беларусов, лужичан и мазуров – есть и сегодня свои ярчайшим образом выраженные балтийские черты. А вот «славянской культуры» у этих трех народов нет. Разве наша западнобалтская культура похожа хоть чем-то на культуру «славян»-болгар? Нет, у них совершенно иная культура, они даже в знак согласия мотают головой, а в знак несогласия кивают. Или разве в культуре беларусов есть хоть один элемент «славянской русской» культуры с ее угорскими матрешками, финскими саунами, тюркской кадрилью и балалайками? Нет, вместо этого наши национальные культурные атрибуты – беларуская волынка и кукольный театр батлейка. Это у кого же еще среди славян национальным инструментом является волынка? Больше ни у кого. И у украинцев совершенно иная «славянская культура»: чисто балканские песни и пляски, шаровары и ленты в косах, прочее от ираноязычной сарматской культуры.

По большому счету – НЕТ НИКАКИХ СЛАВЯН, НЕТ ГЕНОВ СЛАВЯН, как и НЕТ НИКАКОЙ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ. Есть только народы разных рас и культур, перешедшие на славянский койне – то есть только славяноязычные.

Предлагаю задуматься о следующем. В середине XIX века генерал-губернатор Вильни вешатель Муравьев, следуя указаниям царизма, перевел «жмудскую письменность» (то есть нынешний «литовский язык») на кириллицу (как ранее было сделано с литвинским-беларуским языком, каковой потом вообще был запрещен в России до 1908 года). Это было только началом реформ Муравьева, а в перспективе перевод «жмудского наречия» на «русский алфавит» должен был служить постепенному переходу «жмудского племени» на русский язык. И вот представьте себе, что царизму это насилие удалось (что было вполне возможно и реализовалось у многих других подневольных народов царизма).

Сегодня мы бы имели славяноязычную Республику Летува, население которой называлось бы со второй половины XIX века литоворусами и славянами. И вот ее ученые ставят вопрос: кто мы – славяне или балты?

Какой-нибудь академик бывшей Литоворусской ССР Жмудявичусов с жаром доказывал бы, что литоворусы Жемойтии – это никакие не балты, а славяне: так как они сегодня говорят на новом русскожемойтском языке в семье славянских языков – и якобы с этим языком впитали и некую «славянскую культуру». А раз они по культуре славяне – то они тогда и во всем славяне. Мало того, этот академик грозил бы оппонентам тем, что попытки увидеть в литоворусах Жемойтии и в беларусах Беларуси неких «балтов» - это подрыв единства единого русского народа славян и политический сепаратизм от Москвы.

Или вт

О БЕЛАРУСАХ НА СМОЛЕНЩИНЕ

Иван ЛЕПЕШЕВ,
доктор филологических наук, профессор, г. Гродно
Специально для «Аналитической газеты «Секретные исследования»

Газета «Наша слова» (24.03.2010 г.) поместила статью Сергея Артюха под заглавием «Беларуская мова павінна быць дзяржаўнай на Смаленшчыне, Браншчыне і Пскоўшчыне». Я прочел эту статью и никак не могу удержаться, чтобы не высказать категорическое несогласие с, мягко говоря, несерьезной инициативой автора «потребовать от правительства РФ, чтобы в отдельных субъектах федерации в качестве еще одного государственного языка ввели беларуский, особенно на Смоленщине, Брянщине и Псковщине». В иных местах авторской статьи упоминаются еще и Белосток, Вильня, Двинск.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=284

Во-первых, нельзя, как говорится, гусей дразнить. Ибо эти требования языкового характера могут быть для реакционных сил нашего государства зацепкой, чтобы в очередной раз обвинить беларуских «националистов», «оппозиционеров» в их будто бы претензиях, не только языковых, но и территориальных, к соседним странам – России, Литве, Латвии, Польше.

Во-вторых, непонятно, о каких беларусах Смоленской, Брянской и Псковской областей заботится автор. Правда, он ссылается на известную карту беларуского племени, сделанную в свое время академиком Е.Ф. Карским. На ней (о том знают сегодня очень многие) в этнических границах беларуской нации резонно, на основании говоров местного населения того времени, обозначена и большая часть Смоленской губернии – аж до Вязьмы. Е.Ф. Карский, несомненно, принимал во внимание и статистические сведения, изредка публиковавшиеся на основании переписи населения царской России. Так, в книге «Смоленская губерния. Сведения 1859 г.» (издание 1868 г.) помещена следующая таблица (см. фото).

Из таблицы видим, что в семи из двенадцати уездов Смоленской губернии беларусы значительно превышают количество великороссиян или составляют абсолютное большинство населения этой губернии. Не будем, однако, забывать, что с того времени прошло 150 лет.

Как засвидетельствовано в энциклопедиях, Псков только незначительное время был под властью Великого Княжества Литовского, а в 1510 году он уже в составе Московии; Брянск в 1500 году заняли войска Ивана ІІІ, и Брянщина стала частью той же Московии; Смоленск с 1686 года в соответствии с «Вечным миром» между Россией и Речью Посполитой окончательно закреплен за Русским государством.

Процесс русификации беларусов (а это – в основном крестьяне, деревенское население) был в те столетия медлителен, так как еще не было тогда ни школ, ни газет, ни радио, ни телевидения. То же самое можно сказать и о ХІХ – начале ХХ веков, когда Е.Ф. Карский составлял упомянутую карту. Российские власти и даже тогдашняя передовая, но с великодержавными, шовинистическими взглядами интеллигенция прилагали значительные усилия, чтобы этот процесс ускорить. Так, популярный представитель декабристского движения П. Пестель на страницах «Русской Правды» решительно выступал за то, чтобы беларусов и малоросов (украинцев) «за настоящих русских считать и от этих последних никакими иными названиями не отделять», призывал добиваться того, чтобы «на целой просторе российской державы» был «один только язык русский». Пушкин же только и мечтал о времени, когда «славянские ручьи сольются в русском море», а о беларусах писал, что это «народ, издревле нам родной».

Однако лишь в период существования СССР, когда под интернациональным лозунгом создавался «единый советский народ», почти все эти мечтания свершились. В московском журнале «Русская речь» (1972, № 3, с. 125) читаем: «Процесс продвижения русского языка, идущий уже второе тысячелетие, продолжается и до сих пор. По данным переписи 1970 года, 13 млн. граждан нерусской национальности назвали русский язык родным языком. Среди них значительный процент составляют представители финно-угорских народов (мордовцы, марийцы, карелы, вепсы и др.)».

В советское время изменилось количественное соотношение между городским и сельским населением. Крестьян, этих извечных хранителей языковых традиций, стало менее 20 процентов. Несоизмеримо усилилось мощное воздействие школы и средств массовой информации.

Это отчетливо можно видеть на примере нашей современной Республики Беларусь, где кое-кто с гонором заявляет: «Мы те же русские, только со знаком качества». Мол, святее папы римского...

О состоянии же беларуского языка и его дальнейшей судьбе – ни слова. А между тем международная организация ЮНЕСКО в прошлом году отнесла язык беларусов к языкам, оказавшимся под угрозой полного исчезновения. Этого не может видеть только слепой. Я не стану здесь приводить общеизвестные факты об отсутствии беларуских школ в наших городах, средних и высших учреждений образования с беларуским языком обучения, об иноязычной деятельности нашего радио и телевидения, о газетах, в которых только название напечатано по-беларуски (скажем, «Рэспубліка», «Гродзенская праўда») и т.д. В нашем городе на центральной площади вот уже много месяцев красуется исполненный большими красивыми буквами лозунг: «Я люблю тебя, Беларусь!»

Хочется спросить у Сергея Артюха: сохранилось ли хоть что-либо беларуское в их производственном объединении «Азот»? В нашем, например, университете я не вижу ничего беларуского, кроме большущей красивой вывески: «Гродзенскі дзяржаўны ўніверсітэт імя Янкі Купалы». Обратите внимание: «імя Янкі Купалы». Разве это не глумление над памятью нашего гения, пророка, апостола? Есть у нас на филологическом факультете и отделение беларуского языка и литературы (набирается только 22 стационарника да 12 заочников, так как некуда распределять выпускников из-за количественного сокращения беларуских школ; а было же не так давно – в 1991-1994 годах – совсем иное: 125 стационарников и 50 заочников). Думаю, что не только я, но и многие другие чувствуют себя здесь, как аборигены в резервации. С горечью и гневом вспоминается есенинское: «В своей стране я словно иностранец».

И никто из руководства не собирается спасать беларуский язык-горемыку в нашей республике. И никакого просвета не видно.

В конце прошлого года один журналист на пресс-конференции задал Президенту А.Г. Лукашенко вопрос: «Беларуский язык теперь находится в упадке, в том числе из-за дефицита поддержки со стороны беларуского государства. Я предлагаю ввести систему государственных грантов и преференций для общественных организаций, занимающихся языковыми проблемами, для беларускоязычных средств массовой информации и для беларускоязычных классов и школ». Ответ был таков: «Вопросы языковые раз и навсегда в стране решены. По крайней мере, в тот период, пока я буду Президентом. Мы этот вопрос однозначно решили на референдуме, и я не собираюсь вносить какие-то дополнения и новшества» (Советская Белоруссия, 2010, 5 января).

Это всё было о том, как почти добили государственный (по Конституции, но не де-факто) язык у нас – в самостоятельной, независимой, суверенной РБ. А теперь – о Смоленщине (насчет Псковской да Брянской областей и говорить не следует).

Беларусы в сегодняшней Смоленщине – это нечто виртуальное, фантастическое, мифическое. Нет их там. Днем с огнем не найдешь. За более чем триста лет их давным-давно переварили в котле русификации. И они окончательно забыли, что их предки когда-то были беларусами (или, точнее, литвинами). Из собственного опыта знаю: если кому из них напомнишь, что их прапрапрадеды – беларусы, так они, ныне уже «стопроцентные великороссияне», и слушать не хотят этого, негодующе обрушиваются на тебя, «бульбаша», а иные снисходительно посмеиваются: мол, в земляки набиваешься…

Правда, отдельные собственно беларуские словечки и выражения могли целиком остаться незабытыми и даже теперь употребительными в речи Смоленщины. Так, знаменитый поэт Александр Твардовский (родом из Рославльского уезда) в поэме «Дом у дороги» вместо русского «косовище» использовал знакомое с детства, от родителей и дедов, беларуское «кассё» («И, опершися на косье, босой, простоволосый, он постоял и понял всё и не дошел прокоса»). Или в трех изданиях поэмы «Теркин на том свете» было беларуское наречие «уначы» вместо русского «ночью» («Бич – бывал. Порой без шапки приходил, в ночи шумел. Но, помимо как от бабки, он взысканий не имел»), а после, видимо, кто-то подсказал поэту, что в русском языке нет сочетания «в ночи», и в последнем издании была сделана замена.

Если бы в каком-либо районе Смоленщины неким чудом уцелело хоть несколько деревень, жители которых, не отрекаясь от «великого, могучего, правдивого и свободного русского языка» (И.С. Тургенев), пожелали, чтобы их дети учились по-беларуски, то сразу же возникла бы неразрешимая проблема: а зачем учить беларуский язык, если в дальнейшем он не имеет никакого применения в жизни? В какое российское высшее учреждение образования сможет поступить выпускник такой беларуской средней школы? Нет таких. А захочет выпускник поехать на учебу в соседнюю «братскую Белоруссию», так и тут, оказывается, нет ни одного вуза с беларуским языком обучения. Заколдованный круг…

В качестве примера двуязычия в России С. Артюх приводит Татарстан, но, пожалуй, не знает, что в Татарстане такая же независимость, какую БССР имела в Советском Союзе. Когда не так давно Дума РФ обсуждала и утверждала Конституцию Татарстана, на трибуну поднялся теперь уже всем известный Жириновский (не менее известный как «сын юриста») и решительно заявил: конституционная статья о том, что Президентом Татарстана может быть только человек, владеющий татарским языком, совершенно неприемлема. И почти вся Дума согласилась с ним.

С. Артюх задает целый ряд вопросов: преподается ли на Смоленщине беларуский язык «хотя бы в отдельных школках как предмет изучения», помогает ли правительство Беларуси беларусам России иметь свою национальную жизнь, поддерживает ли беларускоязычных писателей на Смоленщине, действует ли ТБМ в РФ? И т.д. На все эти и другие вопросы ответ может быть только отрицательным: нет, ничего этого там нет. И не может быть. По тем же причинам, о которых выше говорилось, кажется, достаточно.

МИФЫ И ПРАВДА О ЯЗЫКЕ ПРЕДКОВ

Древнерусский язык никогда не существовал – ни письменный, ни разговорный.

Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=285

МИФ О «ДРЕВНЕРУССКОМ ЯЗЫКЕ»

По сей день филологи России, Украины и Беларуси обманывают население выдуманным царизмом и СССР мифом о каком-то общем «восточнославянском» или «древнерусском» языке.

Согласно этой басне, население Древней Руси якобы имело своим разговорным языком «древнерусский» язык. Однако случился политический катаклизм: татаро-монголы захватили большую часть Руси, а «остаток» ее попал в состав ВКЛ. Живя под татарами в Орде, русские почему-то смогли сохранить свой язык похожим на «древнерусский», а вот беларусы и украинцы оказались под влиянием летувисов и поляков – их языки уже мало похожи на «древнерусский».

Беларуский писатель Иван Ласков (1941-1994) писал в очерке «Откуда появился беларуский язык?»:

«Вот такая схема. Она вошла в уйму школьных и институтских учебников, с помощью которых вбивается в головы каждому новому поколению. Не случайно один из читателей «Народной газеты» высказался так: «Беларуский язык – это тот же русский, по которому походил польский сапог». И что интересно, газета не нашла, чем опровергнуть это заявление!

А опровергнуть требовалось. Потому что есть еще люди, воспринимающие борьбу за укрепление суверенной Беларуси как ненужную возню: мол, зачем беларусам независимость, если они – те же русские, по которым походил польский бот? Раз их когда-то насильно оторвали от русских братьев, то почему бы не вернуть? Именно этого домогался сотни лет российский царизм, а после него КПСС во главе со Сталиным, Хрущевым, Брежневым».

Московский «Лингвистический энциклопедический словарь» 1999 года на стр. 143 так конкретизирует этот миф: дескать, «древнерусский язык» сформировался уже в VII-VIII веках, а в XIV-XV он «распался» на три отдельных восточнославянских языка. Это вроде бы подтверждается тем наблюдением, что до XV века и даже позже старинная литература, созданная на территории современной России, Украины и Беларуси, написана на одном и том же языке, потом тексты из Беларуси и Украины все более от него отклоняются. Но является ли это показателем «распада языка», или же тут нечто совсем иное?

Прежде всего, бросается в глаза, что этот мифический «древнерусский язык» лучше всего должен был сохраниться на территории Беларуси, где никогда не было «татаро-монгольского ига». Вместо этого он «сохранился» в Беларуси хуже всего.

Во-вторых: если верна басня про «польское влияние», то в таком случае оно должно максимально наблюдаться в пограничных с Польшей районах – а этого нет. Вместо этого «испорчены польским влиянием» в равной мере не только восточные области Беларуси, но – что вообще абсурдно! - равно язык селян Смоленщины, Брянщины, части Тверской и Псковской областей – то есть территории кривичей. А там-то «польское влияние» откуда взялось? Уже это показывает, что никаких «полонизмов» там взяться не могло и что эти языковые реалии являются наследием своего КРЕВСКОГО языка кривичей.

Вот мнение современных украинских ученых:

«Миф о том, что украинский это якобы полонизированный русский, вообще выглядит абсурдным. Как известно, за основу литературного украинского языка взят Надднепрянский диалект украинского языка, он общий для Киева, Чернигова, Полтавы, Черкасс и т.д., поляки массово здесь не жили никогда, а в некоторых селах этих местностей и поляков-то никогда не видели. Зная о яростном сопротивлении против католицизма и полонизации в Западной Украине, говорить о полонизации также не приходится, хотя отдельные заимствования, естественно, имеют место. Характерные же особенности украинского языка не отмечаются ни в польском, ни в русском.

Теорию «полонизации руського» и появления таким образом малороссийского (украинского) придумал Ломоносов. Он же автор теории о едином мифическом «древнерусском языке». Данная теория очень удобно вписывалась в политику Российской империи. Впрочем, вписывается и в политику России XXI века».

Кроме того – а что вообще называть «полонизмами»? Сам польский язык сложился только к XVI-XVII векам – поэтому его не существовало во времена, которые российские лингвисты относят к периоду якобы «влияния полонизмов». Вместо него до этого существовало два совершенно разных языка. Первый – это ляшский язык Кракова, чистейший славянский, полностью идентичный языку Полабской Руси (то есть языку ободритов Рюрика) и языку новгородских грамот (то есть ободритскому). Второй субстрат нынешнего польского языка – это западнобалтский язык мазуров Варшавы. Именно от него в польском языке появились пшеканья и балтская лексика.

Поэтому когда какой-нибудь умник говорит о «польском влиянии» или «польском сапоге, который топтался на беларуском языке» - то каждый раз обязательно требуется уточнение: о чем именно идет речь? О ляшско-ободритско-новгородском славянском языке – или же о языке западных балтов мазуров? Ведь в то время они еще не слились в польский язык и являлись независимыми языками, причем – разных языковых групп.

Нетрудно увидеть, что чаще всего под «полонизмами» понимаются реалии польского языка, «перенятые» у западных балтов мазуров. И в таком случае надо говорить, что средневековая Мазова якобы имела какое-то политическое или культурное, религиозное влияние на ВКЛ. Но такого влияния никогда не было. А общие языковые реалии языка мазуров и литвинов (ятвягов, дайновичей, кривичей) объясняются только тем, что все эти славянизированные племена изначально были западнобалтскими.

Ну а жемойтский восточнобалтский язык (ныне именуемый ошибочно «литовским») вообще никакого влияния на язык литвинов-беларусов оказать не мог. В силу и самого статуса Жемойтии в составе ВКЛ как нашей туземной колонии (ею правила наша шляхта), и в силу культурной отсталости этой области (жемойты обрели письменность последними в Европе), и в силу малочисленности жемойтов.

Кстати говоря, никакого «старобеларуского» языка в ВКЛ не было, как не было и народа «старобеларусы». Под этим названием подразумевается народ ВКЛ ЛИТВИНЫ, чей литвинский язык лингвисты относили вместе с мазурским к семье славянских языков. Название «беларусы» на территории Беларуси появились только в XIX веке – как замена нашим древним названиям «литвины» и «Литва». И этот факт показывает абсурдность представлений о «древнерусском языке», в который записали язык еще и литвинов Литвы – с самой исторической Литвой.

Иван Ласков дополняет этот ряд вопросов своими:

«И еще одно загадочное явление. Почему в пределах Великого княжества Литовского из «древнерусского» образовались два новых языка – беларуский и украинский? Почему украинский не близок к русскому, хотя Киев был «оторван» от России на 200 лет меньше, чем Беларусь? [Тут Ласков ошибается – Полоцкое Государство/ВКЛ/Беларусь вообще никогда в своей истории не была чем-то «общим» с Залесьем, Ордой, Московией, Россией – до разделов Речи Посполитой. – Прим. В.Д.] (До середины XIV века Киев вместе с Москвой входил в состав Золотой Орды, а в 1654 году был присоединен к России, тогда как Беларусь была захвачена Россией только к концу XVIII века, татарского же господства вообще не знала.)

Российская филология таких вопросов не ставит, ибо они невыгодны для теории единого происхождения русских, украинцев и беларусов, не работают в пользу «слияния» украинцев и беларусов с русскими, то есть не способствуют поглощению первых – последними».

ЯЗЫК НОВГОРОДА

Кроме того, непонятно, на каком основании историки РФ считают язык Новгорода и Пскова якобы «древнерусским» - и вообще видят Москву якобы «наследницей» Древнего Новгорода. Языку древнего Новгорода не суждено было развиваться. После разгрома и захвата Московским княжеством Новгорода в 1478 году специальным указом московского князя местный язык был запрещен, а знать и князья переселены в Москву. Древний Новгородский диалект, а фактически язык, был уничтожен.

Новгородский язык являлся языком ободритов Рюрика и, как открыл профессор МГУ А.А. Зализняк по раскопкам 2002-2005 гг., он фактически ничем не отличался от древнего ляшского языка Кракова (потому его нельзя называть «древнерусским» - ведь Краков не был «русским»). Эти ободриты были пришлым элементом, а коренным населением края были саамы. Они учились у ободритов «русскому» языку три века. Вот как читается фонетически известный Новгородский берестяной памятник XIII в., написанный кириллицей на саамском языке:

юмолануолиiнимижи
ноулисеханолиомобоу
юмоласоудьнииохови.

В переводе:

Стрела бога с десятками имён
Божья эта стрела
Вершит божий суд.

Здесь видим в саамском языке XIII в. заимствование из церковнославянского «соудьни» т.е. судный. Вот другой образец Новгородского языка XII-XIII вв. из доклада 2005 г. о Новгородских грамотах:

Грамота ? Жирочька и ? Т?шька къ Въдовиноу. Млви Шильцеви: «Цемоу пошибаеши свинь? цюж?? А пънесла Нъдрька. А еси посоромилъ коньць въхъ Людинь: со оного полоу грамата про къни же та быс, оже еси тако сътворилъ».

Это пример живого разговорного языка Новгорода XII-XIII веков, со своими особенностями, в котором почти полностью отсутствует церковнославянское влияние и который дает представление о настоящем разговорном языке Новгорода.

В 1950-70 годах исследователи берестяных грамот по идеологическим причинам нередко трактовали непонятные места в берестах, написанных на Новгородском или Смоленском, Галицком, Волынском диалекте как ошибки малограмотных писцов, написанные на «неправильном древнерусском» языке. Однако грамоты были написаны правильно – на местных разговорных языках.

«Проблема» заключалась в том, что эти примеры живой речи опровергали миф о «едином древнерусском языке». Как признался недавно в журнале «Наука и жизнь» академик Валентин Янин, берестяные грамоты показывают, что языки Новгорода и Киева – это изначально совершенно разные языки. Киевский был близок балканским языкам, а Новгородский идентичен диалектам Полабья, Поморья и Ляхии. Это полностью разрушает басню Ломоносова об «испорченности польским влиянием», так как его не могло быть в древнем Новгородском Государстве, да еще в эпоху якобы «единого языка».

А главное – это показывает, что, в отличие от языка Новгорода, Киева, Пскова, Полоцка, - язык финно-угорской Московии формировался на основе церковнославянского, который московские историки спекулятивно именуют «древнерусским». Московский язык появился значительно позже новгородского и киевского, и уже этот факт подмывает претензии Москвы на место «собирателя русских земель». Вот почему московские правители запретили новгородский язык, точно так за 300 лет царскими, а потом советскими властями издано 126 указов, направленных на подавление и запрещение украинской культуры и языка.

Отчетливо язык Украины XVI-XVII веков отображен в «Літописі Самовидця» XVII в., рассказывающем о событиях в Украине того времени. Однако печатать книги на этом литературном староукраинском языке XVII века было запрещено указом Петра I, согласно решению Синода, в 1720 году. Еще через 20 лет в 1740-48 гг. будет запрещено его употребление в церковных службах и делах. Но, несмотря на запреты, именно произведения XVIII века на украинском языке – поэзия Г.С. Сковороды 1750-х и «Энеида» И. Котляревського 1798 г. уже становятся классикой украинской литературы, которая стала основой современного украинского языка.

Беларуский (литвинский) язык был точно так запрещен царизмом в 1839 году – у нас царизм штабелям, как нацисты Гитлера, сжигал Библии на нашем языке.

НАУЧНЫЙ ПОДЛОГ

Филологи СССР и ныне РФ утверждают, что в Киевской Руси были якобы два письменных языка. Один – это тот, что пришел сюда вместе с христианством, язык Священного Писания. Графически – это ответвление от классического греческого письма (вместе с коптским, готским, армянским, грузинским и славяно-глаголическим; кстати говоря, и латынь тоже произошла от греческого архаического письма, поэтому у «русского письма» одни корни с латынью). А по содержанию – это болгарский язык, на который и были переведены в Византии церковные книги. Дата рождения этого искусственного языка с греческим письмом и болгарским содержанием, который называют церковнославянским, - 863 год.

Церковнославянский использовался как письменный язык во многих странах - Хорватии, Румынии, Сербии, Богемии (Чехия), землях Польши, ВКЛ, княжествах Московии и землях Руси и как письменный для не славянских языков Молдовы. В самих текстах того времени этот язык называли не церковнославянским, а словенским от «словъне». Однако разговорным праязыком и общеславянским этот язык никогда не был.

Другой язык Киевской Руси – якобы был тут «РАЗГОВОРНЫМ» с VII-VIII веков, его филологи именуют «древнерусским».

Удивительное «совпадение» заключается в том, что переход беларусов и украинцев от «древнерусского языка» на свои национальные – в точности совпадает по времени с отказом от церковнославянского языка. То есть когда наконец церковные книги были переведены на наши национальные языки; в ВКЛ это первым сделал Франциск Скорина, издав для РПЦ Киева «Библию Русскую» как замену предыдущей Библии на болгарском языке – церковнославянском: фактически предыдущая Библия РПЦ являлась «Библией Болгарской».

Аналогичная РЕФОРМАЦИЯ ЯЗЫКА произошла с задержкой и в России, где тоже (но гораздо позже Литвы-Беларуси и Руси-Украины) издали Библию на своем «московском наречии». Удивляет полная «слепота» российских историков и лингвистов, которые не видят в этом «третий акт» «отказа от древнерусского языка» как церковнославянского – уже со стороны русского языка.

В 1778 году в Москве была издана брошюра писателя и лингвиста Федора Григорьевича Карина «Письмо о преобразителях российского языка». Он писал: «Ужасная разность между нашим языком [«российским»] и славянским часто пресекает у нас способы изъясняться на нем с тою вольностию, которая одна оживляет красноречие и которая приобретается не иным чем, как ежедневным разговором. …Как искусный садовник молодым прививком обновляет старое дерево, очищая засохлые на нем лозы и тернии, при корени его растущие, так великие писатели поступили в преображении нашего языка, который сам по себе был беден, а подделанный к славянскому сделался уже безобразен».

Вот задачка авторам «Лингвистического энциклопедического словаря» 1999 года: что понимал под «славянским языком» Ф.Г. Карин в 1778 году – церковнославянский или «древнерусский»?

Нетрудно увидеть, что это у него синонимы.

В итоге российские лингвисты XVIII века героически порывают «пуповину» многовековой связи культуры Москвы с церковнославянским и равно «древнерусским» (болгарским) языком, который дружно находят «чуждым», «вычурным в условиях России», «тормозящим становление литературного российского языка». Великими деятелями, которые совершают эту языковую революцию в России, Ф.Г. Карин в своей работе называет Феофана Прокоповича, М.В. Ломоносова и А.П. Сумарокова.

Этот отрыв «московского наречия» от «древнерусского языка» потому не афишируется учеными, что его уже не объяснить «польским влиянием» или «жемойтским влиянием». А языковая революция та же самая, как в Беларуси и Украине, и суть ее в переводе церковных книг с «древнерусского» на свои местные языки.

Чем же отличаются между собой церковнославянский и фантастический «древнерусский» языки? Иван Ласков пишет:

«На этот вопрос отвечает Н. Самсонов, автор учебника «Древнерусский язык» (М., 1973). Интересная вещь – оказывается, только фонетикой! Причем и фонетических отличий – кот наплакал: в церковнославянском – глава, млеко, брег, шлем, елень, езеро, югъ, южинъ; в «древнерусском» - голова, молоко, берег, шелом, олень, озеро, оугъ, оужинъ. [Это влияние финно-угорского субстрата: по нормам финской фонетики в слоги добавляются гласные, в основном «о». Например, славянское «злата» звучит в наречии славяноязычной Мордвы как «зОлОтО» с четким произнесением каждого звука «о». – Прим. В.Д.] Да еще несколько самостоятельных слов – в «древнерусском» правъда (в церковнославянском – истина), видокъ (съвидетель), сватьба (брак). И все! Морфологических отличий – никаких, приставки и суффиксы «древнерусского» - церковнославянские (с. 71-75). И это два разных языка? Здесь даже о диалектах нельзя говорить!

Тем не менее, ученые «знатоки» делят киевскую литературу: вот это произведение написано на церковнославянском, а эти («Русская правда», «Поучение Владимира Мономаха», «Слово о полку Игореве», «Моление Даниила-заточника») – на древнерусском… Несмотря на то что и «древнерусский» щедро пересыпан «всеми особенностями» церковнославянского.

Вот маленький, но красноречивый пример. В начале «Слова о полку Игореве» имеется такой оборот: «О бояне, соловию старого времени! А бы ты сиа плъкы ушекотал, скача, славию, по мыслену древу». Как видите, в одном предложении – церковнославянское славию и «древнерусское» соловию, что означает одно и то же – соловей.

Для сравнения отмечу, что беларуский филолог Ф.М. Янковский выявил между беларуским и русским языками 27 фонетических различий; 43 морфологических и более двух десятков синтаксических (Янкоускi Ф. Гiстарычная граматыка беларускай мовы. Мн., 1983, с. 21-38). Не говоря уже о лексических, которых огромное множество. И то находятся русские филологи, которые относят беларуский язык к «наречию» русского (один такой умник преподавал в Литературном институте им. Горького в Москве, когда я там учился). А здесь – всего-навсего 8 фонетических отличий, несколько других слов, и уже провозглашается наличие самостоятельного «древнерусского» языка».

Иван Ласков делает выводы:

«Пора поставить точки над «i»: древнерусский язык НИКОГДА НЕ СУЩЕСТВОВАЛ – ни письменный, ни разговорный. Были говоры полян, древлян, кривичей и других. А то, что нам осталось от Киевской Руси на пергаменте и бумаге, написано на церковнославянском языке Библии. Иначе и быть не могло. Язык Библии в то время считался священным и единственно возможным для использования в письме. То же самое было с латинским языком в Западной Европе. Чтобы прийти к мысли, что свой природный язык тоже можно употреблять для письма, люди должны были пережить революцию сознания. Не случайно, например, первый письменный памятник польского языка датируется серединой XIV века. [В Польше государственным языком была латынь – именно по причине того, что это был язык религии. И там тоже была «языковая революция», как у нас, но позже Беларуси и Украины, однако раньше России. – Прим. В.Д.] И еще несколько столетий по всей Европе писали на латыни не только религиозные книги, но и законы, научные трактаты, художественную литературу – таковы, например, «Похвала глупости» Эразма Роттердамского (1509 г.) или «Песня о зубре» Николая Гусовского (1523 г.). [Шедевр беларуской литературы. – Прим. В.Д.]

Церковнославянский язык играл в Восточной Европе ту же роль, что латинский в Западной. Библия была не только Священным Писанием, но и единственным учебником, по которому учились читать и писать. Однако знание чужого языка никогда не бывает стопроцентным. Поэтому и киевские авторы, используя церковнославянский, делали в нем ошибки: вместо «славию» - «соловию», вместо «градъ» - «город», вместо «млеко» - «молоко» и т.д. Могли они вставить и какое-то слово, известное им от рождения, особенно если в Библии не находилось адекватного ему. Этим объясняются отступления от языка Писания в некоторых произведениях. Правильно ли ошибки в языке объявлять «вторым» языком?

…Церковнославянский язык – выходец с крайнего юга славянского ареала. Переводчики Библии Кирилл и Мефодий [В настоящее время доказано, что Кирилл (ок. 827-869) и Мефодий (820-885) были выходцами из Сирии, арабами-христианами, и не состояли в родственных отношениях между собой. – Прим. В.Д.] жили в греческом городе Салоники, где тогда было много болгар. Безусловно, говоры салоникских болгар они досконально не знали и потому активно вносили в перевод греческие слова и греческие грамматические формы, такие как деепричастия, звательный падеж, парные числа и другие. Так что церковнославянский язык – южнославянский, к тому же эллинизированный. «Древнерусский», если бы он существовал, отличался бы от него примерно так, как польский язык отличается от болгарского. А нам заявляют, что между ними всего лишь восемь фонетических отличий…

Понимание того, что славянские говоры Беларуси были преимущественно западного происхождения, имеет большое значение. Нет, по нашему языку «польский сапог» не ходил. Он сам по себе, от истоков был близок к польскому, как близки к нему чешский, словацкий, лужицкий. Большое число беларуских слов, совпадающих с аналогичными польскими, существует в нем изначально: «бачыць» (видеть), «кахаць» (любить), «рэч» (вещь), «уласны» (собственный) и т.д. и т.п. Свой же нынешний восточнославянский облик беларуский язык приобрел в результате 700-летнего давления со стороны церковнославянского».

Подведем итог: не было никогда «древнерусского языка», им называют церковнославянский. Из этого автоматически следует, что никогда не было и никакой «древнерусской народности» как якобы «общего предка русских, украинцев и беларусов».

Наши предки-селяне не говорили на церковнославянском языке – хотя на нем и писали власти свои бумаги в городах в раннем средневековье. Точно так селяне-поляки (ляхи и мазуры) никогда не говорили на своем церковном латинском языке – хотя на нем велся весь документооборот Польши в тот же самый период истории.

Не составляет никакого труда найти в латинских документах Польши примесь реалий польского языка. Но ни одному ученому Польши не придет в голову отыскать 8 фонетических отличий «польского латинского» от классической латыни – и на этом смехотворном основании объявить о существовании какого-то «древнелатинского польского разговорного языка».

Это в науке называется – ФАЛЬСИФИКАЦИЯ. Подобные подходы просто дики для современной мировой Науки. Сегодня эти фальсификации истории культивируются только в трех «озабоченных» странах мира: это Россия, Израиль и Китай. Там давно созданы «научные школы» по полному искажению истории в своих великодержавных целях.

В ПОИСКАХ «ДРЕВНЕРУССКОГО ЯЗЫКА»

Удивляет: ну как можно говорить о каком-то «древнерусском» языке, если первые создатели грамматик беларуского и украинского языков – четко противопоставляют их как именно «РУССКИЕ ГРАММАТИКИ» - языку церковнославянскому, то есть якобы «древнерусскому» в фантазиях ученых ХХ века? Они прямо указывают, что В ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКОМ ЯЗЫКЕ НЕТ НИЧЕГО РУССКОГО, а это вот «РУССКОЕ» они находят как раз в языке русинов Украины и литвинов Беларуси – что РУССКОЕ (парадокс!) – объявляется сегодня лингвистами СССР и РФ как «польская испорченность», «полонизмы».

Получается, что все перевернули с ног на голову. При языковой реформации (переводе Библии на язык беларусов и украинцев) наши переводчики Беларуси-ВКЛ и Украины указывали, что это ПЕРЕВОД НА РУССКИЙ ЯЗЫК. Отличия – РУССКИЕ – этого русского языка русинов Киева они находили как раз в том, что лингвисты СССР стали именовать «полонизмами». Большей нелепости трудно вообразить!

Мелетий Смотрицкий, беларуский и украинский просветитель, автор изданной в 1619 году «Граматiки словенскiя правильное синтагма», задолго до «революционера» в российской лингвистике Ломоносова, создателя грамматики российского языка, создавал научные основы языка русинов. Как и Лаврентий Зизаний (Тустановский) в его «Грамматике словенской» (1596 год), он четко различал болгарский церковный язык и народный язык русинов: «Словенски переводимъ: Удержи языкъ свой от зла и устнъ своъ же не глати лсти. Руски истолковуемъ: Гамуй языкъ свой от злого и уста твои нехай не мовятъ здрады».

Из этой книги четко следует, что русским языком Смотрицкий считал украинский (в то время называвшийся русинским). «Нехай» (пусть), «мовять» (говорят), «здрады» (ложь) - это беларуско-украинские слова, которые Мелетий Смотрицкий называет «переводом на русский язык».

Получается странная картина: фантазийный «древнерусский язык» средневековые создатели грамматик СВОИМ РУССКИМ не считали, а называли его только или «словенским», или «церковнославянским» - мало того, делали с него переводы на русский. КАК С ИНОСТРАННОГО ЯЗЫКА! Ну не странно ли: якобы «древнерусский язык», вроде бы еще вполне живой и якобы разговорный у нас (по диссертациям ученых СССР) – но Мелетий Смотрицкий переводит на какой-то совсем другой русский язык. Это как называть – «перевод с русского на русский»? Не глупо ли?

Но доктор филологических наук В.В. Аниченко из Гомельского государственного университета в статье в журнале «Русская речь» облекает язык, на который Смотрицкий ПЕРЕВОДИТ церковно-болгарский язык, в такую формулу: «так называемый «русский»».

Кем «так называемый»? Всем средневековым населением? Так называемый Мелетием Смотрицким? Под «русским» все тогда в Украине и Беларуси понимали свой разговорный язык – как противопоставление церковнославянскому, который «загадочным образом» был разговорным только в одной Московии.

ВЕЛИКИЕ ЗАГАДКИ МОСКОВСКОГО ДИАЛЕКТА

Так почему же в этом регионе Европы только московский диалект оказался похож на церковнославянский язык – и вообще похож на болгарский и сербский языки, а не на соседние новгородский, беларуский/литвинский, украинский, словацкий и польский языки?

Как вообще вышло, что у населения Московии язык почти не отличается от южнославянского солунского диалекта IX-XI веков – да еще давно там ВЫМЕРШЕГО как местный разговорный? Но этого диалекта нет у Киева, Братиславы, Кракова, хотя они куда как ближе лежат к древнеболгарской области Салоники (Македония).

Этот вопрос ставил в тупик всех грамматиков России: авторов «российской грамматики» Адодурова (1740) и Ломоносова (1755), авторов «русской грамматики» Николая Греча (1827, он же запустил в оборот словосочетание "русский язык" в 1819 г.) и ректора киевской академии Феофана Прокоповича (он же придумал «Российскую империю»).

Вот откуда появилась идея об «испорченности полонизмами» беларуского, украинского и словацкого языков – а не из «великодержавия», как считают беларуские и украинские исследователи. Так как без такого объяснения – нельзя было объяснить уникальные особенности самого московского диалекта. Он в таком случае выглядит ненормальностью и исключением из правил. А это не к лицу главному языку империи.

Ответ на этот вопрос дают две важнейшие детали, которые в принципе не хотят рассматривать московские ученые. В московском диалекте отсутствуют слова древнего славянского и вообще индоевропейского обихода – например, «ватра» (очаг, от него слово «ватрушка», обоих слов не было в московском диалекте). Это показывает, что в эпоху родоплеменного строя население Московии не знало славянских и вообще индоевропейских слов.

Вторая деталь. Если бы язык Московии создавался естественным путем, то его «формулы вежливости» (согласие, благодарность, приветствие) должны соответствовать региональным. Однако этого нет. Как писали средневековые авторы, в Москве в качестве приветствия говорят «Шалом» или «Салом». Конечно, это культурное заимствование у Орды – вместе с отмененными только Петром I чадрой, гаремами-теремами и прочим восточным. Форма благодарности «спасибо» (то есть «Спаси Бог») – тоже калькирование ордынского «Спаси Аллах».

Но самое интересное – это выражение согласия. В московском диалекте оно выглядит как «Да». Но этого «Да» нет в языках новгородском, беларуском, украинском, польском, лужицком, словацком, чешском (там «Так»), а есть в языках народностей Балканского полуострова (молдаван и румын в том числе) и в турецком языке. То есть это «Да» является южной реалией и очерчивается общей границей, да к тому же с тюркскими или ираноязычными корнями – каковых не было и быть не могло в финно-угорской Московии. Она находится далеко за пределами этих границ употребления «Да» и уже этим выглядит «аномалией».

Почему беларусы и украинцы – как якобы части «древнерусской народности» - говорят «Так», а не московское «Да»? Создатели российских грамматик не смогли этого объяснить и сошлись только на том, что это, дескать, «польское влияние». Однако в Древнем Новгороде и Пскове тоже не знали никакого москово-турецкого «Да» и говорили только «Так». Получается, что «Да» - это не русская норма. А русская норма – говорить «Так». Что делает язык Московии – нерусским языком, то есть не языком Древней Руси.

Но проблема лежит еще глубже.

Формы согласия и благодарности – прочно увязаны и являются, фактически, одной исходной формой в двух своих вариациях. Кроме того, это не славянская реалия, а вообще древнейшая индоевропейская. Беларуские «Так» и «Дзякую» имеют один корень (у наших соседей восточных балтов летувисов он звучит как «Taip»). Вариации форм благодарности/согласия «Таk»/ «Tak + флекция» присущи, как считают ученые, языковым традициям балтских, германских и славянских языков – и восходят к древнему индоевропейскому языку.

Вот как выглядит форма благодарности в северных и центральных европейских языках. У датчан «Tak», у исландцев «Takk», у норвежцев «Tak», у словаков «Vdaka», у голландцев «Dankzij», у беларусов и украинцев «Дзякую»/«Дякую» (эта же форма в уничтоженном Московией новгородском диалекте), у немцев «Dank», у поляков «Dzieki», у чехов «Diky», у англичан «Thank» - и т.д.

Территория употребления этих форм очерчивается общими границами, и их, конечно, нельзя называть «полонизмами». Эти формы придумали не поляки, им минимум 5-8 тысяч лет, они были присущи древнему индоевропейскому языку и не являются «новацией».

А вот «новацией» можно назвать формы у хорватов «Hvala», у сербов «Хвала», у словенов «Hvala». Отдельно стоят болгары со своим «Благодаря», но, впрочем, его там не используют – все говорят «Мерси». Откуда взялось у югославских народов слово «Хвала», которое не присуще славянским языкам? Оттуда же, откуда взялось московское «Спаси Бог» - от мусульман (от турецкого ига), в языковых нормах которых или «Хвала Аллаху» или «Спаси Аллах».

Что касается балканского и турецкого «Да», то оно, очевидно, является вариацией индоевропейского «Так», но уже на свой южный манер.

Это показывает суть ошибки московских лингвистов: они, объясняя глубочайшие и исконные различия между языками фантастической «древнерусской народности», ставят вопрос о несуществующих «полонизмах» в языках беларусов и украинцев (к ним следует отнести и новгородцев). А на самом деле – и это единственный правильный научный подход – вопрос надо ставить в противоположном ключе: о странном ПРЕОБЛАДАНИИ в языке московитов БАЛКАНСКОГО ВЛИЯНИЯ.

При этом следует четко понимать, что это только в последние века российский этнос «разбух как на дрожжах» из-за активной ассимиляции нерусских народностей. А вот в средние века население Московии (язык которой был идентичен церковнославянскому и говорил – вопреки соседям – балканское «Да») – было просто мизерным в сравнении с населением вместе взятых республик Новгорода и Пскова, Великого княжества Литовского и Великого княжества Киевского. Не более 10% от их общего населения, где все говорили «Так», а не «Да». Поэтому московские языковые нормы уже хотя бы на этом основании тогда никем не признавались как «общерусские», а считались странным исключением из общерусских правил.

Все эти «загадки» объясняются весьма просто. Так называемое «Древнерусское государство» не включало в себя земли финно-угорского Залесья – они были завоеваны позже не Рюриком (и, кстати, к тому времени Полоцкое Государство уже вышло из-под власти Киевской Руси), а уже отпрысками киевских князей, которым не досталось по наследству своих уделов. Славянизация Новгорода, Полоцка, Смоленска, Киева длилась веками со стороны варягов (готов и славян-ободритов) – так как тут пролегал маршрут «из варяг в греки». А вот в Залесье такого варяжского маршрута не было, поэтому славянизацию этих земель будущего «Золотого кольца России» Дмитрий Долгорукий начинал, что говорится, с полного нуля.

В этом случае славянизация края шла искусственным путем через крещение язычников-финнов. Занимались этим болгарские попы по церковным книгам, вот почему в Московии финно-угорские племена перешли КАК НА РАЗГОВОРНЫЙ – на церковнославянский, хотя таковой к тому времени уже вымер как разговорный южнославянский солунский диалект IX-XI веков. Хотя именно его сегодня ученые РФ именуют «древнерусским языком».

А дальше – больше: примененный киевскими князьями механизм искусственной славянизации Залесья московские правители стали воспроизводить уже по отношению к народам Орды – когда Москва захватила власть над Астраханским, Казанским и Сибирским царствами Орды. Так появились к сегодняшнему дню искусственным путем 140 миллионов якобы «русских славян», которые – вот удивительно! - говорят на модернизированном вымершем солунском диалекте IX-XI веков. То есть, русский язык родила мизерная болгароязычная провинция Македонии. Причем, она-то и должна считаться родиной «древнерусского языка» и «древнерусской народности» у российских ученых, так как на порядки более близка современной России, чем соседние Беларусь и Украина.

Так считают и украинские авторы:

«Исторически постепенно происходило вытеснение заимствованных ранее письменных языков - латыни, церковнославянского и формирование национальных языков на основе живой речи общей народности, т.е. на место письменного часто искусственного и мертвого языка приходит оформленный литературно-разговорный язык, свойственный именно данной нации, а не навязанный церковью, принесенный властью империи и т.д. Так произошло практически во всех славянских странах.

Однако в Московском княжестве было по-другому. Там не народный разговорный язык стал литературным, а письменный формальный постепенно стал разговорным, на смену десятков диалектов и смеси языков пришел искусственный единый «церковнославянский», а не язык народов, населявших в XIII-XVI веках Московию. Принесенный образованными князьями переселенцами и монахами, церковнославянский стал в Московии языком церкви, власти, судов, армии и т.д. и уже через 4 столетия, вобрав в себя заимствования из языков покоренных финно-угорских народов, татарского и т.д., становится разговорным русским языком. Русский лингвист Даль писал, что он не понимал языка крестьян, живших всего в 150 верстах от Москвы. Также и в Римской Империи многие местные народы адаптировали латынь и создали свои языки - Французский, Итальянский, Румынский и т.д.

…Также достоверно известно, что переговоры гетмана Хмельницкого с боярином московским Бутурлиным и переписка с царем Алексеем велись через «тлумача» переводчика, дабы избежать неясностей и ничего не напутать, т.е. различия в «украинском» и «русском» языке были уже тогда достаточно сильными.

…Наступление царя Петра на церковь и реформы положили конец господству церковнославянского языка в литературе. Поэзия вообще изменилась кардинальным образом и по сути была создана заново в XVIII в. Именно поэтому в XIX в. известный российский критик В. Белинский предложил считать 1739 годом начало русской литературы, тем самым отрицая «церковнославянский допетровский» период. Огромное влияние на создание литературного русского языка оказали нововведения Ломоносова и В. Тредьяковского. Ломоносов писал стихи и оды на «новом» русском языке и зачитывал их царице, показывая, каким может быть русский язык. Именно тогда Ломоносов вводит термин «русский», в отличие от правильного для Руси «руській». Даль же, напротив, указывал на то, что правильно писать руський с одним «с».

…Церковь в Болгарии, Македонии, Сербии, России и сегодня пользуется староболгарским (старомакедонским) церковнославянским языком. Язык имеет местные отличия в произношении и написании некоторых звуков. Однако только в России, по политическим соображениям, этот язык в исторической и специальной литературе называют «старорусским» или «древнерусским», выдавая его за язык не менее мифического «великого единого древнерусского» народа. Этим выдуманным термином пестрят учебники по истории и даже солидные научные работы в России. Это абсурдно по своей сути. Название же текстов и произведений Руси «древнерусскими» выглядит вообще как историческое мошенничество и, кроме политики, не несет в себе практически никакой нагрузки. С куда большим успехом их можно назвать «др

СЕНТЯБРЬ 1939: ОСВОБОЖДЕНИЕ ИЛИ ПОРАБОЩЕНИЕ?



Анатоль Тарас
Специально для «Аналитической газеты «Секретные исследования»

Советские историки всегда называли эту акцию «освободительным походом». Дескать, пришло время освободить братьев-беларусов и братьев-украинцев от национального и социального угнетения польскими помещиками и капиталистами, соединить разобщенные территории и народы Беларуси и Украины. Но такое объяснение — ложь.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=286

Семьдесят один год назад войска Красной Армии и НКВД внезапно пересекли границу с Польской республикой на всем ее 1200-километровом протяжении и начали стремительно продвигаться в западном направлении.

Во вторжении участвовали войска только что созданных Белорусского и Украинского фронтов: 21 стрелковая и 13 кавалерийских дивизий, 16 танковых и 2 механизированные бригады. Всего 617.588 человек, 4736 танков и бронемашин. В следующие три недели оба фронта получили еще 44 стрелковые дивизии и 3 танковые бригады. Численность войск достигла 2 млн. 400 тыс. человек, число танков и бронемашин — 6096 единиц! Напомню для сравнения, что в июне 1941 года у немцев при вторжении в СССР было лишь около 4-х тысяч танков, самоходных пушек и бронемашин.

С польской стороны гигантской орде «красных» противостояли лишь формирования пограничников. В Беларуси — 9 батальонов и 2 эскадрона, в Украине —10 батальонов и 1 эскадрон.

Советские историки всегда называли эту акцию «освободительным походом». Дескать, пришло время освободить братьев-беларусов и братьев-украинцев от национального и социального угнетения польскими помещиками и капиталистами, соединить разобщенные территории и народы Беларуси и Украины. Но такое объяснение — ложь.

Во-первых, территорию западной Беларуси и Украины власти РСФСР отдали Польше по условиям Рижского мирного договора. Отдали, потерпев поражение в захватнической войне 1920 года, после долгого торга на переговорах. Кстати, делегация РСФСР предлагала тогда польской стороне ВСЮ Беларусь — при условии отказа поляков от Западной Украины.

Во-вторых, за 18 лет, прошедших со дня заключения Рижского договора, руководство РСФСР и СССР НИКОГДА не говорило о том, что надо воссоединить разобщенные «братские народы». Напротив, оно заключило ряд договоров с Польшей (в 1929, 1932, 1934, 1938 гг.), которые подчеркивали незыблемость границ, установленных между двумя государствами, и содержали обязательства решать все спорные вопросы путем переговоров.

В Договоре о ненападении от 25 июля 1932 года СССР гарантировал Польше целостность территории. Советско-польское соглашение от 9 июня 1938 года подтвердило, что основой отношений между странами является договор 1932 года о ненападении.

В-третьих, «социальное угнетение» трудящихся Западной Беларуси и Украины не шло ни в какое сравнение с абсолютно бесправным и нищенским положением крестьян и рабочих в СССР. В этом «освобожденные» «братья и сестры» убедились очень скоро, что называется, «на собственной шкуре».

В-четвертых, боевые приказы войскам Белорусского и Украинского фронтов в сентябре 1939 года свидетельствуют, что их главной задачей являлось не освобождение беларуского и украинского населения (для этого достаточно было вытеснить польские части), а разгром польской армии и ликвидация органов власти польского государства. Более того, было приказано отрезать пути отступления польским частям в нейтральные страны!

ПРЕСТУПНЫЙ СГОВОР СССР С НАЦИСТАМИ

Советские историки лицемерно изображали сентябрьское вторжение 1939 года как событие, якобы отделенное от мировой политики. Но факты говорят сами за себя. В конце 1930-х годов в Европе сложились два антагонистических военно-политических блока — западных демократий и фашистских режимов. Оба блока стремились сделать своим союзником СССР, уповая на его колоссальные природные и человеческие ресурсы, внушительную военную силу. Сталин, установивший в СССР режим своей личной диктатуры, предпочел нацистов — более близких ему по духу и методам. 23 августа 1939 года в Москве был подписан пакт о ненападении между Германией и СССР.

Это соглашение, во-первых, означало сговор двух режимов и установление между ними отношений дружбы и взаимной помощи. Во-вторых, был произведен раздел «сфер влияния» в Восточной Европе, зафиксированный в секретном протоколе. Гитлер согласился с тем, что судьба Финляндии, Эстонии, Латвии, Летувы, Западной Беларуси, Западной Украины и Бесарабии отныне определяется в Москве. Кроме того, Сталин обещал оккупировать территорию Западной Беларуси и Украины. Надо специально подчеркнуть: он дал такое обязательство еще ДО НАЧАЛА германской агрессии против Польши!

Два хищника сговорились и заранее поделили будущую добычу. Советско-германская граница должна была пройти по рекам Плисса, Нарев, Висла, Западный Буг и Сан. Варшава отходила к СССР, Летува — к Германии. Однако немного позже Сталин сторговался с Гитлером, уступил ему «свою» часть Польши в обмен на всю Летуву (этот обмен был оформлен секретными протоколами от 28 сентября 1939 г. и от 10 января 1941 г.) и с уплатой золотом 7,5 миллионов долларов.

Гитлер напал на Польшу 1 сентября, Сталин — 17 сентября.

Пора уже через семь десятилетий называть вещи своими именами. Ударив в спину Польше, СССР вступил в войну на стороне нацистской Германии. Это факт, а все остальные утверждения советских и российских политиков, историков, журналистов — словесная эквилибристика.

Совершенно правильно международное сообщество в июле 2009 года подавляющим большинством голосов приняло резолюцию, в которой прямо назвало СССР соучастником нацистской агрессии против Европы.

Поскольку руководство СССР никогда не говорило о необходимости воссоединения западных областей Беларуси и Украины с восточными, потребовалась формулировка, оправдывавшая перед советскими гражданами вторжение Красной Армии на территорию Польши. После согласования с немцами был избран следующий вариант официального заявления Москвы:

«Советское правительство не может безразлично относиться к тому, чтобы украинцы и белорусы, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными».

Так была сфабрикована выдумка об «освободительном походе». В СССР она пропагандировалась как «единственно верная» вплоть до последнего дня существования этого государства. Например, вот что сказано в «Советской исторической энциклопедии»:

«Предпринимая нападение на Польшу, руководители Германии стремились не столько лишить Англию и Францию их союзника, сколько вывести свои войска непосредственно к советским границам и заблаговременно занять удобные позиции для нападения на СССР. Для того чтобы помешать осуществлению этого плана, исправить историческую несправедливость в отношении западных частей Украины и Белоруссии, насильственно включенных в прошлом в состав Польши, и не допустить захвата их Германией, Советское правительство отдало 17 сентября 1939 года приказ приступить к освободительному походу, в результате которого были освобождены западные украинские и белорусские земли и приостановлено распространение гитлеровской агрессии на Восток» (СИЭ, том 11. М., 1968, с. 353-354).

Какая наглая ложь! Почему же, в таком случае немцы, занявшие Брест и Львов, ушли оттуда, открыв путь Красной Армии? И почему войска Вермахта и РККА провели совместные парады в Бресте и Львове?

СОВЕТСКАЯ ОККУПАЦИЯ ЗАПАДНОЙ БЕЛАРУСИ

Да, западные беларусы и украинцы соединились с восточными. К сожалению, этим фактом все «хорошее» и ограничилось. Поход 1939 года принес жителям Западной Беларуси множество страданий, а многим и смерть. Перечислю по пунктам то, что внезапно свалилось им на головы:

1. Полное ограбление и лишение свободы крупных и средних землевладельцев (помещиков, арендаторов, богатых крестьян, колонистов-осадников), а также крупных и средних предпринимателей — независимо от национальности. В заключении они практически все погибли.

2. Заключение в концлагеря или ссылка в удаленные районы СССР всех сотрудников польского государственного аппарата, начиная с чиновников уровня воеводств и кончая рядовыми полицейскими, лесниками, железнодорожниками, почтальонами, землемерами.

3. Запрет всех политических партий, общественных организаций и профсоюзов (кроме коммунистических), преследование граждан, участвовавших в их деятельности.

4. Преследование всех церквей (католической, униатской, православной, лютеранской, иудейской, мусульманской): аресты, ссылка, заключение в концлагеря священников и монахов, закрытие храмов и монастырей, конфискация земельных участков, отмена религиозных праздников, запрет на изучение религии в школе…

5. Ликвидация демократических прав и свобод (отмена выборов в представительные органы на конкурсной основе, запрет независимой печати, запрет свободных собраний, митингов, шествий; массовые внесудебные репрессии).

6. Введение бесчеловечных советских законов (таких, как об уголовной ответственности с 12 лет за все виды преступлений, в том числе политические; за опоздание на работу; за похищение с колхозного поля колосьев, оставшихся после уборки урожая), а также других законов и постановлений, основанных на азиатской ненависти к людям — с широким применением многолетних сроков заключения или смертной казни.

7. Принудительная коллективизация крестьянских хозяйств, сопровождавшаяся выборочными репрессиями для запугивания сельской массы.

Кроме того, 25 тысяч офицеров, полицейских и гражданских лиц были убиты солдатами Красной Армии и сотрудниками НКВД в ходе внесудебных расправ в сентябре – октябре 1939 года, еще 22 тысячи органы НКВД уничтожили весной 1940 года.

Надо также упомянуть четыре депортации периода 1940-41 гг., жертвами которых в Западной Беларуси стали свыше 124 тысяч человек.

Все это означало для жителей Западной Беларуси — и беларусов, и поляков, и евреев — огромный шаг назад в политическом, социально-экономическом и культурном аспектах.

Правда, есть у нас такие, кто заявляет о «расцвете» беларуской культуры после «воссоединения». Дескать, беларуские дети впервые начали учиться в школе на родном языке. Да, пару лет так и было. Но очень скоро полонизацию сменила русификация. Чем же она лучше?

И к чему привел «расцвет»? К тому, что язык наших предков умер! А если посмотреть на беларуский национальный театр, кино, музыку, живопись, скульптуру, архитектуру, то и сегодня мы увидим все то же советское искусство, социалистическое по содержанию, русское по форме. Если где и сохранились язык и народные обычаи беларусов, наша традиционная культура, наконец, имеется университет с обучением на беларуском языке — так это ТОЛЬКО в Белостокском воеводстве Польши, хотя там проживают всего лишь 200 тысяч беларусов, у которых нет даже автономии.

Впрочем, для наших «янычаров», привыкших считать себя частью «русского народа» и параллельно восторгаться «великим октябрем 1917 года», все это — мелочи. Главное для них то, что осенью 1939 года удалось установить коммунистический режим также и в западной части Беларуси. Поскольку нормальное (т.е. буржуазное) экономическое устройство общества в Западной Беларуси было заменено там новым феодализмом под названием советский социализм, именно это обращение народа в «социалистическое крепостное право» они называют «великим освобождением»…

КАК ПОЯВИЛИСЬ ФАМИЛИИ БЕЛАРУСОВ



Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

У каждого беларуса есть своя фамилия. Но далеко не каждый знает, как и когда она появилась.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=288

ПЕРЕПИСИ НАСЕЛЕНИЯ БЕЛАРУСИ – 503 ГОДА

Фамилии – как передаваемое по наследству название рода – появились не так давно по историческим меркам. В Википедии по этому поводу сказано:

«Возникновение фамилий в современном понимании произошло поздно и было связано, очевидно, с расширяющимися экономическими связями и необходимостью регулирования института наследования. Очевидно, что впервые они появились в экономически развитых областях Северной Италии в X-XI вв. В дальнейшем процесс активного становления фамилий начался и на юго-востоке Франции, в Пьемонте, и постепенно охватил всю Францию. В Англии процесс становления фамилий начался после её завоевания норманнами в 1066 и закончился к XV веку, хотя в Уэльсе и Шотландии формирование фамилий шло и в XVIII веке. Похожая ситуация сложилась и на территории Германии, где формирование фамилий немецких крестьян шло еще и в XIX веке. На рубеже XV-XVI вв. фамилии достигли Дании. В 1526 году король приказал всем датским дворянам обзавестись фамилиями. Из Дании и Германии фамилии перешли к шведам».

Но не только к шведам – уже через два года у всех наших дворян были фамилии, зафиксированные в Переписи войска ВКЛ 1528 года. Правда, скорее всего, они еще не передавались по наследству и являлись лишь «фамилиями-отчествами». Подробнее об этом – в конце статьи.

Вообще говоря, первая перепись населения Беларуси состоялась 503 года назад. Согласно с постановлением Виленского сейма 1507 года «паны, княжата, зямяне, удовы i уся шляхта абавязаны былi перепiсаць людзей у сваiх маентках i под прысягай представiць спiскi гаспадару».

То есть, наша шляхта сама переписала себя, свои семьи, своих слуг и крестьян и под присягой передала эти сведения писарям, отвечавшим за перепись. Однако в те времена фамилии больше походили на современное отчество и не передавались по наследству. Например, дети и внуки Ольгерда именовались Ольгердовичами, но при этом его сын Ягайло (Яков в православии с рождения) дал род польским королям, которые носили «фамилию» уже не Ольгердовичей (хотя вполне могли), а Ягайловичей (Ягеллоны).

Неудивительно, что практически все фамилии шляхты в Переписи войска ВКЛ 1528 года были производными от имен (а не от профессий и иных качеств) – и все имели форму на «-ович»: Юшко Моствилович, Станислав Пикелевич, Лаврин Михайлович, Миколай Якубович с братом, Миколай Койлевич, Римко Кгитовтович, Стась Петкович с братом, Станислав Радивилович, Петр Вежевич, Павел Виштартортович, Юц Юрьевич, Шимко Миколаевич с братом, Григор Андреевич, Юц Пиктурнович – и т.д.

Но откуда взялась сама форма на «-ович»?

У БЕЛАРУСОВ БАЛТСКИЕ ФАМИЛИИ

В Беларуси абсолютное большинство гидронимов и топонимов – западнобалтского происхождения, не славянские. Аналогично с беларускими фамилиями и древними языческими именами. Фамилия автора этой статьи, видимо, происходит от реки Деражня и производных от нее населенных пунктов Деражи, Деражное, Деражня; на балтском языке «derzus» – «вязкий».

Вот несколько примеров, которые приводит беларуский историк Анатоль Тарас в книге «Предыстория беларусов с древнейших времен до XIII века».

Адам Мицкевич и Якуб Колас (Кастусь Мицкевич) – беларусы. Они имеют одну и ту же фамилию – Мицкевич, которая происходит от западнобалтского (литвинского) имени Мицко с формантом «-евич». В современном летувисском языке «mito» - кормиться, питаться, жить.

В телефонном справочнике Минска пятилетней давности семей с такой фамилией насчитывается 259. Кроме того, есть фамилии с этим корнем: Мицко, Мицкович, Мицкой.

Андрей Рымша (1550-1599) – беларуский поэт и переводчик, участник Ливонской войны. Эта фамилия произошла от западнобалтского имени Рым, что переводится как «тишина, спокойствие, безмятежность». В телефонном справочнике указано 35 семей с фамилией Римша и 19 – Рымша. Фамилий с корнем Рим – 182, с Рым – 119. Всего в справочнике 38 вариантов фамилий с корнем Рим/Рым.

Фамилия поэта Франтишека Богушевича (1840-1900) произошла от балтского имени Багуш, что означает «безвременный» - «ba» - без и «gus», «gusis» - момент, время. В справочнике 74 семьи с такой фамилией. Всего же семей с фамилиями, производными от имени Багуш, там 217: Багушевич, Богуш, Богушев, Богушевич, Богушевский, Богушко.

Доктор исторических наук Анатоль Грицкевич широко известен в Беларуси. Его фамилия, как и многие другие беларуские фамилии, образовалась от литвинского имени Гриц (gricia – изба, хата), которое было очень популярным среди литвинов в Средние Века, и форманта «-евич». В телефонном справочнике имеются 122 семьи с такой фамилией. А фамилий от имени Гриц – 384.

Общеизвестна спортсменка из Гродно Ольга Корбут, чемпионка Олимпийских игр 1972 и 1976 годов, чемпионка мира 1974 года. Такова же фамилия министра финансов Беларуси (в 2005 году) Николая Корбута. Фамилия Корбут происходит от литвинского имени Корибут и переводится как «воинственный нрав (или характер)». В телефонном справочнике 197 семей с такой фамилией.

Балтские корни в своих фамилиях имеют многие другие политические, государственные, научные деятели современной Беларуси, выдающиеся беларуские артисты и спортсмены: Борткевич, Гоцманов, Гуринович, Дайнеко, Дидюля, Домаш, Домашкевич, Зыгмантович, Кебич, Радивилов, Статкевич, Хацкевич, Чигир, Шушкевич…

Анатоль Тарас исследовал из справочника фамилии беларусов на А, Б, Д и К. Всего были проанализированы 1133 фамилии. Среди них имеют балтский корень – 824 (72,7%), славянский – 50 (4,4%), корни имеют перевод в обоих языках – 259 (22,9%). Ученый делает вывод:

«Как видим, фамилии с балтскими корнями резко преобладают (95,6%). То же самое мы видели на примере гидронимов и топонимов. Комментарии излишни…

Вывод: Главный след истинной истории – язык этноса. Поскольку 80-90% беларуских слов имеют балтский корень, постольку вывод может быть лишь один: нашими предками были балты».

И тут мы подходим к самому интересному вопросу: форманту «-ович»/«-евич». С какой стати лингвисты его считают «славянским», если он употреблялся только у западных балтов?

ФОРМА НА «-ОВИЧ»

На мой взгляд, Анатоль Тарас ошибается, когда пишет:

«Рассмотрим более детально процесс образования фамилий литвинов. Как сказано выше, обычно они происходили от имени предка, к которому добавлялся формант «-ович» или «-евич». В связи с этим уместны вопросы: 1) у кого еще есть фамилии с такими формантами; 2) когда они появились в ВКЛ?

На первый вопрос ответ однозначный: фамилии с формантами «-ович», «-евич» относятся к славянским языкам. Такие фамилии встречаются у сербов, хорватов, словенцев, македонцев, поляков, русских».

Не согласен. Форманты «-ович», «-евич» противоречат нормам всех славянских языков. Ни в одном славянском языке нет формы ответа на вопрос «чей?» или «какой?» с использованием «-ович». Мы по-славянски не говорим на арбузную корку, что она «арбузович корка», а на ребенка соседа, что это «соседич ребенок».

НО ИМЕННО ТАК ЗВУЧАЛО В ЯЗЫКЕ ЗАПАДНЫХ БАЛТОВ!

Архаичный язык западных балтов имел у прилагательных форму на «-ич», полностью аналогичную форме латинских прилагательных на «-is». Обе эти формы – вариации единой некогда индоевропейской формы. Наши предки западные балты (ятвяги, дайновичи, кривичи – позже обще называвшиеся литвинами) использовали архаичное «-ич» вместо юного славянского «-ий»: не «стеклянный стакан», а «стекляныч стакан»; не «младший сын», а «младшич сын» и т.д.

Разница в формах западнобалтской «-ич» и славянской «-ий» кажется вроде бы небольшой, так как звук «ч» на конце слова вполне закономерно исчез в рамках языкового упрощения при формировании славянского койне (из-за слияния готского и западнобалтского языков у варягов, которые и создали славянский койне). Но (!) – это упрощение породило все-таки две главные разновидности дворянских фамилий: западнобалтские на «-ич» и славянские на «-ский» (Дубрович/Дубровский; Янович/Яновский).

Фамилии на «-ович», «-евич» встречаются именно и только у потомков западных балтов. Кроме беларусов, это еще мазуры Мазовы (а не «поляки» - у ляхов Кракова в XVI веке таких фамилий не было, только славянские на «-ов» и «-ский»). А также это лужицкие сорбы и потомки их переселенцев на Балканы – народы бывшей Югославии. У всех (как и у нас, беларусов) преобладают в именах и фамилиях, в гидронимах и топонимах балтские корни. А не славянские.

Поэтому формы «-ович», «-евич» - это западнобалтские, а не славянские. Они являются реалией западнобалтского языка и полностью аналогичны формам восточнобалтского языка «-ойтис» и «-айтис». (Аналогичны и наши топонимы на «-овичи», «-евичи»: их нет у славян.)

Ярчайшим доказательством этого являются уже не фамилии, а имена литвинов – в эпоху Переписи войска ВКЛ 1528 года, где, напомню, все фамилии образованы строго от имен с формантом «-ович»/«-евич», а не от названия профессии или качеств. А вот языческие имена простолюдинов как раз отражали эти качества. Многие из них (которые приводит А. Тарас) имели форму прилагательного – причем, уже славянскую на «-ий»: Высокий, Голый и др. Но большинство таких «прилагательных» имен еще имели форму западнобалтскую на «-ович» или «-ич»: Арбузович, Блудкинич, Волосович, Завидич, Клекачевич, Носович, Претич, Прикупович, Твердятич и т.п.

Повторяю: это не фамилии, а ИМЕНА. Судя по всему, данные не с рождения, а прозвища. Аналогично славянским формам «Высокий», «Голый» наши предки давали названия «Волосович» (то есть «Волосатый») или «Носович» («Носатый»). Это стопроцентно показывает, что в то время в языке нашего населения прилагательные имели еще западнобалтское образование форм на «-ич» вместо славянского на «-ий»/«-ый».

От западнобалтских прилагательных на «-ич» образовывались в языке литвинов (ятвягов и кривичей) и существительные тоже на «-ич». Славянский язык унаследовал их как целый класс существительных на «-ец»/«-иц». Например: слово «гостинец» - это измененное «гостинич». По этому пути менялись и фамилии на «-ич» у немцев при онемечивании лужицких сорбов: «Булевич» стало звучать как «Булевиц», «Рускевич» как «Рускевиц», отсюда и Штирлиц. Придумавший эту фамилию как «немецкую» Юлиан Семенов, я уверен, и не предполагал, что она показывает онемеченную западнобалтскую фамилию «Штирлич» - скорее всего, лужицкую.

Имена литвинов на «-ец»/«-иц» являются как бы переходной формой от имен чисто западнобалтских на «-ич» к славянским на «-ий»: Глазоемец, Гостилец, Душилец, Зубец, Зуболомец, Слепец. Это последнее «Слепец», к примеру, в языке литвинов было «Слепич», в славянском «Слепой» - а в данном случае это переходная форма от одних языковых норм к другим.

В западнобалтском языке форма «-ич» была окончанием прилагательных (аналогично «-is» в латинском языке). Новую славянскую форму «-ий» (которую навязывали нам ляхи, ободриты Рюрика, русины Киева) литвины и мазуры долго не принимали. Вместо нее в подвергавшемся славянизации языке населения ВКЛ-Беларуси и Северной Польши (мазуров) стали использовать вообще усеченное «-и». Согласно законам лингвистики, при переходе с западнобалтского на славянский язык наши предки упрощали его формы. При замене западнобалтского «лисич хвост» на «лисий хвост» - стали говорить упрощенное «лиси хвост», но равно в наш новый язык мы внесли альтернативную «смешанную» форму «лисичий хвост» - нелепую для норм славянского языка, это фактически попытка смешать вместе балтийский и славянский форманты.

И равно упростили фамилии на «-ский» до формы «-ски» - что является чисто западнобалтской реалией. Если у ляхов Кракова было «Дубровский», то у нас в ВКЛ и в Мазове, и у лужичан это стало «Дубровски». Потому что не «дубовый лес», а «дубовы», не «местячковый», а «местячковы». Это объяснимо: при навязываемом переходе образования прилагательных с «-ич» на «-ий» неизбежно выбирается усредненный вариант, ибо так проще говорить.

Более сложная западнобалтская форма «-ович» включает уже качество принадлежности (аналогична летувисской «-ойтис»). При образовании славянского языка из синтеза языка готов и западных балтов – славянский койне в рамках языкового упрощения потерял «-ич» (подобно языку готов) и оставил только «-ов», что в готском звучало как «-оу» или «-он» с носовым «н».

Язык готов уже сам по себе являлся огромным упрощением балтского языка. Напомню, что все германские языки – это лишь отпочкование от балтского языка, «испорченное» смешением с туземными языками кавказоидов (не индоевропейцев) Европы, земли которых захватывали вышедшие с нашей территории балты – и ставшие потом германцами. А славянский койне – вообще «испорченный индоевропейский» вдвойне, так как стал смешением языка уже готов (у которых индоевропейский был существенно упрощен) с западными балтами. В рамках такого двойного упрощения – были выкинуты формы балтских/латинских прилагательных на «-is»/«-ич», без чего «-ович» стало упрощено в «-ов» по норме готского «оу»/«он». Так как готский язык когда-то ранее тоже сам утратил эти «-is»/«-ич».

В итоге древнее индоевропейское и балтское «Мамович»/«Мамойтис» (от «Мама») было усечено и стало звучать у германцев как «Мамон», у славян «Мамин». Славянское «-ин»/«-ен» в фамилиях произошло именно от готского «-он».

Мало кто сегодня понимает, что в основе форм образования фамилий «славян» (России, в том числе) – два главных форманта. Один – это готский. Фамилии Джексон и Ленин – равно образованы по этому германскому (готскому) форманту с «-он»/«-ин». Второй – упрощение западнобалтской реалии, где «-ович» упрощено до «-ов», «-ков», или «-ко» в Украине, «-ку» в Румынии.

Ретроспективно в основе всех этих германских и славянских фамилий – лежат наши западнобалтские фамилии. Беларусы старше на тысячи лет и германских народов, и всех славянских (точнее – славяноязычных). Наши балтские фамилии и имена на «-ич» и «-ович» отражают как реликт не наш язык, а древний общий индоевропейский язык, из которого появились потом и латынь, и все языки Европы.

ЗАБЛУЖДЕНИЯ С ОТЧЕСТВАМИ

Анатоль Тарас пишет:

«Первые упоминания отчеств в летописях относятся к временам Киевской Руси и Полоцкого княжества.

«В XV веке в Московской Руси с отчеством на «-ич» именовались лишь великие князья, князья и бояре, т.е. представители социальной элиты. Такая же ситуация сохраняется и позднее, в XVI-XVII веках. Характерно, что в XVI веке боярские дети именовались поначалу с отчеством на «-ов» и, только попав по праву рождения в бояре, - с отчеством «-ич». Во времена Екатерины II в чиновничьей росписи указывается, что особы первых пяти классов должны писаться с отчеством на «-ич», лица шестых – восьмых классов – с отчеством на «-ов» и «-ин», а все прочие чиновники должны писаться без отчеств» (Успенский Ф. Скандинавы. Варяги. Русь. М., 2002).

Со временем отчества превратились в фамилии».

И здесь я не могу согласиться.

Речь тут идет вовсе не об отчествах, а о фамилиях. Другое дело, что – как было сказано в начале статьи – они тогда не передавались по наследству. В противном случае тогда следует считать, что в Переписях войска ВКЛ отображены вовсе не фамилии, а отчества – ведь все они указывают имя отца и имеют форму на «-ович» (у жемойтов на «-ойтис»). А это, согласитесь, абсурдно.

Некоторые редкие записи в летописях времен Полоцкого княжества типа «Борис Глебович Скорняк» - нельзя воспринимать как нынешнюю советскую паспортную форму. Там имя и фамилия – это именно «Борис Глебович», а «Скорняк» - это прозвище или профессия. Это подтверждается тем фактом, что в третьей позиции этой конструкции никогда нет имени или образованной от имени формы, а всегда стоит прозвище, означающее профессию или иное качество. При этом ни «Глебович», ни «Скорняк» по наследству не передавались.

Отчеств на «-ович» у беларусов вообще никогда не было. Имя отца указывалось за именем человека в неизмененной форме, например: «Ян Франтишек Янкович» или «Кастусь Доминик Станкевич». Впервые беларусы стали писаться с отчествами на «-ович» только в СССР: восточные беларусы – с 1921 года, западные беларусы – с 1939. Аналогично отчеств нет ни у одного славянского народа вне границ СССР, но зато они были навязаны большевиками азиатским и кавказским народам, молдаванам и прибалтам.

По этой причине сегодня в Беларуси следует отменить советские отчества как абсурдные и противоречащие беларускому языку и беларуским фамилиям на «-ович». «Андрей Янович Янович» или «Ян Андреевич Андреевич» - это звучит просто нелепо. Замечу, что в большинстве бывших республик СССР формы отчества на «-ович» давно упразднены. Это же надо сделать и нам.

Теперь по поводу появления этих отчеств на «-ович» в Московии-России как символа представителей социальной элиты. Как и почему это произошло?

Дело было так. В древности большинство беларуских (то есть литвинских) шляхтичей записывались в документах единообразно: «Станислав Ян Михайлович» или «Ясь Франтишек Янович». Но когда шляхтич поднимался выше в аристократической лестнице и обзаводился значимым имением, то его название добавлялось к его ФИО с формой «-ский». Эти формы стали распространены среди шляхты ВКЛ с XV века. Беларуские шляхтичи ВКЛ, которые владели поместьями: Тяпина – Тяпинский, Острог – Острожский, Огинты – Огинский, Мир – Мирский, Достоева – Достоевский и т.д. По этой формуле в полном виде: был, например, «Станислав Ян Михайлович» - а стал «Станислав Ян Михайлович Пружанский».

В этой новой форме позиция бывшей фамилии «переходила» уже в позицию отчества. А поскольку такое происходило только с владельцами крупных имений, то было перенято в Московии как некий «атрибут к титулу князя или знатного боярина».

В самой Московии формы на «-ович» никогда не было и быть не могло, так как там коренным населением были не западные балты, а финны мордовской группы. Они учили славянский язык по церковным книгам, поэтому их «древнерусский» язык являлся фактически церковнославянским языком – это вымерший к началу славянизации Залесья киевскими князьями южнославянский солунский диалект IX-XI веков. Согласно нормам этого языка, который ныне эволюционировал в РФ в русский язык, отчество формировалось с формами «-ов» и «-ин». Например, в царском паспорте Сталина было написано: «Иосиф Виссарионов Джугашвили».

Именно по этой причине в царской России в чиновничьих росписях указывалось, что особы первых пяти классов должны писаться с отчеством на «-ич», лица шестых – восьмых классов – с отчеством на «-ов» и «-ин». То есть, форма на «-ович», совершенно чуждая для русского языка, воспринималась царизмом как АТРИБУТ ТИТУЛА.

Эта атрибутика строго соблюдалась. Московия переняла эту атрибутику у ВКЛ еще во времена Ивана Грозного – и никто там, конечно, не вдавался в детали о том, что у всех в ВКЛ фамилии на «-ович», а потому это не нечто «выдающееся» и «аристократическое». Существенно было только то, что в Московии ни у кого нет фамилий на «-ович» (а фамилию нашего печатника Яна Федоровича из Баранович переименовали во время его недолгой работы в Москве в «Ивана Федорова»). В эпоху Екатерины II царица любила даровать своим фаворитам и полководцам добавление к фамилии на «-ский» (-Таврический, -Дунайский), а это требовало и соблюдения «-ович» как атрибута высшего аристократизма. По этому поводу уже в сталинские времена, когда была реальна война с США, генералы шутили над Г.К. Жуковым: мол, в старину полководцам давали добавление к фамилии в честь места, где он одержал крупную победу, - сейчас начнется война с США, Жуков победит американцев в штате Колорадо – и станет называться Г.К. Жуков-Колорадский.

Большевики, придя к власти, нашли «несправедливым», что в царской России «вичились» только представители аристократии. Председатель ВЦИК Свердлов предложил «вичить» всех граждан РСФСР. С созданием СССР это ввели во всех республиках.

Поэтому вывод такой: до большевистского переворота отчеств на «-ович» НИКОГДА НЕ СУЩЕСТВОВАЛО. В ВКЛ-Беларуси это были фамилии, а в Московии-России – атрибут аристократического титула. До 1930-х годов сельское население РСФСР (а это 80% населения республики) не имело привычки обращаться к соплеменникам с отчеством на «-ич», говорили «Иван Семенов» или «Иван Семенин», а не «Иван Семенович». Причем, исконная форма сохранилась в русском языке для женщин – «Ульяна Семеновна», то есть без «вичинья». Уже это показывает искусственность этой формы на «-ич» для русского языка. А вот в Переписях войска ВКЛ звучало иначе (как фамилия, а не отчество): «Анна Семеновича» (иногда добавлялось «вдова»), что еще раз доказывает, что никаких отчеств в ВКЛ не было, а были фамилии.

Не использовали в общении отчества на «-ич» и народы других республик СССР, когда говорили между собой на своем национальном языке. В том числе и беларусы. Никаких отчеств на «-ович» никогда не знали и не знают сегодня беларусы Белосточчины.

Одним словом – это изобретение СССР, введенное в 1920-1940-е годы. Поэтому если историк видит в древней летописи какое-нибудь «Станислав Михайлович Пружанский», то «Михайлович» - это не отчество, а часть фамилии, так как полностью ФИО этого человека звучало «Станислав Ян Михайлович Пружанский». Только в царской России у высшей аристократии это стало как бы «отчеством» со времен Ивана Грозного – а на деле было ЧАСТЬЮ ТИТУЛА, так как тот же Иван Грозный то разрешал боярину «вичиться», то, разгневавшись, лишал его этого права.

Когда Свердлов стал водить это «право вичиться» для всех граждан РСФСР, то уперся в огромную проблему. Будучи частью аристократического титула, это «право» в Московии-России не распространялось на женщин, поэтому в русском языке просто не было формы для «вичинья» женщин. Такую форму пытались придумывать для паспортов народов Кавказа и Средней Азии – так как там и сама форма на «-ич» для мужчин была равно чуждой. Но вот заставить русских вместо «Ульяна Ивановна» говорить «Ульяна Ивановичья» - казалось трудным, да и, видимо, ненужным, поскольку такой формы не было у царской аристократии. Такая форма к тому же нарушала все нормы русского языка. Впрочем, Свердлов, будучи евреем, в этих нормах мало разбирался. Он вместо великодержавного «великоросс» ввел новое название «русский» - хотя в русском языке ни один этнос не имеет в качестве названия прилагательное, только существительные: грузин, армянин, немец, поляк и т.д.

Все эти нововведения (отчества всем на «-ич», название «русский», хотя «беларус», а не по этой логике «белорусский», и «грузин», а не «грузинский») делались когортой еврейских революционеров Троцкого-Ленина наспех, без всяких консультаций с учеными. Сегодня же мы эти большевистские реалии воспринимаем как якобы «исторические». Писатели, создатели фильмов и мультфильмов, сказок, даже многие историки награждают простой люд «Древней Руси» отчествами на «-ич», когда на самом деле форма на «-ович» была только в ВКЛ-Беларуси и в Пскове и Новгороде как ареале кривичей – западных балтов, и являлась у кривичей ФАМИЛИЕЙ, а не отчеством. В Московии у населения такой формы не было и в принципе быть не могло.

Авторы фильмов в жанре фэнтези, которые не имеют никакого отношения к настоящей истории (от снятых при Сталине фантастических фильмов «Александр Невский» и «Иван Грозный» - до таких же фантастических новоделов «Тарас Бульба» и «Александр. Невская битва»), - везде в слова героев вставляют выдуманное Свердловым самоназвание «русский». До Свердлова были нормальные языковые формы: «русин», а с XIX века историки царской России возвернули к жизни слово «русич». Форму явно нашего западнобалтского языка, которая была присуща периоду славянизации западных балтов; слово «москвич» в русском языке появилось тоже на рубеже XVIII-XIX веков, до этого в документах Москвы и ВКЛ использовалось «москвитин» или «москвитянин» (не путать с «московитами» - население уже страны Московии). Однако герои этих псевдоисторических фильмов себя этнически идентифицируют не как «русины», «русичи» или «великороссы» периода позднего царизма, а как «русские» товарища Свердлова.

В Руси житель имел свое самоназвание – русин. Как в Литве – литвин. Но везде у всех создателей фильмов вместо исторически правильного «воевать с русинами» - ноу-хау Свердлова «воевать с русскими», вместо «мы русины» - «мы русские».

И как обязательный спутник этого изобретения Свердлова (этническое название «русский») – идет бок о бок его второе изобретение: отчество на «-ович». Древние герои (причем, простолюдины) целого цикла советских фильмов-сказок имеют непременно отчество на «-ович». Какой-нибудь Иван-дурачок себя называет на вопрос представителей царской власти царя Гороха: Иван Васильевич я с такой-то фамилией. То есть, как ФИО из советского паспорта.

Когда на уровне даже детских сказок нам в головы с детства вбиваются представления о том, что реалии, выдуманные большевиками, якобы существовали в глубокой старине, - не удивительно, что эти ложные представления о нашей истории стали частью массового сознания. И овладели даже умами историков. Ибо они тоже были детьми в СССР.

РАЗДАЧА ФАМИЛИЙ НАСЕЛЕНИЮ

Первая всеобщая перепись населения на территории нынешней Беларуси была проведена, согласно с постановлением Виленского сейма, в 1507 году. По фамилиям наша литвинская-беларуская шляхта переписала и себя, и всех своих крестьян. Под фамилиями тогда понималось не нечто, передаваемое по наследству, а у шляхты, мещан и горожан – производное от имени отца, у простого люда – или это, или прозвище.

Наследование фамилии стало реалией позже. Трудно судить о том, являлись ли фамилии документов ВКЛ XVI века уже наследуемыми (как это постепенно вводилось в Западной и Центральной Европе той эпохи). Но факт в том, что основой наследуемых фамилий литвинов (беларусов) стали их производные от имен отцов ненаследуемые фамилии (в нынешнем понимании отчества) – на каком-то этапе. Точно так было везде в Европейской Цивилизации.

В какой-то момент эти «фамилии-отчества» (как в Переписях войска ВКЛ и других актах XVI века) были наконец зафиксированы – как, например, в Дании в 1526 году, когда король приказал всем датским дворянам обзавестись фамилиями.

С этого рубежа «фиксирования» то, что до этого являлось фамилией, но по сути было отчеством, теперь навсегда закрепляется и передается по наследству: если ранее был в списках Переписи войска ВКЛ шляхтич «Стась Стефанович», потом его сын «Мартин Стасевич», а затем уже его сын «Ян Мартинович» - то теперь все иначе. Отныне весь этот шляхетский род обретает фамилию «Мартинович» от «зафиксированного» отца-шляхтича. И теперь появляются уже настоящие отчества при фиксированной фамилии «Мартинович» - «Казимир Ян Мартинович», потом «Франтишек Казимир Мартинович» и т.д.

Когда произошла эта «фиксация» фамилий наших предков в ВКЛ-Беларуси? Увы, этот вопрос не изучал ни один историк. В царской России и затем в СССР/БССР такие исследования были просто запрещены как «сепаратистские». Судя по всему, эта «фиксация» фамилий произошла в ВКЛ в XVI веке; видимо – во второй его половине, при создании Союзного Государства с Польшей – Речи Посполитой в 1569 году.

До разделов Речи Посполитой абсолютное большинство беларусов (тогда литвинов) имело фамилии на «-ович»/«-евич». Когда наша страна ВКЛ была захвачена Россией и та стала тут устранять абсолютно все атрибуты нашей государственности, Екатерина II распорядилась переписать наше население и дать ему российские фамилии. Переписи населения Речи Посполитой (Польши и ВКЛ) были оккупантами отвергнуты.

Прежде всего Екатерина «разобралась» с нашими евреями. Евреев с территории нынешней Беларуси и Западной Украины она посчитала «славянскими евреями» и распорядилась давать им славянские фамилии (Портной, Резник и т.п.), а евреев Самогитии, Латвии и Пруссии называла «прусскими евреями», им давались фамилии германского языка. При этой переписи многие евреи впервые получили фамилии на «-ский». Как писал советский исследователь истории фамилий Успенский, писари спрашивали жителя местечка: «Кто и откуда?». Тот отвечал: «Залесский» или «Березовский». Так и записывали, так и возник целый класс еврейских фамилий на «-ский». А другой класс еврейских фамилий на «-ович» (типа Абрамович) был сформирован еще в рамках ВКЛ и Речи Посполитой по нашим языковым нормам, эти еврейские фамилии намного древнее, чем на «-ский». Наконец, фамилии на «-ман», «-штерн» и иные с немецкой фактурой показывают, что их предки жили в Прибалтике: им в это же время давала фамилию Екатерина II.

При первом разделе Речи Посполитой были розданы новые фамилии литвинам-беларусам, жителям ныне Витебской, Могилевской, Гомельской областей. Эти фамилии были на российский манер, а сама процедура раздачи фамилий имела характер этнического геноцида.

Беларуский филолог Янка Станкевич (1891-1976, в 1926 получил степень доктора славянской филологии и истории в Карловом университете в Праге) в №4 журнала «Беларускi Сьцяг» (август-сентябрь 1922 года) и в работе «Отечество у беларусов» провел анализ беларуских фамилий. Он писал:

«Фамилии с окончаниями на -ов, -ев, -ин встречаются у Беларусов на востоке и юге Витебщины, на востоке Могилевщины, достаточно часты в Смоленщине и в беларуских частях других губерний (Псковской, Тверской и др.). Кое-где могут встречаться и на западе Беларуси. Возникает вопрос, как эти фамилии, характерные для Москалей и Болгар, могли появиться у Беларусов.

Прежде нужно обратить внимание на то, что эти беларуские земли долгое время (около 145 лет, а некоторые 300-400 лет) были под московской властью. И что, будучи под Московщиной, они управлялись не автономно, а с московского центра. Уже в древние времена московской власти в этих беларуских землях Московцы, не уважая особенностей беларуского народа, не уважали и особые беларуские фамилии, переиначивая их на свои привычные с окончаниями на -ов, -ев, -ин.

Интересно, что когда наш книгопечатник Федорович приехал в Москву, то его назвали там «Федоров». Как переиначена фамилия Федорович в Москве, так переиначивалась масса иных беларуских фамилий на беларуских землях, зависимых от Московщины. Поэтому Беларусы этих земель имели одновременно по две фамилии – одну свою, другую – какую знала власть. То есть, «звались» по одной, а «писались» по другой фамилии. Со временем, однако, эти последние письменные фамилии взяли верх. Так Боресевичи стали Борисовы, Трофимовичи – Трофимовы и т.д. Но там, где со старой родной фамилией была связана семейная традиция, ее сохраняли, и эти национальные беларуские фамилии сохранились даже до сего дня в самых удаленных уголках этнической территории Беларусов.

…Не стоит удивляться, что Московцы омосковили часть беларуских фамилий, когда даже таким далеким для Московцев по языку (не по крови) народам, как Чуваши и Казанские Татары, они омосковили все фамилии. …Чуваши, недавно принявшие православную веру, имеют все фамилии московские из-за того, что крестились массами и чаще почему-то давали имя Василий или Максим – так теперь большинство Чувашей имеют фамилии Васильев или Максимов.

…С расширением украинского движения украинские фамилии на -енко обрели себе право гражданства у российского начальства, а в том числе и у беларуских царских волостных писарей, которые также стали их считать «правильными» (вслед за московскими фамилиями). Эти писари, меняя одни беларуские фамилии на московские с -ов, -ев, -ин, одновременно другие меняли на -ко, смотря к чему «было ближе». Так из сына Цярэшкi, Цярэшчанка (Цярэшчанок або Цярэшчонак) стал Терещенко; со Зьмiтронак – Зьмiтрэнко (или еще «правильнее» - Дмитриенко), с Жаўток – Желтко. Все фамилии Беларусов на -ко переиначены с беларуских фамилий на -онак, -енак.

…Подытоживая все, сказанное о фамилиях на -ов, -ев, -ин, следует сказать кратко – эти фамилии стали: 1) результатом переделки или замены московскими писарями и начальниками беларуских фамилий; 2) некоторые Беларусы в последнее время сами их переиначивали на модные московские; 3) они могли отчасти появиться в беларуской среде – под московским влиянием.

Фамилии эти все новые и не являются характерными для Беларусов. Этих фамилий у Беларусов 15-20%. Фамилии на -ов, -ев, -ин являются национальными для Болгар и Москалей. Примерно столько же, сколько у Беларусов, есть этих фамилий и у Украинцев, где они имеют тот же характер, что и у нас».

Янка Станкевич дает такую градацию беларуских фамилий:

1. Самые древние (и самые массовые, 35%) – на «-ич». Это первые фамилии беларусов, они созданы еще по нормам грамматики западнобалтского языка, в большинстве – на основе западнобалтских имен и слов.

2. Менее древние – дворянские на «-ский». Однако часть фамилий на «-ский» введена царскими писарями в XIX веке.

3. Еще менее древние – на «-онок»/«-енок». С ними также – на «-еня», «-чык», «-ик», «-ук», «-юк».

4. Все фамилии беларусов на «-ко» - это переделанные в XIX веке царскими писарями беларуские фамилии на «-онок»/«-енок».

5. И, наконец, самые юные – это фамилии на «-ов», «-ев», «-ин». Эти фамилии не беларуские, а иностранные («Болгар и Москалей»).

В связи с этим возникает вопрос: с какой стати Избирком РБ, Министерство связи, ЗАГС и прочие государственные органы в своих образцах формуляров всегда пишут «Иван Иванович Иванов»? У беларусов нет болгарского имени «Иван», его наш аналог – Ян. И самые массовые фамилии беларусов не на «-ов» (таких у нас мизер!), а на «-ович». В общем, тут налицо неуважение к беларускому народу. Оправдать это «наследием советских норм» никак нельзя, так как и в БССР тоже не было никаких «Ивановых», фамилии у нас были такие же, как сегодня и как сто лет назад. Поэтому это просто колониальное чванство.

ФАМИЛИИ И ИСТОРИЯ ПРЕДКОВ

Наши фамилии – это артефакты, которые для почти всех беларусов являются единственным, что у них сохранилось от живших века назад предков. Порой сами по себе фамилии могут многое рассказать. Янка Станкевич писал:

«Такие фамилии, как Петрович, Демидович, Вайцюлевич и т.д. показывают, что основатели этих родов были уже христиане, а такие, как Ахматович - что их основатели были мусульмане, т.к. Ахмат имя мусульманское. Такие же фамилии беларуских мусульман, как Родкевич, означают фамилии не только с беларуским окончанием, но и с беларуским корнем (основанием), и показывают, что основатели этих родов были Беларусы, которые сами, или их потомки, приняли ислам. Не все Родкевичи мусульмане, часть их, как, например, те, что живут в Менске, католической веры».

Фамилии, производные от атрибутики Магдебургии (лава, рада и названий городских должностей эпохи ВКЛ), показывают, что основатели этих родов жили в средневековых городах ВКЛ-Беларуси с Магдебургским правом (а таковыми были почти все города). Одним из источников фамилий являлись прозвища по профессии – как, например, фамилия Франтишека Скорины, предок которого был кожевенным мастером в Полоцке. Древнейшей «профессиональной» фамилией является Попович.

Иногда по фамилии беларуса можно примерно установить, где в ВКЛ-Беларуси проживали его предки. Например, Янка Станкевич замечал:

«Когда фамилии на -ич, -вич означают род, то фамилии на -онок, -енок (Юлюченок, Лизаченок, Арцеменок), -чик, -ик (Мартиненок, Алексейчик, Иванчик, Язепчик, Авгунчик, Мирончик, Сяменик), -ук, -юк (Кухарчик, Михалюк, Аляксюк, Василюк) – означают сына (сына Язепа или сына Явгения), а фамилия на -еня (Василеня) вообще ребенка (ребенка Василя). Фамилии на -онок, -енок, -еня, -чык, -ик – характерные беларуские и общенародные у Беларусов, хоть и не такие старые, как на -ич и -вич. Фамилии на -онок есть только у Беларусов. Беларуским фамилиям на -онок, -енок соответствуют у Украинцев фамилии на -енко (Черкасенко, Демиденко), и в шведском и английском языках фамилии на -son (сын), а фамилии на -еня соответствуют грузинским с окончаниями на -швили (Ремашвили).

Фамилии на -онок, -енок, -еня, -чык, -ик, -ук, -юк в Беларуси составляют 25-35%, значит, приблизительно столько, как на -ич и -вич. Фамилии на -онок, -енок более распространены в Виленщине, еще более в Витебщине, менее в Могилевщине и западной части Менщины. Есть они и по всей Беларуси. Фамилии на -чик, -ик разбросаны по всей Беларуси. На -еня, -ук, -юк – более на Гродненщине».

Сегодня у беларусов – вместе с возрождением Независимой Беларуси – появился интерес и к своей истории, и к истории своего рода. Многие пытаются отыскать упоминания о своих предках в архивах, но – вот общая проблема! – таким розыскам часто мешает то обстоятельство, что наши фамилии за последние два века подвергались правкам и изменениям.

Внача

СРЕДНЯЯ ЛИТВА – АЛЬТЕРНАТИВА БССР



Вадим ДЕРУЖИНСКИЙ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

На какой национальный опыт надо опираться беларусам в создании своего Государства?
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=290

В XX веке Восточная Беларусь не была ни свободной, ни счастливой. Ее оккупировали войска Троцкого, которые присоединили ее к РСФСР и насаждали чудовищную русификацию – она продолжается до нынешнего времени. Все беларуское национальное истреблялось, прежде всего – сам язык беларуский, беларуская интеллигенция, деятели культуры и науки. Восточные беларусы оказались узниками концлагеря под названием «СССР», где стали бесправными крепостными рабами партийной номенклатуры. Нищета и голод, доносы и постоянная угроза ареста по малейшему поводу, тотальный страх и царство всеобщей лжи – вот лицо жизни в антинародной БССР.

Жизнь западных беларусов в составе Польши (до 1939 года) – являлась полной противоположностью дичайшему существованию восточных беларусов в Совдепии.

В Западной Беларуси не было комсомола и безбожных милитаризированных комсомольцев, не было колхозов и иссохших от вечного недоедания одетых в рванье колхозников. Не знали тут и никакого советского Голодомора. Не было ЧК-ГПУ-НКВД, ГУЛАГа и политинформаций, контроля Государства за каждым шагом человека и за каждым сказанным словом.

Вместо всего этого ужасного – радиостанция Вильно вещала рассказы Агаты Кристи на беларуской мове – и почти в каждом доме был радиоприемник (что было запрещено в БССР). Люди носили дорогую одежду и даже смокинги, курили сигары, читали частные газеты и посещали частные кинотеатры, где смотрели американские фильмы, ездили на своих дорогих авто – в том числе на отдых в европейские страны. Магазины ломились от еды и товаров, а с 1935 года во многих семьях появились и серийные немецкие магнитофоны К-1 производства фирмы BASF (в СССР первые магнитофоны у населения появились спустя 30 лет).

Западная Беларусь жила жизнью нормальной европейской страны. Если бы не советская повторная оккупация 1939 года, то сегодня западные беларусы жили бы не хуже, чем живут в своих странах шведы, немцы, французы. Имели бы зарплаты в 5000 долларов, а пенсии хватало бы на путешествия по всему миру.

Но даже после 1991 года в Беларуси почему-то никто не говорит об этой исторической альтернативе, а наше прошлое подменяется историей БССР – хотя половина нашего народа в довоенной БССР не жила. А еще меньше у нас знают о Средней Литве – так правильно называлась Северо-Западная Беларусь (ибо «Беларусь» - слово, придуманное и навязанное нам царизмом в 1840 году). Это государство было создано беларускими войсками для беларусов Виленщины.

СРЕДНЯЯ ЛИТВА, СОЗДАННАЯ НА ШТЫКАХ БЕЛАРУСОВ

Перескажу кратко ее историю (подробнее о ней читатели могут узнать, например, в статье Олега Трусова «Средняя Литва», альманах «Деды», №2, 2009).

В 1919 году Виленщина стала «яблоком раздора» между Польшей и Летувой (то есть Жемойтией). Дело дошло до войны. После прекращения боевых действий, под давлением Антанты и РСФСР 7 октября 1920 года в Сувалках было подписано соглашение, согласно которому весь Виленский край отходил к Летуве.

Но польский правитель Юзеф Пилсудский вовсе не собирался отдавать жемойтам землю, где он родился. Связанный обязательствами с Антантой, он в сложившейся ситуации виртуозно разыграл «беларускую карту» - инспирировал «бунт» беларусов против передачи Виленщины жемойтам. То есть «бунт» оперативной группы войск «Бенякони», которой командовал генерал Люциан Желиговский.

В группу «Бенякони» входили 1-я Литовско-Беларуская дивизия (1-я ЛБД) генерала Яна Жондковского (Виленский, Гродненский, Минский, Новогрудский пехотные полки, артиллерийский полк, кавалерийский дивизион, саперная рота) и пехотная группа из состава 2-й ЛБД (Ковенский и Лидский полки) во главе с майором Марианом Зындрамом-Костялковским. Всего около 14 тысяч человек.

Эти части были сформированы исключительно из беларусов-католиков Западной Беларуси, которые не хотели служить в польских формированиях, предпочитая им формирования «тутэйшых» (земляков-беларусов). Летувисов в этих формированиях не было.

Беларусы «восстали» уже на следующий день после заключения соглашения с Жемойтией, 8 октября 1920 года. В глазах международной общественности Пилсудский выглядел «чистым». Дескать, беларусы взбунтовались, ничего не могу с ними поделать.

Перед началом похода Желиговский (беларус-католик, родился в Ошмянах в 1865 г., с 1885 г. служил офицером в русской армии, умер в Англии в 1947 г.; до 9 января 1940 г. в Лиде была улица Желиговского, ныне – улица Дзержинского) встретился в Гродно с намеченным на пост председателя временного правительства Витольдом Абрамовичем.

В 6 часов утра 8 октября беларуская армия двинулась на Вильно тремя колоннами, с общей полосой наступления 20 километров. Ковенский и Лидский полки должны были выйти западнее города и перерезать железную дорогу, чтобы не допустить доставки жемойтских войск из Ковно. В центре наступали Виленский и Минский полки. Правее их (с юго-востока) шли Гродненский и Новогрудский полки.

Фактически это была война Западной Беларуси с Летувой за Виленщину.

Беларусы не встретили в Вильно сопротивления, малочисленные подразделения летувисов ушли в Жемойтию без каких-либо боев. Тем более что среди горожан их было очень мало (максимум 2%), а беларусы и поляки составляли абсолютное большинство жителей, да к тому же у них имелась беларуско-польская подпольная военизированная организация.

Днем 9 октября все беларусы и поляки вышли на улицы и с энтузиазмом встречали солдат Литовско-Беларуских дивизий как своих освободителей от ига жемойтов-летувисов.

В тот же день Желиговский издал декрет №1, в котором объявил о создании нового государства – Средней Литвы. В декрете, кроме прочего, устанавливались границы государства (Виленщина и часть Гродненщины), герб Средней Литвы – щит с Орлом и Погоней, флаг государства – красный флаг с Орлом и Погоней. Одновременно он обратился с воззванием к населению, объясняя цель акции беларуской освободительной армии:

«Наш извечный враг занял нашу землю, чтобы водворить на ней кровавое большевистское правление. Не имея возможности под натиском доблестных польских войск ее удержать, враг заключил договор с ковенским правительством и край наш отдал под власть этого правительства. Нас не спрашивали, хотим ли мы идти под власть ковенского правительства, хотим ли мы иметь у себя литовские власти; нами распоряжались без нас, подарили нас ковенскому правительству».

Воззвание заканчивалось обещанием провести в январе следующего года выборы в сейм Средней Литвы, который решит дальнейшую судьбу этого государства.

Первоначально территория нового государства состояла из Трокского повета, 18 гмин Виленского повета, 14 гмин Браславского повета, 8 гмин Гродненского повета, по одной гмине Дисненского, Вилейского и Лидского поветов. К концу ноября она увеличилась еще на несколько гмин, которые беларуские войска в ходе боевых действий отвоевали у летувисов. Общая площадь достигала 10 тысяч кв. км. Кроме Вильно, наиболее крупными городами были Ошмяны, Свенцяны, Сморгонь и Троки. Население Средней Литвы составляло более 530 тысяч человек, из них 90% - беларусы и поляки, около 26 тысяч русских, летувисов – только 3%.

Напомню, что когда в 1939 году СССР, исполняя Договор с Гитлером, передал Виленщину (Среднюю Литву) жемойтам Республики Летува, Молотов в своем обращении указал, что этот край этнически является беларуским, но передается Летуве чисто по политическим мотивам. Кстати, следует напомнить тем, кто сегодня воспевают СССР на телевидении и в учебниках: товарищ Ленин не собирался создавать БССР – он распорядился поделить территорию Беларуси между РСФСР, Летувой и Украиной. Только существование Западной Беларуси в составе Польши стало причиной создания БССР. Так что советская власть не собиралась даже формально поддерживать Беларускую Государственность.

Вернемся к событиям 1920 года. В Средней Литве было сформировано беларуско-польское правительство, в котором половину постов заняли беларусы. В департаменте просвещения был создан отдел беларуских школ, которым руководил видный беларуский деятель Бронислав Тарашкевич. Он создал Общество беларуских школ; весной 1921 года в Средней Литве работали 186 беларуских школ, в Вильне – беларуская гимназия, в местечке Баруны – беларуская учительская семинария (сравните с нынешней вроде бы суверенной РБ, где беларуские школы закрыты из-за политики тотальной русификации).

Был объявлен призыв в армию мужчин восьми возрастных категорий. Но самое интересное – Польша и поляки в этой войне были как бы «в стороне», поэтому в Средней Литве сосредоточились подразделения уже со всей Западной Беларуси. Без лишнего шума из Польши прибыли остальные этнически беларуские войска, в том числе отдельные части 2-й ЛБД. Фактически война Средней Литвы с Республикой Летувой (Жемойтией) стала общебеларуской для всей Западной Беларуси.

Увеличенные за счет этого прибытия беларусов войска Желиговский разделил вскоре на три дивизии: 1-ю пехотную (Новогрудский, Виленский, Минский полки); 2-ю пехотную (Лидский, Ковенский, Гродненский полки); кавалерийскую (23-й Гродненский уланский полк, 13-й Виленский уланский полк, 4-й Наднеманский уланский полк).

В этой армии не было поляков из Польши, там служили беларусы, которые защищали наши исконно беларуские Виленщину и Гродненщину. Поэтому крайне непонятна нынешняя позиция официоза, который находит «истоки Беларуской Армии» только в Восточной Беларуси и в крайне сомнительной кремлевской марионетке БССР, а не в Западной Беларуси. Будто там не было беларуских войск, и будто они не воевали за беларускую землю. Такой подход не только антипатриотичный, но вообще не беларуский.

Получив пополнение из Западной Беларуси, армия Средней Литвы пошла в наступление на Ковно, существенно меняя линию границы в свою пользу; в частности, были захвачены Кейданы, расположенные в самом центре Летувы, а вся железная дорога Гродно – Двинск теперь оказалась на территории Средней Литвы. Видя свое неминуемое поражение от беларуских войск и полную оккупацию беларусами Республики Летува, жемойты в панике обратились к Контрольной комиссии Лиги Наций. Под ее давлением наступление беларусов на Ковно было остановлено – стороны 29 ноября 1920 года заключили перемирие.

Так победоносно окончилась война западных беларусов с летувисами за освобождение Виленщины.

Летува разорвала дипломатические отношения с Польшей и до декабря 1927 года формально находилась в состоянии войны с ней. В этом вопросе Летуву поддерживали власти РСФСР (затем СССР) – исходя из антибеларуских имперских целей: они хотели отнять у беларусов Вильно – как память об их славной истории ВКЛ. Лига Наций тоже не хотела видеть в Средней Литве самостоятельное государство (как «источник нестабильности границ») и предлагало его инкорпорацию или в Польшу, или в Летуву при условии инкорпорации самой Летувы в состав Польши, от чего последняя категорически отказалась. Эмигрантское правительство Наивысшей рады БНР во главе с Антоном Луцкевичем, находившееся в Праге, поддерживало Среднюю Литву, но представители ряда других политических беларуских сил видели иные варианты будущего – инкорпорацию то в Польшу, то в Летуву, то даже в Советскую Россию. Все эти «радетели» оплачивались соответствующими секретными ведомствами этих государств.

По всем признакам Средняя Литва была вполне реальным Государством. Там существовала своя судебная система, имелись свои деньги (польские с надпечаткой), государственная символика и даже почтовые марки. Уже 20 октября 1920 года в продаже появились первые почтовые марки с двумя гербами: польским орлом и беларуской «Погоней». На марках 1920-22 гг. изображены памятники архитектуры, портреты королевы Ядвиги и короля Ягайло, Тадеуша Костюшко и Адама Мицкевича – как беларусов и субъектов нашей истории Литвы, переименованной царизмом в «Беларусь».

Однако, как считает Олег Трусов, небольшая страна полностью зависела от кредитов польского правительства – от экономики Польши и польской валюты. Кроме того, Польша все время оказывала давление на Желиговского, требуя скорейшего включения Средней Литвы в состав Польши. Эта перспектива вызвала огромный кризис в правительстве, почти все руководители страны ушли в отставку. 20 февраля 1922 года, при бойкоте большинства беларусов, новоизбранный сейм принял решение о присоединении Средней Литвы к Польше «без всяких условий и оговорок». С 6 апреля 1922 года Средняя Литва стала Виленской землей – на правах воеводства. Прежнее государство, существовавшее 18 месяцев, исчезло.

Наконец, конференция послов Великобритании, Франции, Италии и Японии 15 марта 1923 года официально установила польско-летувисскую границу, которая закрепила Виленскую землю за Польшей. Летува отказалась признать это решение и обратилась за помощью к СССР. Правительство СССР невесть с какой стати пожелало вмешаться в этот вопрос, который к России не имел никакого отношения, и в своей ноте правительству Польши от 5 апреля 1923 года тоже заявило о непризнании этого решения. При этом мнение БССР о Виленщине как беларуском крае было Кремлем проигнорировано, что еще раз доказывает предательскую антибеларускую суть СССР.

В январе 1925 года, в связи с унификацией административного деления Польши, Виленскую землю бывшей Средней Литвы преобразовали в воеводство. В него вошли 9 поветов с беларускими этническими землями: Браславский, Вилейский, Виленско-Трокский, Воложинский, Дисненский, Молодеченский, Ошмянский, Поставский, Свенцянский.

28 сентября 1926 года Летува заключила с СССР договор о ненападении и взаимном нейтралитете. В этом договоре советское правительство снова подтвердило право Летувы на беларуские Вильно и Виленский край – вопреки протесту руководства БССР.

Как констатирует Олег Трусов, в советские времена Средняя Литва, в отличие от Лит-Бел ССР, не упоминалась не только в учебниках, но и в научных исследованиях. Будто ее никогда и не было. Причина понятна: и в 1918, и в 1939 году именно Москва являлась инициатором передачи Виленщины и Гродненщины (населенных беларусами и поляками) Летуве – для «предупреждения беларуского сепаратизма» и для «уменьшения польского влияния в Беларуси». Это – грязная колониальная политика в отношении Беларуси.

СОВЕТСКО-РОССИЙСКАЯ ОККУПАЦИЯ

Сегодня официоз продолжает, следуя советской лживой пропаганде, показывать жизнь в БССР в розовых тонах, а жизнь Западной Беларуси в составе Польши или замалчивается, или рисуется мрачными красками. На самом деле наш народ героически боролся за свою свободу, не желая жить в проклятой БССР. Уже один этот факт показывает – какой выбор тогда сделали беларусы и что они думали, сравнивая жизнь в Западной Беларуси и в БССР.

В ноябре 1918 года немцы эвакуировали свои части из Беларуси, Украины и Польши, в результате чего стали абсолютно свободными три республики – Украинская, Беларуская и Польская. Советская Россия не собиралась мириться с их существованием и объявила им войну. Войска Троцкого вторглись на территорию БНР, свергли конституционный строй и законное всенародно избранное беларуское правительство, а саму Беларусь провозгласили частью РСФСР.

Ликвидацию БНР и лишение беларусов своей государственности советские историки лживо называли то «освобождением от немецкой оккупации» (хотя немцы за месяц до этого сами вывели войска из Беларуси), то «освобождением от польской оккупации» (хотя на момент агрессии РСФСР ни одного польского солдата на территории БНР не было).

Это было чисто империалистическое нападение, так как РСФСР в результате его отобрала себе всю Восточную Беларусь, которую потом скрепя сердце по частям возвращала БССР, а Смоленщину, населенную беларусами, так и не вернула до сих пор.

Следует сказать, что высшей задачей государства является сохранение его земли и народа. В этом плане удивителен мазохизм сторонников СССР и «дружбы со старшим братом» - при том, что Кремль урезал территорию Беларуси со всех сторон: присвоил себе земли Восточной Беларуси, отдал Белосточчину полякам, Среднюю Литву – отвоеванную самими беларусами в 1920 году – летувисам. Хрущев хотел также в 1944 году передать Полоцк РСФСР, а после войны – отдать летувисам Гродненщину. Подобное бесцеремонное отношение к беларуским землям могли себе позволять только оккупанты. Советская Россия и была таким оккупантом Беларуси на протяжении 70 лет (и ранее в течение 120 лет царизма). И такая оценка – не «националистическая», а патриотическая, так как, например, та же Россия упрямо не желает возвращать Японии Курильские острова – но эту позицию никто не именует «русским национализмом».

Беларуский историк Кирилл Маль писал в очерке «Война 1920 года: освобождение или оккупация Беларуси?»:

«Прежде всего, военно-политическое руководство РСФСР рассматривало Беларусь как плацдарм для операций против Польши. По планам большевиков, беларуские земли должны были стать главным театром военных действий, ибо ее местность и дороги более способствовали наступлению на Варшаву, чем в Украине.

Правда, поначалу у них вызывала некоторое беспокойство позиция Литвы, которая могла угрожать правому флангу наступающих войск. Но большевики решили эту проблему, купив нейтралитет Литовской республики частью беларуских земель. По условиям мирного договора, подписанного между РСФСР и Литвой в июле 1920 года, к последней должна была отойти [вместе с Виленщиной] почти вся северо-западная часть нынешней Беларуси, включая Сморгонь, Ошмяны, Лиду и Гродно. Более того, большевики обязались заплатить Литве 3 миллиона рублей золотом».

Налицо тягчайшее преступление Советской России в отношении Беларуси – раздача беларуских земель, населенных беларусами, третьим странам – для достижения сугубо российских имперских целей. А ведь у нас до сих пор находятся умники, которые это называют «дружбой народов».

До сих пор в учебниках РБ история российско-беларуской и российско-польской войны 1918-1920 гг. подается не в призме интересов беларуского народа, а в призме интересов российского империализма. На самом деле именно героическое и самоотверженное сопротивление беларусов против российско-советской оккупации спасло и Европу, и конкретно Польшу от коммунистических орд Троцкого.

Беларусы повсеместно вступали в польские части – причем только НА ДОБРОВОЛЬНОЙ ОСНОВЕ, так как в отличие от большевиков поляки не мобилизовали беларусов в свою армию.

В 1919 году была сформирована упомянутая выше в связи с созданием Средней Литвы 1-я Беларуско-Литовская дивизия, полностью – из уроженцев Беларуси. К лету 1920 года – уже 2-я ЛБД. Во время битвы под Варшавой в августе 1920 года именно наша 1-я ЛБД была последним резервом защитников города. Фактически, именно беларуские войска спасли Польшу от поражения. Командование ввело 1-ю ЛБД в бой под Радзимином, а когда началось контрнаступление польско-беларуских войск, Пилсудский направил ее в авангард, чтобы она могла принять участие в освобождении своей Отчизны от большевизма.

Таким образом, вовсе не поляки «оккупировали Западную Беларусь», а она была на 20 лет (до 1939 года) освобождена во многом именно своими беларускими войсками. Которые к тому же, как было сказано выше, после этого освободили и Виленщину, захваченную летувисами в сговоре с Советской Россией.

Участвовал в освобождении Западной Беларуси от троцкистской оккупации и знаменитый Беларуский отряд Станислава Булак-Балаховича. 26 сентября 1920 года он прорвался через линию беларуско-российского фронта у Невельской переправы и освободил Пинск: жители встречали беларусов-освободителей с цветами. Линия обороны 4-й армии красных оказалась разрезанной на две половины, и оккупантам пришлось отступить далеко на восток. Что крайне напугало товарища Ленина, который потребовал в своей телеграмме: «Запросить условия потери Пинска. Была ли опасность известна раньше?»

Однако основу вооруженной борьбы населения против российской оккупации составляли на беларуские вооруженные силы в составе польской армии, а восстания в тылу Красной Армии и партизанское движение.

Хорошо известны восстания в Старокопытове и Велиже, в Речице, в Слуцке и в Борисове. Не было месяца, чтобы в какой-нибудь деревне, волости или даже городе не происходило вооруженного выступления беларусов. Например, в марте 1920 года в Быховском уезде произошла серия восстаний. Крестьяне деревень Кулежи, Уречье, Заполянная, Приволь, Лебедевка, Рябиновка разгромили советские учреждения, затем напали на Пропойск (ныне Славгород), захватили власть в городе. 28 августа член РВС 16-й армии Пятаков послал в Москву телеграмму, в которой сообщал о том, как беларусы встречали отходящие красные войска: «пришлось вести бой больше с населением, чем с польскими войсками, причем во враждебных действиях деятельное участие принимало также еврейское население».

В лесах беларуских партизанских отрядов было больше, чем во Второй мировой войне. Как и немцы, комиссары РСФСР называли их «бандами», хотя бандитами и садистами являлись сами оккупанты.

24 августа 1919 года в районе станции Заольша в Витебской губернии партизаны атаковали отряд губернской ЧК, убили ее командира; на помощь чекистам был направлен еще один отряд из 70 человек, но партизаны разогнали и его, захватили чекистский пулемет. Партизаны в Быховском уезде в марте 1920 года захватили обоз 8-й стрелковой дивизии. Иногда партизаны взаимодействовали с польско-беларускими частями. Так, под Борисовом отряд капитана Семянника, состоявший из местных жителей, объединился с 3-м уланским полком и прошел с ним рейдом по тылам красных, что принудило большевиков летом 1919 года оставить Борисов.

Все это показывает, что не было «польской оккупации Западной Беларуси», а было освобождение Западной Беларуси польско-беларускими частями и партизанскими отрядами – от российско-советской оккупации. Красные и вели себя как оккупанты: расстреливали каждого десятого жителя деревни до тех пор, пока им не выдадут сведения о партизанах; занимались садистскими казнями за малейшее подозрение в связях с партизанами; избивали жителей, отнимая у них последние продукты; насиловали местных женщин и девочек; сжигали целые деревни за «связь с партизанами». В общем, вели себя в Беларуси, как нацисты во время Великой Отечественной войны. Единственное, чего «не хватало», - не травили тут беларусов ядовитыми газами, как во время подавления крестьянского восстания на Тамбовщине.

Партизанское движение в Восточной Беларуси (в «БССР») продолжилось и после 1920 года – причем обрело еще больший размах. В 1921 году было много беларуских партизанских отрядов численностью уже по две и даже по три тысячи бойцов. Так, в конце 1920 года в Борисовском уезде действовала «зеленая армия» в несколько тысяч. На несколько дней она заняла местечко Плещеницы. Борисовский гарнизон таял от дезертирства – бойцы бежали к партизанам, а кавалерийский отряд Борисовского военного комиссариата вообще перешел к партизанам в полном составе. За ним к партизанам сбежала половина милиционеров города Борисов. Аналогично в Игуменском уезде (ныне Червень) действовал партизанский отряд в 3 тысячи человек, он имел даже две 6-дюймовых пушки и 160 снарядов к ним.

Были отряды поменьше. Например, в Борисовским уезде действовал отряд капитана Короткевича в 800 человек, в Минском – отряд Коласа – 100 человек, в Игуменском уезде отряд Орлова – 500 человек. Булак-Балахович создал группу войск под названием Беларуская Народная Армия и попытался освободить Восточную Беларусь от большевиков. Этот его поход хорошо известен. Несмотря на поражение в ноябре 1920 года, он не прекратил своей деятельности, подразделения его армии активно участвовали в партизанской борьбе на территории ССРБ в 1921 году. Они переходили границу и пополнялись добровольцами из местного населения.

Председатель ЧК ССРБ в каждой сводке в Москву сообщал об усилении «бандитизма». В марте – апреле 1921 года он писал: «Несмотря на принимаемые решительные меры по борьбе с бандитизмом, который в Белоруссии сильно развит, таковой с каждым днем все усиливается»; «Бандитизм в Белоруссии принял колоссальные размеры». Ему вторили начальники низшего уровня. В сводке за апрель – май 1921 года заведующий Бобруйским политбюро докладывал: «В общем, бандитизм развит по всему уезду, нет тех волостей, где бы его не было».

Кирилл Маль пишет: «Партизанское движение в Беларуси в 1921 году никогда бы не достигло таких размеров, если бы оно не опиралось на поддержку крестьянства. Крестьяне держали связь с партизанами, сообщали им о действиях красных частей, прятали у себя бойцов партизанских отрядов, обеспечивали их оружием и продовольствием, сами принимали участие в диверсиях и боевых операциях. …Как писал председатель ЧК А.И. Ротенберг, «отношение крестьян к бандитам очень хорошее, к красноармейцам – враждебное».

Историк делает вывод:

«Российско-польская война стала еще одной из многих трагедий Беларуси. Именно в результате ее событий сначала половина, а потом и вся Беларусь оказалась под советской оккупацией, что и определило ее сложную и трудную судьбу в следующие 70 лет. Москва смотрела на Беларусь как на свою собственность, где она могла делать все, что захочет. Организованное и неорганизованное ограбление, массовые репрессии – все это вызывало соответствующую реакцию населения, в своем большинстве видевшего в большевиках захватчиков и врагов.

Факты не вызывают никаких сомнений в том, что в Беларуси существовало сильное антибольшевистское движение и что это движение было действительно народным. Большевики, начавшие поход за мировую революцию, столкнулись в Беларуси с отчаянным сопротивлением, и отчасти благодаря этому сопротивлению были разбиты под Варшавой, на Немане и Щаре. …Таким образом, хотя антибольшевистская борьба в Беларуси не имела шансов на окончательную победу, она стала важным фактором, повлиявшим на результаты войны между Россией и Польшей».

СРАВНИМ РЕАЛЬНОСТИ

В СССР нас приучили смотреть на свою Беларусь как на некий придаток России и как на часть СССР. То есть привили нам такой «угол зрения», в котором мы свое Отечество воспринимаем не как беларусы, а как люди, враждебные Беларуси и самой идее ее независимости.

Но факты показывают, что в 1920 году беларуский народ был против вступления в СССР, против какого-либо союза с Россией и за союз с Польшей.

Сам невиданный размах партизанского движения в Беларуси уже однозначно говорит о том, что наш народ видел в войсках РСФСР оккупантов. Выбор беларусов очевиден – это жизнь в составе Второй Речи Посполитой, где – в отличие от БССР – беларусы не создали ни одного партизанского отряда, не затеяли ни одного антипольского восстания. Были максимально довольны жизнью.

Одна и единственная проблема – западные беларусы в составе 2-й РП ожидали автономии, но поляки не видели в ней необходимости. Это объясняется во многом тем, что беларусы (бывшие литвины) были за 122 года царизма абсолютно затюканы в национальном самосознании из-за трех антирусских восстаний. Царизм приложил колоссальные усилия для этноцида над беларусами: запретил нашу униатскую веру, наш беларуский язык, нашу историю ВКЛ-Беларуси – полиция арестовывала беларусов даже за ношение на ремне пряжки с изображением герба ВКЛ «Погоня» (кстати, неофициального герба Западной Беларуси в составе Польши в 1920-1939 гг.).

В итоге при польской переписи населения Западной Беларуси в начале 1920-х абсолютное большинство беларуских крестьян не могло назвать даже своей национальности – именовали себя только «тутэйшыми». Еще в 1880-е годы корреспондент познаньской газеты сообщал из Вильно:

«Беларуский народ на удивление добрый и спокойный. Это тот материал, из которого любое разумное правительство могло бы сделать все, что пожелало бы. [Как верно это звучит в отношении нынешней РБ! – Авт.] Ленивый и инертный, беларуский крестьянин даже и неспособен противостоять бесправию, что, однако, не значит, что в глубине души он не имеет обиды на своих угнетателей. Национального сознания для него не существует, на вопрос, кто он, беларуский крестьянин скорее всего ответит: «Я, паночку, здешний (тутэйшы)», как будто слово «здешний» было для него альфой и омегой».

Беларусов поляки называли и называют «беларусинами» - что, с лингвистической точки зрения, правильнее по нормам славянского языка, чем неправильное слово «беларус», созданное не славянами, а славяноязычными финскими и татарскими россиянами.

Но «беларусины» в представлении поляков – это не какой-то иной народ, а самый БРАТСКИЙ народ, и даже более того – это и не народ вовсе, а часть общего с поляками народа Речи Посполитой. Согласно польским представлениям, Речь Посполитая за три века своего существования создала свою нацию из слияния ляхов, мазуров и литвинов (беларусов). С научной точки зрения такая концепция имеет право на существование. При этом она не загажена великодержавием, как аналогичная российская постыдная концепция про беларусов как каких-то «младших братьев великороссов», то есть русскоязычных финнов и татар бывшей Московии и Золотой Орды.

В Польше поляки совершенно искренне не понимали, чем беларусины могут отличаться от единой с ними нации народа Речи Посполитой. Польский историк Ежи Томашевский писал в очерке «Bialorusini w oczach polakow. 1919-1939» в 1991 году:

«Большая часть польского общества ничего не знала о беларусах и думала, что «крэсовую» деревню населяют поляки, во всяком случае этнически польское население, которое вследствие захвата русскими подверглось чужим влияниям и утратило национальное сознание. А в кругах, близких к властям, доминировало убеждение, что в Польше нет беларуского вопроса».

Это не великодержавие, как со стороны России, а скорее незнание – или главенство идей о том, что в Речи Посполитой была создана единая нация поляков и беларусинов. Полякофобия и демонизация Польши – это прививалось беларусам в СССР именно для того, чтобы они не чувствовали себя частью нации Речи Посполитой – великого славянского государства, веками противостоявшего неславянской, но славяноязычной Золотой Орде - Московии, переименованной потом в Россию.

Ришард Радик, доктор социологии университета имении Марии Кюри-Складовской, Люблин, писал в очерке «Поляки – беларусы: взаимные стереотипы в XIX-XX вв. (до 1939 г.)» (опубликовано в переводе на русский язык в альманахе «Деды», №4, 2010):

«В 30-е годы в беларуской историографии закрепилась «модернизированная великорусская концепция, соединенная с большевистскими догмами». Через призму этой концепции авторы исторических, идеолого-пропагандистских работ, школьных учебников смотрели не только на саму историю Беларуси, но и на роль поляков в ней. В официальной сфере «польскость» воспринималась только негативно.

Москва распространяла российско-советские, национально-классовые стереотипы поляков. Хотя это не значит, что они доминировали среди беларуского народа, однако их существование становилось все более заметным на фоне прежних представлений, постепенно слабевших. Беларусь стала закрытой для внешнего мира, в том числе для ближайшего на Западе, а на других она начала смотреть чужими, российскими глазами».

Это точно отражает нынешнее положение дел в РБ, где эти чуждые беларусам представления были введены восточным соседом сначала в Восточной Беларуси (БССР), а с 1939 года и в Западной Беларуси.

Иные историки подпевают выдуманному ненаучному идеологическому мифу о принадлежности беларусов какой-то пресловутой «древнерусской народности» в допотопные времена IX-XI веков – и якобы на этом основании Золотая Орда, переименованная в Россию, имеет на нас права.

Однако куда весомее – и с точки зрения науки, и с точки зрения практической жизни западных беларусов во Второй Речи Посполитой – выглядит концепция о том, что за века своего существования Речь Посполитая создала из поляков и беларусов единую нацию. Это куда научнее.

Реалии войн начала ХХ века, о которых писалось выше, это только подтверждают. Бок о бок беларусы и поляки защищали свое общее Отечество от восточной агрессии, вместе выступили против узурпации летувисами Виленщины. Так может поступать только единое национальное пространство - беларуско-польское (единое еще с войны 1654-1667 годов, в которой Москва уничтожила половину населения Беларуси).

БЕЛАРУСЬ НАСТОЯЩАЯ И БЕЛАРУСЬ-СУРРОГАТ

Многие беларуские (литвинские) политические силы были против вхождения Средней Литвы в состав Польши. В этом, безусловно, была своя правда. Потому что западные беларусы героически возвращали свои земли от жемойтской оккупации – и возвращали их отнюдь не для Польши, а именно для нашей Беларуси (Литвы до 1840 года).

Но страхи полонизации оказались во многом напрасными, преувеличенными. Даже в 1935 году во многих местечках бывшей Средней Литвы муниципальные власти вывешивали ее гербы и флаги (что было в памяти местного населения) – и никто не был против. Поляки воспринимали беларусов как часть общего братского народа Второй Речи Посполитой, но при этом уважали наш национальный язык и наши исторические национальные символы.

За десятилетия СССР беларусам были вбиты в голову совершенно абсурдные представления. Утверждалось, что восточные беларусы за 70 лет, а западные – за 50 лет стали якобы частью «советского народа». Но при этом отрицалось, что за три века жизни в Речи Посполитой они могли образовать с поляками единую нацию Речи Посполитой. Где логика?

Утверждалось, что русский, украинский и беларуский народы были якобы «братскими». Но тогда с какой стати беларусы (литвины) всю свою историю жили в одном государстве не с московитами, а с поляками? Почему они все Средние века воевали с «братскими» московитами и их славяноязычными финнами и татарами? Почему за 122 года царской оккупации они трижды устраивали восстания?

14.12.10 в передаче «Слово за слово» (канал «Мир») московские «эксперты» утверждали, что Беларусь должна войти в состав РФ, потому что «беларусы всегда были одной веры с русскими и частью Российской цивилизации». Неправда! Никогда беларусы не были одной веры с московитами – и быть не могли, так как московская вера предусматривала автоматически присягу московскому царю. На момент раздела Речи Посполитой 38% жителей ВКЛ-Беларуси были католиками, 39% - униатами (а до Унии они принадлежали не московской вере, а РПЦ Киева). Впервые московская вера у нас была насильно введена указом царя только в 1839 году. А в Средние века беларусы вообще тотально были протестантами. Что общего у протестантизма с московской верой и с какой-то выдуманной «Российской цивилизацией», под которой на деле понимается Ордынская цивилизация?

Другой умник уже в «документальном» фильме на БТ сокрушается, что «пилсудчики не давали западным беларусам говорить на беларуском языке». Но говорит это в суверенной Беларуси почему-то НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ. А кто ему сегодня мешает говорить на своей мове? Тоже пилсудчики запрещают?

При этом беларуский язык почти не отличался от польского – полякам и беларусам для общения не требовался переводчик. А вот русские не понимают даже насильно исковерканный в СССР на русский манер беларуский язык – как равно украинский, польский, чешский, словацкий, лужицкий. Сатирик Михаил Задорнов назвал надписи на украинском и беларуском языках «клинописью». Это показывают на беларуских телеканалах, беларусы смеются вместе с ним над своим же языком. Как это называть? Театром Абсурда? И разве такое варварское отношение к беларускому языку было возможно в Западной Беларуси при поляках?

Одним словом, пора очнуться от этих двойных стандартов в представлениях. Это касается всего национального беларуского – ведь СССР нам привил этого стыдиться и чураться: дескать, «Погоня» - это фашистский символ, а беларуский язык – выдумка фашистов. Если московиты вырезали все население Бреста в войне 1654-1667 годов, то – как пишут сегодня сами жители города на своем историческом сайте – виноваты не московиты, а сами брестчане. Настолько с 1939 года вбиты представления о себе как «младшем брате» - хотя наши предки литвины никогда не считали себя братом Московии-Орды.

Но еще более это касается экономического и социального развития, так как извращенные представления о «благоденствии народа в БССР» создают совершенно искаженную картину нашего прошлого – а значит, это искажает и

ГЕРОИ НАШЕЙ НАЦИИ

Нина Марчук
Специально для «Аналитической газеты «Секретные исследования»

КОРОТКО ОБ АВТОРЕ
Нина Григорьевна Марчук родом из Корелич; в 1979 году окончила Минский институт народного хозяйства, экономист. Проживает в деревне Глиняны Кобринского района Брестской области, возглавляет фермерское хозяйство «Финиш-Агро». Увлекается краеведением, автор более 50 статей на исторические темы, опубликованных в газетах Беларуси.



Во все времена соседи стремились захватить наши земли. Поэтому в истории Беларуси известно множество войн. Нашим предкам приходилось отбиваться от нападений врагов со всех сторон. Среди воинов прошлых времен было немало героев. В этом кратком очерке мы расскажем о двух из них, сражавшихся в XVII веке, – Самуэле Аскерко и Самуэле Кмитеце.
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=291

САМУЭЛЬ АСКЕРКО

Шляхетский род Аскерко происходил от полоцких мещан. В XV веке они приобрели земские имения и таким образом получили статус шляхтичей герба «Мурделия».

Григорий Аскерко в 60-е и 70-е годы XVI века был ротмистром в королевском войске, сначала у Сигизмунда II Августа, а затем у Стефана Батория. В январе 1564 года он участвовал в сражении с московитами на реке Улла. (В этом сражении наивысший гетман ВКЛ Николай Радзивилл «Рыжий» с 6-тысячным отрядом разбил 17-тысячное войско князя Петра Шуйского.)

Другой представитель рода – Михно Аскерко (возможно, брат Григория) примерно в 1562 году продал свой фольварк возле Ушач, что неподалеку от Полоцка, и переехал с семьей в имение Чалюшевичи под Мозырем (деревня с таким названием существует и сегодня). Это полесская глубинка. Здесь у него родились двое сыновей – Федор и Петр (будущий отец Самуэля).

Именно в Чалюшевичах около 1599 года родился Самуэль Аскерко (известно, что у него был еще и брат Стефан, но сведения о биографии брата не сохранились). Первоначальное образование он получил дома – родители, кроме родного беларуского, хорошо владели польским языком, отец немного знал латынь.

В возрасте примерно 17 лет его отправили в Краков, на учебу в иезуитскую академию (позже она была преобразована в Ягеллонский университет). Там Самуэль учился на философском факультете. Программа обучения включала все гуманитарные и естественные науки того времени: теологию, метафизику (философию), географию, астрономию, физику (механику), математику, логику, поэтику и риторику, а также древние и новые языки (греческий, латинский, немецкий, французский).

Мы не знаем, завершил ли юноша полный курс обучения. Достоверно известно лишь то, что через несколько лет он поступил на службу в войско великого воина, наивысшего гетмана ВКЛ Яна Карла Ходкевича. В сентябре – октябре 1621 года Самуэль участвовал в знаменитом сражении под Хотиным на Днестре. Ныне это Черновицкая область Украины, а тогда – территория ВКЛ.

Турецкий султан Осман II в 1620 году начал войну против Речи Посполитой. Он разбил возле села Цецора польское коронное войско гетмана Станислава Жолкевского (при этом гетман погиб, а его сын Иван попал в плен к туркам), затем через Молдавию вышел со 120-тысячным войском к переправе через Днестр в районе Хотинского замка. Но путь ему преградил гетман Ходкевич, построивший возле замка укрепленный полевой лагерь. В лагере засело объединенное войско ВКЛ и Короны (26 тысяч человек), а также запорожских казаков гетмана Петра Сагайдачного (примерно 20 тысяч). Турки и крымские татары чуть ли не ежедневно штурмовали полевые укрепления, однако каждый раз литвины, поляки и казаки отбрасывали их назад. Кроме того, они переходили в контратаки, совершали дерзкие вылазки.

24 сентября гетман Ходкевич умер (он давно страдал от болезни почек). Султану это не помогло. Верховное командование принял коронный гетман Станислав Любомирский. Потеряв две трети своей армии (около 80 тысяч человек), султан Осман вынужден был 9 октября заключить мир на условиях, выгодных для Речи Посполитой.

С 1617 года около 22 лет шла война между Швецией и Речью Посполитой. Ее дважды останавливали перемирия (в 1617-1620 и 1621-1625 гг.). Летом 1626 года, когда истек срок второго перемирия, шведский король Густав II Адольф с 15-тысячным войском высадился в Пиллау (ныне Балтийск) и захватил северную часть Восточной Пруссии – вассала Польского королевства. Успешно держал оборону только хорошо укрепленный Данциг (ныне польский Гданьск). В ноябре 1626 года объединенное польско-литовское войско под командованием коронного гетмана Александра Конецпольского выступило на помощь Данцигу. Оно взяло штурмом крепость Пак на Висле (западнее Данцига), затем разбило крупный отряд немецких наемников, шедший к шведам.

Но в конце мая 1627 года Конецпольский потерпел поражение от Густава Адольфа в битве при Диршау (ныне польский Тчев). Шведского короля ранил в этом бою литвинский гусар, имя которого в документах не упоминается. Вполне возможно, что это был Самуэль Аскерко, командовавший хоругвью «крылатых гусар».

В 1628 году шведы, получившие значительные подкрепления, оттеснили силы гетмана Конецпольского далеко на юг. Тогда он разделил свое войско на небольшие отряды и повел войну в тылу врага партизанскими методами. Лихие конники внезапно атаковали шведские обозы на проселочных дорогах, небольшие гарнизоны в имениях и деревнях, и столь же внезапно исчезали.

В 1629 году германский император Фердинанд II отправил на помощь Конецпольскому 7-тысячный конный корпус. С его помощью гетман нанес поражение шведам в знаменитом кавалерийском сражении при Штуме (в нижнем течении Вислы). Шведский король получил в этом сражении второе ранение.

Самуэль Аскерко со своими гусарами участвовал во всех битвах и многих партизанских рейдах той войны.

Наконец, 16 сентября 1629 года в местечке Альтмарк (ныне Cтарый Тарг возле Мальборка в Польше) было заключено перемирие сроком на 6 лет, превратившееся в мир. Война со Швецией окончилась. В начале 1631 года Самуэль вернулся домой. На следующий год он занял должность отца – писаря земского в Мозыре, а в 1633 году стал мозырским войтом (по нынешним понятиям – мэром).

В 1638 году Самуэль взял в жены дочь Романа и Елены Филиповичей (имя его супруги не сохранилось), а в приданое за ней имения Филиповичи и Копаткевичи в Мозырском повете (Копаткевичи существуют по сей день). Потом купил еще три имения: Венужу, Кайсек и Хвойно. Но детей у него не было.

В 1648 году, несмотря на солидный возраст (около 50 лет), Самуэлю пришлось снова идти на войну. Взбунтовались украинские казаки. Фактически главный лозунг их восстания – «сделайте нас шляхтой». Они требовали от нового короля Яна II Казимира (царствовал в 1648-68 гг.) и от сейма Речи Посполитой зачислить их всех в так называемый «реестр» – сравнительно небольшую привилегированную группу профессиональных военнослужащих. Но власти Республики ответили категорическим отказом. Тогда бунтовщики объединились с крымскими татарами, а их предводителем стал сотник Богдан Хмельницкий.

В результате началась крайне жестокая война на истребление между казаками и примкнувшими к ним крестьянами – с одной стороны, шляхтой и горожанами – с другой. Украинцы называют ее «хмельничиной» – по фамилии казацкого предводителя. А польский писатель Генрик Сенкевич в 1884 году выпустил роман «Потоп», посвященный борьбе с казаками. Это название более точно выражает суть событий, происходивших в середине XVII века. Тогда на территории Великого Княжества Литовского и Польского королевства человеческая кровь лилась реками, заливая всю Речь Посполитую подобно кровавому потопу. Кстати, Самуэль Аскерко послужил прототипом для одного из персонажей этого романа…

Против повстанцев, безжалостно истреблявших в Украине католиков, униатов и евреев, выступило шляхетское ополчение во главе с князем Иеремией Вишневецким (1612-1651). Князь Иеремия («Ярема») прославился героической обороной Замостья, отчаянными конными рейдами и беспощадным истреблением бунтовщиков. Поначалу у него были только две тысячи всадников. Постепенно их число возросло до десяти тысяч.

Великое Княжество Литовское сохраняло нейтралитет в войне между казаками и поляками. Но летом 1648 года Хмельницкий послал на юг Литвы отряды Гаркуши, Гладкого, Головацкого, Голоты, Кривошапки, Небабы, Хвесько и других бандитов-«полковников». Он поставил им задачу: поднять на бунт местных крестьян и городские «низы», захватить южную часть ВКЛ и присоединить ее к землям Войска Запорожского. В течение лета – осени 1648 года казаки и примкнувшие к ним бунтовщики захватили Гомель, Лоев, Чечерск, Брагин, Пинск, Бобруйск, Жлобин, Мозырь, Чериков, Туров, Петриков, Речицу, ряд других городов и местечек на юге Литвы.

Казаки и повстанцы повсюду убивали шляхту, не щадя ни женщин, ни детей, истребляли католических и униатских священников, разоряли имения, храмы и монастыри, грабили состоятельную часть мещанства. Спасаясь от грабежей, насилия и убийств, шляхта, духовенство и зажиточные горожане бежали в глубь страны. Власти Литвы, обеспокоенные вторжением казаков и восстанием черни, созвали «посполитное рушение» (шляхетское ополчение).

Осенью 1648 года сейм поручил общее командование ополчением, выступившим против бунтовщиков, польному гетману Янушу Радзивиллу (1612-1655). Среди тех, кто встал под его знамена, был и Самуэль Аскерко с отрядом шляхты Мозырского повета.

Уже в октябре 1648 года войска Радзивилла освободили Пинск, в ноябре – Чериков, в декабре – Брест и Чечерск. В январе 1649 года они выбили бунтовщиков и казаков из Турова, Петрикова и Мозыря, в феврале – из Бобруйска. До конца июня Радзивилл и подчиненные ему командиры хоругвей очистили от «черкас» (казаков) и «гультяев» (мятежников) почти всю территорию по обоим берегам Днепра, Припяти, Друти. В июле 1649 года он занял Речицу, в августе разгромил казаков и повстанцев в сражении под Лоевом. Казацко-крестьянское войско потеряло в этом двухдневном сражении около 11 тысяч человек убитыми и утонувшими.

Летом 1651 года, после короткого Зборовского мира, казаки по приказу Хмельницкого начали новое наступление в южные земли Литвы. Ими командовали «полковники» Небаба, Забелло, Литвиненко, Окша, Подобайло, Попович. Но 6 июля Радзивилл вторично разбил казаков под Лоевом. Они потеряли убитыми свыше 7 тысяч человек.

От Речицы гетман Радзивилл по правому берегу Днепра пошел на Киев и 4 августа занял город, где жестоко расправился с бунтовщиками.

Чуть раньше, в июне 1651 года, в трехдневном сражении у Берестечко, что на Волыни, шляхетское войско во главе с князем Вишневецким нанесло сокрушительное поражение повстанцам. Они потеряли убитыми более 30 тысяч человек!

Наконец 18 сентября 1651 года стороны заключили в Белой Церкви мирный договор. По его условиям численность реестровых казаков была увеличена с 6 до 20 тысяч. Король Ян II Казимир официально признал Богдана Хмельницкого гетманом украинского казачества. Но главной своей цели – создать собственное государство на землях всей Украины и южной Литвы казаки не достигли. Не удалось им овладеть и правобережной Украиной.

После заключения мира Самуэль вернулся домой в чине полковника Пятигорской хоругви войска ВКЛ. В 1653 году земляки избрали его мозырским земским судьей.

Наш герой пробыл дома около трех лет. Но весной 1654 года началось вторжение в Литву (Беларусь) полчищ московского царя Алексея Михайловича (отца Петра I) и казаков гетмана Богдана Хмельницкого. Вскоре пали Рославль, Полоцк, Витебск, Глубокое, Могилев, Копысь, Мстиславль... А на Полесье украинские казаки захватили Гомель.

В осаде находились Смоленск, Дубровно, Старый Быхов. Последний принадлежал витебскому воеводе Павлу Яну Сапеге (1609-1665). Заслуженный ветеран снова отправился спасать Отчизну. Со своей хоругвой он прибыл в Старый Быхов.

Потом Самуэль со своими конниками охранял короля Яна II Казимира. За это после войны король наградил его имениями, конфискованными у предателей, перешедших на сторону московитов.

Осенью 1656 года Самуэль выбивал московитов из Мирского и Несвижского замков. В районе Бреста впервые был ранен – в ногу. Вылечился, снова встал в строй. Его гусары вместе с ополченцами Дениса Мурашко стали первыми партизанами, действовавшими на беларуской земле.

В январе 1660 года отряд Аскерко (около 2,5 тысяч конников) занял Давыд-городок. В феврале потерпел поражение от казаков под Зубаревичами возле Глуска (недалеко от нынешних Старых Дорог) и отошел к Слуцку. С марта он стоял в лесу в районе Несвижа, откуда действовал на коммуникациях войска князя Ивана Хованского, осаждавшего Ляховичи.

В начале лета 1660 года на помощь литовскому войску Павла Яна Сапеги пришел польский коронный гетман Стефан Чарнецкий. Вместе они 28 июня разбили войско Хованского в битве на реке Полонке. Начиная с этой победы, произошел перелом в войне.

Затем Самуэль Аскерко отправился в Пинский повет, где воевал с отрядами казаков. После этого блокировал гарнизон московитов в Старом Быхове.

Войну Самуэль закончил осенью 1660 года в Чаусах, откуда он выбил отряд казацкого полковника Ивана Нечая. Был ему уже 61 год. Опять был ранен, но все же смог преклонить колени в костёле в Чаусах. Кстати, этот костёл начал действовать на пасху 1654 года, незадолго до московского вторжения (царские власти разрушили его в 1832 году).

Старый полковник вернулся домой, к жене. Выдал замуж племянницу. Дал ей в приданое часть имения в Чалюшевичах (сохранилась дарственная грамота от 23 мая 1663 года).

В 1666 году шляхта Мозырского повета избрала Самуэля послом Сейма и депутатом трибунала Великого Княжества Литовского. В том же году он участвовал в подавлении бунта крестьян Туровского повета.

В 1671 году пан Самуэль пожертвовал деньги на строительство в Слуцке католического монастыря бернардинцев – в память о своих погибших товарищах-гусарах (есть письменное свидетельство об этом). (Через 160 лет, в 1832 году, царские власти превратили монастырь в казарму.)

Умер Самуэль Аскерко то ли в 1673, то ли в 1675 году. Где он похоронен – неизвестно. Скорее всего на Мозырщине, возле родового имения Чалюшевичи.

Шляхетский род Аскерко и после Самуэля подарил своей Отчизне немало выдающихся людей. Наиболее известны среди них Ян Николай (1735-1796) – участник восстания Тадеуша Костюшко (1794 г.) и трое участников восстания 1863-64 годов: Болеслав (1822-1896), Александр (1830-1911) и Михаил (1836-1864).



САМУЭЛЬ КМИТЕЦ

Пока король Речи Посполитой Владислав IV (1632-1648 гг.) воевал с Московией, строил военный флот, искал пути примирения между католиками и православными, в имении Бабиничи под Оршей подрастал юный шляхтич Самуэль Кмитец (или Кмитич).

Фамилия типа «Кмитец» или «Кмитич» – не простая. Слово «кмет» (или «кмець») в Средние века у народов славянского языка обозначало воина-дружинника (в Киевском княжестве), свободного крестьянина (в ВКЛ), сельского старосту (в Болгарии, Сербии), должностное лицо (в Боснии, Чехии).

Прадед Самуэля участвовал в Полоцкой войне 1563-1579 гг. против московитов. Король Стефан Баторий за военные заслуги даровал ему шляхетство (герб «Радич») и фольварк Бабиничи под Оршей. Дед был старостой в Орше при воеводе Филоне. Отец держал скот, разводил лошадей, имел кожевенную мастерскую и ветряную мельницу. Самуэль родился в Бабиничах в 1630 году.

В возрасте 14-15 лет отец определил его на учебу в иезуитский коллегиум при костёле Св. Михаила Архангела в Орше. Здесь преподавали грамматику, поэтику, риторику, математику и музыку. Был свой театр. При костеле имелись аптека, ботанический и фруктовый сад.

К тому времени отец научил сына уверенно держаться в седле, понимать лошадей, мастерски владеть саблей и дзидой (копьем).

Когда Самуэлю исполнилось 18 лет, началось восстание украинских казаков, а затем их вторжение в земли ВКЛ. Но до Орши казаки не дошли. Как уже сказано выше, «хмельничина» официально завершилась в 1651 году Белоцерковским миром. Однако этот мир длился недолго. В 1654 году казацкая верхушка («старшина») заключила в Переяславле договор с московским царем, по которому запорожское войско признало себя его слугами. Официальный переход казаков – подданных Короны (т.е. Польского королевства) – на сторону Москвы неизбежно вел к войне между Речью Посполитой и Московией.

И она началась 16 апреля 1654 года, когда царь Алексей Михайлович со 100-тысячным войском двинулся к Смоленску. А Хмельницкий послал 20 тысяч казаков в район Гомеля. В это время войско ВКЛ насчитывало не более 12 тысяч человек. И у него не было главнокомандующего (гетмана). Только в начале июня король Ян II Казимир вручил гетманскую булаву Янушу Радзивиллу.

Самуэль Кмитец вступил в войско Януша Радзивилла с чином поручика. Свой первый бой он провел 24 августа под Шепелевичами. Здесь полегло более тысячи литвинов, был ранен гетман. Войско разбежалось по окрестным лесам и болотам. Самуэль с небольшим отрядом конников доставил гетмана Радзивилла в Минск. За Минском, в Смиловичах, собрались около четырех тысяч конных и пеших воинов – все, что осталось от прежних 12 тысяч.

В конце 1654 года поручик Самуэль Кмитец сформировал из оршанских, витебских и полоцких шляхтичей конную хоругвь, с которой прибыл в войско князя Богуслава Радзивилла (1620-1669). С ней он участвовал в зимнем контрнаступлении войск ВКЛ под командованием Януша Радзивилла и Александра Гонсевского, совершал смелые рейды по тылам московских захватчиков.

Самуэль в конце 1654 или в начале 1655 года влюбился в родственницу Радзивиллов из шляхетского рода Билевичей. Точно ее имя мы не знаем – то ли Екатерина, то ли Ольга. Билевичи принадлежали к числу противников союза со Швецией. Поэтому юная паненка презрительно отвернулась от Самуэля, служившего у Богуслава Радзивилла.

Тем временем пал Смоленск (23 сентября 1654 г.). Во всей восточной Литве только Старый Быхов, принадлежавший Павлу Яну Сапеге, успешно отбивал атаки московитов.

Весной 1655 года московиты продолжили наступление. Один за другим пали Шклов, Борисов, Минск… 8 августа пришел страшный час для нашей древней столицы Вильни. Вот как описал ее гибель виленский епископ Тышкевич:

«Не было литости ни возрасту, ни полу. Вся земля была красной от крови. Убивали всех. Молодых женщин отводили в свой лагерь, старых и детей бросали в огонь. Грабили всё, особенно храмы. Снимали внутреннее убранство, колокола, разрывали могилы в поисках ценностей. Разграбили склеп фундатора храма Льва Сапеги и его семьи. Захватили крест великого князя Витовта, кубок Ягайлы. Виленскую православную церковь сожгли до основания. Вильня горела 17 дней!»

В это время к царю в лагерь под Вильней приехал посол от курфюстра Бранденбургского. В своих записках он отметил:

«Все города и села сожжены, горой лежит убитое население. Даже животных нигде не видно».

Дикой азиатской жестокостью был отмечен весь путь московского войска. Оно ревностно исполняло царский указ. Указ гласил:

«Идти с войной разными дорогами, чтобы занять наибольше земли. Города опустошать, палить села, хлеб, сено, уничтожать все хозяйство».

Московиты разграбили и сожгли Кореличи, Мир, Копыль, Слоним, Жировичи, Гродно… Устояли только Ляховичи и замок в Несвиже, где засел Михаил Радзивилл.

На Полесье бесчинствовали казаки атамана Ивана Золотаренко. Их жертвами стали Береза, Пинск, Кобрин.

Военно-политическая ситуация в обеих частях Речи Посполитой была крайне тяжелой. В июле 1655 года с севера на территорию Польши вторглись войска шведского короля Карла Х Густава (царствовал в 1654-60 гг.). После двух дней боев польские войска капитулировали в районе к северу от Познани. В течение августа – октября более половины территории Польского королевства перешло под контроль шведов. На севере им не сдался один только Данциг (Гданьск), имевший мощные укрепления.

В землях Короны сдались шведам Варшава и Краков. Король с небольшим войском ушел в Силезию. Казалось, что Речи Посполитой уже не подняться…

Одновременно другая шведская армия выступила от Риги на Жамойтию и Литву. В сложившейся ситуации часть литовской шляхты и некоторые магнаты решили разорвать Люблинскую унию 1569 года с Польским королевством и перейти под протекцию Швеции. Эту группировку возглавили князья, двоюродные братья Януш и Богуслав Радзивиллы. 17 августа 1655 года в Кейданах (в Жамойтии) была подписана декларация о намерении шляхты ВКЛ заключить военный союз и государственную унию со Швецией. Документ подписали около 550 шляхтичей и священников.

А 20 октября 1655 года в Кейданах, в здании лютеранской кирхи, 1172 представителя ВКЛ подписали акт о государственной унии ВКЛ и Швеции. Король Карл Х Густав стал великим князем Литвы. Но как он сам, так и его министры не придавали особого значения этому союзу. Оставив гарнизоны в ряде городов ВКЛ, основная часть шведской армии ушла в Кёнигсберг.

Однако более половины литвинских шляхтичей выступили против унии со Швецией и обвинили Радзивиллов в предательстве. Поразмыслив, Самуэль в августе 1655 года присоединился к конфедерации, созданной в Вербилове (недалеко от Вилковишек в Жамойтии) против великого гетмана ВКЛ Януша Радзивилла. Несколько позже он возглавил конный полк в дивизии Павла Яна Сапеги. Участвовал в боях против шведов.

В сентябре – октябре 1658 года Самуэль во главе 12 конных хоругвей вел партизанскую войну в глубоком тылу московитов – в восточной части Литвы (Беларуси).

В 1659 году он с конным полком воевал против шведов в Курляндии, в 1660 – на Подляшье. К этому времени Самуэль стал ярым противником короля Яна II Казимира и ревностным сторонником клана магнатов Сапег. В апреле 1660 года он организовал и возглавил мятеж дивизии Сапеги против короля. Она объявила себя конфедерацией, а 29-летнего Кмитеца – «генеральным полковником». Конфедерация существовала около трех лет.

28 июня 1660 года Самуэль в составе дивизии Сапеги участвовал в битве под Полонкой, завершившейся разгромом войска московского воеводы Хованского. 28-30 сентября он участвовал в стычках с московитами в районе села Углы под Могилевом.

8 октября Кмитец вместе со своим полком сражался на реке Басе против другого воеводы московитов, князя Долгорукого. Затем он (вместе с отрядом С. Аскерко) потерпел поражение под Толочиным от рейтаров Хованского, шедшего на соединение с Долгоруким. Но уже на следующий день полки московских рейтаров были наголову разбиты Чарнецким: из трех тысяч воинов к Хованскому вернулись всего лишь 8 человек!

В октябре все того же 1660 года Кмитец и его кавалеристы действовали в районе между Друей и деревней Кушлики. Здесь на рассвете 4 ноября войска Речи Посполитой под командованием Казимира Жеромского и Стефана Чарнецкого нанесли еще одно серьезное поражение воеводе Хованскому. Надменный азиат потерял свыше 5 тысяч человек убитыми, более 400 пленными (в том числе своего сына), всю артиллерию, войсковую казну и 130 знамен! Вместе с Хованским до Полоцка добралось не более одной тысячи ратников.

В 1661-1664 годах боевые действия происходили лишь в отдельных местах, так как обе стороны были сильно измотаны затяжной войной. Не хватало ни людей, ни коней, ни продовольствия, ни денег.

В 1663 году Кмитец со своим полком совершил рейд далеко за Смоленск!

В 1664 году он участвовал в походе к Рославлю и Брянску, а потом до начала 1665 года воевал против московитов в районе Витебска и Полоцка.

28 мая 1666 года представители Речи Посполитой и Московского царства заключили перемирие. Через 8 месяцев был подписан и мирный договор. Самая страшная война в истории нашего народа прекратилась. Она унесла жизни половины населения страны!

После войны Самуэль Кмитец четверть века жил в своем имении под Оршей, активно участвуя в общественно-политической жизни ВКЛ. Пани Билевич наконец стала его женой. Родились дети…

Умер Самуэль в 1692 году, в возрасте 62 лет.

ВЫДУМАННАЯ «ДРЕВНЯЯ РУСЬ»

А был ли мальчик?

ЛЫСЕНКОВЩИНА В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ

Вадим РОСТОВ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=293

Миллионы беларусов были оболванены в СССР мифом о том, что они являются якобы «младшим братом» великого русского народа, и это оболванивание продолжается по сей день. Пропагандистом этого мифа являлся ныне покойный Петр Петриков, доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент Национальной академии наук Беларуси. 31 августа 2006 года в газете «Советская Белоруссия» он опубликовал статью «Методологические идеологемы историков», в которой, в частности, писал:

«Некоторым белорусским историкам стала костью в горле историческая борьба белорусского народа за воссоединение с братским русским народом… В России же началось пробуждение древнерусского сознания белорусов…»

Однако в энциклопедии «Беларусь» (Минск, 1995) сказано: «В процессе формирования и развития беларуский народ прошел стадии от объединения племенных союзов через народность до нации, многие стадии социальной структуры общества. …В 13-16 веках сформировался беларуский этнос. …Процессы консолидации беларуской народности в беларускую Нацию начались в 16 – начале 17 века». Как у древней Нации может «пробуждаться» сознание народности – «древнерусской» в данном случае? Это такой же нонсенс, как у старика прорежутся молочные зубы.

И потом, с какой стати насильственное пребывание Полоцкого государства в составе Киевской Руси в течение 70 лет тысячу лет назад – вдруг должно означать в XIX и XX веках якобы «тягу к воссоединению с братским русским народом», если никогда до этого литвины-беларусы не жили с русскими в одном государстве? Земли будущей Московии и земли Полоцкого государства были в составе Киевской Руси В РАЗНОЕ ВРЕМЯ, и Полоцк освободился от власти киевских князей еще до того, как их отпрыски отправились захватывать и русифицировать финские земли нынешней Центральной России.

Сама «древнерусская народность» - это великодержавный миф, выдуманный Ломоносовым для обоснования претензий царизма на земли Литвы-Беларуси и Руси-Украины. Причем, претензии эти шли от бывшей Орды – от ее четырех частей: Московского Улуса, Казанской Орды, Сибирской Орды и Астраханской Орды. Хотелось бы узнать – а какое же у Золотой Орды было «древнерусское сознание»? И что это за «историческая борьба» литвинов ВКЛ за воссоединение с «братским» народом Золотой Орды?

И почему пребывание в течение 70 лет Полоцка под властью Киева – это задает некое «древнее общее сознание», а пребывание 300 лет московитов в составе Орды – вдруг не задает их общее сознание, хотя они единое государство и единый народ уже 750 лет? И почему общая история поляков и беларусов, которая на века больше их совместного 122-летнего пребывания в составе царской России, - тоже не формирует общее польско-беларуское сознание?

Одним словом, налицо политическая фальсификация истории со стороны царских и потом советских историков. Эта выдуманная «древнерусская народность» базируется, фактически, только на мифе о каком-то «древнерусском языке», на котором якобы писались книги в Киеве, Полоцке, Новгороде и Московии. На самом деле это не «древнерусский язык», а церковнославянский. Это вымерший к началу славянизации Залесья киевскими князьями южнославянский солунский диалект IX-XI веков. «Древнерусским» его никак нельзя называть, так как на нем точно так тогда писали еще в Хорватии, Румынии, Сербии, Богемии (Чехия), землях Польши, в Молдавии (см. нашу статью «Мифы и правда о языке предков», №23, 2010). Но почему-то никто эти территории не называет «древнерусскими», а их население «древнерусской народностью», хотя везде писали на одном и том же языке – солунском диалекте Македонии, который лег в основу письменного языка, придуманного Кириллом и Мефодием для славян.

Вот яркая и малоизвестная у нас аналогия. В период с XIV по начало XVI вв. польские города, включая Краков, формировались как немецкие. Красноярский историк профессор А. Буровский писал: «В тот период горожане в Польше говорили на немецком языке (или на смеси немецкого с польским), а позже города стали полностью польскими». Но аналогичное было и у нас – язык горожан (солунский диалект, он же церковнославянский, он же «древнерусский») не был языком коренных жителей. Однако никто не заявляет о том, что раз горожане Польши тогда говорили на немецком языке, то в то время Польша была некоей «Древней Германией» с древнегерманским сознанием поляков!

Во всей мировой исторической Науке считается, что все европейские (и славянские) народы развивались по общему сценарию в своем этногенезе. Исключением – как считают в России – являются только три «восточнославянских» народа, которые якобы в конце 1-го и начале 2-го тысячелетий умудрились сформировать некую «древнерусскую народность» с единым разговорным языком (солунским диалектом Македонии, ныне болгарский язык) на просторах БССР, УССР и РСФСР, а потом невесть почему эта болгароязычная общность вдруг распалась на «три братских народа». Эту фантастическую концепцию активно развивали такие авторы, как В. Мавродин, Б. Рыбаков, С. Токарев, М. Рабинович и др.; они придумали существование какой-то «Древней Руси» с единым «древнерусским народом» до XIII века, на руинах которой в XIV-XVI веках возникли «три народа».

Сегодня многие историки высмеивают эту лысенковщину. Доктор исторических наук, беларуский профессор Виктор Титов (1938 г.р.) в очерке «Этногенез литвинов (беларусов) в славянском контексте» (глава 5 «О древнерусской народности») находит в этой концепции следующие несообразности.

1. «До настоящего времени неизвестны исторические документы, первоисточники, даже исторические легенды и мифы (не принимая во внимание мифов советского времени), которые прямо или косвенно сообщали бы о единой древнерусской народности».

2. «Процесс формирования восточнославянских народов в том виде, как он представляется авторам этой концепции, всецело противоречит этногенезу соседних славянских и европейских народов – поляков, чехов, словаков, сербов, летувисов, немцев, которые в основном сформировались в конце 1-го – начале 2-го тысячелетия. Их непосредственными предками были реальные этноплеменные группы (союзы), стоявшие примерно на том же уровне исторического развития, что и кривичи, дреговичи, радимичи, днепровские поляне, волыняне».

3. «Формирование единой народности реально возможно только в условиях постоянных этнокультурных и экономических связей. На огромных пространствах «империи Рюриковичей», непрочного политического образования с разными культурными традициями местных племен, разными экономическими условиями, процесс их консолидации и интеграции в единую народность был просто невозможен. Это было бы равнозначно историческому парадоксу».

4. «Принимая во внимание хронологические рамки, в которые авторы советской концепции «втискивают» процесс этногенеза беларусов, нельзя не заметить, что период XV-XVI веков известен в Беларуси, а также в Украине и Польше как эпоха Возрождения. Авторы концепции допускают подмену исторических понятий, между тем этногенез и Возрождение – это принципиально разные процессы».

5. «Неизбежно возникает еще один вопрос: каким образом и в силу каких обстоятельств на просторах Восточной Европы, в отличие от Западной, в древний период (VIII-XIII века) преобладали процессы консолидации и интеграции (что якобы и привело к образованию единой народности), однако позже, в XVI-XVII веках, уже в условиях единого славянского государства – Великого княжества Литовского, переживавшего в то время свой «золотой век», эта «народность» внезапно распалась, и в ее «колыбели» впервые появились два новых народа – украинцы и беларусы. Ответа на такие вопросы авторы концепции древнерусской народности не дают».

Профессор Виктор Титов делает вывод:

«Значительно проще указанную проблему в XIX веке решали идеологи российской концепции «западнорусизма». Они отрицали сам факт существования беларусов и украинцев как самостоятельных народов, низводя их до понятий этнографических групп единого русского народа. Действительно, цель оправдывает средства, как и принцип «нет народа – нет проблем!».

Нетрудно заметить преемственную связь между этими двумя концепциями: и там, и тут обнаруживается имперский характер мышления, подчинение науки великодержавной идее, возвеличивание и оправдание культа силы за счет унижения своих «младших братьев», якобы освобожденных Российской империей из-под «гнета Литвы и Польши»».

К этим словам историка добавлю следующее. Сегодня из уст многих российских политиков и просто россиян можно услышать высказывания о том, что, дескать, трем братским народам надо снова объединиться в одну страну. Например, в недавнем сюжете на ТВ об автопробеге «За Беларусь!» некий российский предприниматель сказал: «Беларусы, русские и украинцы – это один народ, и нам надо снова быть вместе в единой стране».

На взгляд обывателей, такие высказывания кажутся «дружественными». А на самом деле – это самые враждебные в адрес беларусов и украинцев высказывания, которые абсолютно идентичны царской концепции «западнорусизма», которая отрицала сам факт существования наших наций и низводила их до «части русского народа». Для сравнения – точно так поляки говорили, что «поляки и кресы всходние беларусы и украинцы – это братские народы Речи Посполитой, которые должны снова объединиться в одну страну». Именно этот «интеграционный» лозунг был популярен во Второй Речи Посполитой (1920-1939). Такие словеса о «братстве» и «едином народе» – это великодержавные покушения на нашу национальную свободу и суверенитет.

Если вы услышите, как кто-то говорит «Беларусы и русские – это один народ», то это означает, что говорящий отрицает существование беларусов как самостоятельной нации – и отрицает этим право беларусов на свое Государство.



ТЩЕТНЫЕ ПОИСКИ «ДРЕВНЕЙ РУСИ»

Честные ученые не признавали царской концепции «древнерусской народности» ни в царское, ни в советское время. Например, российский историк В.О. Ключевский утверждал:

«Везде Русская земля, и нигде, ни в одном памятнике не встретишь названия русский народ… Русское государство в IX-XI вв. не могло быть государством русского народа, потому что еще не существовало этого народа».

Абсолютно верное замечание: народы в средневековой Восточной Европе стали формироваться только с XII-XIII века, поэтому в принципе не мог раньше этого времени существовать какой-то «древнерусский народ».

Видный советский историк А.Н. Насонов (1898-1965) писал, что полянское княжение в среднем течении Днепра стало ядром государства Киевской Руси. В последний раз название «поляне» встречается в «Начальном своде» под 944 годом. Потом его впервые сменяет название «Русь». Оно постепенно закрепилось за той частью славянизированных днепровских балтов и сарматов, которые жили вокруг Киева, Переяславля и Чернигова. Первоначально только эта территория называлась «Русской землей», именно она вошла в состав Киевского Государства в качестве территориального и политически господствующего ядра.

Исследователь истории восточных славян П.Н. Третьяков утверждает, что термин «древнерусская народность» является «книжным», который выдумали советские историки. Он считает, что эта «народность» была общностью весьма относительной: еще долгое время сохраняли свои особенности ее компоненты – балтский, сарматский, финно-угорский субстраты племен этой «народности». Не только в IX-X веках, но и в XI-XII вв. Русью, Русской землей называлась небольшая область в границах Среднего Поднепровья. Третьяков утверждает, что термин «древнерусская народность» дает лишь возможность не смешивать этническое объединение славян времен Киевской Руси с «русской народностью» XIV-XVI веков – то есть с народностью московитов и славянизированных ими народов Золотой Орды.

Георгий Штыхов (1927 г.р., лауреат Государственной премии БССР 1990 г., соавтор школьных учебников), доктор исторических наук (1983), профессор (1989), в очерке «У истоков беларуской народности (от индоевропейцев до балтов и славян)» в главе «К проблеме древнерусской народности» пишет, что Полоцкое Государство никогда не являлось никакой «Русью»:

«Территория Беларуси находилась вне границ Руси в «узком значении». В первую очередь это относится к Полоцкой земле. В Ипатьевском списке под 1140 годом летописец объясняет, почему великий князь киевский Мстислав захватил в 1129 году пятерых полоцких князей и выслал в Византию: полоцкие князья «не слушахуть его /Мстислава/ коли е завяшет в Русскую землю на помощь» /от половцев/. Видимо, у полочан хватало своих забот.

В недавнем прошлом в советской историографии настойчиво внедрялось понимание «Русской земли» в широком смысле – как территории всех восточных славян. Однако летописцы называют на территории Восточной Европы разные этнические группировки, существовавшие длительное время. Так, древляне фигурируют до 1136 года, дреговичи – до 1149, кривичи – до 1162, радимичи – до 1169 года. С этими сведениями хорошо согласуются данные археологических исследований.

По материалам раскопок курганов прослеживаются этнографические различия между группировками восточных славян. Так, археолог Л.В. Дучиц выделяет три комплекса костюма кривичанок. Сравнительное изучение археологических и этнографических материалов, особенно летгало-беларуского пограничья, позволило исследовательнице сделать вывод о том, что в этнографическом костюме Витебщины даже в XIX веке прослеживались летгальские реликты. Кривичей труднее, чем какое-либо другое племенное объединение, «вписать» в единую древнерусскую народность. Многие исследователи считают их скорее балтами, чем славянами. «Это были балтские племена, оставившие культуру длинных курганов» - пишет профессор Э.М. Загорульский.

Экономические связи между землями древнерусского государства (Киевской Руси) были слабыми. Языковые, культурные и другие этнические особенности восточнославянских группировок не успели стереться. В одежде, украшениях, быте, языке, верованиях их представителей сохранялось много отличий, которые шли от племенных особенностей.

Поэтому нет смысла ставить на одну доску тезис о единой древнерусской народности с тезисом о политической общности в границах государства, существовавшего до начала 30-х годов XII века, а затем распавшегося на самостоятельные княжества.

В 1996 году на VI Международном конгрессе славянской археологии в Великом Новгороде состоялось заседание, посвященное вопросам древнерусской народности. В одном из докладов был сделан вывод:

«Версия о том, что древнерусская народность не сформировалась окончательно и распалась в связи с распадом древнерусского государства, имеет больше реалий и правдоподобия, чем альтернатива, основанная на мифическом представлении существования единой народности, поскольку условий для этого явно не хватало. Процесс возникновения родственных восточнославянских народов – белорусского, украинского и русского (великорусского) – можно рассматривать без использования этого спорного понятия».

Одновременно был сделан вывод о терминах «Русь» и «Русская земля»:

«Название «Русь» первоначально означало ядро Киевского государства. В XII веке Русская земля – это название четко не обозначенной территории Среднего Поднепровья. В XIII-XIV веках термин «Русь» использовался уже как собирательное название земель восточных славян, население которых признавало православную веру безотносительно их расположения. В тот период происходило формирование трех восточнославянских народностей».

Но считать веру единственным оставшимся ориентиром для принятия названия «Русь» (слово «принятие» тут неверно, а надо говорить о насаждении этого у нас царизмом в XIX веке – как суррогатной замены нашей Литвы и нашего самоназвания литвины), - это просто глупо на территории, например, Минщины. Вот отрывок из очерка историка А. Пятчица «Торжество» православия в Беларуси: имперский вариант»:

«Так, в 1861 году дворяне Минской губернии во главе с губернским «предводителем дворянства» Лаппой составили обращение к императору Александру II с просьбой присоединить губернию в административном отношении к Царству Польскому. Поводом для такого присоединения было то, что «губерния эта… сплошь заселена католиками и поляками». Такое же обращение было направлено императору дворянским собранием Могилевской губернии. Впрочем, оба обращения были отклонены, но интересно, что среди подписавшихся под этими прошениями были и «русские» (православные) дворяне».

Источник: Брянцев П.Д. Польский мятеж 1863 г. Вильня, 1892. С. 147.

Это напрочь опровергает попытки видеть Минщину «Русью» по фактору религии – а других оснований видеть ее «Русью» или «Белой Русью» (термин польского языка) вообще больше нет.

Мы как литвины формировались с 1219 года (договора наших литвинских князей Новогрудка Булевичей и Русковичей с Галицией) по 1840 год – В ЛИТВЕ ВКЛ и даже при царизме в Литовской Губернии, а не в рамках какой-то «Руси». Это 621 год эволюции нас как этноса и затем нации – и все это время мы были Литвой и литвинами (не путать с нынешними летувисами, которые были и есть жемойты, а не Литва и не литвины).

Насильное переименование царизмом нашей Литвы – главного средневекового соперника Москвы-Орды – в «Беларусь», а нацию литвинов в невесть что (а Северо-Западный Край и не предусматривал в Российской империи существования там какой-то своей нации) - это то же самое, как переименовать соль в сахар. А поиски упомянутого в начале статьи профессора Петрикова «древнерусского сознания» у литвинов этой многовековой Литвы-«Беларуси» – это попытки найти сладкое во вкусе соли. Самообман. Сколько ни говори «халва», слаще во рту не станет.

Как есть: наш народ всю свою свободную от российской оккупации историю гордо именовался соседями Литвой и литвинами. И научная позиция в том, что без господства царизма над нами в XIX веке – мы бы и сегодня продолжали себя называть литвинами и Литвой. Так с какой стати мы – Великая Литва – вдруг какая-то иностранная «Русь»? Это сущий новодел, колониальные выдумки.



ТАК ЧТО БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ?

Русь – это варяжский термин, распространенный ими по всей Центральной и частично Восточной Европе. Варяги (племена готов и славян Полабской Руси рюрика, ободриты и прочие русины), которые не пахали и не сеяли, а были бандитами, этим словом именовали свои колониальные крепости, контролировавшие главные торговые пути в названных регионах (для сбора дани с торговцев) и собиравшие дань с окрестных этим крепостям туземных народов. То есть, промышлявшие рэкетом, а также служившие военными наемниками у правителей Европы.

Языком этих бандитов-варягов стало смешение готского и западнобалтского языков (с примесью, возможно, сарматского и иных). Так в этом пиратском сообществе появился как арго/койне – «славянский язык» как упрощенная смесь в основном лексики и грамматических форм готского и западнобалтского языков. Этот койне постепенно перенимало и туземное население, с которого брали дань варяги; таких туземцев варяги именовали «словенами» или «славянами» - ибо они «понимали слово». По этой причине Нестор и другие древние летописцы ставили полный знак равенства между понятиями «руський язык», «словеньский язык» и «варяжский язык» - это тогда было то же самое.

В Центральной Европе, на Балканах, а потом и в Восточной Европе – Русь существовала везде сначала на реках, которые контролировали варяги (по одной из главных и убедительных версий слово «Русь» означает «гребец»). И только от этих рек и варяжских на них укреплений – шло в глубь территории распространение славянского/русского/варяжского койне и названия «Русь». Так появились – еще за многие века до князя русинов-ободритов Рюрика – масса Русей на территории Центральной Европы.

Полабская Русь – страна ободритов, русинов острова Русен и готов-англов (которые потом, вместе с ободритами, захватив Британские острова, перенесли в английский язык массу слов из славянского койне и само название «Туманный Альбион» от реки Лаба-Эльба, как и славянское название Шотландии – Скотленд, от древнеславянского слова «скот» - богатство). Ныне Полабская Русь – это северная Германия, а самый старый германский город Ольденбург – это переименованный самый древний славянский город Староград, бывшая столица Полабской Руси.

Поморская Русь – ныне это северная Польша. Русь в Тюрингии (сохраняла название «Русское герцогство» до 1920 г.), ныне Германия. Боруссия Германии – это Порусье, как и Пруссия – это тоже Порусье. Равно Русь была в Штирии, ныне Австрия. Большая часть Венгрии была Карпатской Русью со столицей в городе Кеве, который старше Киева и который историки часто путают с Киевом (оттуда, кстати, и шла русификация-славянизация ее отпрыска Галицкой Руси). Греция едва не перешла на руський/славянский/варяжский язык, который варягами был внедрен в балканские народы. Русь была даже в Италии, куда вторглись племена из Полабской Руси и остались там жить: так в современной Италии поныне существует русский/славянский/варяжский резьянский литературный микроязык. Полную историю Руси в Центральной Европе до и вне «Древней Руси» приводит доктор исторических наук, профессор А.Г. Кузьмин в сборнике «Откуда есть пошла Русская земля» (том 2. Москва, 1986).

Таким образом, само понятие «Русь» - не имеет никакого отношения к Восточной Европе, где появилось с приходом варягов на многие века позже, чем в Центральной Европе (там оно известно с IV-VI веков и является атрибутом появления там славян). Уже по этой причине, которую никогда не афишировали российские историки по понятным соображениям, у Москвы нет и быть не может никакой «монополии» на Русь.

То, что мы сегодня называем «Киевской Русью», - не являлось государством наших этносов – в том общепринятом понимании, что этнос создает свою государственность. Об этом сегодня говорят многие историки, например, московский историк А. Бычков так и назвал свою книгу: «Киевская Русь: страна, которой никогда не было».

Киевская Русь – это колония иноземных варягов (готов и ободритов Рюрика из нынешнего Мекленбурга) над нашими туземными народами, созданная только для взимания с нас дани. Иных целей у этого «государства» не было.

Объединяло племена «Древней Руси» только одно-единственное обстоятельство: все они – местные отсталые балты, сарматы, финно-угры – платили дань варягам. В том числе, как гласят летописи, и балты кривичи. И это что – «древнерусская народность»? Общая только в том, что они данники дружин славян/готов из Полабья и Швеции? И в чем тут «древнерусское сознание»? Платить дань варягам?

Имена абсолютно всех киевских князей изначально – готские, а не славянские. На первом этапе существования «Древней Руси Киева» готы составляли большинство в княжеской дружине и в княжеском окружении. А на втором этапе истории этого «государства» Киев разорвал свою пуповину Руси с готами, что объяснялось историческим упадком и вырождением самого «варяжства». Варяжство как реалия исчезло на пути из варяг в греки, и киевские бывшие варяги под эгидой слова «Русь» как «сборщик дани» считали себя наследником варягов – по сути сборщиками дани. Вот почему название «Русь» концентрировалось вокруг Киева – как сборщика этой дани.

Действительно, Киев на каком-то этапе нашей древнейшей истории – еще до начала формирования этносов в Европе – собирал с нас дань. Но этого недолгого периода нашей истории вообще никто не помнил в ВКЛ в средние века, тем более что этот Киев, освобожденный нами от Орды, стал нашей захудалой провинцией на период, более долгий, чем короткий в 70 лет период господства «Киевской Руси» над Полоцким Государством. А потом мы его вообще как нечто нам абсолютно не «сакральное» отдали Польскому Королевству.

Сама тема «Киевской Руси» как якобы «Российского Государства» была впервые изобретена по указанию Екатерины II татарином Карамзиным. До этой фальсификации, заключающейся уже в самом акцентировании появления «трех братских» этносов и тем более наций не с XIII века, а якобы с существовавшей до этого общности данников варягов, - никто до такой галиматьи в течение более полувека и додуматься не мог. Не было таких нелепых концептов ни у кого.

Созданное творчеством наших народов 7 веков назад Великое княжество Литовское (Беларусь) и Русское (Украина) – было вычеркнуто вообще из истории, словно его никогда и не существовало. Жители этого великого по всем аспектам и мощнейшего Европейского Государства были переименованы Москвой-Ордой. Литва и литвины – переименованы в «Беларусь» и «беларусов», а Русь и русины – в «Украину» и «украинцев». Название «Русь» получила бывшая Золотая Орда, а все московизированное ордынское стало именоваться отныне «Русью» и «русским» как эталон этих понятий. На фоне этого эталона сам Киев перестал, конечно, восприниматься как «Матерь городов Русских», а стал уже «нерусским».

В 1721 году Петр I переименовал Орду (на его картах «Великую Тартарию») в «Россию», что есть «Русь» на латинском и греческом языках. Так Орда обрела чудесным образом варяжские корни и истоки Киевского Государства, от которого сам Киев – столица нынешней Украины – сегодня идеологами РФ огражден: «украинцы не имеют отношения к тому государству Руси» - так говорят почти все московские историки.

Не будем лезть в споры киевских и московских историков о том, кто и что у них «настоящая Русь». Пусть спорят между собой. У нас другая СВОЯ история предков – ВКЛ.

ВКЛ И РЕЧЬ ПОСПОЛИТАЯ СЕГОДНЯ



Что было бы, если бы не состоялись разделы Речи Посполитой?

Вадим РОСТОВ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»
http://www.secret-r.net/publish_deruginski.php?p=296

МНЕНИЕ УЧЕНЫХ

Альманах «Деды» (№5) опубликовал дискуссию между историками Беларуси и Летувы на тему «Кому принадлежит наследие ВКЛ?». В дискуссии приняли участие:

- историк АЛЕКСАНДР БЕЛЫЙ;

- академик АН Летувы ЗИГМАС ЗИНКЯВИЧЮС;

- историк ВЯЧЕСЛАВ НОСЕВИЧ;

- этнолог, профессор Вильнюсского университета ЙОНАС ТРИНКУНАС.

Вопрос №10 дискуссии звучал так: «Как могла бы выглядеть карта Европы, если бы не произошло разделов Речи Посполитой и исчезновения ВКЛ? Какая судьба постигла бы ВКЛ и его народы в XIX-XX вв.?»

Ученые ответили следующим образом.

А. БЕЛЫЙ: «В качестве одного из вариантов можно представить себе ВКЛ как единое государство беларусов и летувисов, похожее на Бельгию. Но и тогда неминуемо существовали бы конфликты, похожие на фламандско-валлонский. Поэтому зафиксировать единство «навечно» было бы очень трудно. Но не исключено, что именно разделы Речи Посполитой уберегли и беларусов, и летувисов от польской ассимиляции».

Он также добавил, что примером и альтернативой теперешним моделям европейской интеграции может быть «скорее не ВКЛ, а Речь Посполитая, возможно, вместе с Вышеградской группой («Ягелоновский мир» конца XV века). Все эти страны (Польша, Летува, Беларусь, Украина, Чехия, Венгрия, Словакия, возможно – Молдова, Румыния, Латвия – с каждой страной надо «разбираться отдельно») сильно пострадали от колониализма, как германского, так и российского.

В условиях, когда оба колониализма терпят крах, было бы логично не разделять с ними ответственность за долги прошлого, которые не мы создавали. Именно в странах «Ягелоновского мира» были выработаны политические идеи (веротерпимость, политический плюрализм, контроль общества над административным аппаратом и т.д.), которые были неприемлемы в тогдашней абсолютистской Западной Европе. Но сегодня, к сожалению, в наших странах господствует комплекс неполноценности».

З. ЗИНКЯВИЧЮС: «К разделам Речи Посполитой, и соответственно ВКЛ, привело отсутствие нужных реформ и эгоистичные устремления многочисленных шляхетских группировок.

В случае сохранения Речи Посполитой и осуществления в ней жизненно важных реформ судьба ВКЛ зависела бы от дальнейшей национальной политики в общем государстве. В том случае, если бы верх взяли польские националистические интересы, это неизбежно привело бы к ассимиляции беларусов, летувисов и других народов ВКЛ. А если бы Речь Посполитая стала действительно федеративным государством, то все ее части и народы, включая летувисский, беларуский, польский, могли бы достигнуть подлинного процветания».

В. НОСЕВИЧ: «Если бы в Речи Посполитой своевременно (то есть – не позже середины XVIII века) произошли процессы, которые позволили бы ей избежать разделов, это имело бы огромное значение для обитателей данной территории. Но это должны были быть радикальные процессы: усиление государства за счет перехода на его сторону части элиты, жестокое поражение остальной элиты и установление эффективного абсолютистского правления… Честно говоря, я с трудом представляю себе такой сценарий».

Й. ТРИНКУНАС: «Благодаря толерантной политике литовских князей в межэтнических и межрелигиозных отношениях, большая часть центральной и восточной Европы избежала бы множества страданий и сохранила бы единое культурное пространство. Думаю, что и летувисы с беларусами остались бы не просто соседями, а братскими народами, объединенными общими этническими корнями, культурными традициями и историческим прошлым».

Таково мнение историков. Попробуем его дополнить, а кое с чем и поспорим.



ВЗАИМНЫЙ ГЕГЕМОНИЗМ

Прежде всего заметим, что историков Беларуси и Летувы объединяет осуждение российского империализма (и в прошлом, и сегодня) – как главной угрозы государственности наших стран. Историки также дружно указывают, что Россия является антиподом Европейской Цивилизации, а беларуский и летувисский народы никогда не принадлежали Евразийской (российской) Цивилизации, а являлись неотъемлемой частью Западного Мира. При этом негативным является навязывание у нас антибеларускими силами евразийской цивилизационной идентичности – не только чуждой беларусам, но и предельно пагубной для всего беларуского национального. В. Носевич отмечает: «Если же в Беларуси установится не европейская, а, скажем, евразийская цивилизационная идентичность, дальнейшее сближение Беларуси с Летувой (и вообще с Европой) станет на определенное время вообще невозможным».

Но самое интересное в том, что историки «врагом №2» называют «польский гегемонизм». Например, З. Зинкявичус утверждает вообще нечто странное:

«Восстания 1831 и 1863 гг., организованные поляками, в нашем крае свершали летувисы и беларусы. Наши народы объединяла борьба против российского империализма и польского гегемонизма».

Фраза звучит очень странно, так как выходит, что наши с поляками восстания 1831 и 1863 гг. были направлены против «польского гегемонизма». Это абсурд. Но я поминаю, о каком именно «польском гегемонизме» говорит Зинкявичус.

Все вообще-то началось с ЖЕМОЙТСКОГО гегемонизма: согласно договору Республики Летува и РСФСР, заключенному в июле 1920 года, Летуве должны были отойти вместе с нашей Виленщиной почти вся северо-западная часть нынешней Беларуси, включая Сморгонь, Ошмяны, Лиду и Гродно.

Ясно, что нам этот летувисский гегемонизм абсолютно не понравился, и 8 октября 1920 года две чисто этнически беларуские дивизии генерала Яна Жондковского освободили наши земли от летувисской оккупации, провозгласив там государство «Средняя Литва» (см. нашу статью «Средняя Литва – альтернатива БССР», №1, 2011), которое через 18 месяцев стало до 1939 года частью Второй Речи Посполитой.

Если на то пошло, то Зинкявичус должен говорить не о «польском», а о «беларуском гегемонизме», так как вовсе не польские, а сугубо беларуские дивизии (от которых официально открестился Пилсудский) сначала освободили Виленщину от летувисов, а потом, разгромив армию Летувы, едва не заняли Ковно - помешала Контрольная комиссия Лиги Наций. Под ее давлением наступление беларусов на Ковно было остановлено – стороны 29 ноября 1920 года заключили перемирие.

Ну а самое главное – о каких перспективах Речи Посполитой могут говорить летувисы, если с оружием в руках воевали против Второй Речи Посполитой в 1920 году?

Но победу одержал-таки жемойтский гегемонизм: в 1939 году они выторговали у Сталина Вильно и осуществили насильственную жемойтизацию Виленщины, хотя летувисов там жило всего около 3-5% населения. Это ли не ярчайший пример гегемонизма!?

До 1920 года никаких трений летувисов (жемойтов) с поляками никогда не было. А в 1920 году была война не с поляками, а с беларусами, и под термином «польский гегемонизм» З. Зинкявичус на самом деле имеет в виду «гегемонизм» самой возрожденной Речи Посполитой номер 2. Вот это и непонятно: сетовать о разделе Речи Посполитой, но при этом обвинять ее же в каком-то «гегемонизме».

Беларуские историки тут, конечно, куда как более сдержаны (так как именно беларуские дивизии воевали с Республикой Летувой, являя собой «могучую руку гегемонизма Второй Речи Посполитой»). Но тоже всюду пекутся о мифической угрозе «польской ассимиляции».



МИФ ОБ УГРОЗЕ «ПОЛЬСКОЙ АССИМИЛЯЦИИ»

Увы, это очередное заблуждение. Польская ассимиляция имела место не в нашей исторической альтернативе, а в искалеченной царизмом и СССР реальной истории – как результат ослабления ВКЛ кровавыми войнами с Московией-Россией, а затем первыми разделами Речи Посполитой и этноцидом царизма над литвинами-беларусами в XIX веке. В этих условиях наша нация была разгромлена и подвергалась чудовищной целенаправленной ассимиляции со стороны российского империализма.

Многие беларуские историки сегодня сетуют: поляки нам не помогли в этот трудный час и наоборот пытались во Второй Речи Посполитой запрещать или ограждать проявления национальной беларуской идентичности. Мол, поляки предали наше былое братство в Речи Посполитой.

Но все забыли, что никаких «беларусов» в Речи Посполитой не было. Были ЛИТВИНЫ Великого княжества Литовского. Вот их поляки уважали и знали как своих братьев (в меру, конечно, своей природной польской надменности). Но когда с середины XIX века вместо литвинов появился усилиями «западнорусизма» некий новый этнос «белорусинов» (по-польски), который имел с 1839 года веру уже не униатскую, а московскую – то их поляки видели уже не литвинами, а РУССКИМИ. И, естественно, их русскую веру и навязанные царизмом московские западнофобские ментальные установки – поляки не собирались культивировать, ибо все это было глубоко враждебно самой сути ВКЛ, Польши и Речи Посполитой.

Здесь есть явная аналогия с событиями Эпохи Реформации. В Речи Посполитой католики и униаты не переманивали паству друг друга (это было запрещено предписаниями Ватикана), но когда почти вся Литва-Беларусь стала протестантской, сюда хлынули из Польши иезуиты – для «очищения от протестантской ереси». Так бывшие православные и униаты ВКЛ, перешедшие в протестантизм, теперь усилиями иезуитов дружно принимали католицизм. Но это не является «католической ассимиляцией униатов и православных», как сегодня врут все православные источники, упуская главное – промежуточный протестантский момент в этой цепи.

Точно так и в данном случае: не было «польской ассимиляции литвинов», была польская ассимиляция российского элемента в «белорусинах», а вовсе не в литвинах. При этом возвращать от дерусификации наше население к своим литвинским национальным истокам поляки просто не могли – ибо они были поляками, а не литвинами. Поэтому нельзя от них требовать невозможного. Точно так иезуиты, борясь с нашим протестантизмом, не могли возвращать наших протестантов к их бывшей православной вере.

Есть принципиальная разница между «русской ассимиляцией» и «польской ассимиляцией». Власти России целенаправленно занимались ассимиляцией коренного населения – для закрепления захваченных колоний под свою власть. Это наиболее активно велось в Литве (с 1840 – Беларуси) над народом литвинов (ныне беларусов). Указами царя наш народ был насильно и кроваво переведен в московскую религию, нам было запрещено молиться Богу на нашем языке, был запрещен вообще наш язык и книгоиздание на нем, было запрещено само наше название Литва и литвины, а после восстания 1863-1864 гг. – и выдуманное царизмом «Беларусь»: отныне это стал «Северо-Западный Край», то есть вторая Окраина-Украина. Плюс царизм лишил нас самоуправления (Магдебургского права) и всех государственных атрибутов: чеканки нашей монеты (солиды и гроши Брестского монетного двора, талеры Гродненского), нашей армии ВКЛ, нашей власти (канцлеры ВКЛ), наших Законов (Статуты ВКЛ). А шляхта ВКЛ была царизмом разогнана.

Ничего и отдаленно похожего поляки себе никогда не позволяли в отношении нас. «Польская ассимиляция» стала впервые ощутимо проявляться только в условиях этнического геноцида царизма над нами – когда стала на глазах чахнуть сама наша литвинская национальная суть. Она мелела – и, по закону сообщающихся сосудов, туда вливалось с Запада национальное польское.

Но даже в этом случае ошибкой является, когда историки говорят о «польской ассимиляции шляхты Беларуси» в XVIII-XIX веке: дескать, ведь шляхта стала по-польски говорить. В это же самое время все дворянство соседней России говорило по-французски, да еще в период войны с Наполеоном, что ярко отражено в романе Льва Толстого «Война и мир». Означает ли это, что дворянство России оторвалось от своего народа (а аналогичное все историки говорят о нашей шляхте!)? Означает ли это, что дворянство России, презирая русский язык и предпочитая ему французский, стало классом предателей России в войне с французами? Нет, конечно! Но точно так и в отношении нашей шляхты ВКЛ-Беларуси. С тем отличием, что мы с поляками и не воевали вовсе.

Говорить по-французски или по-польски – это было просто модой дворянства, а не результатом какой-то «французской или польской ассимиляции».

Следует давно назвать вещи своими именами: т.н. пресловутая «польская ассимиляция шляхты» - это просто МОДА. В 1908 году «Наша Нiва» писала:

«Много возле нас мелкой шляхты, - писали в газету из Борисовского уезда. – Все они католики; говорят дома по-беларуски, а только иногда, когда появится чужой человек, то пытаются говорить по-польски, но это не очень хорошо выходит». (Ришард Радик, очерк «Поляки – беларусы: взаимные стереотипы в XIX-XX вв. (до 1939 г.)»).

Зачем наша мелкая шляхта пыталась, плохо умея, говорить на польском? Да с той же целью, с которой мелкое российское дворянство в это же время говорило на смеси французского с нижегородским! То есть – выпендриться перед простым людом, показать себя эдакими «панами» и «баринами». И все – других причин нет. Как и нет никакой «ассимиляции».

Нет же, у нас нашлось много умников среди даже солидных ученых, которые в этом находят, что «шляхта оторвалась от беларуского народа» и «перестала быть беларуской». Но, простите, а разве точно такого не было в России, где дворянство ограждалось от народа общением на французско-нижегородском языке? Подобные суждения просто смехотворны. И уж совершенно ненаучны.



НАСТОЯЩАЯ ПОЛЬСКАЯ АССИМИЛЯЦИЯ

Самое удивительное в этой теме – в том, что все, кому ни лень, пишут про «польскую ассимиляцию», но никто не понимает, ЧТО ЭТО ОЗНАЧАЕТ. Все видят под «польской ассимиляцией» некий идеологический жупел – и не более того.

На самом деле все намного сложнее. Сама польская нация состоит из двух совершенно разных частей – с разными субстратами. Основой нации стали ляхи Кракова – они до слияния с Варшавой говорили на чистейшем славянском языке, полностью аналогичном, например, языку берестяных грамот Новгорода. Вопрос происхождения ляхов упирается в загадку появления славян, но вот зато со второй частью нынешней польской нации – мазурами Варшавы – все намного яснее.

Мазуры Мазовы – это западные балты, родственные нынешним беларусам (то есть западным балтам кривичам Кривы, ятвягам Ятвы, дайновичам Дайновы – обще в ВКЛ литвинам Литвы), а также западным балтам лужицким сорбам, лютичам Поморья и ряду западнобалтских народов Пруссии-Порусья, включая погезан Миндовга.

Сам польский этнос родился только в эпоху создания Речи Посполитой – в слиянии ляхов Кракова и мазуров Варшавы. И кто из них кого ассимилировал – вот вопрос! Скорее всего, мазуры (Великая Польша) ассимилировали в своей западнобалтской среде славян ляхов (Малая Польша): ведь отныне там появился общий польский язык – уже не чистый славянский, а балтославянский, весьма похожий на беларуский своими балтизмами, в том числе пшеканьем и дзеканьем, пластами балтской лексики и прочим.

Если видеть этническую составную в причинах создания и ВКЛ, и Речи Посполитой, то она ясно проглядывается в общей балтской этнической составной наших народов. Фактически, поляки, сформировавшиеся в слиянии ляхов и мазуров, являлись уже более балтами, чем славянами (в языке, культуре, менталитете).

Появилось два главных центра объединения этнически близких земель западных балтов (пусть и активно подвергавшихся славянизации, но субстратная идентичность была очевидна): Вильня Литвы и Варшава Мазовы. В этой ситуации правильнее было бы говорить не о тенденции соперничества, а о тенденции этнического слияния на основе общего западнобалтского субстрата – что и проявило себя как постоянный поиск сближения Вильни и Варшавы в течение всего средневековья. А третьей «западнобалтской составной» всегда были и по сей день остаются лужицкие сорбы – но, увы, они находились под немецким гнетом. В этом «западнобалтском треугольнике» мазуров, беларусов и лужичан – сохранились свои уникальные фамилии на «-ович», свои имена, своя особая культура, свои славянские языки на субстрате западнобалтского языка. А в ранний период ВКЛ и Речи Посполитой еще была актуальна эта наша западнобалтская суть в связи с восточными балтами – на фоне разницы нас с соседями мы находили восточных балтов (летувисов и латышей) нам более близкими. Отсюда и ответ, почему мы с ними были в едином государстве – мы тогда были с ними в едином союзном этническом пространстве.

Все этнические пространства в средние века имели одну главную тенденцию – объединения в последующую нацию. Если взглянуть с этих позиций на нашу историю – то все выглядит совсем иначе, чем это подается сегодня.

На самом деле литвины ВКЛ и мазуры Польши вместе с лужичанами (и канувшими в Лету лютичами Поморья и погезанами-пруссами Миндовга) – в средние века должны были объединиться и создать ЕДИНОЕ ГОСУДАРСТВО. Что – вопреки искусственным процессам славянизации из-за привития религии и прочего – все равно было реализовано, ибо ПРИРОДА СИЛЬНЕЕ.

В Речи Посполитой создавалась – согласно представлениям Науки – общая нация всех народностей западных балтов. Это нельзя называть «польской ассимиляцией», так как сами мазуры ассимилировали ляхов Кракова в западных балтов. Это не была вообще «ассимиляция», это было создание общей западнобалтской нации.

Точно так, как ляхи изменились от слияния с мазурами, - изменились бы и «поляки» (мазуры и славяне ляхи) от слияния с нами – второй раз их язык претерпел бы изменения. Но, правда, абсолютно не существенные, так как наши языки почти не отличались.

С такой точки зрения слияние литвинов и поляков в одну нацию Речи Посполитой кажется столь же закономерным, как и предшествовавшее этому слияние кривичей, ятвягов и дайновичей в этнос литвинов. А вот с украинцами-русинами (и тем более с московитами) никакого слияния быть не могло – по причине разных субстратов.



НАСЛЕДИЕ ВКЛ

Прежде чем попытаться представить, как выглядели бы ВКЛ и Речь Посполитая без российской оккупации, следует вспомнить о том главном, что составляло их ОБРАЗ ЖИЗНИ.

Историк Андрей Сулима-Каминский писал в очерке «Столкновение Запада и Востока на беларуской земле (Об антиимперском понимании беларуской истории)»:

«К концу XVIII века границы Европейской Цивилизации, защищенные прежде Магдебургским правом, Статутами ВКЛ и конституциями Польши, а также местным самоуправлением, были отодвинуты на Запад. Имперские власти России уничтожили Гражданское Общество в Литве (Беларуси).

После этого не только западные европейцы, но и сами беларусы стали забывать, что некогда благодаря поветовому (уездному) и городскому самоуправлению, Статутам Литвы и Литовскому трибуналу границы Европы доходили до Днепра. Россиянин, переехав эту границу, впадал в полное остолбенение, в чем легко убедиться, взяв в руки хотя бы путевой дневник Петра Толстого (приезд в Могилев и описание города). Но 200 лет господства царской, а затем советской России истребили либо искалечили память о европейском наследии.

Сегодня граница между объединенной Европой и Евразией «по Дугину» проходит не только вдоль границ государств ЕС, но и вдоль линии, обозначенной символами принципиально различных ценностей. Европейский дух не терпит символов тоталитаризма и останавливается там, где по сей день красуются памятники Ленину и Свердлову, где, забыв о ГУЛАГе и голодоморах, по-прежнему венчают дома красной звездой или знаком серпа и молота. Борьба с этими символами так же важна, как и с символами нацизма: те и другие продолжают служить тем, кто по-прежнему мечтает уничтожить демократический мир Европы, основанный на гражданских правах и свободах, на самоуправлении и толерантности.

…У беларусов, в отличие от многих других наций, есть богатые традиции городского и местного самоуправления – этой основы основ Гражданского Общества. Глядя на своих далеких предков, беларусы имеют все основания для гордости. Правда, сегодня они мало что знают о них, но это нетрудно исправить. Нельзя больше терпеть историческое невежество и лицемерную ложь, навязанную извне. В противном случае, руководствуясь стремлением к спокойствию, привычками последних десятилетий и страхом перед неизвестностью, беларусы могут выбрать дорогу в Евразию. А те жители Беларуси, которые продолжают сожалеть о распаде Советского Союза, но не сожалеют об утрате национального языка, уже далеко зашли по этому пути.

Остальные могут и должны возродить духовную связь со своими предками, которые смогли создать такие шедевры правоведения, как Литовские Статуты, и с оружием в руках воевать против московско-казачьих орд. Никто за них это не сделает, а без такого усилия любая модернизация и любые реформы будут держаться на шатких основаниях».



ИСТОРИЧЕСКАЯ АЛЬТЕРНАТИВА

Итак, что было бы, если бы не состоялись разделы Речи Посполитой?

Во-первых, не было бы никакого переименования (осуществленного царизмом) Литвы в некую «Беларусь», литвинов – в «беларусов», русинов – в «украинцев», Руси – в «Украину». Сегодня мы назывались бы литвинами (и нас было бы около 25 млн. вместо 9 нынешних), наша страна – Литвой, столицей была бы Вильня. Наш народ писал бы латиницей на своем литвинском языке, конфессионально мы были бы государством униатов и католиков, нашей национальной валютой были бы талеры и гроши.

Согласно границам 1772 года (совпадающим с нашими этническими границами), сегодня наша территория Литвы-Беларуси (без Жмуди) должна была быть на 40% больше. Мы должны были включать, согласно границам ВКЛ, украинскую часть Полесья, Белосточчину, Виленщину, Земгалию (ныне Юго-Восточная Латвия), части Псковской, Тверской, Смоленской областей.

Скорее всего мы сохраняли бы союзные отношения с Польшей и продолжали именоваться как Rzeczpospolita Oboiga Narodow (Республика Обоих Народов), но в XIX веке – по мере формирования наций – русины Западной Украины вышли бы из состава Польши, а жемойты Жмуди – и состава нашей Литвы. Если бы власти Речи Посполитой попытались воспрепятствовать этому, то страну ждал бы огромный кризис.

В целом XIX век стал бы для Речи Посполитой веком больших испытаний. Ставка на Францию как стратегического партнера – вела бы к опасному сближению Германии и России, а нашу территорию превращала бы в плацдарм империалистических войн. Впрочем, Россия, не имея полученных при разделах Речи ресурсов, была бы полностью обескровлена в войнах за Кавказ и Среднюю Азию – и не могла бы вести активной европейской политики.

У Речи были неплохие перспективы развития – все-таки по населению и ресурсам она не уступала Франции и Германии. Буржуазная революция должна была реализовать в положительное русло потенциал «шляхетской демократии», из-за которой страна до этого только страдала. Это означало бы взрыв индустриального роста, создание передовой промышленности. Возможно, что такая Речь Посполитая взяла бы на себя роль «собирателя славянских земель» - Чехии, Словакии и балканских народов, но такое маловероятно.

Гораздо более правдоподобно, что Речь стала бы ядром европейской интеграции. Тут причина не только в том, что Речь Посполитая приняла первую в Европе и вторую в мире (после США) Конституцию 1791 года. Существенно – что у Речи Посполитой не было заморских колоний, а главным препятствием объединения Европы являлся именно колониализм европейских стран. Поэтому объединение Европы началось только с распада колониальной системы в 1940-1960-е годы. В этой альтернативе интеграционные процессы могли начаться гораздо раньше и, например, объединение Франции и Речи Посполитой создавало бы мощнейший полюс силы как гарант европейского мира.

Но самое ценное в этой альтернативе в том, что в десятки раз снижалась вероятность зарождения большевизма и нацизма. Может быть, человечество в ХХ веке и не узнало бы этой чумы.

Что касается литвинов-беларусов, то мы, в полной мере сумев сохранить традиции самоуправления Магдебургского права и свой европейский менталитет, сегодня являлись бы частью Единой Европы и жили бы в богатом европейском государстве с зарплатами не ниже, чем у шведов или финнов. Увы, мы были лишены этого будущего…

НЕПРАВОСЛАВНАЯ БЕЛАРУСЬ

Артем ДЕНИКИН
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Рассказ о том, как в XIX веке царизм насильно навязал беларусам свою государственную религию.

Входит некто православный,
Говорит: Теперь я главный!
Иосиф Бродский

http://secret-r.net/publish_deruginski.php?p=299

ОДНА ОТКРЫТАЯ ЦЕРКОВЬ – ЗАМЕНА УСИЛИЙ ТРЕХ ПОЛКОВ

Колонизируя Литву-Беларусь в XIX веке, царизм насаждал тут самодержавную религию. Указом царя в 1839 году литвинам-беларусам было запрещено молиться Богу на своем языке, подлежали сожжению Библии на беларуской мове, упразднялась наша униатская вера, а вместо нее насаждалась московская религия.

Московская православная вера – это несторианская религия Орды, в которой обожествлялась власть. Эта вера была широко распространена на Востоке, и ее переняли у татар суздальские князья (Александр Невский был породнен с сыном Батыя Сартаком – православным христианином несторианского толка). Остальная Русь эту православную ересь не признавала, поэтому Иван Грозный уничтожил все православное духовенство Новгорода, Пскова, Твери и Полоцка – кроваво захватывая эти города.

С тех пор московская религия (автокефальная в то время 141 год с 1448 по 1589, что рекорд – например, Румынская Церковь ждала признания автокефалии 30 лет, Эладская - 27) была несколько модернизирована – в 1589 году Борис Годунов выторговал у греков ее новое название «Русская православная Церковь», но суть ее оставалась прежней и в XIX веке. Самодержавная религия использовалась царизмом как главный инструмент закрепления под своей властью захваченных территорий – путем русификации народов России. Так были ассимилированы в «великорусскую народность» сотни финно-угорских и татарских народов бывшей Орды.

Вопреки заявлениям царизма, литвины-беларусы НИКОГДА не были одной веры с московитами – хотя бы уже по той причине, что московская автокефальная вера означала автоматическую присягу московскому правителю. Жители ВКЛ-Беларуси, естественно, не могли являться подданными зарубежного феодала. С 1596 года православные литвины (РПЦ Киева, а не РПЦ Москвы) стали униатами, а московиты отказались от Унии именно по причине несторианской сути своего вероучения, в котором царь Московии считался «Богоцарем», а его подданные назывались «крестианами» (крестьянами).

На момент раздела Речи Посполитой в ВКЛ-Беларуси было 38% католиков, 39% униатов, 10% иудеев и только около 6% православных (Атлас «История Беларуси. XVI-XVIII века». Издательский центр БГУ, 2005) – но и эти 6% являлись не православными РПЦ Москвы, а православными совсем другой Русской православной Церкви Киева, где не обожествлялся российский феодал и где верующие не являлись ему присягнувшими.

До этого царизм уже дважды пытался кроваво навязать свою веру в ВКЛ: во время 17-летней оккупация Полоцка Иваном IV и во время войны 1654-1667 гг., в ходе которой царь Алексей Михайлович истребил по религиозным мотивам половину нашего населения, а в восточных областях ВКЛ – 80%.

Целями третьей попытки царизма навязать нам свою веру в XIX веке являлись:

- ликвидация всего беларуского (литвинского) национального: языка, культуры, исторической памяти, ментальности;

- борьба с европейской сутью литвинов-беларусов, с 400-летними традициями Магдебургского права в нашем Отечестве – то есть с полным муниципальным и уездным (поветованым) самоуправлением, включавшим избираемость всех трех ветвей власти, - все это заменялось пресловутой «вертикалью власти» царизма;

- привитие литвинам (беларусам) природно чуждого им обожествления власти (царя); привитие им несторианского сакрального отношения к Государству;

- привитие литвинам (беларусам) несторианского менталитета путем подмены своей истории – историей Московии с ее пантеоном несторианских святых, начиная с Александра Невского (возведен в святые Иваном IV в 1547 году, одновременно с провозглашением себя царем);

- подавление национально-освободительной борьбы литвинов-беларусов против российской оккупации;

- скорейшая ассимиляция литвинов (беларусов) в великорусскую народность – с последующей ассимиляцией в нее уже поляков (в 1864 году царизм запретил им же введенное в 1840 г. для Литвы название «Беларусь» и вместо него ввел «Северо-Западный Край», а в 1888 году запретил название «Польша», введя вместо него «Привисленский Край»).

По мысли российских властей, одна открытая тут несторианско-православная церковь РПЦ Москвы принесет больше вреда национально-освободительному движению беларусов, чем три русских полка.

РЕЛИГИОЗНОЕ НАСИЛИЕ

Один из главных деятелей по распространению православия РПЦ в Беларуси – митрополит Литовский Иосиф Семашко – в своем полном отчаянии письме московскому митрополиту Филарету писал: «будут чернить имя мое и станут преследовать его клеветой даже за гробом».

И действительно, этого подкупленного царизмом ликвидатора литвинской (беларуской) униатской Церкви презирали все современники. Брат генерал-губернатора Северо-Западного Края Д. Бибикова И. Бибиков публично называл Семашко «простым, но хитрым попом, который во всех своих поступках имеет личные виды». А руководитель Полтавской православной епархии епископ Гедеон называл Семашко «Иудою предателем».

Сам митрополит Литовский Семашко постоянно жаловался, что литвины-беларусы относятся к насаждению в Литве-Беларуси православия с открытой враждебностью. Он характеризовал столицу региона (Вильню) как город, «кипящий ненавистным фанатизмом против православных, лежащий вне круга православного населения».

Население четко видело, что действия администрации Северо-Западного края в насаждении тут самодержавной православной религии – чисто колониальные захватнические и весьма далеки от религиозных целей. Больше всего проблем в насаждении православия царская администрация встретила на территории Литовской православной епархии, которая тогда охватывала всю Центральную и Западную части нынешней Республики Беларусь (эти земли являлись исторической Литвой и еще не именовались тогда «Беларусью»). Как признавался в частной переписке сам Семашко, тут было полтора миллиона католиков, и семьсот тысяч «воссоединенных» православных не составляли даже половины от католического большинства, да при том вся эта «воссоединенная» паства – вчерашние униаты, которые жили «преимущественно под продолжительнейшим влиянием иноверчества и иноземства». Тут соврал Семашко – в словах «под продолжительнейшим»: на самом деле следовало написать «всегда», поскольку никогда ранее коренное население Республики Беларусь не являлось с народами Орды-Московии ни единоверцами-несторианами, ни согражданами одного государства.

Само слово «воссоединенная паства» - уже ложно, так как никогда ранее паства ВКЛ-Беларуси не являлась присягнувшей московским сатрапам как богоцарям РПЦ Москвы. «Воссоединяться» можно только с тем, частью чего ты когда-то был. Но литвины (беларусы) никогда не были частью Орды и ее Московского Улуса (т.н. там «Святой Руси») и никогда не исповедовали самодержавную веру Орды-Московии. В отличие от Москвы, в наших храмах не помещались как ровня Иисусу и апостолам изображения царей Орды, а потом царей Москвы Ивана Грозного и Бориса Годунова – что является чистым несторианством.

Наибольшее недовольство у нашей экс-униатской паствы, «воссоединенной» с религией восточного соседа, вызывало решение Святейшего Синода от 1859 года направлять к нам из великорусских губерний священников «в виде МИССИОНЕРОВ для укрепления в православии присоединенных к восточной церкви».

Уже слово «миссионеры» в решении Синода показывает, что речь идет о привитии вовсе не православия, а какой-то новой религии несторианского толка, которая абсолютно неизвестна коренному населению края.

Местных экс-униатских священников – уважаемых у единокровной паствы своей честностью и образованностью – заменили тысячи бородатых финских и татарских московоязычных проходимцев из великорусской глубинки. Все командированные не знали литвинской (беларуской) мовы Литовской православной епархии, поражали паству своим бескультурьем, невежеством и аморальным поведением.

Это решение высшей церковной власти России назвал вредным и крайне ошибочным даже «Иуда предатель» митрополит Иосиф Семашко, который как мог сдерживал эти процессы только до 1863 года, когда по инициативе вешателя М.Н. Муравьева начался период массовой миграции российских священников в Беларусь, которую вешатель беларусов переименовал в Северо-Западный край.

В середине второй половины XIX века оккупационная сущность навязанного беларусам московского православия не вызывала ни у кого сомнений. Паства беларуская – но почти все попы во всех церквях – командированные царизмом чужаки. Довершает картину тот факт, что к середине второй половины XIX века у нас в Беларуси не осталось ни одного архиерея из этнических беларусов, местных уроженцев.

Известный профессор Санкт-Петербургской духовной академии М.О. Коялович, уроженец Гродненской губернии, писал о съезде в Беларуси православных священников, где депутаты разделились на две части, обзывая друг друга «москалями-кацапами» и «поляками-униатами». Эта драка среди «воссоединенных» показывает всю изначальную гнилость этого «воссоединения».

Одновременно беларуская «воссоединенная» паства стала массового переходить в католичество. Например, в 1859 году в Литовской православной епархии в приходе деревни Клещели «совращено было в латинство до 300 человек», а в деревни Кляницы жители «оказали сопротивление совершению крестного хода по чину православной церкви». П. Батюшков упоминает 100 православных прихожан местечка Порозово в Гродненской губернии, которые перешли в латинский обряд в 1858 году, и там же в 1871 году выказали желание перейти в католичество уже 491 человек. Они проявили твердость, и созданная царизмом для разбора дела специальная комиссия ничего не смогла изменить и признала 464 из них католиками, оставив без наказания.

Тут надо объяснить, что в царской России переход от православия к иной вере являлся уголовным преступлением и карался тюрьмой/ссылкой и конфискацией имущества. Оно и понятно: царизм видел в иноверии – отказ от присяги Богоцарю, то есть бунт против самодержавия.

Историк Андрей Пятчиц писал в очерке ««Торжество» православия в Беларуси: имперский вариант»:

«Во время встреч смоленского епископа Иосифа с жителями южных приходов Виленской губернии (ныне это северная часть Гродненской области) в 1871 году от владыки требовали – «некоторые со слезами, некоторые с неистовством» - перевода их в латинский обряд. В этом регионе нередки были случаи, когда православных священников [сами православные] не пускали в хаты, пугали ими детей, называя их «медведями» и «злою бородатою чучелой». Увидев православного священника [командированного из России], дети прятались или с криком убегали».

КАК СЕЛО КУРОДИЧИ СТАЛО СЕЛОМ КАЗАНСКИМ

Как известно, наше ВКЛ было веротерпимым толерантным государством. В Российской империи все было наоборот. Там религия являлась частью государства, важнейшим элементом ассимиляции нерусских народов и закрепления колониальной власти над ними. По оценкам демографов, из нынешнего русского этноса в 150 млн. человек – около 100 миллионов являются нерусскими, ассимилированными с 1650 года. Русификация происходила автоматически – когда человек принимал веру РПЦ, то ему давались русское имя и фамилия, а при богослужениях использовался русский язык – и человек постепенно на него переходил. Этот человек теперь считался «русским» (как сегодня в РФ находят – еще и автоматически «восточным славянином»).

Согласно российским законам XIX века, «как рожденным в православной вере, так и обратившимся к ней из других вер, запрещается отступить от нее и принять иную веру, хотя б то и христианскую».

Слова «православная вера» тут выглядят просто нелепо, так как в православии множество канонов, а, например, в Эфиопском православии (которое втрое древнее московского) крестятся двумя перекрещенными пальцами и делают мальчикам обрезание. Поэтому под словами «православная вера» тут понимается только государственная российская.

Переход в московскую веру в Российской империи не только поощрялся, но ставился главной целью у колониальной администрации (в том числе у нас в Литве-Беларуси). А обратное считалось ГОСУДАРСТВЕННЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ и строго каралось тюрьмой, ссылкой, лишением имущества. Одной из форм религиозного геноцида России над нашим народом явились многочисленные судебные дела «о совращениях» (параграфы 36-39 в Своде Законов Российской империи, предусматривающие наказания за «отвлечение и отступление от веры»).

В Речи Посполитой (в Законах Польши и Статутах ВКЛ) никогда не было и быть не могло подобных людоедских законов. Но российские священники и историки потому и выдумали бредовую басню про какие-то «притеснения православных со стороны католиков и униатов» - что не только сами активно занимались религиозным геноцидом, но он вообще был прописан в российских законах.

По этим законам, за «совращение» из православия в какую-нибудь другую веру виновник осуждался «к лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, прав и преимуществ и к ссылке на житие в Сибирь или к отдаче в правительственные арестантские отделения».

Если же кто-то осмелился «в проповедях или сочинениях» рассуждать о свободе человека в выборе своей веры (кроме свободы переходить в московскую веру) – это наказывалось в первый раз тюрьмой на срок от 8 до 16 месяцев, второй раз заключением в крепость на срок от двух лет и восьми месяцев до 4 лет и лишением некоторых прав, третий раз – лишением всех прав и пожизненной ссылкой в Сибирь.

Если один из родителей московской веры, а другой – иной, то дети обязаны быть только московской веры. Нарушивших этот закон обоих родителей карали тюремным заключением до полутора лет, а дети у них отнимались и отдавались «православным опекунам».

Священники «иностранных исповеданий» (хотя униаты и католики никак не были у нас «иностранными», а иностранной была сама эта московская вера) за контакты с православным населением карались лишением сана и тюрьмой на срок от одного до трех лет. И т.д.

Наиболее массовыми судебные дела «о совращениях» стали в середине XIX века. При этом самое забавное состоит в том, что почти всегда вначале следовало НАСТОЯЩЕЕ СОВРАЩЕНИЕ католической паствы со стороны российских чиновников, а попытки католиков этому совращению возмущаться – и карались как «совращение». То есть, сами Законы Российской империи являлись изначально – и использовались – как РЕЛИГИОЗНОЕ НАСИЛИЕ, как РЕЛИГИОЗНЫЙ ГЕНОЦИД.

Вот типичный пример. Абсолютно обычная для того времени история о том, как происходило присоединение «совращенных» из православия римо-католиков в государственном поместье Куродичи Минской губернии.

Крестьяне этого села под Минском всю свою историю были католиками (крестились в католичество из языческой веры еще в раннем ВКЛ). Но в октябре 1861 года село посетил начальник жандармского управления (командированный из России великоросс), который заявил им, что ксендзы их обманывают и что еще 100 лет назад они были московской православной веры.

Селяне поверили этой брехне, и 25 октября 1864 года 270 селян католического вероисповедания перешли в московское православие в присутствии 5 официальных лиц: речицкого судебного следователя, местного пристава и православных священников самых близких приходов.

Вроде бы «все хорошо», но военное начальство Мозырского и Речицкого уездов докладывало в своем рапорте руководителю «вертикали власти» в губернии вешателю М.Н. Муравьеву, что крестьяне, якобы «добровольно пожелавшие перейти в православие», поставили условие: направить своих представителей к мозырскому декану ксендзу Александру Кершанскому за советом и чтобы узнать, действительно ли их предки, согласно утверждению чиновников, 100 лет тому назад были православные.

Кершанский в своем ответе документально доказал, что жители села Куродичи Минской губернии никогда ранее не были православными – ни 100 лет назад, ни вообще когда- либо. То есть – это выдумка российских чиновников для принуждения беларусов-католиков изменить вероисповедание. Крестьянам он посоветовал «уйти в лес», если принуждение будет продолжаться, и одновременно подал жалобу генерал-губернатору края насчет противозаконности действий военных и гражданских чиновников в деревне Куродичи.

Вешатель генерал от инфантерии Муравьев ответил незамедлительно:

1) ксендза Кершанского наказать штрафом в 200 рублей серебром, перевести его в другой приход, «учредить над ним строгий полицейский надзор»;

2) «закрыть и вовсе упразднить находящийся в Куродичах римско-католический костел», «обратить оный в православную приходскую церковь, употребив на устройство оной 1500 рублей серебром из дополнительного 10-процентного сбора по …губернии»;

3) «принадлежащие костелу земли, угодья и строения передать в ведение православного духовенства»;

4) «переименовать селение Куродичи в Казанское».

Вот по этой схеме у нас режимом вешателя Муравьева и насаждалось православие. Сначала по его указанию начальник жандармерии приезжал в выбранное Муравьевым село – и там, собрав селян, врал им о том, что якобы «100 лет назад ваши предки были православными» - причем именно православными московской веры. Затем в работу вступали параграфы 36-39 в Своде Законов Российской империи: противодействие этому совращению всячески каралось, местные священники высылались или наказывались тюремным сроком. Храмы отбирались в церкви московской веры, отбирались равно все земли и постройки. Часто Муравьев переименовывал и сами названия наших сел, чтобы и этим вытравить беларускость и внести сюда реалии Орды-Московии.

Почему он переименовал село Куродичи в Казанское? Что за «Татарстан» под Минском этот вешатель тут создавал? Уже одно это показывает, что речь идет не о каких-то «вопросах вероисповедания», а о чистой воды КОЛОНИАЛИЗМЕ, об уничтожении нашей беларускости и насаждении реалий Орды-России. Это была война Муравьева вовсе не с нашей религией – А ВОЙНА С НАМИ КАК НАЦИЕЙ.

НАСЛЕДИЕ XIX ВЕКА

Если взглянуть объективно, то смена униатства и католичества на московскую имперскую веру – это не вопрос Христианства, так как якобы все мы равно христиане. А вопрос только российского великодержавия, которое запретило беларусам обращаться к Богу на своем языке (как и украинцам). Но неужели Бог не понимает беларуской мовы и понимает только русскую речь? А зачем Он тогда создал самих беларусов?

Однако в Беларуской православной Церкви сегодня следуют традициям вешателя Муравьева, игнорируя беларускую мову как язык населения нашей страны. Муравьев, положим, хотел нас русифицировать. Но чего сегодня хотят попы, которые с народом общаются не на языке народа, - хотя по определению Церковь якобы должна быть хранителем национальных традиций народа?

И что вообще христианского в этой московской вере? Что от учения Иисуса в переименовании села Куродичи в село Казанское? В честь захвата Иваном Грозным Казани и обретения власти над Казанской Ордой?

Как сопоставить Заповеди Бога «Не убей» и «Не укради» с тем фактом, что Российская империя практически все свое существование вела войны и захватывала чужие земли, подавляя там восстания и ассимилируя там население в «русских», а религия Москвы была ментальным обоснованием этой инкорпорации и колонизации земель?

Один российский обозреватель написал: «Возведя во время Перестройки в святые кровавого Николая II, многие русские РПЦ вернули себе истинного Бога – они молятся не Иисусу Христу, а своему великодержавию; оно у них и есть единственный и истинный Бог».

Однако нигде в Библии не упомянута ни Москва, ни Великая Россия, ни РПЦ, ни Николай II – как посредники веры в Бога. Не буду спорить, коль там это для себя видят сутью «христианства» - пусть в это свое и верят. Но какое это имеет отношение к ВКЛ-Беларуси? Да никакого. Лишь как наследие колониализма XIX века.

ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ

Размышления об утраченной Малой Родине.

Вадим РОСТОВ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

http://secret-r.net/publish_deruginski.php?p=300

МАЛАЯ РОДИНА

Деревни – суть беларуской истории, для абсолютного большинства беларусов это – Малая Родина. В деревнях Огородники и Конюхи (Копыльский район) обитают огородники и конюхи. Село Залог Пятилетки (Стародорожский район) – продолжает и сегодня звать селян к трудовым свершениям во славу КПСС. В селе Красный Партизан (Копыльский район) – живут красные партизаны, а в Чапаево (Любанский район) – чапаевцы.

Но кто обитал в селе Подонки (Логойский район)? Или в селах Болваны (Городокский район) и Дурыничи (Бобруйский район)?

Видимо, непросто народу жилось в селах с названиями Хреново (Слуцкий район), Озломль (Любанский район), Лиходея (Слуцкий район), Гадень (Любанский район), Живоглодовичи (Любанский район) и Чёрная Грязь (Любанский район).

И совсем уж плохо обстояли дела в деревнях Пуково (Копыльский район), Долгий Помёт (Борисовский район), Оглобля (Белыничский район), Писюта (Червенский район), Смердяча (Ивановский район) и Голодная (Ветковский район). А полный конец – в деревне Концы (Стародорожский район).

Явно не до смеху было жителям в деревнях Язвины (Копыльский район), Мозоли (Копыльский район), Замогилье (Любанский район) и Великий Гробник (Копыльский район).

Но зато веселились от души крестьяне в селах Безделичи (Толочинский район) и Блячино (Несвижский район), Забулдычино (Полоцкий район) и Пиваши (Солигорский район), Шелуховка (Ветковский район) и Шушеровка (Любанский район).

Вместе с ними с оптимизмом смотрели в будущее обитатели сел Хорошево (Слуцкий район), Хвалёво (Солигорский район) и Живунь (Любанский район).

Во время раскулачивания большевики с подозрением поглядывали на жителей деревни Кулаки (Солигорский район). С таким же подозрением власти относились и к жителям села Хлусы (Ветковский район), ведь по-русски «хлусы» - это «вруны, лжецы».

МИФИЧЕСКИЕ «КУРЬЕЗЫ»

Если говорить серьезно, то нынешняя топонимика «Малой Родины» Беларуси – это «испорченный телефон». Как четко показано в сборнике беларуских ученых «Происхождение беларусов с древнейших времен до XIII века» (Минск, 2010), все гидронимы и почти все древние топонимы страны – западнобалтские. Например, Минск (Менск) происходит не от славянского «менять», а от реки Менка, которая в балтском языке означает «мелкая». Пинск – от «pyna» (размокать), Лида – от «liede» (щука), Орша – от «arsus» (быстрая) и т.д. Аналогично и наши древние названия деревень происходят из западнобалтского языка, на котором до XVI века говорило наше население (кривичи и ятвяги – западные балты, их общее название - литвины).

После разделов Речи Посполитой Екатерина II приказала переделать названия всех наших топонимов, чтобы завуалировать их западнобалтский характер и придать им «звучание русского языка». (Ранее она, кстати, провела ревизию российских топонимов/гидронимов и убрала названия рек и сел с матерными корнями, коих в России было огромнейшее число, но не было ни одного в ВКЛ-Беларуси, так как наш народ до российской оккупации не знал русских матов.) В ходе такой «реформы» царизм ранее у себя менял финно-угорские названия на «понятные русскому уху». Например, город Гусь-Хрустальный Владимирской области: на гербе города – гусь. Однако это – чудовищная нелепость. Гусь - это не птица, а изменившееся финно-угорское "кууси" - ель, еловая. Река, от которой назван город, протекает по лесному мещерскому краю, где ель действительно произрастает в большом количестве, а сама Мещера - это название финно-угорского племени. Аналогично и мерянский город Козельск имеет свое название не от «козла», а от реалий языка меря, это тоже субстратный топоним. Знаменитые Соловки (Соловецкие острова), имеют нерусское название, которое, в сущности, означает просто «острова»: саамское «suolov» - «остров». Получается «масло масляное» - «Островные острова».

Нечто аналогичное происходило и у нас – с той разницей, что у нас на «понятный русскому уху» менялся не финский субстрат, как в Центральной России, а наш западнобалтский. Наши топонимы были абсолютно несопоставимы с нормами российского языка Ломоносова, а имена и фамилии крестьян – вообще не произносимы для россиянина. Поэтому им стали придавать «российское звучание», которое приносило уже и иной смысл. Вот типичный пример (аналогичный Гусь-Хрустальному): деревня Лошица, от которой сегодня в Минске остался огромный Лошицкий парк между тремя крупнейшими микрорайонами – Серебрянкой, Чижовкой и Лошицей (название от этой же деревни). Люди, не знающие субстратной основы этого названия, выводят семантику от слова «лошадь» и даже сочиняют басни о том, что, дескать, Лошицкий парк в прошлые века был центром разведения лошадей. На самом деле деревня Лошицы получила название от реки Лошица, а это балтский гидроним, означающий «losisa» - лосось. Когда-то здесь в изобилии водилась рыба лосось, и местное население занималось ее промыслом. Сегодня, правда, в этой речке рыбы уже нет, в ней – как предупреждают городские службы – уже не речная вода, а только городские стоки.

Википедия выделяет как «курьезное» название среди сел Беларуси – село Жабина. Сюда же я могу добавить населенные пункты Жабинка и Жабин. Однако это только для уха россиянина топоним «Жабина» звучит «курьезно». По своему невежеству российские «эксперты» и реку Жабинка объясняют как «имевшую в изобилии жаб», когда на самом деле «zabynes» на балтском языке – это река с запрудами из хвороста, сделанными бобрами. Как видим, ничего «курьезного» тут нет: и река, и топонимы связаны не с жабами, а с запрудами бобров.

Вся эта «курьезность» и рождается из-за выдуманного мифа о беларусах как о каких-то «восточных славянах» (чтобы пристроить их на место «младшего брата» великого русского народа) и из-за незнания того, как царизм тут менял всю топонимику с захватом нашей страны. Вот именно с таких позиций российское ухо считает, что в селе Жовнино жили любители жевать, в селе Жадунька – жадные люди, а название села Езерище – пугающее и смахивает на Чудовище.

На самом деле Жовнино – от балтского «zuvinas» - «рыбный» (наш гидроним озеро Жовин). Жадунька – вовсе не от слова «жадный», а от «zadas» - «журчащий» (река Жадунька). Езерище – это вообще «ezeras» - «озеро» (озеро Езерища).

Не буду спорить, какая-то часть приведенных мною выше забавных для нашего современного уха названий беларуских сел – это действительно точное отражение семантики. Например: Петухов Брод (Солигорский район). Хотя, замечу, и в этом случае (еще типичный пример) деревня Козловичи получила свое название не от ее специфики, связанной с этим домашним животным, а от фамилии ее панов Козловичей.

Но такие названия, как Подонки, Болваны, Дурыничи, Безделичи, Блячино и прочие, – явно творчество российских картографов, которые при разделе Речи Посполитой пытались придать нашему балтскому субстрату «понятный российскому уху вид». Причем, настрогали тут столько уродливых переделанных названий, что в советский период пришлось изменять имена более чем 300 селам (увы, правда, на коммунистические типа Ленино (Слуцкий район) или Первомайск (Любанский район)).

Откуда, например, взялись в Логойском районе какие-то ПОДОНКИ? Российские умники переводили название этого села при втором разделе Речи Посполитой в 1793 году – с польских документов и карт. Однако по-польски буква «о» с надстрочным знаком означает звук «у», и в таком случае правильное название села на польском языке – Подунки. В СССР название села Подонки нашли «неблагозвучным» и переименовали в село Знаменка (Логойский район). Хотя сегодня лингвисты посоветовали бы вернуть правильное название Подунки или по-беларуски Падунки. Причем, и в этом случае убежден, что название восходит к какому-то балтскому-беларускому слову типа «падунь». «Неблагозвучным» топоним стал только усилиями невежественных колониальных властей.

Аналогично село Голодная (Ветковский район), возможно, происходит от названия балтского народа Голядь (то есть Голядна исконно). И прочие «курьезные» названия наших сел, как Живоглодовичи (Любанский район), где четко проглядывается ятвяжское имя Жигволод (то есть на самом деле Жигволодовичи [по-нашему фонетически Жыгхвалодауйчшы], что абсолютно непроизносимо для русских), - курьезны только в том, что показывают дремучесть царских чиновников и курьезность «испорченного телефона» в раздаче нам царизмом новых названий.

БЕЛАРУСКИЕ ПУСТЫНИ

Увы, названия наших деревень – это уже не нечто реальное, а скорее вымершее или вымирающее. Большинства сел, которые еще значатся на картах, уже не существует. На их месте – заросшие бурьяном улицы и остовы домов, среди которых бегают одичавшие свиньи-людоеды. По крайне мере, так рассказывают люди. Вот один из таких рассказов.

В 2003 году П.С. Мазуренок переехал из Беларуси в Канаду, к своим детям и внукам. Он продолжает переписку с друзьями в Беларуси, у которых попросил разузнать о том, как живет его родная деревня Чаремушники Поставского района Витебской области. Ответ настолько его поразил, что в январе 2007 года он напечатал эти письма и свои размышления в газете американских беларусов-эмигрантов «Беларус».

Письмо первое: «Если бы вы сами смогли увидеть веску Чаремушники в том виде, какая она сейчас, то не поверили бы своим глазам. Сейчас это не веска, а уголок дикой природы. Не осталось ни одной целой хаты, только в нескольких местах вместо хат развалины. А так и знаку не осталось, что там были хаты. Как заходишь в веску, то чувствуешь, что попадаешь в джунгли. Улица целиком заросла дикой травой, в основном крапивой почти по пояс. То же самое и на былых дворах и огородах. Кусты и деревья так наклонились над улицей, что идешь по ней, как по туннелю. Хозяевами вески сейчас являются дикие свиньи, которые приходят сюда в основном ночью, и из-за этого сейчас никто тут не садит бульбы (ранее там некоторые люди из соседней вески Василины садили бульбу). А на реке Дисенка возле кустов бобры строят себе хатки, чего ранее никогда не было. Но природа тут все равно чудная, в вековых деревьях поют птицы, по реке плавают белые лебеди, а на бывших электростолбах много живет буслов, которые веками жили в деревне».

Письмо второе: «Ты написал нам, в каком состоянии находятся ваши Чаремушники. В таком же состоянии находится вся полоса от Василин до Полова (это больше 15 км). Ни в одной веске нет живой души, только вместо людей развелась дичина, особенно дикие свиньи. Сейчас в районе весок Крашнево-Новоселки в лесе произошла трагедия. В Постав ехала молодая семья (мужик с женою и малая дочка), может, к родителям в какую-то веску. Захотелось им поискать грибов. Родители дочку оставили в машине, а сами пошли. В это время проезжал возле этой машины человек, который видел девочку в машине и решил, что все это нормально. Он поехал в Поставы по своим делам (это более 20 км). Возвращаясь назад, он снова увидел девочку в машине, которая в этот раз громко плакала. Когда он спросил, чего плачешь, она ответила, что родители пошли по грибы и долго нет. Он вызвал милицию. Приехала милиция и пошли искать родителей, и нашли их мертвыми, порванными свиньями на куски.

И таких случаев много, все не опишешь. Ранее такого не было. В весках жило много людей, было много и скотины. А сейчас дошло до того, что по грибы некому ходить, а кто пойдет – домой не возвращается. В весках остались только старые люди. Молодежь вся пошла в город. И кто будет работать на земле, выращивать хлеб?»

П.С. Мазуренок далее рассказывает историю своего села:

«Весочка наша располагалась на правом береге красивой реки Дисенки, притока Двины. До 1939 года жили мы под Польшей. В веске было 42 хаты, в которых жило 236 жителей. Это была средняя беларуская весочка с добрыми, трудолюбивыми людьми, которые умели работать и веселиться. В веске было 6 гармоник и 2 баяна, 3 граммофона. Звучала музыка и беларуские песни, которые брали за душу. Праздновали на весельях и вечеринках, на Купалье, пели на полях девушки, на крещении детей, на зажинках и дожинках. И это никогда не забудется.

Началась 2-я Мировая война. 22 жителя вески погибли: кто на фронте, кто от немцев, кто от партизан. Но война окончилась, и до 1949 года веска жила нормальной жизнью и частнособственным укладом. И хлеба было навалом на Поставском рынке. Селяне справлялись и с госпоставками, какие были немалые, но хватало себе, и еще возили на рынок. А с соседней Великолукской области России приезжали люди, чтобы купить 3 пуда зерна, ибо там голодали. Там же были колхозы. А в 1949-1950 годах начали организовывать колхозы и у нас. Вот тут и началось! Молодежь побежала в города Беларуси, России, Прибалтики, на заводы и шахты Сибири.

Вот так, год за годом, и создалась пустыня между Василинами и Половом. Река Дисенка была густо заселена по оба берега. В книге «Памяць» - истории Поставского района, выпущенной в 2001 году, говорится, что сел Винограды, Малые Агальницы уже не существует. Соседние хутора Антанова не упоминаются вообще, как их и не было. А сейчас посмотрим, как исчезали люди с иных сел на Дисенке (в полосе пустыни).

Количество дворов/жителей: Новоселки в 1963 году – 25/73, в 2001 – 5/6; Крашнево в 1963 году – 14/53, в 2001 – 5/4 (!); Чаремушники в 1963 году – 37/89, в 2001 – 4/5.

Как видите, пять лет тому назад село еще существовало. Но в 2003 году оно уже исчезло навсегда. Еще в 2002 году в деревне жили Диковичи Федя с Фенькой, на трех хуторах жили 3 бабульки: Грыньки и Михайлова. Федя умер, а все бабульки разлетелись в города к детям и внукам. То же самое происходит и в других весках…

За годы советской власти в Поставском районе исчезло 214 названий населенных пунктов: 75 хуторов и 139 сел. Но это еще не все. Хочу привести только два примера: в селе Рымки (с каменной церковью) в 1941 году было 84 двора с 317 жителями, в 1963 – 41 двор со 153 жителями, в 2001 – 11 дворов с 12 жителями. Село Алашковщина: в 1963 году было 30 дворов и 119 жителей, в селе была начальная школа и фельдшерско-акушерский пункт. В 2001 году – 7 дворов и 9 жителей.

Вот так сработала советско-колхозная система, превращающая цветущие села в пустыни. И разве это не Хатыни, только по-советски! А это же только в одном районе. А сколько еще таких пустынь в области?! А сколько их по всей Беларуси?! Говорят, переселяются в перспективные села. Переселятся, да не все. С нашей вески переселились только две семьи. Остальные разбежались, кто куда. А сейчас бегут и с перспективных колхозов и совхозов. Хотя, получив недавно районную газету «Пастаускi край», я был удивлен, что в газете нет ни одного слова «колхоз» и «совхоз». Неужели, думаю, распустили колхозы? Да нет! Там сейчас вместо колхозов и совхозов есть «хозяйства», только с разными индексами: СВК, СП, ААТ, АБП. Названия меняют, как цыган коней. Но становится ли от этого жизнь лучше – как селянам, так и горожанам? В цивилизованных странах есть и села, и хутора, где живут и работают настоящие хозяева земли – фермеры. А почему же не могли бы быть такими фермерами мои земляки, если бы им вернули своевременно урожайные земли Подисенщины, отобранные когда-то у трудолюбивых людей – настоящих хозяев?

Исчезают села, исчезают люди, исчезает вместе с ними беларуская мова, исчезает тот уклад жизни, который становился столетиями, самобытная культура, гибнет наша нация. Кто же остановит это?»

УНИЧТОЖЕНИЕ СЕЛА

До 1950 года (то есть до начала коллективизации) в Западной Беларуси селяне составляли 80% населения, сейчас – только около 20%. 75% сел и хуторов перестали существовать. Удивляет, что в стране знают только о 630 погибших в войну селах, а о тысячах исчезнувших в послевоенное время – молчок.

Возникает вопрос: зачем понадобилось уничтожать село, если в 1949 году наше частнособственническое сельское хозяйство Западной Беларуси исправно отдавало огромные госзаказы?

Раскулачивание (борьба с фермерством) и коллективизация – не имели никакого экономического смысла, хотя нам и сегодня продолжают вещать, что, дескать, только крупные хозяйства способны быть эффективными. Какое отношение вопрос эффективности крупных хозяйств имеет к ликвидации частной собственности крестьянина на свою землю? Это совершенно разные сферы. Можно было создавать крупные хозяйства – но при этом часть земель оставить в частной собственности крестьян (в том числе фермеров, которых в СССР называли «кулаками»). С экономической точки зрения – это самый лучший вариант.

Однако власти руководствовались не экономическими, а политическими соображениями. Дело в том, что крестьянин со своей частной собственностью на землю – независим политически от власти, да к тому же крестьянская аграрная партия, выражающая эти частнособственнические интересы и представленная в парламенте, стала бы главной политической силой в стране, где 80% населения составляют крестьяне. Власти не могут управлять волей крестьян, не могут указывать им, за кого следует голосовать на выборах – под угрозой лишить их семян или прочего.

Одним словом, целью властей было (и остается по сей день в странах СНГ) ликвидировать крестьянство как класс – и сделать из них новый класс сельских рабочих. Но коль у крестьянина уже нет земли в своей частной собственности – то его больше ничто в селе и не держит. Он как сельский РАБОЧИЙ теперь волен выбирать себе место работы – а оно всегда лучше в райцентре или городе. Сталин это запрещал и отобрал у крестьян паспорта, возвернув, по сути, феодальное крепостное право. Это как-то сдерживало развал села. Но когда недалекий Хрущев вернул паспорта селянам (не отдав им землю), то сразу началось чудовищное по масштабам их бегство в райцентры и города.

Взглянем, например, на темпы роста Минска. В 1811 г. в Минске было 11,2 тыс. жителей, в 1860 – 27 тыс., в 1913 – 106,7 тыс. (из них более половины – евреи). В 1950 – 274 тыс., но уже через 25 лет (!) – в 1975 году – 1122 тыс. жителей, причем прирост в 850 тысяч пришелся на период с 1960 года, то есть за 15 лет. Такого наша история еще не знала…

Подобная мгновенная – по историческим меркам – огромнейшая миграция селян в города – явление катастрофическое. Оно подорвало как саму нацию беларусов, зревшую именно в городских условиях, так и лишило нашу нацию своих этнических основ, хранителем которых являлось село.

ПОСЛЕДСТВИЯ КАТАСТРОФЫ

Главным выразителем национального сознания в прошлом была наша шляхта ВКЛ-Беларуси, а вовсе не крестьянство. В конце XIX века к выразителям национального сознания присоединились разночинцы, сформировавшие затем уже в СССР интеллектуальную среду, именуемую по-советски «интеллигенцией». Ее в СССР нашли «нацдемократами» и репрессировали.

В отличие от нашей шляхты и интеллигенции, крестьянство демонстрировало огромные проблемы с национальной самоидентификацией. В Западной Беларуси, когда поляки в 1920-е годы проводили переписи населения, большинство крестьян себя именовало по национальности «здешними», и их записывали «поляками».

Так называемая «толерантность» беларусов – это на самом деле огромнейшая разобщенность, которая, конечно, связана со склонностью к хуторской жизни. Беларусы вообще малообщительный народ, не склонны к случайным знакомствам, к объединениям в общества по интересам – и, как итог, вообще к политической активности.

По мнению многих историков и социологов, волна массового бегства крестьян в города в 1960-1975 гг. полностью «размыла» формирующую нацию урбанистическую среду. Вчерашние крестьяне принесли вместе с собой в города «менталитет холуйства по отношению к власти, привитый десятилетиями колхозного и крепостного рабства». В этом аспекте Минск 1950 года (274 тыс. жителей) и Минск 1975 года (1122 тыс.) – совершенно разные города: первый еще был в полной мере сообществом горожан, а второй – это уже сообщество колхозников (не «город», а «большой колхоз»), да к тому же склонных к хуторской жизни даже в столичных условиях («моя квартира – мой хутор»).

Если беларусы-горожане 1950-1960 гг. (интеллектуальная прослойка) ценили свою беларускость и являлись нацией, то бывшие селяне не только не ощущали себя беларусами (лишь «здешними») – но даже стремились избавиться от своих беларуских черт, в которых видели «признаки своего деревенского происхождения, неуместные в городской жизни». В своих деревнях они говорили по-беларуски, но, переселившись в города, старались теперь говорить по-русски – чтобы «не выделяться». Приезжий в республику русскоязычный небеларус-горожанин был для них «эталоном для подражания», на него они и равнялись. Так начался чудовищный кризис беларуской мовы, инициаторами которого являлись сами «новые горожане».

Именно за эти 15 лет (1960-1975) число семей БССР, у которых в быту звучала беларуская речь, снизилось на 50%!

Одновременно опустели наши села – и при этом не только исчезла беларуская речь, но и вообще беларуская тысячелетняя материальная культура, фольклор, даже имена беларусов, которые были тут в семьях испокон веков. Увы, и нынешние «агрогородки» - это тоже уже не села, а урбанистические образования с городской культурой. Наше село, к сожалению, выродилось…

Согласно схемам социологов, процесс образования нации идет за счет работы двух сфер: село является хранителем этнических реалий, а город формирует политическую нацию (т.е. Гражданское Общество). В итоге нация – это Гражданское Общество с этническим лицом. Но Катастрофа 1960-1975 гг. все сломала в этом процессе: были подорваны и этнические основы, и подорвано формирование основ Гражданского Общества. Это то же самое, как выкопать из земли яблоню и закопать ее снова корнями вверх – плодоносить она явно не станет.

Наши главные сегодняшние проблемы так или иначе исходят из Катастрофы 1960-1975 гг. К сожалению, для историков такой взгляд еще нов, сами масштабы произошедшего пока мало кто пытался оценить. Как ни странно, но тут тоже «белое пятно» нашей уже недавней истории.

Является ли нормой, когда за 1960-1975 гг. население столицы вырастает в 5-6 раз? Представьте себе, что за последние 15 лет (с 1996 года) население Минска выросло до 10 млн. человек. Это поистине социальный катаклизм – и совершенно новый город с совсем другим населением.

Сегодня в столице живет четверть населения страны, что тоже нельзя считать нормой. С такими пропорциями в Варшаве должно жить 10 млн. (как ныне в Москве), в Киеве – 12 млн., в Москве – 36 млн., в Пекине – 400 млн. Даже в Японии, где на малюсеньких островах разместилось население даже большее, чем в РФ (в РФ 145 млн.), - Токио с пригородами составляет почти вдвое меньше от нашей пропорции – и это при чудовищной с нами разнице в плотности населения по стране. Повод задуматься.

У нас, в отличие от Японии, после 1975 года стали пустовать огромные плодородные земли, которые обрабатывались там крестьянами веками. Еще в СССР, в 1989 году, мой преподаватель на кафедре философии, доцент-социолог, говорил нам, студентам:

«Отработаю в Минске будни – а на выходные еду на свою дачу, которую с трудом выбил. Есть просто непреодолимая тяга работать на земле, что-то копать и растить. Все мои предки были крестьянами, как у большинства в Минске, – это Зов Предков. Иметь СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ клочок земли – нашей кормилицы – и на ней что-то растить – вот для меня Рай, а не городская жизнь».

Увы, этот хуторской Рай потерян. Городская молодежь уже не чувствует никакой тяги к своей земле, она воспитана субкультурой урбанистической глобализации и охотнее уедет в Нью-Йорк или Москву, чем на восстановление мертвых сел своих предков в Беларуси. Начнется вторая стадия процесса: из Минска – уже в иные страны. В этом ракурсе массовая миграция селян в Минск в 1960-1975 гг. является не конечной целью, а лишь промежуточным звеном в «поисках лучшей доли» крестьянами, лишенными своей земли. Ведь, не имея своей земли и будучи уже не крестьянином, а рабочим: лучше жить в райцентре, чем в селе; лучше жить в областном центре, чем в райцентре; лучше жить в Минске, чем в областном центре. И лучше жить уже в богатом Заграничье, чем в Минске. Коль человек стал «перекати-поле», то и будет катиться дальше.

Фактически то, что мой преподаватель назвал «потерянным Раем», - это утрата для миллионов беларусов Малой Родины: вески и хутора их предков исчезли. А человек без Малой Родины – это уже совсем другой человек. В этом, наверно, самое главное…

ОРШАНСКАЯ БИТВА 1514 ГОДА: ОТРИЦАНИЕ ПОБЕДЫ

Вадим РОСТОВ
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

http://secret-r.net/publish_deruginski.php?p=303

В советское время беларусам был привит комплекс «младшего брата»: если и позволялось знать о каких-то наших средневековых победах, то непременно они свершились с ведущей ролью «великого восточного брата» (так и хочется сказать – под руководством ЦК КПСС). Например, советские историки делали акцент на «российском участии» в Грюнвальдской битве 1410 года, которое находили в трех «русских Смоленских полках» (однако два из них с нынешней территории РБ: Оршанская и Мстиславская хоругви, а в Смоленском уезде еще в XIX веке 90% населения составляли беларусы, не русские) – и рассказывали, что якобы эти три «российских» полка сыграли главную роль в битве.

Если же речь шла о битвах против восточного соседа, то о них надлежало забыть как о чем-то крамольном и даже «неприличном», поскольку они «служили сепаратизму». Предписывалось от этих войн и битв открещиваться: мол, не было ничего такого в нашей истории.

Михаил Старикевич из Бобруйска обратился в еженедельник "7 дней" с таким вопросом:

«Знаю, что каждый год оппозиция празднует в сентябре победу белорусского войска над "москалями" в Оршанской битве. Хотелось бы узнать подробнее об этом историческом событии. И стоит ли его праздновать?»

Редакция еженедельника ответила:

«Предлагаем вам отрывки из книги "Оршанская битва 1514 года: военно-исторический аспект", которая издана Институтом социально-политических исследований при Администрации Президента Беларуси. В публикации вы найдете ответы на заданные нам вопросы».

В рубрике «ИСТОРИЧЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ» была опубликована статья Николая АМБРАЖЕВИЧА под названием «ОРШАНСКАЯ БИТВА 1514 ГОДА: ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ». Многое в этой статье, к сожалению, повторяет указания идеологического отдела ЦК КПСС о том, как беларусам следует «правильно» понимать свою средневековую историю – с точки зрения партийно-кремлевской номенклатуры.

«АСПЕКТЫ»

Николай Амбражевич видит нашу историю в такой призме:

«В древние времена китайцы желали своим врагам "жить в интересное время". Под этим они подразумевали время перемен, время усобиц и гражданских войн. Становление Русской державы - наследницы Киевской Руси - шло именно в такое время.

Киевская Русь пала под ударами внешних врагов. Врагов, шедших и с востока, и с запада. Единое древнерусское государство было подорвано внутренними усобицами. К моменту падения Золотой Орды на славянских землях сформировалось два центра религиозной духовности. Каждый из них претендовал на первенство в славянском мире и на земли Киевской Руси.

Одним центром была поддерживаемая Ватиканом католическая Польша, сумевшая фактически подчинить себе Великое Княжество Литовское. Подчинить, в первую очередь, духовно - при помощи католической церкви».

Интересно узнать, с какой стати автор считает, что Киевская Русь пала? Да, Киев захватили татары, но он был нами освобожден от татарского ига – и стал частью ВКЛ, которое так и называлось: Великое княжество Литовское и Русское, там – в землях Киевской Руси – продолжали править Рюриковичи. Как же можно говорить, что Киев исчез??? Очевидно, это делается только для того, чтобы «расчистить место» и выдвинуть Москву на роль некоего «собирателя» того, что и так уже собрано в ВКЛ.

Мало того, некая «Русская держава - наследница Киевской Руси» при ВПОЛНЕ ЖИВОМ КИЕВЕ – это, оказывается, московский улус Орды, который три века жил под татарской властью – в отличие от свободного Киева. Претензии на Киев обосновываются тем, что царь Орды дал Александру Невскому ярлык на княжение в Киеве.

Что касается «земель Беларуси» (Литвы в ВКЛ), то их нельзя относить к землям «Единого древнерусского государства», так как Полоцкое государство было кроваво захвачено киевскими князьями на непродолжительный срок, а потом вернуло свою полную независимость от Киевской Руси – еще до русификации земель будущей Московии. Например, сам Киев под Ордой находился дольше, чем Полоцк под властью киевских князей. Но это же не является основанием утверждать, что Киев – это часть единого ордынского государства, и потому, дескать, с этого времени и навсегда татары имеют полное право на Украину.

Автор хитро жонглирует терминами «на славянских землях» и «на землях Киевской Руси». Первый термин он изобрел, чтобы ввернуть сюда еще и Польшу – и выставить ее, а не ВКЛ, центром собирания «русских земель». Это неправда, так как ВКЛ стало крупнейшим государством Восточной Европы в XIV-XV веках без какого-либо участия Польши, а Великие князья Литовские Альгерд (Александр), Ягайло (Яков), Витовт (Юрий) были с рождения крещенными в православие, а вовсе не католиками.

Далее в статье:

«К началу XVI века ВКЛ представляло собою государство главным образом литовских феодалов, принявших католицизм, ставших союзниками Ватикана. При этом подавляющее большинство населения оставалось верно Православию. …О "веротерпимости" на землях ВКЛ ярко свидетельствуют слова Ст. Ожеховского, писавшего в 1564 г. православному шляхтичу: "Ты, литвин, ходишь в ярме от рождения или, как скованная узой кляча, носишь на своем хребте своего господина, а я, поляк, парю, как орел без привязи, на моей прирожденной свободе под моим королем..."»

Не видно из этого письма какой-либо связи с «веротерпимостью на землях ВКЛ» (тут речь только о шляхетских вольностях), тем более что это письмо написано из Польши в ВКЛ, а не внутри ВКЛ, так что оно должно свидетельствовать лишь о «веротерпимости» в самой Польше, а вовсе не в ВКЛ. Цитата явно не к месту и еще с неверным комментарием.

Но удивляет другое: а чем же православие (которое автор пишет с заглавной буквы) лучше католицизма (который автор пишет с прописной буквы)? Это две ветви христианства – все верят во Христа. Непонятно, зачем автор на пустом месте разжигает межрелигиозную рознь среди христиан.

Фраза «При этом подавляющее большинство населения оставалось верно Православию» - выглядит вообще анекдотом на фоне того факта, что население западной половины Беларуси впервые крестилось только в XIV веке, никаких «многовековых традиций православия» тут не было.

Но самое главное в том, что автор куда-то потерял нашу знаменитую Реформацию. По его мнению, «К началу XVI века ВКЛ представляло собою государство главным образом литовских феодалов, принявших католицизм, ставших союзниками Ватикана». А на самом деле ВКЛ-Беларусь тогда стала протестантской страной, в протестантизм ушла почти вся наша шляхта – а вовсе не в католичество, это было уже позже, когда этих протестантов «направляли на путь истинный» иезуиты. Но поскольку наш протестантизм не вписывается в фантастические модели автора, то он его полностью исключает из нашей истории.

Однако в энциклопедии «Беларусь» (Минск, 1995, стр. 637) сказано:

«Кальвинизм приняли могучие беларуские феодалы Радзивилы, Кишки, Сапеги, Ходкевичи».

Как видим, они были протестантами, а не католиками. Так что «теория заговора о Ватикане» тут явно нелепа.

И как понимать термин «литовские феодалы»? Ведь в энциклопедии – «беларуские феодалы». Пусть Николай Амбражевич приведет хоть одну фамилию магната ВКЛ, который был бы жемойтом. На территории Литвы-Беларуси не было ни одного шляхтича жемойтского происхождения; таковых не было и среди князей и канцлеров ВКЛ, а самой Жемойтией правила наша беларуская (литвинская) шляхта. Понятно, что в данном случае автор старается нас оградить от мысли о том, что ВКЛ было нашим беларуским национальным государством.

Это он конкретизирует в своем следующем абзаце:

«То, что северо-западные и южные земли Киевской Руси, на которых "позже возникли Беларусь и Украина", по словам белорусского историка М.Спиридонова, составляли "большую часть территории ВКЛ, а "Русь", "люди русские" - большую часть его населения, не делали это полиэтническое государство ни литовско-белорусским, ни тем более белорусским».

Хоть стой, хоть падай! Название государства – Великое княжество Литовское и Русское, но нам умники заявляют, что этнически оно не было ни литовским, ни русским, ни беларуским. А кто же в нем тогда жил??? Марсиане?

Наш народ тогда назывался литвинами, а наша территория Беларуси – Литвой. Народ не изменился, изменились лишь названия: вместо литвинов мы стали с 1840 года беларусами. Но это же не повод заявлять, что у нас не было своего этнического государства.

Показательно, что Николай Амбражевич аргументирует свою позицию не уже давно разоблаченным нелепейшим мифом о том, что нами, дескать, правили в ВКЛ жемойтские феодалы. Нет, он другое придумал:

«Дело в том, что "люди русские" ВКЛ говорили на "русском" ("московитском" или "рутенском") языке, исповедовали православную ("русскую") веру и сохраняли этническое единство с русским народом "Русской державы"».

Ах, вот в чем дело. Однако в начале XVI века в Великом княжестве Московском, которое автор фантастически именует «Русской державой», жило не более 1 миллиона славяноязычных людей, а в ВКЛ – 4 миллиона. Уже по соотношению населения видно, где тогда была настоящая «Русская держава». Даже в 1650 году, когда Москва захватила власть над Ордой (кроме Крымской Орды), было 3 миллиона беларусов, 4,5 миллиона украинцев (вместе 7,5 миллионов) и лишь 7 миллионов россиян, из которых основную массу составляли еще не русифицированные финские и ордынские народы.

Глупостью является высказывание о том, что население ВКЛ (беларусы и украинцы) говорило на «московитском» языке. Никакого «московитского» языка не было, московиты – финны мордовской группы – учили славянский язык от попов по болгарским писаниям, отсюда взяли вымерший давно солунский диалект IX-XI веков. Причем, субстратом их языка остался родной финский. Эти нюансы подробно рассмотрены в наших статьях «Мифы и правда о языке предков» (№23, 2010) и «Выдуманная «Древняя Русь» (№3, 2011).

Даже с точки зрения численности «русскоязычного» населения – концы с концами не сходятся: повторяю, в ВКМ было около 1 миллиона «славяноязычных», а в ВКЛ – 4 миллиона. В таком случае следует говорить, что это именно в ВКМ говорили на нашем языке, а не наоборот. Однако правда в том, что язык Московии тогда лингвисты и не считали РУССКИМ ЯЗЫКОМ, а под этим термином понимали язык русинов Киева.

Не было и никакой «единой русской православной веры». С 1448 по 1589 (это 141 год – рекорд в христианстве!) московская религия была АВТОКЕФАЛЬНОЙ Церковью. То есть, незаконной. Михалон Литвин ее вообще не считал христианской, а ее мосхов – не считал христианами.

Во время Оршанской битвы московская вера являлась ордынской несторианской сектой, обожествляющей власть. Именно по этой причине Иван IV затем вырезал все духовенство Русской Православной Церкви Киева в Новгороде, Пскове, Твери и Полоцке. В 1514 году была только одна РПЦ – Киева, а московская религия была, повторяю, АВТОКЕФАЛЬНОЙ Церковью. И лишь в 1589 году Борис Годунов выторговал у греков ее новое название «Русская православная Церковь Москвы», но суть ее оставалась прежней несторианской, ордынской. В ее главной основе – принятие московской веры сопровождалось присягой московскому феодалу как якобы «богоцарю». Это несторианство в самом чистом виде, и этого никогда не было в РПЦ Киева – то есть в НАСТОЯЩЕЙ «русской вере».

Самое же забавное у Николая Амбражевича: «сохраняли этническое единство с русским народом "Русской державы"».

Вообще говоря, в научной методологии есть принципы «общего» и «частного». Если Российская империя собиралась как 1/6 суши по методу «этнического и религиозного единства», то в таком случае башкир и чеченцев следует называть «единокровными и единоверными братьями русских». Ведь еще раньше беларусов и украинцев в ней оказались башкиры, татары, черемисы, пермяки, мордва, буряты… Плюс вместе с беларусами Россия собрала одновременно в 1795 году и поляков – а их-то с какой стати? Тоже как «единокровных и единоверных братьев»?

Не сходится одно с другим: частный «единокровный» подход к Беларуси и Украине – не соответствует общему подходу Москвы при насильственном собирании остальных земель. Или «этническое единство» - и тогда восточная граница «Русской державы» должна лежать не далее границы «Золотого кольца» Москвы. Или, простите, наследие великодержавия Орды – и тогда это никакая не «Русская держава», а лишь переименованная Великая Орда.

В реальности мы видим второе, поэтому ссылки на «этническое единство» неуместны. Кроме того, никакого «этнического единства» в Киевской Руси не было, а сами этносы в Восточной Европе вообще начали формироваться только с середины XIII века – и этнос беларусов начал формироваться в ВКЛ, вовсе не в «Киевской Руси» (где он пробыл несколько десятилетий) и даже не в Полоцком Государстве. Это, подчеркиваю, официальная точка зрения нашей Науки, изложенная во всех наших энциклопедиях.

Как сегодня считает большинство беларуских ученых, беларусы – славянизированные западные балты, а русские – славянизированные финны и народы Орды. У нас разные гены, разная антропология, разные культуры и истоки, мало того – русские не являются даже индоевропейцами. Есть, правда, точка зрения, что единое этническое создается в результате общего проживания. НО ТАК БЕЛАРУСЫ НИКОГДА НЕ ЖИЛИ ВМЕСТЕ С РУССКИМИ В ОДНОМ ГОСУДАРСТВЕ – до разделов Речи Посполитой! Мы освободились от ига Киевской Руси еще до того, как киевский князь Юрий Долгорукий отправился русифицировать финское Залесье. Даже в Киевской Руси мы и нынешние русские не были частью общего государства!

Но при этом мы с Кревской Унии 600 лет жили в одном с поляками союзном государстве. Если прилагать концепт про «создание общей этничности из-за жизни этносов в одном государстве», то в миллион раз мы должны быть поляками, чем иметь что-то «родственное» с московитами.

Что же касается реалий 1514 года, то никаких «беларусов» и «Беларуси» тогда не было – мы назывались литвинами и Литвой, а «Белой Русью» тогда себя именовала как раз Московия. Русинами были нынешние украинцы, и никто не именовал московитов «русскими» (национальность «русские» придумал Яков Свердлов для РСФСР).

Вот и вопрос: с какой стати литвины в 1514 году должны были видеть свое какое-то «этническое родство» с мосхами-московитами (даже не русскими!), причем в войске Московии большинство составляли мордва и татары, которые вообще славянского языка не понимали.

«ЕДИНОКРОВНЫЕ БРАТЬЯ»

Николай Амбражевич пишет:

«"Русская держава", наследница Православной Византии и Киевской Руси, была другим духовным центром, претендовавшим на первенство в славянском мире».

Повторяю, с 1448 по 1589 год московская религия была АВТОКЕФАЛЬНОЙ Церковью – ее никто не признавал, а потому никакой «наследницей Православной Византии» она в принципе не могла являться.

«На землях современной Белой Руси разница между тогдашними Польшей и Москвой состояла в том, что русское войско приходило на земли, где жили единокровные братья и единоверцы. Поэтому население страдало мало. Напротив, поляки, вторгаясь на западные и окраинные земли Руси, жгли и грабили "схизматиков". Фактически они были оккупантами и вели себя в соответствии с известной пословицей: "Коль не съем, то хоть понадкусываю"».

Ну а это просто вранье. Польша никогда не воевала с ВКЛ-Беларусью – никогда сюда не вторгалось Польское Королевство, нет ни одного договора о мире между ВКЛ и Польшей – ибо самих войн между ними не было. Показательно, например, само название книги А.Е. Тараса – «Войны Московской Руси с ВКЛ и Речью Посполитой в XIV-XVII веках», которое четко отражает содержание средневековых войн в этом регионе. Два последних субъекта истории поданы как единое целое, ибо действительно таковым являлись в истории конфликтов: они не воевали с собой и воевать в принципе не могли – Речь Посполитая была прочнейшим Союзным Государством ВКЛ и Польши. Причем, в Польше правила с Кревской Унии именно наша литвинская (беларуская) династия Ягеллонов, а не поляки правили у нас.

Но у нас не только не было в средние века вражды с поляками – по нашей просьбе именно поляки много раз помогали нам противостоять Орде-Московии, немцам, крымским татарам, восставшим казакам Запорожья. Сейм Варшавы финансировал постройку и восстановление наших замков – в том числе на его деньги был построен мощнейший тогда в Европе Брестский замок.

И какое вообще больное воображение может себе представить картину, как войско Короны вторгается в ВКЛ и воюет с войском Литвы? Ведь Король польский был одновременно Великим князем Литовским, Русским и Жемойтским. Получается, он должен воевать САМ С СОБОЙ???

Как понимать фразу «Поэтому население страдало мало»? Когда в 1654-1667 годах «единокровные братья» с Востока положили в могилу половину нашего населения, а 300 тысяч беларусов увели в рабство – это «мало» для автора статьи? Это не страдания? А что же тогда настоящие страдания населения?

Николай Амбражевич:

«К началу XVI века Великое Княжество Московское (ВКМ) превратилось в мощную Православную державу. Будучи прямыми потомками и наследниками династии Рюриковичей - создателей и властителей Киевской Руси - его государи в полном соответствии с нормами международного феодального права заявили о своих исторических правах на земли Древней Руси, оказавшиеся в составе ВКЛ».

Великое княжество Литовское и Русское являлось самостоятельным государством, а Киев в нем был наследником самого себя – и какой-то Москве, появившейся в Орде, свою свободу и какое-то «свое наследие столицы Руси» отдавать не собирался. Правили в Киеве такие же князья Рюриковичи (как равно в Твери или Рязани – тоже Великих княжествах, в 1514 еще независимых от ВКМ). И вообще Киев – Креститель Руси и Матерь городов Русских, а вовсе не юная Москва. Которой при крещении Руси не существовало даже в виде хутора.

В любом случае, претензии Москвы на наследие Киевской Руси – еще более карикатурны, чем возможные аналогичные претензии Суздаля, Твери, Рязани или Мурома (все финские топонимы, как и Москва). Те, по крайней мере, старше Москвы на многие века. Само возвышение Москвы среди этих мордовских «конкурентов» на «киевское наследие» началось и реализовалось только в Орде – что никакого отношения к «русским вопросам» не имеет уже по причине своей чисто ОРДЫНСКОЙ ИСТОРИИ.

Откуда вообще пошла эта суета вокруг Киева как какой-то «разменной монеты»? Почти все российские авторы и энциклопедии, учебники истории используют такую формулировку: «в 1362 году после битвы на Синей Воде литовский князь Ольгерд сумел захватить в состав ВКЛ русские земли Киева». От Карамзина до Льва Гумилева и Олега Платонова – это подавалось так: «Литва захватила Киев у России». Это выглядит просто смешно, так как никакой «России» в 1362 году не было, а была лишь Орда, и воевал Ольгерд вовсе не с киевлянами (которые были как раз на его стороне) и не с Россией, а с войском Орды. И вообще при воплях московских историков про «татаро-монгольское иго» освобождение хотя бы Киевских земель от этого ига должно выглядеть подвигом – тем более что Киевским землям вернулся статус Великого княжества Русского.

Но тут и зарыта собака. Оказывается, что в Орде ярлыком на владение Киевскими землями обладали московские князья рода Александра Невского – им даровали Киев за честную службу монголо-татарам.

Вот в чем «преступление ВКЛ»: мы освободили Киев от Орды, но при этом освобождении лишили московских князей – вассалов Орды – их «законного по ордынскому ярлыку» владения Киевщиной как вассальной землей московских вассалов Орды.

Но, обращаю внимание, это не только сугубо ордынские нелепости (ибо никто в здравом уме сегодня эти ярлыки Орды на княжение не считает документами, определяющими границы государств). Главная нелепость в том, что некие личные ярлыки-права ОДНОГО КОНКРЕТНОГО князька, на которого сегодня плюнуть и забыть, переносятся в 1500, 1600, 1900 годы, в XXI век – на главенство одной нации-страны над другой. Дескать, раз был дан ярлык Ордой московским князьям на владение Киевом, то владеть им должны сегодня чиновники Кремля. Но ярлык-то был Ордой дан не им – всяким Лужковым и даже царям Романовым, хотя в Москве ошибочно думают, что ярлык получил весь народ Московии-России. Это заблуждение: ярлык давался конкретным лицам, а для его подтверждения при передаче власти следовало это подтверждение получать в Орде.

Подтверждения ярлыка московских князей на Киевщину из Орды после 1362 года не последовало, а с 1460 сама Орда как нечто единое перестала существовать из-за своей междоусобицы – что дало возможность появиться независимому Московскому Государству. То есть, ярлыки Орды, подтверждающие права московских князей на Киев, утратили силу еще тогда. А потом исчез в Москве и тот род, кому ярлыки давались, - род Рюриковичей из числа московских князей.

И хотя мы в ХХ веке пережили эпоху коммунизма, но все равно находятся умники, которые пытаются объяснять средневековые войны и претензии РСФСР на главенство над суверенитетом Беларуси и Украины некими «ущемленными феодальными правами» московских князей. Да еще с периода, когда они были вассалами Орды.

Мало того, Киев никогда не являлся колонией финского Залесья, а наоборот был метрополией в Киевской Руси. Поэтому Киев имел право претендовать на земли своей бывшей колонии – а не наоборот. Индия, например, была колонией Англии – но не станет же Индия претендовать на власть над Лондоном «в полном соответствии с нормами международного феодального права» - каковые выдумывает автор.

Наконец, как понимать фразу «земли Древней Руси, оказавшиеся в составе ВКЛ»? Что значит «оказавшиеся»? Слово «оказавшиеся» означает НЕЧТО СЛУЧАЙНОЕ. Удивительная демагогия: земли Минска оказались в составе Беларуси, а земли Киева – в составе Украины (вот же ЧУДО и СЛУЧАЙНОСТЬ!), но автор считает это ненормальным с точки зрения какого-то «международного феодального права». ВКЛ было нашим национальным государством – так с какой стати на наши земли претендует какое-то юное государство, которое впервые обрело свободу от татар только в 1480 году?

И при чем тут Рюриковичи? Династия Рюриковичей в Москве прервалась со смертью Ивана Грозного, а династия Романовых к Рюриковичам никакого отношения не имела. Но Алексей Михайлович Романов продолжал высказывать свои претензии на Украину и земли ВКЛ – получается, что он нарушал «нормы международного феодального права», о которых говорит Николай Амбражевич, и плевал на Рюриковичей.

Автор продолжает:

«Геополитическим "ключом" к славяно-русским землям ВКЛ был город Смоленск. Одним из крупнейших сражений за его присоединение была битва у реки Ведроши (р. Ведрошь -- приток Днепра) на Митьковом поле близ Дорогобужа, положившая начало воссоединению русских земель».

Смоленск являлся до ХХ века этнически беларуским городом, а не каким-то «славяно-русским». Если употреблять термин «земли», то это земли кривичей – а они никакие не «славяне» и никакие не «русские», а славянизированные западные балты. С какой же стати финны мосхи-мокшане стали отбирать у нас наши кривичские земли?

И что это за «воссоединение русских земель», если они все и так воссоединены в ВКЛ? При этом выказали свое желание войти в ВКЛ Великое княжество Тверское, Псковская и Новгородская республики – именно перед лицом Московской Угрозы.

«Она произошла 14 июня 1500 года. Войска ВКЛ возглавлял назначенный великим князем литовским Александром Казимировичем гетман Константин Острожский. Сражение началось удачно для литовских войск. Гетману удалось разбить передовой отряд "московитов"».

Очень забавно – слово «московиты» автор берет в кавычки, дескать, это и не московиты вовсе – а кто же тогда? Киевляне? Или Грузины? А наши войска называет «литовскими войсками». Только что сам нас убеждал, что ВКЛ – это Древняя Русь, так с какой стати у этой Древней Руси вдруг «литовское войско»? Где последовательность? Коль ВКЛ – Древняя Русь, то и войско у нее русское, ибо, как он выше писал,

«составляли "большую часть территории ВКЛ, а "Русь", "люди русские" - большую часть его населения».

Подобная демагогия называется в Науке фальсификацией. Коль автор решил называть большую часть населения ВКЛ «русскими», то в таком случае и войско ВКЛ он обязан тоже называть русским войском. Иначе получается подлог: автор создает ложную картину, что войско ВКЛ состояло целиком из одних жемойтов, а не из беларусов и украинцев. В реальности, согласно Переписям Войска ВКЛ, жемойтов в войске было около 3%, а среди старших офицеров – вообще ни одного.

«Преследуя его остатки, Острожский с главными силами переправились через реку Тросну. Там воинство ВКЛ попало в засаду, устроенную основными силами русского войска во главе с князем-воеводой Д. Щеней, которые внезапным ударом смяли неприятеля и решили исход битвы. В результате длившегося почти шесть часов боя был уничтожен цвет литовского воинства, а сам гетман К. Острожский взят в плен и увезен в Москву как отступник от Православия, воевавший против единокровных единоверцев».

Снова нелепости. Московитов называет «русским войском», беларусов и украинцев – «литовским войском», плюс выдумал, что К. Острожский принадлежал не РПЦ Киева, а Московской автокефальной церкви, которая до 1589 года даже «русской» не называлась.

«Там он "весьма неискренно" присягнул в верности русскому государю. За это Острожскому дали чин воеводы и земли. Однако он сам, мечтавший стать великим князем Литовским, Русским и Жамойдским и претендовавший на роль объединителя православной Руси, как показывают дальнейшие события, не простил своих победителей и жаждал реванша».

Какой такой «русский государь»??? Василий III имел титул московского князя – то есть в феодальной иерархии стоял ниже Великого князя ВКЛ и короля Польши Сигизмунда I. Холоп, а не «русский государь».

По поводу слова «русский». В книге Сигизмунда Герберштейна «Записки о Московии» есть портреты Василия III: он в чалме, персидском халате, восточных сапогах с загнутыми носами (чтобы при ходьбе не тревожить землю как вместилище праха предков), на боку кривая ордынская сабля. Носить чалму – это, конечно, очень по-русски и по-славянски.

Вообще говоря, период правления в Московии Ивана III, Василия III и начало правления Ивана IV – отличался модой на все восточное. На монете Василия III была надпись: «Великого князя Василья Дм» и по-арабски: «ла илляхи ля илляху Мухаммадун расуллю лляхи», то есть «Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммад посланник Аллаха». А на монете периода правления Ивана III имя «Иван» написано арабскими буквами: «ИБАН». Там же надпись: «МОСКОВ АХЧАСЫ БУДЫР» (Москов – это ее монета).

Николай Амбражевич:

«в том же 1512 году, между Крымским ханством и ВКЛ был заключен договор, направленный против Русской державы».

Очередная демагогия. ВКЛ – это и есть Русская держава, потому как Великое княжество Литовское и РУССКОЕ, а в названии «Великое княжество Московское» указаний на Русь не было («Москов – это ее монета»).

Вообще же такие «исторические подходы» просто поражают. Официально существовало как часть ВКЛ - Великое княжество Русское со столицей в Киеве, но автор его в упор не хочет видеть как «Русскую державу». Почему же? Да просто так, без объяснений. Дескать, не было такого княжества. Вот ВКМ – это «Русская держава», а Русское Княжество – это не нечто русское.

Оставляю в стороне, что не существовало никакого «Крымского ханства», было Крымское царство, и правил им не хан, а царь.

«Первое окружение и шестимесячная осада города [Смоленска] русскими войсками, длившиеся с ноября 1512 по январь 1513 года, оказались неудачными для ВКМ. Второй поход на Смоленск (лето-зима 1513 г.) также не увенчался успехом. (Разве что в состав Русской державы вошло Волоцкое удельное княжество)».

Снова та же фальсификация: войска ВКМ – это «русские войска», а войска Смоленска – «нерусские». Ранее автор пел песни про единокровных и единоверных братьев ВКМ, но тут прошел мимо того факта, что жители Смоленска отнюдь не горели желанием «воссоединяться» с восточными оккупантами. Значит – не считали их ни единокровными, ни единоверными! Защищали свою свободу от мосхов до последней капли крови.

«После примерно двух лет боевых действий, ведшихся с переменным успехом, 29 июня 1514 года великий князь московский Василий III в третий раз осадил город. Жители Смоленска не стали дожидаться помощи Сигизмунда и "поддалися князю московскому з городом и замком Смоленским"».

Два года мосхи мучили Смоленск в осаде! При этом в иных российских учебниках истории сказано, что «Василий III освободил Смоленск от литовского ига». Равно Гитлер «освободил от литовского ига» в 1939 году Польшу, а потом Францию.

БИТВА

«Для защиты Смоленска от приближавшегося со стороны Минска войска короля Сигизмунда великий князь московский отправил свои войска во главе с князем М.Глинским, воеводами братьями Булгаковыми (Михаилом Голицей и Дмитрием Ивановичем) и конюшим И.А.Челядниным. Их войска должны были прикрыть Смоленск со стороны Борисова, Орши, Минска и Друцка.

Польский король и его армия двигались из Минска к Борисову. …Всего около 36 тысяч воинов. Таким образом, войско Сигизмунда "даже условно нельзя считать белорусским". Большую его часть - не менее 56% - составило "полское войско, над которым был гетман Ян Свирщевский" (он же был назначен главнокомандующим). Оставшиеся около 40% приходятся на выходцев из земель нынешних Прибалтики, Беларуси, Украины».

Как же сильно автор хочет «отмазать» беларусов от этой битвы! Мол, выходцы из земель нынешней Прибалтики» там воевали. В войске ВКЛ, как уже было сказано, таковых ополченцев было около 3%, поэтому ставить их в начале списка – это вешать лапшу на уши. В реальности из 16 тысяч всадников войска ВКЛ, которыми командовал главнокомандующий войсками ВКЛ Острожский, абсолютное большинство составляли беларусы (литвины).

Поэтому в корне неверной является фраза «Таким образом, войско Сигизмунда "даже условно нельзя считать белорусским"». Давайте сравним научную методологию самого автора: в реальности 60-70% войска ВКМ составляли «татары да мордва, русского не знают» (он об этом не упоминает, хотя это факт), но при этом Николай Амбражевич именует их «русскими войсками». А нам отказывает даже «условно» именоваться «беларускими войсками». Где же научная методология?

А ведь есть с чем сравнивать – это, например, Куликовская битва. Там участие полков князей ВКЛ Андрея и Дмитрия Ольгердовичей как раз раздуто идеологией – и никто не утверждает, подобно Николаю Амбражевичу, что войско Дмитрия Донского "даже условно нельзя считать белорусским", хотя в нем беларусов было гораздо меньше, чем в Оршанской битве. Нет, там это «беларуско-русское войско» (определение Льва Гумилева). А в Оршанской битве «даже условно не беларуское». Потому что беларусы НЕ ДОЛЖНЫ ВОЕВАТЬ С МОСКВОЙ. Вот и весь сказ.

Оставляю в стороне этический аспект: автор не уважает подвиг наших предков, защищавших свое Отечество от агрессии соседа – которую к тому же еще и оправдывает: дескать, правильно, что на нас сосед напал, так нам и надо.

«В свою очередь численность войск московского княжества принято определять в 80 тысяч. Многие историки считают эту цифру по меньшей мере "сильно завышенной".

Во всяком случае русское войско, оказавшееся у Орши, насчитывало намного меньше 80 тысяч ратников. Большая часть армии Великого княжества Московского во главе с лучшим полководцем - Даниилом Щеней - стояла гарнизоном под Смоленском. Там же находилась и вся русская артиллерия. Часть сил находилась в Дорогобуже в ставке великого князя Василия III».

Удивляюсь – автор явно симпатизирует оккупантам, а не Беларуси и беларусам. То есть он на их стороне, а не на стороне наших предков.

Николай Амбражевич:

«Битва под Оршей произошла 8 сентября 1514 года. Полки Московского княжества вступили в битву под белым и светло-красным флагом с изображением Георгия Победоносца и архангелов».

Я так и не понял «военно-исторического аспекта», который излагает Амбражевич. Может, я очень глуп – но ЧТО ДЕЛАЮТ ПОЛКИ МОСКОВСКОГО КНЯЖЕСТВА на нашей территории??? Они же не картошку пришли сюда убирать. Это вооруженные до зубов люди, которые разоряют наши села, насилуют наших жен и детей, грабят нашу страну и обозами увозят в Московию награбленное. Плюс ко всему захватили с собой несколько десятков тысяч кандалов для порабощения нашего народа. В рамках, видимо, «воссоединения единокровных и единоверных народов». Кандалы единоверным и единокровным.

«Тогда поляки и литовцы обрушились на самого Челяднина, а "разобиженный князь Булгаков-Голица в свою очередь не пришел уже ему на помощь"».

Кого автор именует словом «литовцы»? У них были литовские фамилии? Нет, там все литвины-беларусы с фамилиями на «-ович». Но опять спекулятивное желание оградить наших предков от этой битвы. Дескать, не мы там воевали, а какие-то жмудины посмели защищать Восточную Беларусь от агрессии соседнего княжества.

«Битва складывалась крайне неудачно для русских войск не столько в силу полководческого гения К. Острожского, сколько в силу исключительно бездарного руководства битвой московскими воеводами».

Ну конечно, у Острожского не было никакого полководческого гения. Из 70 лет жизни (1460-1530) он 26 лет был главнокомандующим войсками ВКЛ, выиграл 63 сражения и был разбит только в трех. Вот Суворов – это полководческий гений, а Острожский уже тем плох, что защищал нас от Москвы, а не наоборот. Потому нельзя его возводить в кумиры патриотизма. Такова логика?

ДОМЫСЛЫ

Николай Амбражевич:

«Воодушевленное победой в битве, польско-литовское воинство под предводительством гетмана Острожского двинулось к Смоленску, надеясь взять город и выиграть затянувшуюся войну. К Смоленску гетман подошел с 6-тысячным войском. Возникает вопрос: куда девались остальные примерно 30 тысяч королевской армии? Остались ли они навечно на месте битвы?

… Большинство пишущих об Оршанской битве старательно стремится умолчать о потерях королевского войска, от которого осталось в живых после "блистательной победы" около 6 тыс. человек, т.е. потери составили более 85 % воинов! В том числе и поэтому не "победитель" Сигизмунд-Август, а "побежденный" Василий диктовал условия мира. Так что "великие воители" Я. Свирщевский и К. Острожский могут, в лучшем случае, претендовать на сомнительные лавры царя Пирра, примерно с такими же (в процентном отношении) потерями победившего римлян в своей предпоследней битве. (В последней Пирр, у которого практически не осталось воинов, был убит)».

Подобные домыслы лежат вне границ Науки. Эти 6 тысяч не являются «остатком» нашего войска. Процитирую книгу А.Е. Тараса «Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII веках» (М., АСТ, 2006, стр. 195-196):

«В Смоленске сторонники литовского Великого князя устроили заговор, причем во главе его стоял православный владыка (епископ) Варсонофий. Он отправил к Сигизмунду своего племянника с письмом такого содержания: «Если пойдешь теперь к Смоленску сам или воевод пришлешь со многими людьми, то можешь без труда взять город». Князь обрадовался, отправил заговорщикам свою грамоту и богатые дары».

Однако кто-то донес на заговорщиков московскому наместнику Василию Шуйскому. Тот велел схватить Варсонофия и других заговорщиков, посадил под стражу и доложил об этом великому князю в Дорогобуж. А к Смоленску тем временем подошел князь Константин Острожский. Надеясь на помощь Варсонофия, король отправил с Острожским только шесть тысяч человек. Но Шуйский разуверил его, повесив всех заговорщиков, кроме Варсонофия, на городских стенах, на глазах у всех».

Вот почему было только 6 тысяч – и это к битве никакого отношения не имеет.

Тут другое удивляет: Николай Амбражевич фантазировал про «единоверцев», а восстал против мосхов именно владыка Смоленска – епископ Смоленский. Удивляюсь, но его сей факт никак не смущает. Он об этих событиях рассказывает так:

«Узнав о приближении королевской армии к Смоленску, Острожскому сдались Дубровно, Мстиславль и Кричев.

…То же самое собирались сделать и знатнейшие жители Смоленска во главе с епископом Варсонофием. Епископ отправил к польскому королю своего племянника с письмом, гласившим: "если пройдешь теперь к Смоленску сам или воевод пришлешь со многими людьми, то можешь без труда